Присмотри за мной

      Лишь в шесть утра Анастейша наконец смогла заснуть. Я ждал, что не пройдёт и пяти минут, как она снова проснётся с криками, но в этот раз она мирно спала. Я перебирал её волосы и гладил по спине, пытаясь поддержать. Она постоянно звала меня, просила не уходить и говорила, как я нужен ей. Глупенькая, я не могу оставить тебя. Не могу уйти, даже если ты этого захочешь.       За этоу ночь я, наверное, постарел лет на десять, если не на все двадцать. Сколько себя помню, сколько кошмаров мне снилось, я никогда не пугался так сильно, как в тот момент, когда мне позвонила Анастейша и не смогла ничего сказать. Только рыдания были слышны в трубке. Тогда моё сердце едва не остановилось от страха. А когда я нашёл её, оно действительно остановилось.       Она сидела на коленях на асфальте. Всё тряслась. Кофта порвана, колени в крови, из губы текла кровь, на лице синяк. Первая мысль – взять её на руки и увезти как можно дальше. Вторая – убить урода, что сделал это. Плевать на последствия, на закон, на всё. Но тварь, что сделала это, заслужила смерти и только смерти.       Я не мог поверить, что кто-то мог ударить Анастейшу. Она же была такой маленькой, хрупкой, невинной. Когда она смотрела на меня своими голубыми глазами, мне казалось, что мир прекращает вращаться. Она была такой красивой, милой, нежной. Она была настолько прекрасной, что у меня грудь сжималась от боли. Снова и снова приходилось напоминать себе, что она слишком прекрасна для меня. Слишком невинна, мила, нежна. Слишком идеальна.       Единственное, что удерживало меня от того, чтобы найти урода или уродов, что это сделали, - хрупкая девушка в моих руках, что только начала успокаиваться. Её маленькие руки продолжали хвататься за мою футболку, как за спасательный плот, ноги обхватили моё правое бедро, стараясь прижаться как можно ближе, а нос уткнулся в шею. Я бы мог лежать так часами. Слушать её ровное дыхание, вдыхать ванильный запах и просто смотреть на неё.       Через пару часов я почувствовал, что тело слишком сильно затекло, а во рту была настоящая пустыня оттого, как сильно хотелось пить. Я осторожно отодвинулся от Аны, чтобы выбраться из кровати. Она недовольно простонала и уткнулась носом в подушку. Было приятно осознавать, насколько ей нравится быть рядом со мной, что в моих объятиях она чувствует себя спокойней.       Разминая конечности, я спустился вниз за стаканом воды. К сожалению, я забыл, что Анастейша проживает здесь не одна, а хозяйка накладывала строжайшее вето на моё появление здесь. — Какого чёрта?! — прошипела Элена, когда увидела меня. На ней был только чёрный шёлковый халат. На лице никакой косметики, а волосы в беспорядке. Такой сонной и неубранной я её еще никогда не видел. — И тебе доброе утро, — просто сказал я и пошёл налить воды. Была надежда на то, что если я буду её игнорировать, она просто развернётся и уйдёт. План потерпел крах. — Что ты здесь делаешь в восемь утра? — прошипела она. — Привёз Анастейшу.       Сказать ей или нет про состояние Аны? Как бы Элена не показывала себя, она любила свою дочь. Но я боялся, что она может сделать только хуже для состояния Аны. — Я же тебя просила, — продолжила она зловещим шепотом, подойдя ко мне почти вплотную. — Просила не приближаться к ней. Разорвать любое общение. А ты что делаешь вместо этого? Только окружаешь её собой! — Это тебя не касается. — Она моя дочь! — Она свободна сама решать, где, когда и кем она хочет быть, — Я сжал столешницу. Мне не нужно было выходить из себя. Мысль о том, что кто-то сегодня обидел Ану, заставляла меня заступить за грань. Но я держался ради неё. Меньше всего мне сейчас нужно было, чтобы Элена пыталась запретить мне видеться с Анастейшей. С моей девочкой. Она не имела права запрещать. «Имеет, придурок» - отдёргивал меня разум. — Да, но ей нужна компания получше твоей, — сказала Элена. — Она сама решит. — Посмотри на себя. — Недавно ты убеждала меня, что я достоин многого, что не так плохо, как продолжаю думать о себе, что заслужил всего самого лучшего. — Да, и продолжаю в это верить. Но Анастейша тут не при чём, — жалобно сказала Элена.       Она не была из тех женщин, кто просто так позволяет видеть свои чувства. Наоборот, она постоянно храбрилась, надевала маски и была образцом железной стойки. Ана была её слабым звеном. Поэтому Элена была особенно отстранена с ней. Она презирала чувства, влюблённость, привязанность и что-то большее, чем страсть и похоть. А Ану она любила. И ненавидела себя за это, считая, что становилась слабой. — Я буду с ней рядом, пока она сама не скажет мне уйти и оставить её, — сказал я, а потом, взяв стакан с водой, вышел из кухни.       Только боюсь, что даже если она попросит меня уйти, я не смогу этого сделать.       Я быстро поднялся в комнату Анастейши, надеясь, что она еще не проснулась. Но она проснулась. Ана лежала на кровати, свернувшись клубочком, и плакала, уткнув лицо в подушку. Я быстро подошёл к ней. — Эй, всё хорошо, — сказал я. Она вздрогнула, услышав мой голос. Но когда посмотрела, сразу обняла и прижалась как можно плотнее к моей груди. — Я думала, ты ушёл, — тихо сказала она, сквозь рыдания. — Нет. Нет, я бы не бросил тебя в таком состоянии, — успокаивал я её. — Спасибо. За... за то, что приехал, остался со мной. За то, что сейчас здесь. В общем... за всё. — Я не мог поступить иначе.       