— После этого я вообще перестал понимать, что вообще тут происходит, — уже не крича, с ноткой безразличия в голосе, произнёс Лепик, закончив слушать мой рассказ про альбионских драгун при Тарбе.
— Слушай, тут всё равно, понимаешь ли что-то или нет, — доставая папиросу, пробубнил я. — Ситуация более, чем логичная. Да и подчерк именно альбионских драгун. Я только вот чего понять не могу, — табак приятно вскружил голову и я поудобней уселся на каменой стене города, закинув голову к небу. — Как же мы проворонили бунтовщиков среди альбионской знати? Если у них достаточно сил, то они могут за милую душу выбить наши оккупационные войска с острова. И останемся мы с голой задницей…
— А как же Германия? Там же и её войска стоят! — возразила доселе молчавшая Генриетта, внимательно слушавшая мой рассказ.
— Ваше Величество? — в моих глазах читалось, будто я разговариваю с самым тупым человеком на свете. — Германия только этого и ждёт, чтобы начать вторжение. Не удивлюсь, если она ещё и поможет острову вышвырнуть нас оттуда.
— Но…
— Но… Но… Но… — вспылил я. — Что вы всё заладили своё «но» да «но»? Пора бы уже вырасти, Ваше Величество! Ничто и никогда не будет идти так, как вы захотите! Удача — это миф! И этот миф всегда будет на чьей-то стороне, но только не на вашей! Это геополитика, а в геополитике — нет места эмоциям. Если вы этого ещё не поняли, то объясню вам то, до чего вы должны были дойти сами. Пока Пьеро стягивает часть наших сил на себя, Альбион готовит армию против наших оккупационных частей. Затем они объявляют свою независимость и при поддержки сил Германии, выбивают наши войска. Используя тот факт, что Тристейн будет вынужден подавлять мятеж на острове, наши добрые соседи начинают вторжение. Затем две-три недели, и германцы проходят парадом по Тристании. Вас, Ваше Величество, в лучшем случае, отдают замуж за императора. В худшем — вы идёте на эшафот. Затем сажают на престол Тристейна какого-нибудь марионеточного короля и конец королевской династии, а вместе с тем, и независимости этого самого Тристейна. Теперь расклад понятен?
Королева ещё какое-то время переваривала то, что услышала от меня. Вид её был достаточно подавлен. Тут и думать не нужно было, чтобы понять, что подобная перспектива её точно не радовала. Укутавшись ещё глубже в китель, она подняла воротник и спрятала за ним своё лицо. Хотя выражение этого самого лица, выдавало в ней то, что в голове юной королевы шёл какой-то глубокий мыслительный процесс. Казалось, что она выберает между одной лишь ей видимыми вариантами.
Молчание на стене продолжалось ещё около десяти минут, пока Генриетта не скомандовала всем, кроме меня, оставить её одну. Меня же дико удивил подобный финт ушами, особенно если вспомнить то, что было между нами в зимнем саду, но по глазам Её Величества было видно, что сейчас не будет какой-либо женской ванили. Собравшись с мыслями, Генриетта всё-таки решила заговорить.
— Знаете, я не хотела раскрывать это так рано. Но… Зная вас, я точно знаю, что уж лучше я скажу всё прямо, чем буду пытаться водить вас за нос… За что, кстати, я ещё раз хочу перед вами извиниться, — говорила девушка, явно намекая на тот случай с Остландом. Но как-только я хотел прервать её и вернуть к делу, она сама развернула диалог в правильное русло. — Я связывалась с Галлией. В случае войны, они сразу же вступят в неё на нашей стороне. Это и есть главный козырь!
Я продолжал смотреть на свою коро… На свою БЫВШУЮ королеву, как на полнейшую дуру.
— Ваше Величество… Дело в том, что этот финт ушами читается даже ребёнком, что только выучил буквы. Более чем уверен, что Германия прекрасно понимает, что Галлия будет выступать на стороне Тристейна, иначе бы не разыгрывала бы этот спектакль с Альбионом.
После моих слов, Генриетта встала как вкопанная. Спустя пару секунд её ноги подкосились, а сама она сползла вниз по стене, тихонечко заскулив. После этого не выдержал я. Подскочив на ноги (врач уже извлёк картечь, а Альдебаран почти моментально залечил достаточно серьёзные раны), и схватившись руками за лицо, я заорал в небо.
— Куда только смотрел Ришелье?! Господи, за что мне это! — посмотрев на королеву сверху вниз, я продолжал фонтанировать эмоциями. — Вы действительно расчитывали на этот план и старались держать его в секрете от всех?! Ришелье знает?! — Генриетта выглядела будто щенок, которого ругает хозяин. — Ришелье знает?! Повторя, — девушка героически молчала. — Ришелье знает?!
— Н-нет, — робко выдавили королева Тристейна.
