Бардак vs порядок

* * * – Приве-ет, – неспешно протянул Жуков, заполнив собою весь дверной проём и с ленивым прищуром рассматривая каждого по очереди. – Чего у вас здесь? Товарищеский суд? Цепкий взгляд его остановился на Штире. – Фигня у нас тут! – горячо вскричала Вики, огибая Макса, угол стола и бросаясь к Жукову. – Что в роддоме?! Жуков ухмыльнулся до ушей, сгребая её в объятия, и даже потряс от избытка чувств: – В роддоме – роды, не поверишь! А у нас с Еськой – Егор, вес три четыреста, рост пятьдесят два! Народ сперва завис, а потом загалдел, запрыгал, захлопал в ладоши. Макс мысленно прикинул соотношение три четыреста к пятидесяти двум и поймал себя на том, что его губы тоже разъезжаются в дурацкой улыбке. А Гечка вскричала: – На кого, на кого похож?! – На индейца, – подумав, серьёзно сообщил Жуков под новый взрыв хохота. – Весь красный и издаёт эти, как их… воинственные кличи. Так орёт, что хоть уши затыкай. – Тогда вы ему неправильное имя дали! – закричала Гечка, возбуждённо подпрыгивая на стуле. – Соколиный Глаз! – так же возбуждённо выпалил Дон. – Большой Змей! Неистовый Мустанг! – О Боже, – пробормотал Макс, понимая, что это надолго, но Жуков только постучал костяшками пальцев по столу: – Ямщик, не гони, ты гонишь, ямщик, – и неспешно повернулся к Штиру, который с полной достоинства полуулыбкой ждал, когда же закончится вакханалия. – А вообще я хочу присоединиться к предыдущему оратору в его предыдущем спиче – какие у вашей… хм… конторы могут быть претензии к здесь присутствующим? В кабинете враз наступила тишина. Макс машинально подумал, что Жуков в своей новой роли – отца – стал на редкость деликатно и даже витиевато выражаться. Вики простучала каблучками к своему креслу и демонстративно в него уселась, так же демонстративно скрестив руки на высокой груди. И Макс вдруг припомнил тот почти ничего не скрывающий пеньюар, что был на хозяйке во время его первого визита сюда. И совершенно нелогично пожалел, что теперь на ней скромная белая блузка, хоть и с рюшами, но с воротничком под горло и строгая чёрная юбка чуть ли не до пола, как на какой-нибудь… курсистке. Идиот, тебе сейчас необходимо ясно мыслить, а не пускать слюни ей в вырез! Нужны ей твои слюни… Эта нелепая мысль его окончательно расстроила. А Штир, решив наконец ответить на вопрос Жукова, откашлялся и ровно проговорил: – Вы правы. Никаких конкретных претензий к кому-либо из присутствующих у нас нет. Но… – Он поднял руку, призывая к тишине. Ибо присутствующие враз облегчённо завозились, как школьники, отпущенные на переменку строгим учителем, а некоторые из них даже подскочили со своих мест. – Но я имею честь сделать заявление. – Он чуть усмехнулся углом плотно сжатых губ. – Превентивное заявление. Мне бы не хотелось, чтобы у нашей, как вы выразились, конторы с вашим предприятием были проблемы в дальнейшем. А поскольку вы расторгли договор аренды с владельцем этого дома… Продолжать ему не дали. – Что-о? – нахмурился Жуков. – Чего такое? – сорвался со стула Дон. – Вики! – в один голос выдохнули Роб, Гечка и Досточка. «Так. Этого-то я и боялся, бля», – пронеслось у Макса в голове, и он ощутил себя скорбным белобородым магом Гэндальфом из фильма «Властелин Колец». Тот, помнится, всё время бормотал что-то подобное. Правда, без «бля». Тяжело вздохнув, Вики вновь поднялась со своего места, крепко сцепив руки перед собой, а остальные уставились на неё во все глаза. Под этими взглядами она опять гордо вздёрнула подбородок: – Да, я собиралась сообщить вам об этом после ухода господина комиссара, но уж коль он всё знает, скажу сейчас. Вчера я долго разговаривала с… арендодателем. Макс отметил, что она уже не назвала этого легендарного арендодателя другом, как там, в подвале. – ...