В спальне с Aen Elle

— Ты мне не отец и не муж, если уж на то пошло! Именно этой фразой Цири швырнула ему в лицо перед тем, как уйти, и хлопнула дверью. Естественно, это был не первый раз, когда она вышла из себя, и уж точно не последний, но сегодня ее слова ужалили намного сильнее обычного. «Ты мне не отец». Что ж, это чистая правда. Но он смел надеяться, что сможет стать ей чем-то вроде отца. Наставником, защитником. После всего, что они пережили вместе, ему казалось, что он этого заслуживает. «Ты мне не муж!» К счастью или несчастью, это было так, и именно этот факт расстроил его больше всего. Не сами слова, а то, как она их сказала. Она ушла с тем отвратительным, уродливым dh'oine, имя которого Аваллак’х забыл в ту же секунду, как его услышал. Это даже не человек, а жалкое его подобие, самая паскудная его версия, в неприлично узких штанах и с десятком позвякивающих цепочек на кожаной куртке. А уж чего стоит его звериная, похотливая улыбка на омерзительной роже. Аваллак’х знал таких, как он, слишком хорошо; читал их мысли. Такие, как он, сначала стараются напоить девушку, а затем… От мысли о том, что эта вонючая обезьяна хоть пальцем коснется Цири, Аваллак’ху поплохело. Он должен пойти за ними и привести ее обратно, даже против ее воли. Он вздохнул и прикрыл глаза. Против ее воли? Нет уж. Он не может ходить за ней, словно тень, и «спасать» ее каждый раз, как ей взбредет в голову развлечься. Пару раз он уже пытался. В первый раз она подчинилась, хоть и не без возражений. Во второй она сказала ему, что уйдет насовсем, если он попытается провернуть что-то подобное в третий. Он обещал не вмешиваться, если ее жизни не угрожает опасность. В конце концов он не мог оберегать ее до конца жизни, потому что он ей попросту никто. Не отец и не муж. Никто. И ничто. Просто докучливый компаньон. Прижавшись лбом к холодной стене, он издал протяжный стон. Внезапно разыгравшаяся после ухода Цири головная боль немного поутихла, но окончательно не ушла. Возможно, ему бы сейчас не помешал контрастный душ. Он выпутался из одежды и оставил ее лежать на полу. Обнаженный и босой, пошел в ванную. Решив не включать свет, ступил в душевую и открыл воду. Сначала горячая. Цири, наверно, спустилась вниз в бар, который занимал большую часть первого этажа в роскошном отеле Nota Bene, который знающий предпочитал всем другим отелям, когда ему выпадал случай остановиться в этом шумном и никогда не спящем человеческом мире. Ведьмачка поди сейчас хорошо проводит время с этим волосатым недоумком и думать забыла про Аваллак’ха. А недоумок, несомненно, заманивает ее в ловушку, такую же примитивную, как и он сам. Он дождется момента, когда она захмелеет, а потом схватит ее и потащит к себе в логово. А затем сделает с ней то, что сам Аваллак’х никогда бы не позволил себе сделать. Довольно горячего душа. Теперь холодный. Настолько холодный, насколько это возможно, настолько, что его кожа покрылась мурашками. Холод отрезвляет разум. «А что, если Цири и правда нравится этот тип? Она ведь уже давно не ребенок. Может, ей нужен мужчина… Нужен ли? Хоть какой-нибудь подойдет или непременно нужен кто-то особенный? Может, эта потная обезьяна, с которой она пошла на свидание, и есть мужчина ее мечты, а я просто слишком старый и замороченный, чтобы это понять? Я для Цири, наверно, как антикварная лавка: любопытно зайти и поглазеть, но что полезного в ней можно приобрести? А эти dh'oine, которые ей так нравятся, может, они и есть эталоны мужественности и красоты?» Наконец он выключил воду: холодная или горячая, она совсем не помогла. Единственное, что помогло бы, — это внезапное возвращение Цири. Если бы она сейчас вернулась, он бы извинился и пообещал никогда больше не пытаться удержать ее против ее воли. Но она, конечно, не вернется, до утра так точно. А когда вернется, то уже не будет всё той же Ласточкой, которая упорхнула от него накануне вечером. Она будет