***
Левр покачал головой. Элдигар ошибся. Яд не просто вызывал сильную боль. Края раны покраснели и распухли, а у Назгура началась лихорадка. Тот бредил. Лекарь прислушивался к словам, которые военачальник произносил в бреду, но не смог ничего понять. «Странно! Уроженец Нарсилиона разговаривает на чужом языке!» — подумал он. Кое-какие слова всё же удалось разобрать. Левр знал их значение. Знал он, кто именно разговаривал на этом языке. Левр понял, что речь — хаквиндская, чужая для Нарсилиона. «Что это значит? Герр Голлдар — хаквиндский шпион?» — строил догадки лекарь. Отряд старался поскорее добраться до Магерты. Эре вёл воинов, и позвать его не было возможности. Левр, невзирая на догадки, смочил тряпку водой и положил на лоб военачальника. Тот попытался убрать руку, но лекарь держал крепко. — Левр! — раздался голос снаружи. Лекарь поспешил к пологу. — Как дела? — Плохо. Герр Голлдар лихорадит. Скорее бы Магерта… — Проклятье! — только это успел сказать Эре и ускакал вперёд. Назгур Голлдар замолчал. Левр ещё раз осмотрел рану и покачал головой, после развязал верёвку. Нога была бледной, из раны потекла кровь. Лекарь приложил тряпку, чтобы струйка не запачкала шкуры. Возможности доложить Эре не выдалось. Сушеные листья крапивы лекарь заварить не мог. Впервые Левр был в таком отчаянии. Молодой лекарь давно не чувствовал себя никчёмным настолько, что непрошеная слеза скатилась со щеки.***
Арктар был непривычно молчалив. Гведеон покачал головой, пытаясь понять, что у него на уме. Солей задумчиво смотрел на костёр и почти ничего не ел, лишь выпил отвар брусники. Во время пути люстерцам было не до созерцания спутника Всевеликого Гведеона, сейчас же они с любопытством поглядывали на Солея. — Всё же рад, что вы нашли того, кого искали, — тихо произнёс Хенки Самму. — Хотя мне эта затея с самого начала была не по душе. Да, и я знал, что стоит поднапрячься и вытурить Венценосных из Аскореи. — Сколько наших погибло? — поинтересовался маг. — Много. Но к нам присоединились крестьяне, когда поняли, что именно происходит. Без них бы мы… — Хенки вздохнул. — Одолели — и ладно. Кто-то сбежал, но… Не щадили мы их. Они-то не просто сносили нашим людям головы, а издевались, так что мы ещё отнюдь не жестоко поступили с ними. Арктар повернулся и посмотрел на него. — Нужно спешить, — сухо ответил Гведеон. Солей отвернулся. Было ощущение, будто пелена спала с глаз. Перед глазами стояли изувеченные тела тех, кто был помечен короной. Комья земли падали на тела. Некоторые ещё были живы. Арктар закашлялся. Старая болезнь вновь дала о себе знать, а вместе с ней — угрызения совести за то, что предал Корону. Икарей покачал головой, глядя на любовника. Как назло, он не мог понять, что тот чувствовал, но был уверен — не к добру. Арктар казался ему мальчишкой, не способным принять решение и твёрдо сказать: «Нет!» собственным сомнениям. «Сам виноват в том, что ошибся!» — решил маг. Если бы только не случилось той чудовищной ошибки… Но было слишком поздно укорять себя. Гведеон сел у костра и обнял Арктара. Вопреки ожиданию, тот прижался к нему всем телом. — Они все мертвы, Гведеон? — поинтересовался Солей. — Мне почём знать? — тот фыркнул. — Пока тебе следует понимать, что они бы погибли куда более мучительной смертью от землетрясения, если бы мои люди не подняли восстание. Погибнет множество невинных людей, если мы не успеем попасть в Люстер и отыскать… — Гведеон резко замолчал. Подумав, продолжил: — Остановить землетрясения и угомонить стихии более чем необходимо, пойми. Ведь погибнут все. Арктар по-прежнему отмалчивался. Икарей чувствовал, как сомнение спрятало когти и