— Вы учитесь здесь милостью короля. — Я воспитанник государства! Наполеон Бонапарт своему учителю.
Утром, четырнадцатого июля, 4-й полк Магической Стражи выдвинулся в сторону Ла-Рошеля. К вечеру пятнадцатого июля, полк прибыл к месту назначения. Но было уже поздно… На главном тракте Тристания — Ла-Рошель было пусто. То, что называлось городским постом, было снесено. Конница Лепика остановилась в двух километрах от города. Среди городских улочек то тут, то там были одиночные залпы мушкетов. Примерно раз в двадцать-тридцать минут раздавался один-два пушечных залпа. Шокированный происходящим Лепик, приказал разбить бивак возле пригорода. Отстроив лагерь, и поставив штабной шатёр, капитан, молча, сидел за столом и смотрел на горящий в лампе огонёк. Рядом с ним безмолвно стояла Луиза. Её тело била дрожь. Она мало понимала в военном деле, но то, что в городе творился хаос, и почему Луи не заводил туда свою кавалерию ей было понятно. Вид самого Луи Лепика оставлял желать лучшего. Буквально за один час, он выглядел так, будто не спал двое суток. Волосы его были взъерошены, а под глазами зияли огромные мешки. В течение трёх часов, он безвылазно сидел в шатре, каждые десять минут адъютант приносил ему туда чашку кофе. Всё это время девушка была с капитаном. И вот, к одиннадцати часам вечера, капитан решил заговорить. — Луиза, — мягко и с хрипотцой начал Луи. — Вот скажи, что сейчас происходит в городе? Девушка молчала с минуту, а потом решила дать ответ. — Хаос. — Н-е-ет, Луиза. Тут ты не права, — капитан Лепик сейчас походил на школьного учителя больше, чем на кавалериста. — Там сейчас стоит вопрос о существовании нашей страны. Знаешь, почему я никогда не любил Ла-Рошель? — поинтересовался капитан, но потом сразу дал ответ на свой вопрос. — Потому что он окружён горным хребтом. Из-за него, я даже понятия не имею, что сейчас твориться в городе. Ты можешь назвать меня трусом, сказать, что я медлю, потому что боюсь войти в город. Нет, мадам, я не боюсь. Я солдат до мозга костей. Мне давно уже наплевать на собственную жизнь. Тогда, ты можешь предъявить мне, что я скрываю свой страх под маской заботы о подчинённых? Вполне логично, но все они тоже солдаты. Им должно быть, также плевать на свои жизни. Я не ввожу войска в город, потому что не уверен в том, что это правильно. Дорогуша… Эх дорогуша… Луи медленно положил голову на свои руки, а затем послышалось его ровное дыхание. Старый капитан уснул. Убедившись, что Лепик крепко спит, Луиза, наконец, вышла из шатра. Холодный ночной ветер ударил девушке в лицо. Чуть поёжившись, но закуталась в свой плащ и пошла в сторону выхода из лагеря. В биваке горело несколько костров, обычно дворяне жутко привередливые в быте, но сейчас им было не до роскоши. У какого-то костра чинили свои стремена более старые и опытные кавалеристы, у соседнего костра ели простую кашу из одного котла только-только поступившие на службу юноши. Пока Луиза гуляла по биваку, ей почти полностью передался этот дух военной романтики. Пока она воевала с Альбионом, к ней относились как к высочайшей особе, и у неё не было возможности пропитаться этим духом. Дойдя до выхода из частокола, что возвели вокруг своего лагеря кавалеристы, Луиза остановилась рядом с постом из трёх парей. Им всем было чуть больше лет, чем самой Луизе, и никакого внимания они на девушку не обращали. Пока один из них не поднялся и не обнажил свою палочку. Вальер дёрнулась назад, от такого действия, но парень поднял палочку вверх и спросил: — Парни, вы тоже это видите? — Видите что? — Луиза насторожилась, но решилась спросить об этом у дозорных. — Всадник. На лошади. Только покинул Ла-Рошель, — ответил один из бойцов Лепика, не поворачивая голову в её сторону, а продолжив сидеть на траве, и