И мы сошлись на том, что расторгаем договор аренды. Он получит свои страховые выплаты за разрушенный дом, а мы… – Вики сделала длинную паузу, подбирая слова, и Макс заметил, как побелели костяшки её тонких пальцев. – Мы арендуем другой особняк! – азартно заорал Дон. – Нет, лучше настоящий замок! Вики медленно покачала головой. – Мы ничего не арендуем. Я ликвидирую предприятие. Мелодичный голос её в полной тишине прозвучал, как гром среди ясного неба. – Каждый из вас получит свою заработную плату за три месяца вперёд в качестве премиальных и компенсации. Но это не значит, что мы должны расстаться. Все вы, – она обвела отчаянным взглядом потрясённые лица вокруг, – были и остаётесь моими друзьями, хоть я и расторгаю с вами контракты. По крайней мере… – она на секунду опустила голову, – я хочу остаться другом каждого из вас. Вот тут-то и поднялся невообразимый гвалт. Макс даже подумал, что ему пора, как истинному телохранителю, заслонить хозяйку собой. Хозяйку? Вики уже не была его хозяйкой. Его контракт тоже был расторгнут. – Ти-хо! – гаркнул Жуков, припечатывая стол кулаком. – Вики! Ты уверена, что ты хорошо подумала, солнце? Это последнее словечко в его лексиконе тоже было чем-то совершенно поразительным. Вики улыбнулась ему дрожащими губами: – Да. Я хорошо подумала. Потому что думала давно. То, что дом разрушился – это знак. Пора заканчивать. Она говорила такими короткими фразами, будто ей не хватало воздуха. – Пора заканчивать – что? – не выдержал Макс, и тут Вики впервые посмотрела прямо ему в глаза своими очень синими глазами, в которых не было сейчас и тени обычного смешливого лукавства. – Всё, – ответила она почти шёпотом. – Потому что с того момента… – она перевела взгляд на напряжённо слушавшего Жукова, – как вы с Есей ушли, меня не покидает чувство, что я делаю что-то не так. Делаю что-то… неправильное. – Она снова в упор поглядела на Макса, и сердце у него прямо-таки бухнуло. – Тогда вы меня спросили… а я вам объяснила, что мы практикуем любовь. Но любовь – не практика. Её нужно чувствовать – к одному человеку. А если такого человека нет – надо его искать, а не разбрасывать свою любовь.. по миру. Вот и всё. Глаза её блеснули, и она крепко сжала губы. Штир сдвинул брови: – Это надо понимать так, что вы не собираетесь возрождать своё предприятие? – Нет, – решительно подтвердила Вики, тряхнув кудряшками. – А ваши… сотрудники? Куда они пойдут? – упорно продолжал допытываться Штир, глядя почему-то на Досточку, и под этим взглядом девушка вспыхнула до корней волос и опустила глаза. – Все, кто захочет, может остаться со мной, – устало вымолвила Вики, снова усаживаясь в кресло, будто её не держали ноги. – У меня есть небольшой домик на взморье. Он ваш. Мы поедем туда и придумаем, как нам устроиться в жизни дальше. Роб? – Она удивлённо посмотрела на племянника, который отважно вскинул руку, будто отвечая урок. – Я… переведусь на очное и уеду в свой универ. Устроюсь в общаге. Меня возьмут, ректор сам предлагал, – краснея, пробормотал тот. – И вообще меня там давно ждут. Есть одна девушка… в общем, ждут. – Он совершенно смешался и уставился в стол. – Мне просто не хотелось тебя оставлять без работника, а раз так… – Ты влюбился! – ахнула Вики, во все глаза уставившись на племянника. – Иди сюда, дитя моё, я тебя расцелую! Роб, явно очень довольный, с деланной досадой возвёл глаза к потолку и подошёл к тётушке, которая крепко его обняла и чмокнула в кончик носа, а все вокруг радостно захохотали. – И я переведусь в этот же универ, – не менее решительно заявил Есь. – Папа всегда считал, что я не смогу… один в чужом городе. Пусть убедится, что смогу. И потом… я ведь не один. – Мушкетёры короля, к бою! – воскликнул Роб, протягивая ему ладонь, и Есь, прыснув, с размаху шлёпнул по ней собственной ладонью. – Так. – Макс решил, что пора вмешаться. – Мушкетёры пристроены. Остальные работники? – Он взглянул на Гечку. Та машинально запустила пальцы в свои огненные кудри и полушёпотом, но очень отчётливо произнесла: – Я всё равно сегодня собиралась увольняться. И я не поеду с тобой, Вики. Я не имею права – после того, как я тебя… предала. – Да что за чушь! – вскипела Вики, вскакивая со своего места. – Не желаю слушать! Поедешь со мной, и точка! Скажите же ей, Макс! Макс даже не удивился, что именно его призывают «сказать». Он в замешательстве кашлянул и пристально взглянул на Габа, который всё это время сидел на своём подоконнике – очень тихо и совершенно неподвижно. И Вики посмотрела на Габа. И Жуков. И Штир. И все остальные, кроме Гечки, которая не спускала глаз с полированной поверхности стола, на которую вдруг упала капля. Слеза. И рядом – вторая. Гечка досадливо размазала их ладошкой, а Габ вдруг соскочил с подоконника и негромко проговорил, тоже не глядя на неё: – Спасательной службе срочно требуется