перестало терзать душу Солея. — Что будет с герром Голлдаром? — спросил он. — Не знаю. Говорю правду, — Гведеон вздохнул, — да и… Мне всё равно. Понимаешь, я должен… Нет, обязан источать к нему ненависть за то, что он, обвинив в том, в чём невиновен, допустил, чтобы я испытал ужасную боль, сдался и умер в мучениях, но я не могу. Даже за смерть Симена не могу злиться на вашего грандмаршала. Маг замолчал. Арктар закусил нижнюю губу. Мёртвый Симен словно стоял между ними и не позволял Гведеону полностью отдать себя Солею. — Расскажи мне о нём. — Один урок Арктар всё же усвоил. Если уж не получается прогнать неживого мага, то хотя бы следует принять его. — Потом, мой мальчик. Сейчас нужно двигаться, чтобы до вечера добраться как можно ближе к Люстеру. Хорошо, что твои соратники куда дальше от Магерты, чем мы от Аскореи. Подмогу уж точно не натравят. Арктар бессильно закрыл глаза. Гведеон снова всё оставил «на потом», которое могло не появиться. Считал, что Солей забудет то, о чём спрашивал? Арктар помнил всё, и недосказанность его мучила. — Ладно, но… Я тебе нужен только для того, чтобы возродить Совет? Неужели ты не испытываешь ко мне ничего? — Солей наконец выпалил то, на что хотел получить ответ. — Я однолюб, Арктар, — уклончиво ответил маг. — С одной стороны — это счастье, с другой — большое проклятие. Пусть ответ был неоднозначным, но Солей всё понял. Между ним и Гведеоном всегда будет стоять погибший Симен.***
Назгур Голлдар так и не пришёл в себя. Левр едва справлялся с лихорадкой и качал головой. Эре был немало обрадован, завидев стены Магерты. — Заночуем там! — указал он в направлении города. Отряд повернул и споро поехал о дороге. Снегопада не было. Даже короткий путь показался долгим. Мост в город был поднят. — Стоять! — раздался город из башни. — Вы ещё кто такие? — Эре Туррис, Штурмвер! — представился Эре. — Штурмвер? Не дурил бы ты голову, мальчишка. Ренн Сельвик в городе и, насколько я помню, штурмверцы давно покинули крепость. Эре мысленно проклял дурака-стражника. — Вернулись… И мы нуждаемся в помощи! — вышло умоляюще. — У нас раненый! — …да и, насколько мне известно, командует вами Назгур Голлдар! — упрямился стражник. — А переодетых повстанцев развелось много. Простите, но не впускать и не выпускать никого из города — приказ самого губернатора! — Тьфу! — Эре зло сплюнул, досадуя, что зря потерял время. Осталось надеяться на то, что хотя бы к полуночи удастся добраться до крепости и уже там попросить о помощи местных лекарей, а заодно и забрать воинов. — Уезжаем! Нет времени! Он развернул коня. Его подчинённые нехотя последовали его примеру. Всем хотелось спать. Левр всё понял, когда кучер развернул повозку. Он в темноте не мог разглядеть Назгура Голлдара, но шумное дыхание выдавало, что жизнь пытается вырвать тело из рук смерти. Лекарь в темноте нащупал лицо. Оно горело от жара. — О Вьяль, неужели его нить настолько непрочная? Неужели ты оборвёшь именно тогда, когда он в самом расцвете лет? — молил Левр. — Всеотец, не дай ему умереть! Лекарь не любил молитвы, его ремеслу они никак не помогали. Он верил в силу лекарств. Но не слов. Глаза слипались. Лекарь решил отдохнуть и прилёг рядом с раненым. Назгур был настолько горячим, что он согрелся. Левр сам не заметил, как уснул, убаюканный покачиванием повозки. К счастью, препятствий не возникло. Часовые узнали Эре Турриса. Да и выздоровевшие штурмверцы маялись от безделья в крепости и не торопились домой. Назгур Голлдар лежал в забытье. Немолодой лекарь лазарета покачал головой. — Сколько он… так? — поинтересовался он. — Меньше суток, — ответил Левр. — Так не бывает. — Бывает. Стрела