есть из миски свою кашу. Тут тот, что встал, выпустил в небо большой красный шар, который поднявшись высоко в небо, осветил дорогу от Ла-Рошеля. Тогда Луиза и заметила, что по дороге, разбрасывая во все стороны пыль, в чёрном плаще почти по колено, скакал всадник. Вокруг его правой ноги было намотано стремя, а сам он почти полностью свалился на левую сторону. Поводья держала лишь одна правая рука, левая же безвольно болталась вдоль туловища лошади. Стараясь изо всех сил удержаться в седле, всадник гнал свою лошадь прочь от Ла-Рошеля. — Мадам, — обратился тот, что ел. — Я думаю, вам стоит пойти и разбудить господина Лепика. У нас тут есть интересный гость для него.***
Я спокойно завтракал в таверне над нашим убежищем, как в неё сломя голову вбежала Эльба. Найдя меня взглядом, она, расталкивая всех, подбежала ко мне. — Акиро! Акиро! Корабли отдали швартовы и поднимаются! — с ужасом на лице произнесла девушка. — Сколько?! — подорвавшись, спросил я. — Семь из девяти. И что такого, что корабли отдали швартовы и решили покинуть порт Ла-Рошеля? Спросит обычный человек, вот только… Ла-Рошель военный порт и без особого приказа, семь из девяти военных кораблей не могут покинуть порт. — А где десятый? — количество фрегатов, базировавшихся в Ла-Рошеле должно быть десять. — Позавчера ушёл на дежурство, всё по расписанию. — Пиздец, — вот это словно точно характеризовала всё сейчас происходящее. И пусть сейчас Ла-Рошель выглядит как обычно, уже через пару часов всё может обернуться совсем иначе. — Всех под ружьё! Чтобы каждый присутствовал в убежище. И да, это приказ. Как только донесёшь до всех мой приказ, собираешься и едешь в Тристанию. Это не обсуждается! — Но, Акиро… — девушка пыталась возразить, но я лишь молча, развернулся и пошёл в сторону спуска в убежище. Мои приказы не обсуждаются. Толпа буйствовала. Я вот поражаюсь, ещё вчера они славили королеву, а сейчас слышны выкрики: «Генриетту на костёр!» и тому подобные. Буквально за пару часов обстановка в Ла-Рошеле перевернулась с ног на голову. Я пытался остановить заговор против королевы Тристейна? У меня это получилось… Почти. Этот заговор переходил в хорошо спланированный и организованный бунт. По городу ходили зазывалы из ряда заговорщиков. Толпы народа ходили по улицам и сжигали чучела королевы. Весь гарнизон был либо обезоружен и арестован, либо перешёл на сторону заговорщиков. К тому же, по информации от доносчиков, десятитысячный отряд направлялся к Ла-Рошелю со стороны границы Галии. Удержать город было невозможно, так как он пал изнутри. Они перехитрили и меня и королеву. И самое страшное, что было в руках заговорщиков, так это флот. В Ла-Рошеле базировалось десять фрегатов. Один покинул порт совсем недавно. Ещё два были под прицелами пушек кораблей бунтовщиков. Вскоре, они и эти корабли включат в состав флота. Даже имея меньшее по числу войско, с девятью фрегатами, заговорщики смогут взять Тристанию в течение двух недель. Так, четыре фрегата находятся в портах Альбиона, там же и флагманский «Вюсенталь». Ещё десяток патрулируют юго-восточную границу Тристейна, не далеко от буферной зоны. Там порт Сен-Сюри. Вот там и базируется та десятка. Итого, всего во флоте Тристейна осталось около пятнадцати фрегатов, в то время как заговорщики имеют девять. Но прибыть к столице раньше, чем прибудут фрегаты мятежников, не сможет, ни один корабль королевского флота! К тому же, отзывать корабли с Альбиона безумие! Да и оставлять неприкрытыми от эльфов границы тоже глупо. Я ещё не знал всей обстановки, творившейся в стране, но у меня было понимание того, что, скорее всего, произойдёт. В моём мире это было пережито десятки раз. Но как всё это остановить? Тут в мою голову закралась одна из цитат Наполеона: «Пятьсот