Некоторое время мы так и сидели на её кровати, а потом я всё же решился задать вопрос, долго мучивший меня — Что произошло?       Сначала Ана молчала, но всё же сказала то, что я обязан был знать. — Уилл, — прошептала она. В своей голове я сразу переименовал его из «Придурка» в «Будущий труп». Стоит мне до него добраться, как он заплатит только за то, что посмел дотронуться до Аны. А потом за то, что побил её. — Я же говорил тебе, ты не обязана идти на эту дурацкую вечеринку. — Ты не понимаешь, — Ана попыталась отстраниться от меня, но я так не хотел её выпускать. Когда она стала сильнее давить на мою грудь, я всё же убрал свои руки от неё. — Мне нужно было пойти... и сама виновата... не то время... — Ана, перестань. Ты же говорила, что не любишь вечеринки и поэтому тебе стоило остаться дома. «Со мной!» - так и просилось сорваться с языка, но я удержался. — Ты не понимаешь... — Ана... — Я планировала бросить его! — крикнула она, а потом слова полились из неё нескончаемым потоком. — Я хотела расстаться с ним. Мне нужно было это сделать, и я решила, что после вечеринки я смогу с ним поговорить. После нашего с тобой поцелуя... — Я же говорил, что это... — Ничего не значит. Для тебя. Но не для меня.       Смысл слов Аны дошёл до меня не сразу. Я просто смотрел на неё и пытался осознать, что она только что сказала. — Да-да, это кое-что значит для меня, — продолжила она, когда я и не смог ничего ответить ей. — Это значит для меня гораздо больше, чем просто кое-что. И это было нечестно по отношению к Уиллу. Быть с ним, но постоянно думать о другом, постоянно представлять другого, желать другого. Я хотела... просто хотела всё объяснить ему, а потом поговорить с тобой...       Ана остановилась, когда новый потом слёз брызнул из её глаз. Она схватилась за живот и сжалась на кровати. Я не знал, что мне нужно было сделать. Я всё еще был в шоке от её слов, её признания. Неужели я действительно что-то значил для неё? Она хотела меня? Меня, а не какого-то золотого мальчика с кучей друзей и прекрасными перспективами на будущее? — Я не думала, что он так выйдет из себя, — продолжила она, когда немного успокоилась. — Он всегда казался таким спокойным и уравновешенным. Я думала, что он спокойно сможет принять это. Но он... он ударил меня... повалил на кровать... — Он? Он?..       Я не мог закончить это предложение. Просто не мог даже представить, что кто-то мог опуститься настолько, чтобы насиловать Анастейшу. Хотя чему уже удивляться? Он смог поднять на неё руку. Теперь он уже никогда не сможет пользоваться этой самой рукой. — Нет! Нет, я успела убежать! — быстро сказала она, съёжившись при одном воспоминании.       Я внимательно посмотрел на Ану. Синяк почти во всю щёку, разбитая губа, красные глаза, от всех пролитых слёз, волосы, как воронье гнездо. Но всё равно она была самой прекрасной девушкой, которую мне доводилось видеть.       Я осторожно положил руки ей на щеки и повернул голову так, чтобы она могла посмотреть мне в глаза. — Пока ты со мной, больше никто не причинит тебе боль, — тихо пообещал я. А потом я поцеловал её. Нежно и аккуратно, чтобы не задевать ссадину на губе. Я целовал её щеки, веки, губы, скулы, нос. Мне нужно было целовать её как можно дольше, чтобы убедиться, что это прекрасное создание действительно нуждалось во мне.       Я провёл с Аной целый день. Мы долго просто лежали в кровати: обнимались, целовались и просто наслаждались друг другом. Пока Ана принимала душ, я заказал нам пиццу, и мы вместе сидели на диване, поедая её и смотря какой-то дурацкий сериал. Даже под дулом пистолета не вспомню, что там было, ведь для меня была важна только девушка, что сидела на моих коленях и постоянно целовала меня.       Когда Ана уснула, я перенёс её в кровать. Мне так не хотелось оставлять её тут одну, но у меня еще было незаконченное дело. Поэтому, пересилив себя, я всё же смог оторваться от неё и пойти к своей машине. С ней ничего не должно случиться.       План был до смешного простым. Поехать в квартал, где я вчера нашёл Ану, и колесить вокруг, пока не отыщу дом, у которого будет её машина. Я боялся, что на это у меня уйдёт много времени, но оказалось, что Ана не так далеко убежала от дома... того, кто скоро умрёт. Я припарковал свою машину рядом с машиной Анастейши и сделал мысленную пометку, не забыть отогнать её к дому.       Я подошёл к входной двери и постучал, надеясь, что дома будет только этот хмырь, без своих родителей. Дверь мне открыл именно он. — Что тебе надо? — с самодовольной рожей спросил он.       Вначале у меня был план о том, что сначала нужно с ним поговорить. В стиле, что так с девушками не обращаются, что он не мужчина. Поугражать ему немного, поставить на место. А уж потом побить для полноты картины и в целях воспитания. Но стоило мне увидеть его, как я тут же вспомнил избитое лицо Аны. Синяк на щеке, рассечённую губу. Вспомнил, в каком состоянии она мне звонила, какой я нашёл её.       Это довело меня до грани. Поэтому, ни сказав ни слова, я просто ударил его. Из его носа тут же хлынула кровь, а сам он приземлился на задницу. Я бы хотел подойти и еще раз ему врезать, но из гостиной выбежали трое его друзей, которые не понимали, кто я, и что произошло. Но из чувства стадного инстинкта всё же набросились на меня.       Четверо на одного? Неравный бой. Но меня подпитывала жгучая ярость, которая сметала всё на своём пути и просто не давала мне остановиться.