on the edge (of the devil's backbone)

Фелисити наблюдала за восходом солнца на горизонте, сидя за столом на веранде. Она была завернута в одеяло и держала в руках кружку быстро остывавшего кофе, к которому девушка даже не прикоснулась. Она была истощена. Она не спала ни минуты прошлой ночью, потому что теперь официально она полностью все испортила. Как же ей хотелось убежать от всего, но не было ни единого места куда бы она могла пойти. Она ничего не могла больше поделать. Она оказалась в ловушке. Фелисити закрыла глаза и позволила своей памяти вновь сыграть эту сцену в своей голове. Была долгая и длинная пауза, последовавшая за ее признанием. Смоук в панике смотрела на то, как Оливер не переставая мигал, словно его мозг пытался обработать свалившуюся на него информацию. Но чем дольше это продолжалось, тем больше ее кишки наполнялись чувствами вины и страха, что она держала в ловушке внутри себя на протяжении всех этих месяцев. — Ты, что? — прошептал Оливер. Слезы навернулись на глаза блондинки, и она уронила руки, которые держали его лицо. — Я из ФБР. — повторила она. — Я работала на них в течении нескольких лет, и была назначена работать на тебя под прикрытием. Куин покачал головой, прерывая ее. — Нет. Нет, ты не можешь быть из ФБР. Ты не можешь. Ты ведь разыгрываешь меня, верно? Фелисити, пожалуйста, скажи, что ты меня разыгрываешь. О, как же ей хотелось. Как же она желала, чтобы это было именно так. Вместо устного ответа, девушка схватила свой ноутбук и прошла по всем сетевым путям в базу агентства, пока на самом верху экрана не загорелась надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, АГЕНТ СМОУК». Ни говоря не слова, она повернула экран к Оливеру и наблюдала, как он наконец связывает ее слова с реальностью увиденного. Она работала на ФБР. И ее послали, чтобы уничтожить его. Выражение его лица будет преследовать ее всю ее жизнь. — Нет. — мужчина покачал головой. — Нет! Нет! Закрыв свой компьютер и отложив его в сторону, Фелисити рванулась вперед и схватила его за руку. — Оливер, слушай меня! — закричала она. — Ты не можешь убить Чин на Вей! Если ты убьешь ее, у меня не останется выбора кроме как арестовать тебя! — Отойди от меня! — заорал Куин, вырывая свою руку из ее захвата. — Почему я должен доверять тебе? Почему я должен верить тебе? Его слова были словно удар под дых. Мышцы Фелисити обмякли, и она даже не пыталась остановить его, когда он прошел мимо. Оливер рывком распахнул дверь и убежал, и она не стала следовать за ним. Это был последний раз, когда она видела Оливера. Она провела остаток ночи, свернувшись калачиком в комнате, которую ей предоставил хозяин дома. Здесь же она не спала всю ночь после неудачного захвата Чин на Вей в доках. Даже после всего проведенного времени в этой комнате, это больше не чувствовалось как что-то родное. Постель была холодной. Подушка деревянной. Без Оливера, без его тела, обернутого вокруг нее, без его тепла, она не чувствовала себя цельной. Словно она была где-то далеко. Там, где холодно. Поток слез хлынул из глаз девушки и побежал по щекам. Боже, как она облажалась. Она предала Оливера. Она предала ФБР. Это было чудо, что она еще жива, что Оливер еще не приказал ни одному из своих людей убить ее. Или сам не утащил ее в комнату для разговоров, чтобы закончить это своими руками. Но, может быть, она всегда знала, что он не станет этого делать. Или она просто на это надеялась. Потому что Фелисити видела, что Оливер хороший, добрый и щедрый мужчина, под маской того, в кого его превратила Братва. Она верила в это. Солнце уже полностью взошло, окрашивая небо в розоватый оттенок, обозначая официальное наступление утра. Фелисити могла практически почувствовать, как тихий особняк потихоньку просыпается, как люди внутри выходили из своих комнат и приступали к своей работе. Достаточно скоро, новость об ее предательстве должна распространиться. И тогда, наконец, она будет освобождена от своего подвешенного состояния, не зависимо от того, что произойдет. Смоук уже собиралась поставить на пол кружку давно уже