Героиня второго плана

Сидеть напротив Фонга было неприятно, но у Тсуны не было выбора — сюда её посадил сам Хибари-сан, раздраженно пристроившийся рядом. Глава злился на то, что он полностью утратил контроль над ситуацией, что его Зверёк боится странного ребёнка Фонга, а Фонг собирался рассказать Зверьку то, что ей не следовало слышать. Тсуна точно это знала, отчётливо чувствовала, всё ещё погруженная в чужие эмоции. Никаких ответов пока не было — и чем дольше висело молчание, тем больше тайн и предстояло раскрыть. Странная связь, Тсуна и сама не до конца поняла, как это работает, но успокоившаяся интуиция была непреклонна. Возможно, молчание было неуютным, но Саваду оно полностью устраивало. Она даже подозревала, что Фонг держал паузу только ради того, чтобы она могла успокоиться. Наверное, странный ребёнок решил, что ей это необходимо, особенно после того, как вместо ответа на простой вопрос она икнула и пробормотала что-то невразумительное, а Кё-сан разъярённо рявкнул «нет!». Но ничего не может длиться вечно, и странный ребёнок тихо кашлянул, осторожно повторив: — Значит, вы совершенно ничего не знаете? Мисс… Могу я узнать ваше имя? Тсуна послушно пробормотала требуемое, надеясь, что Фонг услышал, снова ощутив недовольство Кё-сана — его раздражало, когда она переставала быть «Зверьком». Ребёнок сохранял просто титаническое спокойствие, изо всех сил транслируя, что всё в порядке. — Отлично, мисс Тсунаеши. Тогда начнём с основ. Вы ведь знакомы с теорией духовной энергии? Это учение в том или ином виде встречается во всех культурах — ци, ки, прана, пневма и даже магия так или иначе относятся к этому понятию. Как известно, внутренняя духовная сила в той или иной степени присутствует у каждого, но лишь некоторые, особенные люди способны ощутить её присутствие в себе и в других, а иногда даже повелевать. Та школа, к которой принадлежу я, называет такую энергию Пламенем. Поскольку вы, кажется, не принадлежите к какой-то из духовных школ — поправьте меня, если я не прав — я опущу подробности и философскую, а также научную стороны вопроса. Пока что, надеюсь, всё понятно? Тсуна осторожно кивнула, чувствуя, как интуиция подтверждает правдивость каждого слова. Не то чтобы она не верила в это, на самом деле — не после того, как попала под командование Хибари-доно. Даже самый упёртый скептик изменит своё мнение, если хоть раз попадёт под его Ки. Хотя, возможно, и не изменит — если в процессе столкновения с разъяренным Главой просто умрёт от ужаса. — Я думаю, вы уже поняли, мисс Тсунаеши. Пламя, о котором мы говорим, абсолютно реально. На этом моменте обычно начинается стадия отрицания, нас обвиняют в психических проблемах и угрожают вызовом правоохранительных органов. Кажется, с вами этих проблем не возникнет, но… Хибари, не мог бы ты? Глава кивнул, наполняясь готовностью к бою и с подозрением осматривая стол. Он чувствовал себя достаточно защищённым в своём доме и не носил с собой оружия, так что сейчас ему требовалось ненадолго оставить Зверька и Фонга наедине. Конечно, он управится очень быстро, но вдруг Зверёк выпрыгнет в окно с испуга? Тсуна мысленно отпрянула, краснея под мягким взглядом странного ребёнка. Было неимоверно стыдно за подслушанные мысли и ощущения, хотя Кё-сан ни словом, ни взглядом не выдал своего недовольства, смазанной тенью ныряя к себе и возвращаясь с маленькой коробочкой. Слишком быстро для нормального человека, но меньшего от Главы никто и не ожидал. Повинуясь лёгкому кивку Фонга, Хибари-сан по-хитрому вывернул руки, его Ки на секунду взмылась и заволокла всю комнату, а потом резко исчезла, словно уходя в коробочку — на её месте, осторожно озираясь, водил носом Ролл. Какое счастье, он жив! Тсуна немного скучала по маленькому ёжику, с которым лежала в больнице, но никогда не