ядовитая, — пояснил молодой лекарь. — Умоляю, помогите. Сам я не справлюсь! Голлдар что-то забормотал в бреду. — Герр Голлдар прекрасно владеет хаквиндским, — пояснил Эре. — Он сам… — нахмурился лекарь. — …нарсилионец. Родился и вырос в наших краях. — Пожалуйста, не надо терять время! — взмолился Левр. Воины стали возиться с кольчугой военачальника. Лекарь осмотрел почерневшую ногу и покачал головой. — Жгут передержали, — упрекнул он Левра. — Юнцы бестолковые! Куда ты смотрел?! Молодой лекарь несколько раз моргнул. Эре непонимающе уставился на пожилого лекаря. — Что происходит, поясните, э-э-э… — Туррис замялся, вспомнив, что не знает имя лекаря Магерты. — Блас Толь, — представился тот и поправил тёмно-синюю мантию. Вскоре ей предстояло быть залитой кровью. — Поясню: если бы юнец не зевал, то ногу удалось бы сохранить. Герр Голлдар будет жить, но придётся… Левр потянул носом и наконец осознал, к чему привела его беспечность и желание поспать. — Простите, — прошептал он. — Нет времени. Иного помощника всё равно нет. Увы, мой ученик сам слёг. Заодно и поучишься, — бесстрастно ответил Толь. Эре переводил взгляд с одного лекаря на другого и не понимал, что происходит. — Что придётся? — уточнил он. — Ногу отнять! — гаркнул Блас. — Вы хотите, чтобы он жил, или нет?! Эре хотел, чтобы герр Голлдар выжил. Тот, словно поняв, что речь идёт о нём в этот момент открыл глаза. Ему было слишком плохо, чтобы осознать, где он находится. По лицу тёк пот ручьём. Левр стёр выступившие капли со лба. — Герр Голлдар… Простите, — взмолился он. — Уйди. Дай мне сказать! — Толь оттолкнул «бездаря», как он мысленно назвал Левра, и без обиняков заявил: — Пришли в себя? Это хорошо. Увы, герр Голлдар, жить будете, но без одной ноги. Назгуру было слишком плохо, чтобы понять, что происходит и почему он в лазарете без сил. Он снова закрыл глаза. — Неужели ничего нельзя сделать? — Эре хотелось схватить лекаря за грудки. — Я сказал, что можно сделать. Хотя бы попытаться! Голлдар сильный, если яд его не добил, то не добьёт и потом. Добьёт его гангрена и заражение крови. Эре закусил губу. Ему не хотелось, чтобы военачальник умер, но он знал, как тот воспримет, что навсегда останется калекой. Туррису пришлось принимать решение за него. — Ладно. Делайте всё, что считаете нужным, — согласился он. — Тогда помогите. Вяжите его, — приказал лекарь. — Разве… — Делай, что говорю! — Блас зло сверкнул глазами. Эре молча смотрел, как воины привязывали Назгура Голлдара к столу. Тот порой открывал глаза и смотрел в каменный потолок. Левр принял из рук Толя бутылку с настойкой трав и стал вливать в рот Голлдара. — Всё не выливай. Запас и так небольшой, — скомандовал лекарь. Руки Левра дрожали, когда лекарь разложил инструменты, подходившие скорее плотнику, чем лекарю. Увы, иного способа научиться лекарскому ремеслу не было, и он встал по другую сторону стола. — Будьте начеку и держите его. Он может порвать верёвки, — приказал Блас. Даже бывалому Эре было не по себе. Его мутило от осознания того, что должно произойти.***
Арктар резко сел. Из глаз текли слёзы. Сердце колотилось. Казалось, произошло что-то непоправимое, то, в чём он был виноват. — Ну что ещё? — сонно пробормотал Гведеон. — Герр Голлдар… — Арктар вздохнул. — Мне сон снился, будто он одной ногой увяз в земле. Икарей откинул медвежью шкуру. — Что случилось, Всевеликий? — раздался голос одного из люстерцев. — Ничего, — огрызнулся маг. — Спи, Арктар. — Он уложил любовника на шкуры и бережно укрыл. — Я… Зря я это… — Солей всхлипнул. — Я предатель. — Ты шёл своей дорогой, — парировал Гведеон. — Это разные вещи. Разве ты виноват, что