по-другому пахнуть и носить на себе чужую печать, а в ее глазах Аваллак’х увидит только равнодушие и пустоту. Давным-давно он уже видел этот взгляд и знал, каково это, когда кто-то, кого ты любишь, отдаляется от тебя и становится совсем чужим. Второй раз он этого не перенесет… Стоя перед огромным зеркалом и разглядывая свое отражение, он впервые за много лет попытался объективно себя оценить. Обычно знающие не задаются подобными вопросами: их ценят и уважают не за внешность. Но все же: красив ли он? Или хотя бы хоть сколько-нибудь привлекателен? А бес его знает. Худой и поджарый — да. Белобрысый. Невыразительный, как однажды сказала Лара. А еще она добавила, что… Да неважно что! Это было давно и неправда, и вообще… Пошла она к черту! Она все равно умерла. С платиновых волос по спине змейками стекала вода — он терпеть не может это похожее на щекотку ощущение. Высушив голову с помощью магии, он принял решение. Быстро оделся и привел себя в порядок, а затем вышел из их с Зиреаэль номера и спустился по лестнице в лобби. У входа в бар замедлил шаг: если ведьмачка там внутри, то она не должна заметить, что он спешил и что он хоть сколько-нибудь волнуется. Всего один короткий, но внимательный взгляд в безупречно начищенное зеркало: еще одна возможность убедиться, что он выглядит, как страшнейший зануда и ревнивец. Бар размещался в огромном помещении, и сегодня от желающих выпить и развлечься не было отбоя. «Вот стадо. Стадо животных. Стадо dh'oine». Пока на их фоне Аваллак’х не заметил Цири, он даже и не всмомнил, что существует и другое слово: «люди». Найти ее оказалось несложно, ведь она всегда выделялась из толпы. Хоть и без неизменного меча за спиной и в черном, облегающем платье с яркими фиолетовыми полосками, Цири показалась ему бесконечно далекой и умопомрачительно притягательной. Она сидела за столиком напротив своего нового дружка и улыбалась ему так, как никогда не улыбалась Аваллак’ху: кокетливо и беззаботно. Лара тоже могла так улыбаться, только не ему. Так может улыбаться и Зиреаэль. Но только не ему. Такую улыбку она приберегла для всяких обезьяноподобных типов. Он не мог бы определить, сколько времени он простоял вот так, как вкопанный, пожирая их глазами, но когда зрелище стало совсем уж невыносимым, он нашел свободное место за барной стойкой и не без облегчения повернулся к парочке спиной. — Будете что-то заказывать? — вежливо обратился к нему безымянный dh'oine, с лицом, не отличимым от тысяч других лиц. — Виски, — ответил эльф после короткой паузы. — И… — его языковые навыки покинули его на сегодня, и он только и смог что указать пальцем на пачки сигарет за спиной бармена. — Какие именно вы желаете? — Без разницы. — Я вижу, вы неместный. Интересный у вас акцент. Откуда вы родом, если не секрет? — Aen Elle. — «Ин эль»? Это где? Это остров или… — Вроде того. — Без лишних раздумий эльф опрокинул в себя первый стакан и тут же закашлялся. — Мда, пить вы не умеете, — улыбнулся dh'oine, щуря карие глаза. — Курить — тоже, — кивнул Аваллак’х. — Зажигалка у вас есть? — Разумеется, я вам зажгу. Это, кстати, легкие сигареты. — Без разницы. Я не в первый раз. — Я вижу. Но вы и не заядлый курильщик. — Обычно меня воротит от одного запаха. — А она стоит того? — Что? Кто? — Ну, девушка. Это, конечно, не мое дело, но я по вам вижу, что сегодня вы решили оторваться по полной, так сказать. А мужчины пьют только по двум причинам: либо у них долги, либо разбитое сердце. У вас долгов нет. — А вам откуда знать? Вы что, провидец? — Можно и так сказать, но мои способности очень ограничены. — Мои — тоже. Можно мне еще виски? Сразу три. А лучше пять. И немного тишины, если можно. — Как пожелаете, но все же… Аваллак’х выставил ладонь вперед: — Мне только виски и немного тишины. Пожалуйста. Спасибо. — Вам все равно нужно с ней поговорить. Тем более, что она сейчас на вас смотрит. А вы так никогда и не сказали ей о своих чувствах.