рисковала спрашивать Кё-сана о его судьбе. Она долгое время надеялась, что животное находилось в каком-нибудь тайном убежище Главы, куда не было ходу даже ей, а не умерло от голода или неправильного питания. Что же, одним беспокойством меньше. — Ролл! Ёж, заметивший Саваду, радостно запыхтел и пополз к ней, просясь на ручки. Тсуна послушно подставила ладони, с любопытством прислушиваясь — забавно, но он ощущался как нормальный ёж и часть Кё-сана одновременно. Немного странно, конечно, но ничего критического. Всё нормально, у неё нет повода визжать или сбегать через окно. Фонг почему-то хмыкнул и покосился на Кё-сана, который смерил его убийственным взглядом, и Саваде стало ещё спокойнее. Как будто кто-то укутал её мягким, душным одеялом, и теперь всё должно было стать хорошо. Или всё уже хорошо? Или… — Я в порядке. Теперь Хибари-сан покосился уже на неё, с беспокойством и недоверием, но одеяло немного сдвинулось. Саваду сразу же заколотило, но она стиснула зубы и подавила визг. Всё нормально, Савада Тсунаеши. Подумаешь, ёж из коробки вылез при помощи магии. Подумаешь, у тебя на кухне ребёнок, разговаривающий так, будто он старше лет на двадцать. Подумаешь, что интуиция горделиво говорит, что всё это чистая правда. Нормально же, правда? Фонг снова ободряюще улыбнулся, подавив порыв похлопать её по руке. — Вы справляетесь лучше многих, мисс. Продолжим? Отлично. Итак, всего существует семь видов Пламени, и, несмотря на особенности, накладываемые характером носителя, их все довольно просто узнать. Как думаете, какое у меня Пламя? Тут и думать не надо — Тсуна передёрнулась, вспоминая утренний бушующий поток. — Ураганное? Фонг странно сверкнул глазами, но одобрительно кивнул. — Так оно и есть — хотя мы говорим не «Ураганное», а «Ураган». Кажется, вы уже сталкивались с чем-то подобным? Савада кивнула, вспоминая Гокудеру-куна. Интересно, он знал? — Да. У меня есть знакомый, похожий на ураган. Брови её собеседника приподнялись, выражая удивление. Тсуна не была уверена, что это то, что нужно — мало ли взрывных людей вокруг? Да половина их Комитета подходит под это определение! Хотя спроси её, кто из них «Ураган», она всё равно указала бы на итальянца, и только на него. — Очень интересно, мисс Тсунаеши. Быть может, вы сможете вспомнить, когда сталкивались и с остальными видами Пламени? Как думаете, вы видели других людей, похожих на погоду? Вопрос был лёгким, задумываться не требовалось. Разве что об одном — а он знает? Должен знать — если Шамал знает, то он уж точно. — Старший брат моей подруги похож на солнце. А Такеши-кун — на дождь. И он тоже знал, правда? Конечно же, он обо всём знал. Все знали, кроме неё. Она понимала, почему молчал Рёхей. Понимала, почему молчал Кё-сан — с какой стати ему вообще перед ней отчитываться? Но Такеши, тот самый Такеши, поссорившийся с ней из-за того, что она не сказала, где живёт… — Так и есть — Ураган, Солнце и Дождь. Это всё, леди? — Да, это всё. Фонг снова кивнул, явно вторя своим мыслям, а Хибари-сан вдруг стал каким-то странным. Не знай его Савада, она бы сказала, что Глава немного обиделся. Но эта теория была отметена, как безумная - это же Кё-сан! Либо у него хорошее настроение, либо ты едешь в ближайший травмпункт, и никаких обид. Ребёнок задумчиво подтянул к себе вазу с конфетами, но не притронулся ни к одной. — Думаю, вы себя недооцениваете. Попробую подсказать. Каким словом вы можете описать человека на соседнем стуле? Конечно же, речь шла о Хибари-сане, так что Тсуна ответила сразу, не раздумывая и не подбирая слов. — Божество. Кажется, Кё-сан поперхнулся, дёрнулся и покраснел — она успела краем глаза заметить пунцовую щёку, пока Глава не закрыл лицо рукой. Поняв, как это прозвучало со стороны, Савада тоже залилась краской, начиная бормотать оправдания про жажду