С моих губ сорвался протяжный стон. Ноги сразу же начали ходить туда-сюда, а руки отчаянно натирали лицо. После моего ухода из армии, во мне теплилась надежда, что королева возьмётся за ум и действительно начнёт совершать логичные действия. Тогда мне казалось, что если её слова адресованные мне, действительно правда, то она постарается вывести страну из той дыры, в которой она оказалась после войны с Альбионом. Но нет. Её слова о большой любви ко мне оказались пустышкой, мифом, фальшью. Не более.
— Это катастрофа, Ваше Величество, — спустя десять минут мне всё же удалось успокоиться. — И что же теперь делать?..
— Правда, — шёпотом заговорила девушка. — Что же теперь делать?
Генриетта, подобно кошке, покрутила головой по сторонам, убедившись, что за нами никто не следит и расплакалась, зарыв голову в колени.
— Я не знаю, что теперь делать, — сквозь слёзы, сказала королева. — Правильно говорят, что королями не рождаются, а становятся…
Слова девушки было сложно разобрать из-за тихих всхлипываний. В какой-то момент мне стало её действительно жалко. Страна оказалась в жутком положении, на грани невероятно сложной войны. А у руля ещё совсем ребёнок. Оттуда и желания собрать вокруг себя и наделить властью своих друзей, так как это единственные люди, в которых она может быть уверенна.
Знаете, если бы это было какое-нибудь аниме, то тут обязательно должен был бы состояться какой-нибудь душещипательный диалог с откровениями Генриетты, а я бы должен был обнять её и погладить по голове, нашёптывая, что никогда не оставлю её одну. Но это жизнь. А в жизни никогда не бывает так, как ты хочешь. Я сам не имел и малейшего понятия, как выбраться из этой задницы. И уж тем более не мог дать какой-либо совет Генриетте. Всю эту сцену разрушил бежащая к нам фигура в чёрной треуголке — Мюрат.
— Ваше Величество! Ваше Величество! Войска Пьеро готовят контратаку города!
Генриетта, услышав крик офицера, мгновенно скинула с лица тоску и тут же приняла деловой вид. Поднявшись со снега и отряхнув юбку, она внимательно посмотрела на лейтенанта. Генри же, увидев меня, удивлённо повёл бровью, но задавать вопросов не стал. Он прекрасно знал куда я уходил и зачем. Ведь именно он смог добыть мне информацию о том, где находился Гарет. Да и вообще, Мюрат — единственный человек во всём Тристейне, знал где и когда я был за всё время моего коротко путешествия, ведь именно он управлял всей оставшейся от Ордена шпионской сетью.
— Ну, — я обратился к девушке. — Что сейчас то делать будем?
Генриетта положила руку на навершие моего бывшего палаша. Затем с ней произошло то, чего я никак не ожидал увидеть. Всё-таки воспитание в королевской семье иногда давало о себе знать. Едва я увидел её глаза, как тут же стоял очарован сиренью посреди её белков. Но взгляд… Взгляд требовал подчинения и я готов тут же был нырнуть под пули, стоило бы ей сказать.
— Шевалье Хатори, принимайте командование, — говорила королева не своим голосом. Хотя, нет. Как раз таки своим. Тем, который должен быть у королевы. — Мюрат, проводите командира бригады в штаб и соберите всех офицеров начиная с капитанов.
***
В церкви было достаточно оживлённо. Основатель знает, почему он не стал противиться мне. Но сейчас его спина была в зоне досигаемости. Свет свечей мерцал, когда возле нашего штаба пролетало вражеское ядро. Первый приказ, который отдал Акиро, после того как я ему приказала принять командование, так это начать обстрел наступающих артиллерией. И это сработало. За те полчаса, что прошли с момента атаки, залпы пушек заставили наступление Пьеро захлебнуться и ему пришлось начать обстрел города из артиллерии.
Офицеры собрались возле стола. Сказать, что многие были удивлены, ничего не сказать. Но как-только Акиро заговорил, все сразу же замолчали, внимательно слушая спасителя Тристании.
— Роты Моро и Вальтера должны занять эти высоты, — палец Акиро указал на холма в одном квадрате от стен города. — Рота Нея, вместе со стрелками майора фон Штейца займут опушку леза восточнее позиций Моро, — Хатори повёл пальцем по карте. — Вот тут. Вся пехота ближнего боя расположется между позициями Штейца и Моро.
— Получается, — почёсывая свою густую бороду, заговорил тридцатилетний Штейц. — Мы за стенами отсиживатся не собираемся?
— Правильно мыслите, полковник, — Хатори щёлкнул пальцами. — Части Пьеро идут в сторону Тулузы. Чем быстрее мы тут закончим, тем быстрее мы сможем броситься к пяткам второй части армии Пьеро.
— Риск…
— А я и не спорю, что риск. Но выбора у нас просто нет.
— А что будем делать с вражеской артиллерией? — подал голос молодой капитан от, как раз таки, артиллерии.
— Ваша задача будет подтянуть все орудия на стены и хоть в лепёшку расшибиться, но не дать пушкам противника работать.
