***
Аму разбудило чувство неугасимой боли где-то внизу живота. Вставать ей не хотелось, но любое горизонтальное положение вызывало ноющее чувство. Аму пролежала еще минут десять, а потом поняла причину такого необоснованного явления. Именно когда до нее дошло, она как ошпаренная вылетела из комнаты.POV Аму.
Нет. Нет-нет-нет! Почему? Почему я женщина? Почему именно здесь, в гостях, вот так вот приспичило? Слава Богу, хоть постель не замарала. Я выхожу из туалета, думая о том, как все это печально. Печально, что так скучно, что боль так сильно смахивает на зубную, только в животе. Да, такое бывает. Каждый раз, когда это происходит, все становится очень печально. Я могу заплакать, если даже просто тарелочка разобьется… Так, возьми себя в руки! Нужно найти Соуку-сан и попросить у нее прокладку. Превозмогая боли и желание убивать и плакать, я дошла до комнаты молодоженов. Никого. Пройдя на кухню, я ушла оттуда с тем же результатом. Тогда я решила, что, может, Икуто знает, где Соука. Надо спросить у него. Черт, опять по лестнице наверх подниматься. Приложенная к животу рука никак не заглушала боль. Но зато с потрохами выдавала состояние мое для окружающих. Поэтому прежде, чем войти в комнату Икуто, я выпрямилась. Когда я постучалась, я, как и кое-кто, не стала дожидаться, когда мне разрешат войти. Когда я открыла дверь, он сосредоточенно смотрел на стол, а, точнее, на лежащие на нем бумаги. Подойдя к его утонченной фигуре, не отрывая взгляда от его вдумчивого лица, я набрала полную грудь воздуха и задрала руки над головой с целью заставить мужчину визжать как бабу — ну не могла она этого не сделать. Я собиралась громко заорать, от неожиданности Икуто бы содрогнулся. Даже боль как рукой сняло. — Ты ходишь как слон, а вообще я тебя еще в дверях заметил, — Аму разочарованно поникла головой, в то время как Икуто продолжал что-то мудрить. Пальцы правой руки его перебирали карандаш в бесконечном ловком танце. — Я хотела спросить, где Соука? — Ей нужно было зайти на работу. А что? Так она, значит, работает. «А что?»?! Я бы сказала «а что», да вот навряд ли ты знаешь, откуда брать это «а что». — Эмм, — начала я. Делать нечего, либо истечь кровью, либо быть осмеянной в данной ситуации. В общем, из двух зол последнее — меньшее, — скажи мне, пожалуйста, где можно купить такие вещи. Ну, для женщин. — Шмотки? — М-м, — отрицательно промычала я, стыдливо опустив глаза в пол. — Кое-что более личное, — дала подсказку я, искренне угарая глубоко в душе. — М-м-м, — игриво дернув бровкой, промычал он. Видимо, давно не получал, — нижнее бельишко? — Мне было бы лень выходить из дома за такой ерундой! — я слегка срывалась на крик, а Икуто, усмехнувшись, достал из кармана бумажник. Решительность моя затем дала сбой и уже улетучивалась, поэтому, — скажи, где здесь ближайший супермаркет? Вроде объяснил, а вроде — не понятно. Ничего, Хинамори, на месте разберемся. — Думаешь, дойдешь сама? Не заблудишься? — спросил он, перебирая шуршащие бумажки в кармашке бумажника, — может, пойти с тобой? Не такая уж я и немощная, чтобы за мной нужен был глаз да глаз. — Нет, не отвлекайся. Ты же чем-то занят был? Я скоро вернусь, — я стояла уже в дверях, махая на прощание рукой, придерживая между пальцев две купюры. Надеюсь, хватит, иначе проблем не оберешься. Я очень спешила, обвязываясь непослушным шарфом и натягивая рукава куртки. Климат здесь мягкий, поэтому не думаю, что могла бы простудиться. Боль немного притихла, на некоторое время мне показалось, словно злое наказание отступило. Но, зная свою природу, я понимала, что это ненадолго и нужно спешить. Я нашла супермаркет. Первый уровень пройден, большое здание, как и говорил Икуто. «Ворота» открылись передо мной, когда я встала на ступеньку, и, не тратя времени, я зашла. Весь первый этаж, на сколько мне было видно, заполнен продовольствием. Поэтому, не осматриваясь, я пошла искать лестницу на второй этаж. На втором этаже были разные бутики и один большой отдел хозяйственных товаров. Топая мимо всех порошков, средств для для мытья посуды и прочего, я упорно искала нужную вещь. И, бинго! На одной из полок было выставлено несколько рядов данной продукции разного цвета и разными надписями, а мне-то чего копошиться. Взяла, какие под руку попались, и двинула к очереди на кассе. Как оказалось, Икуто дал мне слишком много денег. Когда я дала две купюры, к одной из них кассирша даже не прикоснулась, зато сколько сдачи отдала. В общем, выходила я с мыслью о том, где можно найти общественный туалет. Мужчины никогда не узнают этого чувства. Чувства облегчения, которое я почувствовала, выходя из какого-то общепита. Думаю вот, сразу домой чапать или обезболивающего еще купить… Но все мысли мои