***

Она глазам своим не поверила, когда увидела его, сидящим за барной стойкой. Сначала она подумала, что ей привиделось, но его ровную спину она бы узнала из тысячи и даже из миллиона, если бы потребовалось. Неважно, что было на нем надето, но знающий всегда выделялся из толпы. Сегодня он был весь в белом: в безупречно скроенном костюме двойке и шелковой рубашке. Цири никогда в жизни не встречала никого, кто бы носил белый с большей непринужденностью и грацией. Напрочь забыв о своем новом друге, Цири поднялась из-за стола и, прячась за чужими спинами, обошла зал по кругу: она просто обязана была убедиться, что не ошиблась… Она не ошиблась, только вот… Пресвятая Мелителе! В руке Аваллак’х держал сигарету! Цири пришлось ущипнуть себя, чтобы проверить, не спит ли она. В густых клубах белого дыма знающий выглядел загадочно и недосягаемо. Бесконечно далеко. «Он хоть понимает, насколько он привлекателен? Самый красивый мужчина в баре. И на всей Спирали. Да и во всем мире, черт возьми!» Он смотрел прямо перед собой, не замечая ничего вокруг. Судя по его виду настроение у него было хуже некуда. Она просто обязана с ним поговорить, а уж чем разговор закончится — это как повезет. Может, Цири ему посочувствует, а может, она его придушит, и дело с концом! — Аваллак’х, ты что, за мной следишь? — спросила она, уперев руки в бока, но в глубине души сочувствуя и себе, и ему; им обоим. По отдельности. Потому что их «вместе» никогда не существовало. — Я спустился пропустить пару стаканчиков, — ответил он, подняв на нее глаза. Помутневший аквамарин встретился с потемневшим изумрудом. — Ты что-то имеешь против? — Пропустить ПАРУ стаканчиков? Да ты почти что прикончил бутылку, а это даже не розовое тирналийское! Это… Что это, кстати? Это же сорокоградусное! Ты совсем с ума сошел?! — она потянулась к бутылке, но Аваллак’х перехватил ее руку. Держал он неожиданно крепко, и он был очень пьян. — А кто ты такая, чтобы мне указывать? — очень тихо сказал он. — Может, ты моя мать? Или жена? Вздрогнув, она выпустила бутылку. Теперь весь вечер псу под хвост и ничего с этим не поделать. Цири хотелось забиться в темный угол и плакать. Она глянула в бездонные глаза знающего, а затем на его такой недоступный и желанный рот, и с губ ее сорвался стон. К счастью, гремящая на весь бар музыка его успешно поглотила. — Возвращайся к своему новому знакомому, Зиреаэль. Он тебя ждет не дождется. Расстроенная и раздосадованная, она развернулась и ушла. — Все в порядке, детка? — поинтересовался ее кавалер, коснувшись ее руки. — Не совсем. Пойдем танцевать, а то я уже насиделась. — Она хотела назвать его по имени, но вдруг поняла, что оно совершенно вылетело у нее из головы.

***

Аваллак’х как раз успел прикончить последний стакан, когда безымянный, но невероятно наглый dh'oine посмел положить ладони Цири на талию. Она улыбнулась ему улыбкой суккуба и запрокинула голову, и тогда он — и у знающего от этого зрелища потемнело в глазах — прижал ее бедра к своим. Когда же его губы коснулись ее ключицы, стакан в руке эльфа, хлопнув, раскололся на несколько крупных осколков. Поначалу Аваллак’х даже не почувствовал никакой физической боли; он просто озадаченно смотрел на свою окровавленную ладонь, как-будто она была не его. Он не заметил, как через несколько секунд перед самым его носом возникла белоснежная салфетка. — Мне кажется, вам это пригодится, — сказал dh'oine-бармен. Но глаза его сейчас были направлены не на эльфа, а на танцующую девушку с пепельными волосами и в облегающем черном платье и на ее партнера. — Спасибо. За все. Мне нужно идти. — И срочно. Иначе будет поздно. — Мы можем поговорить? — спросил эльф, появившись перед Цири, словно из ниоткуда. — Я не одна и немного занята, если ты не заметил. — Когда-то давно в Тир на Лиа я тоже был занят и не один, но все же освободил для тебя и время, и место. — Это было «давно», как ты выразился, и у меня были неприятности из-за тебя. — Тебе помочь от него избавиться? — подал голос глупый dh'oine, делая шаг вперед и наступая на эльфа. — Нет. Он мой… друг. И ему нехорошо. — Нехорошо? — усмехнулся ее безымянный кавалер. — Да он в говно! — Я, может быть, и в говно, как вы изволили выразиться, — тихо произнес Аваллак’х, — но я прошу вас: уйдите и позвольте мне поговорить с моей… с моим другом. Молодой человек пожал широкими плечами: — Если Цири с этим согласна. Если что, я буду тут неподалеку. Она открыла рот, чтобы что-то ему ответить, но под злым и пристальным взглядом знающего прикусила язык. — Я думаю вы можете идти