человек смести картечью, остальные сами разбегутся». Логично, вот только додумается ли до такого Генриетта? Правда, до этого было ещё далеко. Надо решать проблемы с самим Ла-Рошелем. — Мюрат! — Оу? — ответил на мой выкрик маг, находившийся в главном зале убежища, где и собрались абсолютно все члены ордена. Я отдал приказ о полной боевой готовности, так что в убежище сейчас было суетливо. Все надевали всё, что имели под рукой. Кто-то чистил свой мушкет, кто-то затачивал сабли и палаши. Все остатки ордена были готовы броситься в атаку в любую минуту. — Вызывал, господин командующий? — с улыбкой выдал Мюрат. — Что такой довольный? — я скептически посмотрел на своего товарища. — Так почему я должен быть недоволен? Дело же скоро! — Эх… — я выдохнул. — Зелен ты ещё. — С чего это? — Генри чуть надулся. — Войны ты не видел… — в моём мире когда-то было схожее отношение к войне. Её считали соревнованием в удали и храбрости, но после Первой Мировой войны, моя планета узнала, насколько чудовищна та окопная война, что была дарована Земле в те годы. Халкегиния пока же о таком не ведала. Да и войны на истребление тут не велись, так, что всю эту радость можно было понять. — Ладно, Эльба уже уехала в Тристанию. — Да, ещё до того как разоружили гарнизон. — Хорошо… Что там по поводу подкрепления бунтовщиков? — Полтора, максимум два, дня марша им осталось. Что будем делать, командир? — Да чёрт его знает. Вряд ли мы город удержим. Уходить надо. Но сейчас уже никого не выпустят. Я задумался над тем, как бы нам покинуть город. Выйти из Ла-Рошеля оставаясь незамеченным было почти невозможно. А пробиваться с боем глупая затея, имея так мало штыков. Если бы у меня было чуть больше человек. — Эй, Акиро! — с другого конца зала крикнул блондин в мундире офицера пехоты Тристейна. Третий сын семьи Грамон — Гиш. — Тебе ещё люди нужны? А что, если освободить пленных членов гарнизона? Чёрт! А ведь смазливый блондинчик прав. — Мюрат! Найди и освободи как можно больше солдат гарнизона. Дальше просто начинайте резню. Возьми с собой двадцать человек. И будьте осторожны! Как только начнутся стычки, возвращайся сюда. Понял? Мюрат вытянулся по струнке и, отсалютовав мне, удалился. Достав часы из поясного подсумка, я засёк время. Стрелки показывали пять часов двадцать минут вечера. Оттерев от пыли свои часы, я смог обратить внимание на стрелки, они показывали половину десятого вечера. Почти пять часов в городе шли непрерывные бои. План, который предложил Грамон, оказался провален. Или его исполнение было провальное. Мюрату удалось освободить около трёх сотен бойцов гарнизона. Те сразу же вступили в бой с бунтовщиками. Но через два часа после начала операции, квартал, в котором находилась таверна и убежище, был полностью окружён войсками заговорщиков. Вести по нам прицельный огонь из пушек не давали близь стоящие постройки, да и поднимать корабли против нашей маленькой крепости было не эффективно. Но и хорошее тоже случается. Нам полностью удалось запереть квартал. Без кавалерии прорвать нашу оборону будет невозможно, а прибудет она в лучшем случае завтра. У нас была целая ночь, чтобы предпринять попытку сбежать из осады. И тут нам тоже улыбнулась удача. Один из наблюдателей сообщил мне, что со стороны Тристании подошёл кавалерийский корпус. Но, как я ожидал, услышав происходящее в городе, встал лагерем в двух километрах от Ла-Рошеля. Выбить противника из города кавалерией мы не сможем. Но она сможет помочь нам вывести остатки гарнизона в поле, куда бунтовщики точно не пойдут. Убрав часы в подсумок, я снова оказался в этой ужасной реальности. Таверна была заполнена ранеными. То тут, то там сновали бывшие официантки, которые сейчас бинтовали раны и разносили воду защитникам города. Вся таверна была