диспетчер. Общежитие, гибкий график работы, зарплата сдельная, полный соцпакет. Гечка вскинула на него свои громадные мокрые глазищи. – Требования к диспетчеру довольно жёсткие, – невозмутимо продолжал Габ, встретив этот взгляд. – Быстрая реакция, мобильность, выносливость. Смелость. – Медленная улыбка тронула его губы. – Живость характера. Ум. Лёгкий нрав. – Ты требования к диспетчеру перечисляешь или конкретную личность описываешь? – фыркнула Вики, упершись ладонями в стол. Улыбка Габа стала ещё явственней, и в ней вдруг промелькнула нежность: – И то, и другое. И я надеюсь, что конкретная личность согласится. Мне хотелось бы… – он помедлил, – работать вместе с нею. Гечка прикусила пухлые губы и со всхлипом уткнулась лицом в ладони, но тут же опустила их и снова исподлобья взглянула на Габа: – А моральный облик диспетчера… точнее, бывший аморальный… – она криво усмехнулась и прерывисто то ли вздохнула, то ли всхлипнула, – не в счёт? – Ключевое слово – «бывший», – не раздумывая, ответил Габ и так же, не раздумывая, протянул ей руку. Макс с улыбкой решил, что Гечка сейчас просто не сумеет остановиться и птицей вылетит в окно, так резво она кинулась к Габу, но тот вовремя её перехватил и деловито водрузил на подоконник, где она с превеликим облегчением заболтала ногами, не сводя глаз с его привычно невозмутимого лица. А Габ всё так же невозмутимо прижал эти ноги на миг своей большой ладонью. И улыбнулся. – В таком случае, – вдруг сказал Штир, резко гася лёгкую улыбку, с которой он наблюдал за этим действом, и оборачиваясь к Досточке, – я тоже могу предложить достойную, – он сделал ударение на этом слове, – работу тем, кто пожелает. Девушка вскинула голову, серые глаза её вдруг сузились, а тонкие ноздри затрепетали. – Я полагаю, это как раз мне надлежит считать себя облагодетельствованной вами? – спросила она очень мягко, но Максу вдруг показалось, что в воздухе явственно потрескивает, как перед грозой, и даже озоном запахло. Впрочем, запах озона можно было посчитать результатом деятельности продолжавших задорно переругиваться внизу мастеровых. Макс мрачно пообещал себе по окончании встречи в верхах спуститься и собственноручно заткнуть каждому из них кляп в глотку. Начиная с прораба. Штир упрямо мотнул головой: – Я никого не благодетельствую. Это работа с трудными подростками, и туда на аркане не заманишь… Он запнулся. – Нормальных людей, – иронически подняв тонкие брови, закончила Досточка. – Вы это хотели сказать? – То, что я хотел, я сказал, – проворчал Штир. – Вообще никого не заманишь. Детки – те ещё подарочки. Вы могли бы предложить им свою арт-терапию, если вам так уж нужны трудности во искупление грехов. Теперь Макс и Жуков возвели глаза к потолку практически одновременно, а Есь пылко воскликнул: – Нет у неё никаких грехов! Сами вы… И вообще, чего вы к ней пристали? – Соглашайся, Досточка! – перебила его Вики, быстро подходя к девушке и беря её за руку. – Он… не предложит тебе дурного. – Она оглянулась на Штира, который вдруг растерянно хмыкнул и, кажется, даже слегка покраснел. – Вот ещё! – продолжал гнуть своё Есь. – Почему это он дурного не предложит? Потому что комиссар полиции? Он, может, этот, как его… оборотень в погонах! Штир заразительно захохотал, а Досточка проговорила с прежней мягкой улыбкой: – Я собиралась написать его портрет. То есть ваш портрет. И она прямо посмотрела в глаза Штиру. – Это показатель… чего? – поинтересовался тот негромко. – Того, что я вам доверяю, – спокойно отозвалась девушка и кивнула, будто подтверждая сказанное. – Что ж, я согласна. – А мой портрет она писать не предлагала, – почесал в затылке Жуков. – Это тоже показатель… – Так. – Макс помахал рукой, обрывая вновь начавшийся в кабинете оживленный гвалт. – Но здесь остались люди, которым пока не предлагают становиться диспетчерами или заниматься с подростками арт-терапией… – И я даже знаю этих людей, – Дон лениво выпрямился и театрально раскланялся. – После меня трудным подросткам никакая арт-терапия не поможет, пожалейте невинных детишек! И вообще, – он повернулся к молчавшей всё это время Дюмочке, – мы что, тоже выходим из игры? Да щаз! – А что, – неспешно промолвила Дюмочка, чуть сузив свои прекрасные миндалевидные глаза и не переставая почёсывать блаженствовавшего