домой, я не позволю Зиреаэль заскучать. — Интересные у тебя друзья, Цири. Что ж, надеюсь увидимся позже. — Ты вообще ничего не соображаешь сейчас, да, Креван? Первый раз вижу тебя в таком состоянии. — Все бывает в первый раз, Зиреаэль. — Лучше бы тебе вернуться в номер и проспаться. А если хочешь поговорить, давай сделаем это утром, на свежую голову. — Нет, Зиреаэль, мы поговорим сейчас. Она глянула на него с вызовом, и внутри у нее снова начало закипать: — О чем же? О нас? О том, что мы никто друг другу? О том, что мы всегда вместе, но все же всегда порознь? — Именно об этом! — жестко сказал он и, схватив ее за талию, рывком прижал девушку к себе. Она ахнула и уставилась на него с удивлением. Его дыхание было так близко: смесь табака и алкоголя, но сейчас Цири это бы не оттолкнуло. Лицо эльфа напряглось от гнева и ревности, но в его взгляде отразилась мольба, когда он дольше обычного задержался на ее приоткрытых губах. — Поцелуй меня, — прошептала она. — Я вижу, ты хочешь… Аваллак’х был слишком пьян, а Цири слишком нетерпелось, чтобы начинать с осторожных и невинных поцелуев. Вместо этого поцелуй был глубоким, ненасытным и словно бы срочным, как-будто оба боялись, что с рассветом вся магия между ними рассеется, как это часто случается в сказках. «Лис без клыков», — подумалось ведьмачке, когда она провела кончиком языка по его зубам. Обняв его крепко, она пожелала остаться с ним наедине. — Скажи-ка мне, знающий, ты танцевать умеешь? — В моем нынешнем состоянии я могу исполнить только одно движение, и то очень простое. Даже первобытное, я бы сказал. — Я думаю, мне этого хватит. Пойдем наверх? — Там ступени. Всего 53. Мне кажется, я не осилю. — Ты что, считал, что ли? Ладно, неважно. Давай поднимемся в той двигающейся коробке. — На лифте. — Да, на нем самом. Никак не могу запомнить это слово. В лифт они практически ввалились и, осознав, что рядом больше никого нет, возобновили свой жадный поцелуй. Зажатая между эльфом и прохладной стеной, Цири пожелала большего, представив себе огромную кровать в комнате Аваллак’ха. Картинка была слишком яркой… Перед глазами мелькнула бело-зеленая вспышка — и желание ведьмачки моментально сбылось: они оказались именно там, где она хотела. — Ой, извини, я случайно, — выдохнула она. — Ничего страшного, расстояние совсем маленькое. — Моя голова так не считает, — заметил знающий, потирая пальцами виски. Вся комната вместе с мебелью закрутилась вокруг него, словно карусель. — Тогда, может, тебе прилечь? И скажи заранее, если тебе нужно проблеваться. Кстати, в твоем состоянии это, возможно, самое лучшее решение. У нас там осталось ведро от шампанского в шкафу с Белым Хладом. — Это морозилка, Зиреаэль. — Без разницы. Так тебе принести ведро или пока нет? — Не знаю. Мне нужно отдохнуть. Полностью одетый, он развалился на кровати. — А обувь ты не будешь снимать? — она смотрела на него, и ей было одновременно и грустно, и смешно. Вместо ответа он только скривил губы и прикрыл глаза. — И это что, все? Веселье закончилось? — в ее голосе явно слышалось разочарование. — Ты сейчас заснешь и оставишь меня развлекать саму себя до утра? — Приляг со мной, — выдохнул он. — И… — И что дальше? Креван? С тобой, блин, не заскучаешь! Ведь ты не только зануда, как оказалось, но еще и алкоголик! Зашибись какая комбинация! Эльф задышал глубоко и размеренно, и некоторое время Цири наблюдала за его безмятежностью, подумывая, как бы ему отомстить. А затем она подошла к кровати и не без труда раздела своего несопротивляющегося наставника, оставив на нем только белое шелковое белье. — Чудные пропорции, Креван, — прокомментировала она его практически голый вид. А после она разделась сама. На пол полетели туфли на высоченном каблуке, и туда же — платье. Не постеснялась даже снять бесшовное белье телесного цвета. Забежала к себе в спальню, прихватив оттуда длинную шелковую ночнушку, которая ей не нравилась, но которая по цвету и отделке идеально сочеталась с нынешним облачением знающего… — Если что, блевать и справлять нужду в туалете, Креван. Ты меня слышишь? — она прошипела ему на ухо, устраиваясь рядом с ним. — Если посмеешь сделать что-то из этого в кровать, я тебя скину на пол и будешь до утра спать там. Понятно тебе? Если трудно говорить, можешь просто кивнуть… Это ты только что кивнул или ты дергаешься во сне? — Я люблю тебя, Зиреаэль. — Что? — не поверив своим ушам, она уставилась на него с открытым ртом. — Ну, в таком случае можешь расслабиться и ни в чем себе не отказывать. У нас все равно запасная кровать есть.