переполнена стонами раненых. Постоянно были слышны звуки ружейной пальбы. Редко бахала пушка. За одним столом со мной сидели Мюрат, Гиш и шевалье Сайто. Я ещё раз пристально посмотрел в глаза Гишу. Сначала он показался мне тем, кого называли золотым поколением. Те, кто просто прожигают свою жизнь за выпивкой и женщинами, но этот парень оказался не промах. Он хоть и был неопытен как военачальник и маг, но смог быстро организовать стрелковую цепь и отразить несколько атак бунтовщиков, где и получил своё ранение в левую руку, которую ему забинтовали и он держал её на подвязанном, на шее шарфе. Шевалье меня несколько удивил. Он не был магом, но получил свой титул за прикрытие эвакуации во время войны с Альбионом (сам я её не застал, но тот гвардеец, что подарил мне свои силы, об этом знал). Техничности в его фехтовании я не заметил, но та скорость, с которой махал своим мечом Сайто, меня впечатлила. К тому же я впервые увидел, как сражается Мюрат. Он был магом-квадратом воды, но почему-то жутко этого не любил. Я думал, что водные маги плохо сражаются, только лечат, но тут я ошибался. Мюрат как бешенный вступил в ту резню, что называли городским боем. Он редко когда колдовал, в основном использовал лезвие, чтобы рубить противника. Но как только он удалялся о врага на ружейный залп, то собирал всю пролитую вокруг себя кровь и собирал её в острые иглы, которые направлял просто в строй противника. Увидев, что этот немного хамоватый парень творит на поле боя, во мне проснулось что-то вроде симпатии к нему. Во всяком случае, я знал, что ему можно доверить свою жизнь. — Так, что делать будем? — такие вопросы почти всегда задаёт Мюрат. — У нас под боком кавалерийский корпус стоит. Может, попытаемся выбить их из города? — Сайто хоть и был героем, но военной грамотности ему явно не хватало. — И как кавалерия будет выбивать засевшего в зданиях противника? — прикрыв лицо рукой, задал саркастический вопрос Гиш. — Их тут просто в грязь забьют. Ответ Гиша заставил мой мозг ещё больше думать. Он прав, кавалерия не сможет выбить засевшего в городе противника, но есть одно маленькое «но». Она сможет с лёгкостью прорвать блокаду нашего квартала. И тогда мы сможем покинуть город. — Так, господа! Гиш прав, городские бои — гибель кавалерии, но мы можем их использовать для того, чтобы прорвать блокаду. Наши всадники влетят в город, порубят в капусту кольцо окружения, и мы кинемся наутёк. — А ты уверен, что всё выйдет именно так? — Генри закусил губу. — А у тебя есть другие идеи? — Тогда остаётся ещё один вопрос, как заставить нашу кавалерию пойти на штурм? — автором вопроса был всё тот же Гиш. Достав из-под стола чернильницу и лист бумаги, я принялся быстро черкать на нём гусиным пером. Закончив письмо, я свернул его в свиток и закрепил восковой печатью. Закончив, мне предстояло самое сложное — выбрать гонца. Я внимательно всматривался в лицо каждому кто сидел за столом. — Ты, — мой выбор упал на Сайто. — Из города вырвешься ты. Я видел твою ненормальную скорость и ловкость. Именно тебе я хочу поручить спасение всех наших жизней. — Я? — Сайто с негодованием посмотрел на меня. — Но… Но у меня же жена! — Ты её бросить хотел! — моментально ответил Гиш. — Стоп. Я тебя не помирать посылаю. Мы поможем тебе вырваться из города. Создадим маленький коридор, а ты на лошади вырвешься из города. Сможешь? Минута мучительного ожидания. Она длилась целую вечность. И вот, сглотнув, шевалье кивнул. Его лицо сразу же стало серьёзным и сосредоточенным. — Запомни, это письмо надо передать командиру корпуса. Лично в руки. — Я всё понял. Мы всё отсюда выберемся. Даю слово! Мы, молча, пожали руки с Сайто. И тогда я приказал Мюрату готовить людей. Мы готовим наступление на южные ворота города Ла-Рошель.