убийства, Ашуру и прекрасно сидящее юката — хотя это, кажется, не очень помогало делу, и Хибари покраснел ещё сильнее. Зато Фонг как-то неприлично развеселился, поднимая лёгкий ветерок, хотя внешне он был полон понимания и участия. — Боюсь, мы используем другое название. Это Облако, и у Хибари оно одно из самых чистых. Должен сказать, я не уверен, что вообще видел такое же насыщенное Пламя этого типа у кого-нибудь ещё. Ещё существуют Небо, Гроза и Туман, и, разумеется, они все имеют свои особенности, свойства и области применения. Например, Ураган… Фонг продолжил говорить, рассказывая про то, что его Пламя даёт преимущество при работе с дистанцией, а Тсуна мерно кивала, пытаясь осознать, что она, кажется, видела — и не дай Боги ей ещё раз оказаться рядом с Шимоновским Облаком. Их гость продолжил свою импровизированную лекцию, кратко рассказав о каждом Пламени — об исцелении Солнца, иллюзиях Тумана, эмпатии Дождя, железном здоровье Грозы, обособленности Облака и универсальности Неба. Тсуна сразу вспоминала, как ощущала каждого из них — вспомнила мерцающего ребёнка и ту девочку из Кокуё, вспомнила, как кололся целый участок Намимори, когда ей снилось, что она кольцо. Что это было — Пламя? Интуиция? Всё сразу? Однако на прямой вопрос, какое у неё Пламя, она ответила — «не знаю». Очевидно, что оно у неё есть, ведь, как сказал Фонг, иначе она не смогла бы чувствовать остальных. Возможно, он даже прав, и она Небо — но она совсем не чувствовала себя им. Ничего общего, ничего выдающегося — просто девочка с хорошо развитой интуицией. Хотя, наверное, её интуиция это то самое Пламя, и, наверное, Пламенем владеет Реборн — он точно был Солнцем, яростным, злым, ослепляющим и сжигающим дотла. Кстати о нём — неужели он тоже ощущал её присутствие в Намимори, и всё было бессмысленно? Наверное, она подумала об этом слишком громко, потому что Фонг понимающе улыбнулся и многозначительно покосился на чайник. — Леди, не волнуйтесь. Вы отлично прячетесь — даже сейчас я вижу, но не чувствую вас. Вы обладаете удивительной способностью прятаться в чужое Пламя, и достигли в этом невиданных высот. Например, прямо сейчас я чувствую Хибари и два атрибута Облака. Тсуна мрачно покосилась на Ролла, радостно возившегося у неё на руках. Ну да, как она могла забыть, что они примерно в одной категории. Эта мысль плавно зацепилась за следующую, потом за ещё одну, и ещё — а потом Савада вдруг поняла, что каждый раз, когда она куталась в удушающую, такую родную и привычную Ки, её обладатель прекрасно об этом знал. Да что уж говорить, она до сих пор в ней прячется! Тсуна тихо пискнула и отпрыгнула к плите, безуспешно пытаясь выпутаться из чужого Пламени. Железный чайник послушно встал на газ, какая-то национальная китайская заварка легко прыгнула в ладонь, потому что гостю она точно понравится, Фонг с лёгким удивлением пробормотал что-то вроде «часы медитаций, а она неосознанно!», и только Кё-сан посмотрел на неё, как на травоядное. Чужая Ки легко хлопнула её по плечам, красноречиво говоря: «Зверёк, не дури!», интуиция намекнула на то, что Глава хочет мятный чай с персиком, и Савада осторожно вернулась за стол, думая, что всё не так плохо. Надо же — а она и не замечала, как много места в её жизни занимает чужое Облако. Интересно, это потому что она влюблена? Фонг заговорил только после того, как перед ним появился чай. Порадовался, вежливо похвалил и вдруг стал серьёзным. — Однако, несмотря на активное и регулярное использование, у вас есть проблемы. Это ведь не первый раз, когда Пламя выходит из-под контроля? Савада кивнула, резко мрачнея. Ребёнок прав — если её интуицию можно назвать Пламенем, то в последнее время она просто сводит свою обладательницу с ума. — Третий или четвёртый, мастер Фонг. Это «мастер» соскользнуло словно само