Назгур Голлдар отказался слушать? Всё могло быть иначе, и все были бы целы! Арктару было не легче от его слов. Маг знал это чувство — ощущение, будто новичок сходит с ума. С Солеем именно это происходило — непознанное пугало его, вдобавок чувство вины ускорило сумасбродство. Гведеон вспомнил себя. Сначала всё шло так, как должно. Он принимал дар, но чем дальше шло обучение, тем больше маг сходил с ума от видений, от знания того, что происходило с жителями Аскореи. И от того, что ничего не мог поделать. Гведеон закрывался подушкой, чтобы не видеть, как погибает отец. — Если бы не Симен, то я бы давно спятил, — неожиданно признался маг. Арктар вздрогнул от упоминания столь ненавидимого им имени. — Да, я любил его. Увы, прошлое не забывается. — Солей сел и приготовился слушать. — Он меня научил принимать всё так, как должно быть. Я был готов к тому, что он погибнет. Знал, что моя мать умрёт. Если бы Симен Тухон не поддерживал, то я бы сошёл с ума. — Ты знаешь, как я умру? — поинтересовался Арктар. — Снова «я», — заметил маг. — Нет. Ты со временем узнаешь, как я умру. Я уже не могу… Я — твой наставник, а знать об учениках Всеединый никогда не позволит. Гведеон замолчал. Он не лгал. Просто недосказал, что умрёт раньше Арктара. Маг понимал, что ему придётся нелегко, когда тот всё поймёт. Солей уже мог видеть, что с теми, кого он безмерно уважал, случилось несчастье. — Почему? — поинтересовался Арктар. Икарей только пожал плечами. — Наверное, в таком случае мы бы не портили жизнь юнцам, — прокомментировал он. — Давай спать, Арктар. Голлдару ты ничем не поможешь. Твоей вины нет. Слова, произнесённые, чтобы успокоить, не помогли. Солей выбрался из-под шкур. — Нет?! А чья? Ему хотелось уйти. Всё равно куда. Но от себя сбежать невозможно. Солей сел прямо в снег. — Молодец, — похвалил Гведеон. Ему осталось набраться терпения, как некогда Симену Тухону. — Теперь ложись. Главное, с твоим братом… братьями всё будет хорошо. Ты их не видишь, но всегда будешь знать, живы ли они. Арктару от слов стало легче. Пусть он больше не увидит Натрайта, но отчего-то была уверенность — брата не казнят. Да и глупо было оставлять Гведеона, когда Люстер был совсем близко. Солей прижался к любовнику, словно ребёнок к отцу, и забрался под шкуры. Икарей поглаживал чёрные волосы, надеясь, что тот забудется во сне хоть ненадолго.***
Глаза Левра слипались, но он даже не допускал мысли, чтобы смежить веки и хоть немного поспать. Стоны выносливого герра Голлдара резали уши. Сердце сжималось, когда лекарь слышал их, а к горлу подступал ком. Левр винил во всём себя. Если бы он не уснул так не вовремя… К счастью, лихорадка прекратилась, и наступила боль, ужасная настолько, что отвары не помогали. Назгур порой открывал глаза. По его бледному лицу текли слёзы, и Левр не жалел сонного зелья, чтобы герр Голлдар хоть ненадолго забылся. Лекарь подошёл к тазу с водой и умылся, чтобы прогнать проклятущий сон, после откинул одеяло. Культя в конце концов перестала кровоточить, но нужно было делать новую перевязку. Левр взялся за бинты. Назгур Голлдар глухо застонал, когда он отодрал прилипшую ткань. Даже лекарю стало не по себе. Он не привык к подобному и попал в Орден, едва успев познать кое-какое ремесло. Ему повезло. Его учитель скоропостижно умер, а из Кальмайских гор вернулся отряд, потерявший Мона Сорса. Лекарь долго горевал, что даже могилы не осталось, но пришлось смириться и занять место прежнего лекаря. Мон Сорс был способным. Он далеко бы пошёл, если бы не нелепая смерть. Левр в этом был уверен. С перевязкой было покончено. Он укрыл Голлдара и подоткнул одеяло. В лазарете было