В спальне с Aen Elle

Следующие два дня Цири Аваллак’ха не видела, хотя каждую минуту ожидала, что он вот-вот появится хотя бы для того, чтобы пересмотреть условия их договора. Однако же, к немалому удивлению ведьмачки, после случившегося с Аубероном знающий просто испарился, исчез, как-будто его и не было никогда. На третий день, устав от ожидания и нетерпения, Цири решила поискать его сама. Сначала она наведалась в его покои; затем — в разрушенную лабораторию. Побывала у причала с лодками, обыскала практически весь дворец и все дворцовые сады. Ни в одном из вышеперечисленных мест знающий, конечно, не обнаружился. Она расспросила Ауберона, потом слуг, а затем и вовсе отважилась подойти и заговорить с несколькими aen Saevherne, которые попались ей на пути: гордые, неприступные и безымянные, они не слишком-то желали идти на контакт. Но даже их Цири удалось немного разговорить. Ничего полезного, однако, она не узнала даже от них. Наконец спустя еще три дня, когда она уже оставила всякую надежду и решила в последний раз на всякий случай проверить покои знающего, он неожиданно открыл дверь. Сегодня он нацепил на себя свои длинные, официальные одежды и выглядел еще более безупречно и отстраненно, чем обычно. Его невыносимо светлые, пронзительные глаза не выражали ничего, а лицо было прямо-таки каменным. Едва взглянув на эльфа, Цири моментально помрачнела и почему-то расстроилась. — Зиреаэль, — его голос прозвенел на одной, безжизненной ноте. — Хорошо, что ты пришла. Заходи и чувствуй себя, как дома. Она уселась на край кушетки и уставилась на Аваллак'ха без стеснения, благо что эльф на нее вообще не смотрел. Вместо этого он выбрал себе место у окна и делал вид (или не делал), что его интересует только то, что происходит снаружи. Молчание длилось долго. Наконец, когда терпение ведьмачки почти иссякло и ей практически удалось взглядом просверлись дырку у эльфа между лопаток, Аваллак’х, словно почувствов нечто вроде фантомной боли, поморщился и повел плечами. Вздохнул. — Я прошу простить меня за то, что заставил тебя так долго ждать. — Ты пропал почти на неделю, — ответила она, едва сдерживая накопившийся в ней гнев. — Опять. Снова. Как в первый раз. — Ты скучала по мне, Зиреаэль? — удивительно, но Аваллак’х улыбнулся кончиками губ. — Да! Его лед вдруг дал трещину, и знающий вскинул брови. Цири быстро исправилась: — Нет. Я пришла узнать, что теперь будет с нашим договором. Его ведь придется пересмотреть. — Ах, да, наш договор, — эльф выдохнул, словно с облегчением. — Что еще это могло быть? — Именно что договор. Скажи мне, кто следующий кандидат на отцовство. Я надеюсь, недели тебе хватило, чтобы принять решение. — Хватило. — Тогда говори и не томи! — рявкнула она. — Кто у вас там следующий в очереди лучший племенной самец. Я уже на все согласна: и на тролля, и на гнома — лишь бы побыстрей закончить. Только надеюсь, что у него на меня хотя бы встанет, а не как в прошлый раз! — Зиреаэль! — опешивший эльф глянул на нее с укоризной, и Цири заметила, как у него слегка порозовели кончики ушей. — Зачем же так грубо? — Ой, ну прости, если мне не хватет твоей сдержанности и невозмутимости. Но знаешь что: я бы посмотрела на тебя, если бы с твоим телом обращались, как с племенной лошадью. Я бы посмотрела на твою реакцию, если бы кто-то другой решал, с кем ты будешь проводить ночи. Я бы с удовольствием посмотрела на твою физиономию, если бы кто-то сказал тебе, что ты не оправдал надежд и поэтому тебя подложат под бок кому-то другому, кто менее брезглив… Мне даже смотреть на тебя противно, эльф, потому что ты намного хуже, чем все остальные здесь. Для такого, как ты, все другие не более чем средство, чтобы с их помощью можно было приблизить то идеальное будущее, которое ты нарисовал в своей голове. Ты — бессердечный и самодовольный дурак, и я тебя ненавижу! И даже если бы ты был последним мужчиной на Спирали, я бы никогда в жизни… Она осеклась и не смогла договорить фразу, когда увидела гримасу боли, исказившую его красивые черты. Он медленно приблизился и, склонившись, мягко положил руки ей на плечи. Цири вся съежилась и замерла, в ужасе ожидая его ответной реакции. Его лицо снова было нечитаемо. А потом случилось то, чего она никак не ожидала: эльф склонился еще ниже и легонько коснулся губ Цири своими. Она ахнула и инстинктивно уперлась ладонями ему в грудь, словно бы желая прервать поцелуй. Но Аваллак’х отстранился первым и посмотрел на нее с такой нежностью и заботой, каких она не видала в нем раньше. — Так если бы я был последним мужчиной на Спирали, то ты бы никогда не…? — мягко проговорил он. Цири взглянула ему в глаза и… провалилась в аквамариновую безмятежность. Нет, пожалуй, оттолкнуть