куда-то пропали, стоило мне увидеть знакомую фигуру. Несмотря на то, что прошло уже больше двух лет и то, что он явно изменился, я просто не могла не узнать его. Мужчина внимательно осматривал веревку, крутя ее в руке. А на той руке был шрам. Белый, не такой уж и старый, затянувшийся шрам, который он, якобы, получил во время аварии. И эти плечи, которые я не могла забыть, они были широки, могучи. При своем не менее могучем росте, плечи лишь украшали его. Жизнь одарила его длинными конечностями, но, к сожалению, мышцы не задерживались на его руках, от того то он и был таким долговязым и вся статность его как-то вяла. Лица не видно, но рыжие волосы успели отрасти. Если раньше они были по-детски коротки, то теперь их можно не по-мужски заправлять за ухо. Они были грязноваты, сразу стало видно, что он холост и безработен. Даже не понимаю, что чувствую по отношению к нему. Ведь он может быть как на моей стороне, так и наоборот. Иначе как это все объяснить? Переживания скопились в горле сухим комком. Так, если продолжу пялиться на него, то привлеку внимание. Я сделала вид, словно меня осенило нечто (и я именно поэтому впала в ступор), что, насколько я понимаю, смотрится очень тупо со стороны. Изначально я была уверена, что он меня не помнит, да и подросла я, так что скрываться мне незачем. Я зашла в бутик, чувствуя брошенные на меня взгляды. Неужели в этой стране азиаты — такая редкость? Я перевела взгляд к полкам и стала осматривать ассортимент. Магазин был весьма разнообразен, здесь можно было найти вещи от футболок до рыболовных крючков. А мой старый знакомый уже сложил в пакет выбранную веревку и осматривал кое-какие полки. Пока я следила, мне удалось заметить, как мужчина небрежно закинул телефон-деревяшку, какими никто не пользуется довольно давно, в пакет. Иногда он доставал его опять, пялился в светящийся экран, потом продолжал осматривать полки (видимо, со списком нужных покупок). Я взяла пакет, благо, в магазине все пакеты одинаковые. И набрала по массе приблизительно столько, на сколько весил на вид пакет мужчины. К сожалению, хорошим глазомером меня Бог не одарил, но, мне казалось, что получится по-тихому обменялся пакетами. Может, в телефоне есть что-нибудь, что может указать на местонахождение родителей.***
Тем временем в доме Тсукиеми Икуто наводил справки. Несколько знакомых номеров, бесчисленное количество слухов и одна головная боль. Вот рецепт, чтобы выйти на нынешнее местонахождение заказного убийцы. — Здравствуйте, дядюшка Накано… Ага-ага… Хинамори? Хорошо поживает. Мама тоже… Понимаю, но, думаю, мама была бы рада видеть Вас на свадьбе… Конечно. Вообще-то я звоню по делу, знаете ли Вы Нифариуса? — Оу, дружок, надеюсь, у тебя веская причина, раз уж тебе нужны такие люди. — Вижу, Вы неплохо осведомлены. Да, боюсь, у меня есть веская причина. — Ясно, ясно. Мне часто рекомендуют его знакомые из разных стран, так сказать, чтобы избавиться от конкурентов. Парнишка за деньги способен сделать все. Я тоже пользовался его услугами, именно поэтому мои телефонные разговоры не могут прослушать службы безопасности. Говорят, даже полиция знает о нем. В Финляндии, например, на каждом стенде есть его фотопортрет. Ненастоящий, правда, но есть. А тебе с него какая радость? — Личные счеты. — С такими, Икуто, лучше в войнушку не играть. — Мне нужно знать его местонахождение. — Дело десяти минут… — Накано уже собирался сбросить трубку, но Икуто резким возгласом его остановил. — Знаете, мама с папой, скоро снова обручатся. Я понимаю, что вы не ладите с предками, но, — тут в диалог вторглась волнительная пауза, — уверен — мама была бы рада, получив от вас поздравление. — Очень сомневаюсь. Я перезвоню, когда узнаю о Нифариусе. Гудки нарушили повисшую тишину. Икуто отложил телефон и стал ждать, мысли его еще не рассредоточились от столь скользкой личности. Пара-тройка бумаг, исписанные статьями, за которые ему пришлось отсидеть (не пришлось, а надо бы) застилали поверхность стола, приковывая раскосый взгляд мужчины. Доступной информации об этом человеке слишком мало. Икуто выскреб эту информацию откуда только можно было. У этого человека есть, как вы уже поняли, псевдоним, помимо поддельных имен. Очень странно, что его так долго не могли вычислить копы, учитывая, что старшеклассница, просто запомнив некоторые особенности, смогла узнать его аж через два года. Телефон зазвонил чуть раньше, чем через десять минут. — Икуто, не знаю, к счастью это или нет, но, боюсь, наш друг во Франции. Скажу больше — в Париже. Представь, у него отпуск. Икуто напрягся и, громко выдохнув, сглотнул. — Большое спасибо, вынужден вас оставить, — Икуто стал медленно подниматься из-за стола, — а про визит к нам еще подумайте.