холодно. Дверь скрипнула. — Не спишь, Левр? — поинтересовался Эре. — Уснёшь тут, — устало произнёс тот. — Я… Простите меня! Молодой лекарь не выдержал и разрыдался. Туррис подошёл к нему. — Брось, не ты виноват, а люстерцы клятые, чтоб они все посдыхали. Если бы не они, то с… Э-э-э… Герром Голлдаром всё было бы хорошо, — успокоил Эре. Левр не мог не заметить его заминку. Назгуру Голлдару больше не суждено быть тем, кем он до этого был. Его должность займёт кто-то другой. Хорошо, если это окажется рассудительный Эре Туррис. — Но я недосмотрел! — причитал Левр. — М-да, твой брат не был таким нежным! — Эре вздохнул. — Иди уж, поспи. — И брат… Я чувствовал, что Кальмаи для него ничем хорошим не закончатся, да разве он послушает? Мон был слишком упрям! — Левр наконец-то успокоился и тыльной стороной ладони утёр нос. — Он просто не мог ослушаться, — оправдал Мона Эре. — Вот что, ступай, выспись. За герром Голлдаром есть кому присмотреть. А то нюни распустил, будто девчонка. Левр, ты ещё и не на такое насмотришься. Молоденькому лекарю не хотелось больше сталкиваться с подобным никогда, но, увы, идти было некуда. Он был уверен, что сбежит из Ордена, если выдастся такая возможность. Знающих лекарское ремесло людей было слишком мало. Как правило, кара за дезертирство на них не распространялась, разве что из-за неприятных слухов те могли лишиться куска хлеба. Левр Сорс знал — не оставит Орден. Не из-за привязанности, но из-за того, что духу не хватит — уйти и начать новую жизнь. — Я не могу, — заупрямился молоденький лекарь. — Левр! — прикрикнул Эре. — Хорошо. Левр умыл лицо и вышел, оставив Эре с герром Голлдаром один на один. Туррис покачал головой. — Что же будет, герр Голлдар? — спросил он скорее у себя, чем у военачальника. Тот не слышал его. Большое количество сонного зелья сделало своё дело, и Назгур спал. Эре не мог не порадоваться безмятежности, хотя невесёлые мысли не шли из головы. Туррис гадал, кто займёт пост герра Голлдара. Несмотря на очевидный ответ, себя на такой должности он не мог представить. Дверь отворилась, и запыхавшийся Конн Хатт едва не разбил нос, когда споткнулся о порожек. — Что за спешка, Конн? — Брови Эре удивлённо поползли вверх. — Герр Сельвик вернулся, — доложил тот. — Ну я первым подвернулся под руку. Он потребовал, чтобы вы немедленно пришли к нему. Эре вздохнул. — Присмотри за герром Голлдаром, — приказал он. — А-а-а… Левр? — протянул тот. — Левр не каменный. Ему нужно выспаться. — Понятно. Спал в неположенное время и едва не угробил герра Голлдара, теперь снова спит. Замечательно! — позлорадствовал Хатт. — Конн! — прикрикнул Эре. Тот замолчал и сел на стул. Туррис удалился, оставив Хатта с военачальником наедине. Конну впервые пришлось остаться один на один с раненым. Его мутило от смеси запахов крови и лекарств, витавших в лазарете. Даже стены ими были пропитаны насквозь. Одному Хатт был рад — он под крышей, а не в заснеженном поле. Ничто за каменными стенами Ордена ему не угрожало. Назгур Голлдар шумно вздохнул и открыл глаза. Конн замер. Голлдар осмотрелся, словно не понял, где находится. Наконец он разглядел замершего подчинённого. — Конн, — прошептал Назгур. — Д-да, герр Голлдар! — отозвался тот. — Где… Левр? — Назгур застонал. — Эре отослал его. — Больно-то как! — военачальник поморщился. — Нога… — Он погладил бедро той ноги, часть которой была удалена. — Простите, герр Голлдар, но я… Вы выдержите, — утешил Хатт. — Что же она… — Назгур замолчал. Он вспомнил события ночи — то, что казалось кошмаром. И понял, что страшный сон — и не сон вовсе, а явь. Голлдар понял, что у него болит нога, которой больше нет.