Героиня второго плана

Попасть в особняк Вонголы непросто, но, если у тебя в союзниках Хранители, это выходит преступно легко. Тсуна периодически бывала здесь, когда выполняла задания от Ноно — сегодня, в ночь перед переворотом, её визит не вызвал никаких подозрений. Это было их страховкой и способом отвести глаза — если она будет здесь, то поможет замести следы и сможет задать правильный тон утром, когда выяснится, что большая часть из рода Примо прекратили своё существование. Скоро. Совсем скоро. Ещё несколько часов. Как странно — никто вокруг не знает, что сейчас произойдёт. Солнце кого-то лечит, и его сейчас нет, Ураган продолжает громогласно требовать справедливости снаружи, а Дождь и Туман выглядят так, словно всё как всегда. Они знают, конечно же — они одни из тех, кто будет выносить приговор. Страховка для Занзаса, который так много поставил на кон и физически не может поручить это убийство кому-то другому, щит от вездесущих глаз Ноно, алиби для будущего Дечимо. Туман скроет, Дождь усыпит, Небо добьёт — роли готовы, сценарий написан, осталось лишь дождаться исполнителей. Тсуна понимала, что её потряхивает. Что умиротворённая тишина коридоров пугает до дрожи, что безмятежность стражи вызывает желание взвыть. Куда вы смотрите, солдаты? Разве вы не знаете, что произойдёт с наследником Ноно? И, что самое ужасное — это не единственное, что ей предстоит сделать, чтобы воплотить в жизнь их план. Переворот всё ещё был слишком рискованным, чтобы проводить его, но на стороне Варии был человек, который видит будущее и может его изменить. Ей уже выдали несколько колец, но их было недостаточно — и каждый, кто был посвящён в её секреты, знал, каким атрибутом она должна была воспользоваться. Темнеет. Кёя с Варией должны были выдвинуться в сторону ЦЕДЕФ. Боги и Демоны, быстрее! Пусть эта ночь поскорее пройдёт и закончится… — Тсуна? Она вздрогнула, не веря, и медленно повернулась на носках. Посреди коридора, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, стоял Савада Мигель. Он сильно изменился с тех пор, как в последний раз появился на людях. Осунулся, похудел, обзавёлся мешками под глазами и парочкой седых волосков. Он жил, непрерывно коря себя за совершённые ошибки — через несколько часов ему предстояло умереть. Её цель на сегодняшний вечер — подумать только, ей даже не пришлось его искать. — Д-да?.. Голос всё-таки дрогнул, и Тсуна замерла, боясь, что её брат обо всём догадается. Сердце билось где-то в ушах, грудь раздирало тупой болью, а до штурма оставалось ещё несколько часов. Боги и демоны, за что? За что вы заставляете её ввязываться в этот последний разговор? Она до последнего не верила, что и в самом деле пойдёт выполнять Занзасов план. Она не хотела, чтобы Мигель был здесь. Но, видимо, Мафия решила преподать ей последний урок и сломать окончательно. Мигель несколько раз моргнул, а потом выдохнул и потёр руками глаза. — Я никогда не думал, что всё так получится. Правда. Я знаю, что ты говорила это тысячу раз, но я почему-то думал, что та территория решит все вопросы. Я верил в это. Думал, что у меня наконец-то будет что-то, чем я могу гордиться. Решение которое принял сам. Что я наконец-то выберусь из твоей тени, что наконец-то перестану быть просто тупым братом своей гениальной сестры. Ты думаешь, я не знал, что даже после ухода мы воплощали твои идеи? Я… я думал, что я тоже чего-то стою. Даже если я никчёмный неудачник, во всём хуже тебя. Понимаешь? Мне так хотелось сделать что-то своё.  