Честно говоря, я первый раз видела Акиро за работой. Изначально у меня о нём складывалось весьма странное впечатление, этакий разгильдяй рубака, но сейчас я пересмотрела своё отношение к Хатори как к командиру. Собранный, прямой и опасный, именно так я могла описать его сейчас. Взгляд шевалье скользил от офицера к офицеру, поясняя какие-то детали боя. Офицеры внимательно слушали и после команды: «Выполнять!», быстро удалялись готовиться к бою. Ещё не успел закончиться брифинг, как уже заголосили наши пушки. Грохот стоял адский, с крыши церкви начала сыпаться пыль, а Акиро всё объяснял и объяснял.
Через сорок минут церковь опустела, а Акиро, прохрустев спиной медленно развернулся ко мне.
— В армию я не вернусь. Это отдолжение лишь для того, чтобы я сам мог выжить.
После, ничего не говоря, он покинул церковь. Я же, словно влюблённая девочка, бросилась за ним. А как же… Хоть я и считала себя взрослой девушкой, но маленькая, любопытная девчушка всё ещё жила во мне. Как можно было пропустить такое зрелище? Сейчас же работает сам Спаситель Тристании!
Через десять минут мы вместе с Акиро оказались на стене. Но дальше веселье кончилось. Хатори в приказном тоне сказал мне вернуться в церковь.
— Не пойду! — я даже топнула ногой, чем вызвала улыбку у сопровождавших его офицеров.
— Ваше Величество, тут опасно. По нам всё ещё работает артиллерия.
— Но вы же тут остаётесь, господин шевалье.
— Мне нужно следить за боем, Ваше Величество.
Наш спор продолжался ещё около трёх минут, пока мы всё же не нашли компромисс. Я не буду стоять на стене, а спущусь вниз, но и в церковь возвращаться мне тоже не обязательно. Хоть и это было немного обидно, снизу не было видно манёвров войск, но всё-таки я смогла увидить как шевалье принимает решения на поле боя.
Расхаживая по стене с подзорной трубой, он подзывал адъютанта и указывая ему куда-то, отправлял того с приказом. По началу это было очень даже интересно, но ровно до того момента, как Акиро начал на кого-то кричать и собрался уже сам кинуться в бой…
***
Сражение за Тулон оказалось настоящей грызнёй. Войска Тристейна подготовились к атаке. Едва Пьеро захотел кинуть свои передовые части к стенам, как их тут же накрыла артиллерия. А вскоре перед рядами мятежников возникла армия монархистов. Пушки Пьеро хоть и попытались обстрелять наступающие части Хатори, но орудия на стенах буквально заткнули артиллерию противника. Едва те давали один выстрел, как пушки защитников сразу же накрывали то место, откуда был выстрел, благо дым, поднимающийся от выстрела, был виден даже ночью. За первый час боя Пьеро потерял почти пятую часть всех своих пушек, а пехота Хатори, под прикрытием големов, подошла вплотную ко редутам мятежников. Завязалась рубка, страшная. Больше трёх сотен тристанийцев погибли за первые пятнадцать минут этой мясорубки. Людям Хатори приходилось идти на небольшой склон, а Пьеро выставил между мечниками ряды стрелков, которые достаточно бодро выкашивали наступающую пехоту монархистов. Около часа части Хатори пытались смять первую оборонительную линию Пьеро. Затем наступило затишье. Но затишье это очень мягко сказано. Едва войска Генриетты отступили, как по обороняющимся заработала артиллерия. Те даже не успели растянуть строй. Ядра залетали в плотный строй мятежников, разрывая тела десятка человек за раз.
Спустя полтора часа войска Тристейна пошли на второй приступ, уже по телам своих мёртвых товарищей, но тут Пьеро уже ждал сюрприз. Едва два строя сомкнулись в мечевой рубке, как с флангов возникли они — чёрные дьяволы. Линейная пехота Хаттори. Две роты появились с запада. Под бой барабанов и игру флейты, они подошли на дистанцию в двести метров и дали залп. Затем ещё два. И этого хватило, правый фланг Пьеро буквально посыпался, пехотинцы Генриетты хлынули в прорванный фланг.
Но мятежники достаточно дисциплинированно отступили, заняв позиции на спуске с холма. Кавалерия Пьеро бросилась во фланговый обход войск монархистов, стараясь смять стрелков на холме, но им навстречу бросились кирасиры Лепика, начав жуткую кавалерийскую рубку. И в этот момент подошли части Штейца, атаковав едва собравшиеся части Пьеро с востока. Мятежникам ничего не оставалось кроме как под утро скомадовать отход. Пьеро решил всё-таки не рисковать и отойти глубже, выманивая Хатори на бой в чистом поле, в трёх километрах от города, но тут случилось то, чего не ожидал вообще никто…
Едва солнце показало свои первые лучи, как с холмов на юге раздался жутких грохот. Спустя пару мгновений на ряды Пьеро обрушился град из ядер. Едва солнце поднялось чуть выше, то можно было разглядеть, как южнее города расположилась целая тьма орудий, больше сотни. За пару минут они буквально затянули себя дымовой завесой. Галльская артиллерия заработала в самый нужный момент, не дав людям Пьеро отступить в порядке и дисциплине. К восьми утра двадцать восьмого декабря всё было кончено.
