Над распростертым на полу Аваллак’хом стоит Эредин. В руке у него меч, острие которого приставлено к горлу ведуна. По виду Ястреба определенно можно сказать, что настроен он решительно. Лицо же Аваллак’ха бело как простыня — от ужаса; на лбу отчетливо виднеются крупные капли пота. За спиной Эредина, насупившись, стоят Цири и Карантир, также готовые нести возмездие во имя луны.
ЭРЕДИН: Ну ты, падаль ведунячья, признавайся, откуда у тебя жратва? Говори, или я тебя на куски разрежу и на твоей же сфере сделаю из тебя шашлык! АВАЛЛАК’Х: Я и не делал из этого секрета — из сумки все достал.Эредин, Карантир и Цири одновременно переводят взгляд на валяющуюся подле лежанки тощую лисью котомку.
ЭРЕДИН: Ты что, смеешься, что ли, над нами? Как в этот твой убогий мешок влез матрас с полным комплектом белья? КАРАНТИР: (понимающе вскинув брови) Компрессия? АВАЛЛАК’Х: Нет. Глубина, дополнительное измерение. ЭРЕДИН: Че? КАРАНТИР: Бездонная сумка. ЭРЕДИН: (уже касаясь острием ведунской шеи) Ах вот оно что! А чего ж ты, дрищатина ушастая, нам раньше об этом не сказал? АВАЛЛАК’Х: (слегка дернув плечом) А меня никто не спрашивал. ЭРЕДИН: А сам ты догадаться не мог? АВАЛЛАК’Х: Я не обратил внимания — я книжку читал. ЭРЕДИН: А на друзей тебе, значит, насрать? АВАЛЛАК’Х: Ты ж сам сказал, что мы здесь все равно бессмертные. ЭРЕДИН: (швыряя меч в сторону и хватая ведуна за горло) Какая разница, что я сказал? Я жрать хочу! И ебаться! Признавайся, что у тебя еще в сумке есть? АВАЛЛАК’Х: (закашлявшись оттого, что Ястреб слишком сильно сжал горло) Много чего, точно я и сам не помню. Я за последние пятьсот лет в нее все время что-то докладывал. Но у меня где-то в сумке списочек имеется. Правда, найти его будет непросто. ЭРЕДИН: (чуть ослабив хватку) Карь, проверь его сумку.Карантир поднимает сумку, которая по виду больше напоминает старый и пустой мешок. Засовывает руку внутрь. Морщится.
КАРАНТИР: (бормоча себе по нос) Хм, пусто. ЭРЕДИН: Что ты сказал? КАРАНТИР: (уже громко) Да нету там ничего, говорю. ЭРЕДИН: (снова сильно сжимая креваново горло) Ты еще и врать мне смеешь, шкура облезлая! АВАЛЛАК’Х: (сипя) Да погоди ты, отпусти! Я объясню… ЭРЕДИН: Ну отпустил, давай сифонь. АВАЛЛАК’Х: Сумка… распознает владельца. Из нее что-то достать могу только я. ЭРЕДИН: (от возмущения выпуская ведуна, так что тот бессильно сползает на пол) Не, ну вы посмотрите только, прямо Авка — золотая ручка. (смотря на Кревана грозно) Значит так, позор ты ольховый, живо ищешь в сумке список тот с содержимым, а потом достаешь нам все, что мы тебе скажем. Усек? АВАЛЛАК’Х: Н-нет. ЭРЕДИН: (не поверив своим ушам) Что? Я ослышался? АВАЛЛАК’Х: (внезапно осмелев) Не дождешься. Можешь на части меня резать, и все равно не получишь ничего! ЭРЕДИН: Что-о-о?Поддавшись приступу ярости, Эредин снова хватает меч и не долго думая пронзает им креваново плечо. Ведун шипит от боли, но пощады просить пока не собирается — в Белой Комнате раны причиняют меньше страданий, чем за ее пределами.
ЭРЕДИН: (усмехнувшись) Ага, героя из себя решил построить. Что ж, прекрасно. (перемещая острие меча ближе к сердцу) Карь, ты предпочитаешь лисятину паштетом или все-таки кусками покрупней? А то еще я знаю, иногда жарят живьем, но это уж совсем на любителя… Черт, сфера под курицей погасла. Разожги новую, да побольше, а то добыча покрупней. КАРАНТИР: (внезапно меняясь в голосе и вздыхая) Ладно, хватит, отпусти его. Наигрались уже. ЭРЕДИН: (оглядываясь на навигатора) Карь, ты че, серьезно? Эта падла нам жрачку и постель зажала. А может, еще и баба у него там в сумке имеется. ЦИРИ: (с жалостливыми нотками в голосе) Радь, ну отпусти его, че мы, живодеры какие, что ль? Мы Авика хорошо попросим, и он нам все даст, правда, Авик? АВАЛЛАК’Х: (держась за умеренно кровоточащее плечо) Ну если только очень хорошо попросите…Плюнув в сторону, Эредин вторично отбрасывает меч и со всей мочи пинает белую стену. Грязно и неразборчиво выругавшись, подхватывает все еще парящий в воздухе вертел с курицей, плюхается на пол и, игнорируя стоящую рядом с ним тарелку и лежащие на ней столовые приборы, принимается за еду. Аваллак’х тем временем садится на матрасе, аккуратно снимает с себя мантию и стягивает с раненного плеча рубашку. Подле него тут же оказывается Цири, отдирает от простыни приличный кусок материи, разрывает его на полоски и из получившихся бинтов делает перевязку.
ЦИРИ: А у меня крови не было, когда меня Эредин пырнул. АВАЛЛАК’Х: (пожав плечами и тут же сморщившись от усилившейся боли) Это, наверное, из-за Старшей Крови. Ты зря тратишь время и силы — оно и так пройдет. ЦИРИ: (рассеянно) Да я как-то по привычке. АВАЛЛАК’Х: (грустно улыбнувшись) Ну если тебе так хочется… Я бы, если честно, прилег. ЦИРИ: Хочешь остаться один?Ведун на минуту задумывается, словно не решаясь высказать свое желание. Заметив его сомнения, Карантир делает знак рукой и накрывает себя и Эредина непрозрачным куполом. Цири и Аваллак’х остаются одни.
АВАЛЛАК’Х: Ну, можно и так.Креван аккуратно, с помощью Цири ложится на спину, и ведьмачка укутывает его мантией. Сама она как можно тише вздыхает и смотрит на его дрожащие закрытые веки.
ЦИРИ: Креван. АВАЛЛАК’Х: Хм? ЦИРИ: Я устала, не уверена, что заснула бы, но… ты можешь сделать темноту? АВАЛЛАК’Х: Могу.Не проходит и секунды, как свет гаснет, и Цири ощущает себя слепой.
ЦИРИ: (шепотом) Я думала, ты приглушишь чуть-чуть… Креван, ты что, спишь уже? Ну во-от…Поразмыслив немного, ведьмачка ложится рядом с эльфом, утыкается лбом в его здоровое плечо и через пару минут засыпает.