собой, пришедшее извне, а в голове всё словно раскрылось, создавая место для континентов новых вероятностей. Даже если захочется разглядеть, не выйдет — рассыплется, утечёт, сменится новым раньше, чем успеешь приглядеться. Фонг смотрел. Глубоко, цепко, как древний мудрец. Вокруг бушевало — ураган взметнулся, вспучился, как штормовое море, закружил, спрятал от мира и запер в маленькой комнате, за узким столом. Захочешь — не сбежишь, схитришь — всё равно ответишь. — Твоё Пламя очень странное, Савада Тсунаеши. По своей сути Небо ближе всего к Пламени в привычном понимании, оно похоже на огонь — но ты не горишь. И даже в тот момент, когда ты перепугалась до смерти, не горела. Ты идеально реагируешь, идеально говоришь, делаешь то, что нужно, в нужный момент, и даже сейчас, когда я отогнал Облако, тебя почти не слышно. Так что мне остаётся лишь попросить — расскажи о том, что с тобой происходит, Савада Тсунаеши. Тысячи, тысячи тысяч вероятностей. Разбегаются, путают, мерцают тут и там. Слишком много — не выбрать, не заглянуть, только легонько прикоснуться. Только не получится — слишком далеко. В той комнате, в том другом мире — чтобы дотянуться, надо пройти сквозь потолок. Ни одна из них не хорошая, ни одна не плохая. Если привстать на цыпочки, можно увидеть узел — ещё один, в который всё придёт. Но это, конечно же, потом, через тысячу выборов, после сотен последствий. Тсуна, потирая защипавший кусочек кожи между бровями, выбрала наугад. Это было странно — рассказывать кому-то про то, что можешь «видеть будущее». Хотя она, конечно, называла это «вероятностями», ведь будущее не физический закон, незыблемый и неизменный. Путалась, пугалась, пыталась объяснить, нервничая от того, насколько внимательно её слушали. — Я не могу объяснить, как именно это работает, понимаете? Например, очень просто предсказывать погоду — вероятность дождя или града никогда не меняется. Иногда я чувствую, что должна взять с собой ту или иную вещь, и потом она действительно влияет на благоприятное разрешение ситуации. Я точно могу сказать, что если произойдёт это, то человек среагирует так, а если другое, то иначе, и первое произойдёт скорее, чем второе. Но иногда оно вообще не происходит, потому что когда речь идёт о людях, даже самую маленькую вероятность нельзя исключать. Иногда можно избежать события, иногда это невозможно, а ещё бывает так, что мои действия ничего не меняют. Если я хочу узнать, где человек находится, то начинаю чувствовать большой участок на местности, но при этом будущее сокращается до недели. Это как жвачка, которую можно растянуть только в одном направлении. Трудно объяснить, если честно. Я просто… Живу с этим. Фонг медленно кивнул, доставая маленькую дырявую монетку. — Тогда начнём с основ. Угадывать всего две вероятности очень просто, и Тсуна монотонно повторяла «Орёл, решка, решка, орёл». Поначалу Фонг действительно кидал и проверял результаты, потом начал просто подбрасывать в руке, сохраняя лишь намерение. Тсуна послушно озвучивала — даже то, что в какой-то момент Фонг собирался бросить монету в лампу. Наконец, это прекратилось. Испытание монетками, разумеется — то, большое, простиралось далеко впереди. Разумеется, её спросили, горела ли она — разумеется, она пожала плечами. — Только во сне. Я не хотела, но я была кольцом, и мне не оставили выбора. Потом, конечно же, спросили про возможность менять вероятности. Спросили глаза — остальное посерело, скрылось, исчезло в бушующем урагане. Даже она, кажется, исчезла — но глаза были здесь, и она начала послушно вспоминать. Это всегда сложнее, чем смотреть вперёд — ведь то, что было, с абсолютной вероятностью уже произошло. — Один раз, когда я умерла. Запах сырой земли ударил в ноздри, сапоги врезались под рёбра, Савада задохнулась и потеряла сознание.