кота, – я бы в диспетчеры МЧС пойти не отказалась… – МЧС тоже пожалейте! – весело хмыкнул Жуков, а Штир, весь как-то подобравшись, холодно осведомился: – Как это надо понимать – вы не выходите из игры? – Люблю играть, – преспокойно пояснил Дон, жонглируя своей чудо-отвёрткой. – У меня знаете сколько игрушек, у-у-у! – М-м-м… – простонал Макс, едва удерживаясь, чтобы не запустить в паршивца каким-нибудь органайзером, чтобы хоть ненадолго его заткнуть. Совсем без мозгов, что ли, не соображает, кому и что он говорит! – Дон… – поспешно начала Вики, тревожно поглядывая на каменное лицо Штира. – Я тебя очень прошу… – … вот именно, заткнись, – веско закончил Жуков. – А я чо, я ничо, другие вон чо, и то ничо, а я-то чо, – с залихватской ухмылкой протараторил тот, но Штир перебил его, уставившись теперь на Дюмочку: – И что, вы тоже собираетесь продолжать эти… игры? Дюмочка, по-прежнему неторопливо поглаживая своего треклятого кота, искоса оглядела комиссара и так же неторопливо ему улыбнулась. «Дама с горностаем»! Макс едва не стукнул себя по лбу, сообразив наконец, какой именно шедевр мировой живописи напоминает ему Дюмочка вкупе со своим любимцем. Понятное дело, что чёрный, как сажа, кот ни в коей мере на белоснежного горностая не походил, но девушка в кресле прямо-таки позировала для великого Леонардо. Та тем временем чуть подняла брови и чётко отозвалась всё с той же загадочной полуулыбкой на полных губах: – Не понимаю, о чём вы. Если мы лишились работы, то должны найти себе новую. А за мальчиком я присмотрю, не беспокойтесь. – Она взглянула на Вики спокойно и остро. – Не волнуйся, Вики. Я тебя уверяю, мы с Доном отлично устроимся. Всегда мечтала организовать какой-нибудь… массажный салон. – Вау! – восторженно заорал Дон, с размаху плюхаясь на пол возле её кресла и укладывая белобрысую голову на изящные Дюмочкины колени где-то в районе кота. – Йез-з! Круто! Макс от души возжелал, чтобы кот цапнул нахального обормота за ухо, но глупая скотина лишь потянулась и громко замурлыкала. Штир же вовсе не взвился коршуном, как того ожидал Макс. Он внимательно оглядел троицу в кресле и как-то устало проговорил: – Вынужден вас предупредить, что если вы должным образом не оформите ваше предприятие, у вас возникнут крупные неприятности. – Фиг вам! Народная индейская изба! – вдруг злорадно гаркнул доселе молчавший Нап и весело шлёпнулся по другую сторону от Дона, тоже укладывая голову на колени Дюмочке, где стало совсем уж… тесно. Он потёрся щекой об эти даже на вид упругие колени и, повернув голову к Штиру, небрежно сообщил: – Дядя давно собирается открыть такое заведение. Проблем не будет, не надейтесь даже! Изогнув чёрную бровь, Дюмочка коснулась тонкими пальцами щеки Напа, а потом – его волос. Тот вскинул на неё глаза, да так и вспыхнул под её тёплым изучающим взглядом. А Дон вскочил, как подорванный, дёрнув Напа за руку, запрокинул голову и проорал совершенную нелепицу: – Джеронимо! Все грохнули от неожиданности, а Габ почему-то степенно добавил: – Но теперь вы должны как минимум выскочить в окно. – Да пжалста! – загорячился Дон, тормоша Напа, который покраснел ещё пуще, но, как ни странно, вырваться даже не пытался, только довольно лыбился. А Дюмочка спокойно встала из кресла, опуская туда кота и шаль, и так же спокойно сказала: – Мы выйдем в дверь. Вики… Она повернулась к хозяйке, и возбуждённый галдёж сразу стих. Всхлипнув, Вики пролетела через кабинет и крепко сжала Дюмочку в объятиях, а потом, обернувшись к Дону, обняла и его, а обняв, потрясла за уши. – Ну и подопечных ты себе нашла! – сквозь слёзы промолвила она, чмокнув Дюмочку в щёку. – Эксклюзив! – гордо провозгласил Дон. – Таких больше не делают! «И слава Богу», – подумал Макс, переглянувшись с Жуковым и нетерпеливо наблюдая, как его бывшие подопечные один за другим покидают кабинет, целуя и тиская при этом всхлипывающую Вики, у которой блузка уже выбилась из юбки. Штир не стал тискать Вики, а церемонно поклонился и поднёс её руку к губам. Та растерянно ему улыбнулась. – И последним шёл Тамерлан… – негромко пробормотал Жуков, плотно прикрывая за собой дверь кабинета и выразительно уставившись на Макса. Макс огляделся. Сердце у него сперва замерло, а потом заскакало, как бешеное. Вики осталась в кабинете одна. С ним.