Я никогда не думал, что всё закончится так. И я не думал, что под удар попадёт семья Гокудеры. Мне так стыдно, Тсуна. Мне так жаль… Хибари-сан сжала кулаки в попытке унять дрожь  и осторожно села на ступеньки, ведущие на второй этаж. Её сводный брат осторожно приземлился рядом, и она, повинуясь какой-то внешней силе, осторожно коснулась его плеча. — Мигель… не вини себя. Ты оказался не в то время не на своём месте. Тряска усилилась, из горла выходил только шёпот, а кровь билась так громко, что Тсуне казалось, что сосуды сейчас лопнут и разорвут её изнутри. Её брат нерешительно улыбается и держит её за руку — она сделала всё, чтобы его убить. — Я не хочу быть Дечимо, Тсуна. Я никогда не хотел им быть. Я не хочу… этого. Он всё ещё тёплый — слишком тёплый для того, кто должен умереть через несколько часов. Он — тот, кто стоит на пути их планов. Он — её единственный брат. И он точно не виноват в том, что Савада Иемитсу решил пожертвовать сыном ради своих амбиций. — Не волнуйся, братишка. Всё ещё можно исправить. Он встаёт и нерешительно улыбается. — Да… да. Я наконец-то понял — если ты что-то говоришь, это всегда работает. У вас есть план, да? Я всё сделаю. Я всё исправлю. Расскажешь мне, Тсуна? Я знаю, что после всего, что я натворил, ты, наверное, ненавидишь меня, но… Ей так плохо, что, кажется, сердце не выдержит и взорвётся. Она растягивает губы в улыбке изо всех сил. Ей так и не удаётся выдать ничего громче шёпота. — Завтра, ладно? Мигель счастливо улыбается. — Конечно. Он собирается уходить, и Тсуна вдруг открывает рот, шевелит омертвевшими губами. В этот раз голос звонкий, он даже не дрожит — она знает, что ей выпал шанс, который она обязана использовать. — Кстати, давно хотела спросить — не одолжишь мне свой атрибут Неба? Всё хотелось посмотреть поближе — вдруг истинное кольцо Вонголы сможет пробудить моё Пламя? Мигель улыбается и отстёгивает громоздкий браслет. Тсуне кажется, что атрибут прожигает до костей её ладони. Если бы Занзас был здесь, он гордо постучал бы её по плечу и засмеялся от радости. — Конечно, Тсуна. Он всё равно мне не нужен, пока я заперт здесь. Тогда до завтра? Она смотрит в его посветлевшие глаза и думает, что сейчас взорвётся. Она понимает, что только что отняла его последний шанс — без атрибута он не сможет защититься, а она, наследница Примо, сможет сделать так, чтобы их переворот прошёл по самому выгодному сценарию. Интуиция вопит, что до штурма меньше трёх часов. Савада Мигель умрёт этой ночью — для него больше не существует никакого «завтра». Это его последний разговор. Последние минуты с другим человеком. — Разумеется, Мигель. Увидимся. Её брат счастливо улыбается и идёт навстречу своей смерти. Она встаёт, уходит в свою комнату и активирует атрибут. Использование Вонгольского Неба не похоже ни на что, что она испытывала прежде — все её способности были пылинкой по сравнению с мощью, заключённой в браслете. Артефакт был идеален — он упорядочивал хаос, подыскивал вероятности и нежно страховал, позволяя менять будущее без оглядки на то, хватит ли у неё сил. Он был самим совершенством — Тсуне казалось, что Таблот сковал его по её руке. С этим атрибутом можно изменить мир — Хибари-сан заглядывает в ближайшее будущее  и ведёт Занзаса с Кё-саном до победного. Она видит, как её брат умирает во сне, даже не успев ничего ощутить — она может отвести удар, но делает так, чтобы стража не появилась вовремя, и их бойцы ушли незамеченными. Она может спасти хотя бы своего отца — она наблюдает, как Кёя отрывает ему голову, и защищает своего мужа от лишних ранений. Она играет свою роль до самого конца — и только на рассвете, когда атрибут уже снят, а она оказалась в новом мире, Хибари Тсунаеши позволяет себе свернуться в клубок и заплакать.