его сейчас было бы верхом глупости и разочарования. — Неважно. Я чушь ляпнула, — прошептала она. — Я так и подумал. Сражаться со своим желанием Цири не собиралась, так что она просто крепко обняла знающего за шею и прижалась губами к его рту… Когда ее губы опухли от поцелуев, а мышцы в руках затекли, Цири пришла к выводу, что уже можно, даже просто необходимо, перевести дух. — У тебя сейчас такой вид, словно ты навеселе, — ведьмачка улыбнулась, рассматривая раскрасневшееся лицо знающего и лихорадочный блеск в его глазах. Не без удовольствия отметила про себя, что он все еще обнимает ее и, кажется, не собирается отпускать. А затем Цири осенила не такая уж внезапная догадка и всю ее игривость как рукой сняло. Объятия пришлось разорвать. — Так это ты? Ты… должен быть следующим? — Нет, Зиреаэль, — вздохнул он, и в его глазах снова отразилась печаль. — Тогда кто?! — Никто. Никто не следующий. Ты свободна и можешь уйти, когда захочешь… — То есть как это? Ты сказал «свободна»? Или мне послышалось? Аваллак’х покачал головой. — Но почему? Это из-за Ауберона? — Это потому что… — знающий на мгновение запнулся и замолчал. — Отчасти из-за него. Ты спасла ему жизнь, и он перед тобой в долгу и больше не желает тебя удерживать. Да и я не желаю. — Ну, вообще-то ваш король чуть не умер именно из-за меня, — фыркнула Цири. Знающий снова покачал головой: — Нет, Зиреаэль. Он чуть не погиб из-за меня, а благодаря тебе он выжил. — Это как понимать? Почему это он чуть не умер из-за тебя? — Я думаю, ты и сама догадываешься, тем более что вся правда лежит на поверхности. Она на минуту задумалась, а когда снова заговорила, то закрыла глаза: так было проще озвучить то, что вертелось у нее на языке. — Он занял твое место, да? Это ты должен был, а не он… Но ты… — Трус. — Странно слышать такое признание из твоих уст. — Ты считаешь, я неправ? — Не знаю. Не хочу тебя судить. — А ты уже осудила, и вполне справедливо, — мягко улыбнулся эльф, но за закрытыми веками Цири этой улыбки не увидела. — Ты назвала меня бессердечным и самодовольным дураком, если я правильно запомнил. — Но все-таки ты меня поцеловал… Зачем? Он отреагировал на вопрос далеко не сразу, но когда ответил, голос его заметно охрип и утратил свою обычную уверенность. — А зачем мужчине целовать женщину, как ты думаешь? — Вместо того, чтобы ответить на простой вопрос, ты задаешь мне другой. Все aen Saevherne такие? — А тебе правда требуется ответ на этот вопрос? — Ответ бы не требовался, будь ты обычным мужчиной. Но ты совсем другой, Аваллак’х. Креван. Эспане аэп Каомхан Маха. Ты совсем даже не прост. Все это может быть лишь уловкой, чтобы заманить меня в очередную ловушку. Я хочу знать правду: что ты собираешься делать со мной дальше? — Я уже тебе сказал: ты свободна и можешь уйти, когда захочешь. — Что, даже если прямо сейчас? — она усмехнулась. — Да. Но… — О! Вот оно! «Но»! Всегда есть «но». Будь любезен, озвучь же мне его. — Я помогу тебе вернуться домой, но нужный тебе портал откроется только через четыре дня. Столько ты потерпеть сможешь? — Хм. Четыря дня, значит, — Цири улыбнулась — И я вернусь домой. — Если хочешь. — И я больше никогда не увижу ни тебя, ни твоих сородичей? — Обещать могу только за себя. Однако если ты позволишь мне, я помогу тебе разыскать твою семью. — Что, прямо за так? По доброте душевной? — Нет, но есть другие причины. — А как же тот ребенок, без которого твоему народу грозит вымирание? — Это сложный вопрос. — С твоими-то способностями, я уверена, ты справишься. Аваллак’х вздохнул: — Есть и другие пути. Не переживай за нас: мы разберемся. — Так что ж, на этом все, Аваллак’х? На том и расстанемся? — она открыла глаза и посмотрела на него пристально. — Вот так, значит, и кончается эта история… и начинается какая-то другая? — уголки ее губ дрогнули, и ей захотелось расплакаться от того факта, что их первый и, похоже, последний поцелуй уже остался в прошлом, хотя она все еще ощущала его тепло на своей коже. — Расстанемся мы… — медленно произнес эльф, сверля ее взглядом, — на твоих условиях. Решение, которое Цири приняла не сразу, далось ей непросто. Его нельзя было назвать ни правильным, ни мудрым. Принять его было подобно безрассудному прыжку в прорубь. Она задержала дыхание и прикусила губу. А затем, дрожащими руками, поспешно, словно ведьмачка сама боялась передумать, она расстегнула жилет и скинула его на пол. За ним последовали полупрозрачная блузка и юбка. Потом обувь. Непросто было сделать над собой усилие и избавиться от нижнего белья. Стоя перед знающим в чем мать родила, Цири подняла на него зеленые глаза. — Мне до сих пор не довелось увидеть твою спальню, Аваллак’х. Ты мне покажешь?