заледеневшего кофе и направиться в свою комнату, как приглушенный звук взрыва разнесся по всему первому этажу. Девушка сразу вскочила на ноги и заставила себя перевестись в режим повышенной готовности. Подбежав к двери, она увидела Раису, которая смотрела на нее с глазами полными паники. — Пригнись! — закричала блондинка и схватила женщину за плечи, толкая ту вниз. — Мисс Фелисити? — заскулила экономка, когда весь особняк сотрясся под звуками глухих ударов. — Что происходит? У нее стянуло всю грудную клетку. — Я не знаю, Раиса. — прошептала девушка. Она четко слышала звуки выстрелов, которые отдавались эхом в ее голове. Фелисити сделала единственное, до чего могла додуматься в этой ситуации. Она побежала в кладовку, где точно знала, Оливер хранил парочку пистолетов (в буквальном смысле, он хранил в этой чертовой кладовке парочку пушек), и схватила Глок. — Раиса. — пробормотала она, снимая предохранитель и проверяя магазин. — Мне нужно, чтобы ты осталась здесь, хорошо? Ты можешь сделать это для меня? Перепуганная женщина кивнула и еще сильнее забилась в угол. Убедившись, что Раису не видно, Смоук вышла из их укрытия и медленно зашагала к источнику шума. Она услышала крики и звуки выстрелов, автоматически напрягаясь всем телом. Выпятив впереди себя пистолет, она зашагала вперед. Добравшись до места, где коридор сворачивал в холл Фелисити заглянула за угол. От представшей перед ней картины у девушки перехватило дыхание. Все фойе было заполнено сотрудниками спецназа и спецагентами, вооруженными огнестрельным оружием, дубинками и щитами, и поваленными амбалами Братвы. Федералы палили с дикостью, которую Фелисити ни разу не наблюдала за всю свою жизнь, стреляя на поражение, не задавая вопросов. Переполох привлекал все больше и больше охранников особняка туда, где спецназ и ждал их. Они убивали их с легкостью, и мертвые тела людей Оливера постепенно накапливались по всей площади холла, больше похожей теперь на поле боя. Казалось, прошла вечность, до того момента, пока охранники не перестали появляться, и Фелисити боялась того, что это могло означать только одно, что не осталось ни одного живого в этом огромном поместье. На дрожащих конечностях, она вышла из своего укрытия, с по-прежнему поднятым пистолетом. В этот же момент, члены спецназа начали разбегаться по коридорам, с целью исследования особняка. Некоторые побежали наверх по лестнице, некоторые направились в коридор, ведущий в кабинет Оливера. Все они получали приказ от человека, стоящего в самом углу. Подойдя достаточно близко в пределы слышимости, Фелисити увидела, как этот человек снял шлем, и у нее сбилось дыхание и упали руки. Это была Лайла. — Агент Майклс. — потребовала Фелисити. — Что это? Лайла взглянула на нее, и девушка застыла от холодности женщины. Она проглотила свой страх, взывая к своей смелости. — Что ЭТО такое? — повторила Смоук. — Что за хрень ты тут творишь? — Мы должны были предпринять меры, выбиваясь из графика. — хладнокровно заявила Лайла. Нет, подумала Фелисити про себя. Оливер же не убил Чин на Вей прошлой ночью. — А почему мне не сообщили? — спросила она, пытаясь выглядеть решительно. — Это задание мое и Джона! — Учитывая обстоятельства… — начала Лайла, поднимая бровь. — … мы не думали, что это было бы целесообразно. Какие такие обстоятельства, подумала Фелисити со страхом. Лайла знала. Джон сказал ей. — Когда мы закончим свои дела здесь, мы возвращаемся в бюро. И поверь тому, что я говорю. Тебе нужно подготовиться к очень длинному разговору, агент Смоук. Страх затопил все ее существо. Она сильно, пресильно облажалась. У отряда спецназа заняло еще три часа, чтобы очистить особняк. И все это время Фелисити была на иголках. Она металась между надеждами на то, что им удалось арестовать Оливера до атаки, и верой в то, что ему удалось сбежать так далеко, как только возможно. Все эти мысли оборвались, когда два федерала вышли из главного коридора первого этажа, волоча его между своими, одетыми в кевлар телами. Он выглядел невредимым. Она не увидела на его теле следов борьбы, порезов или ушибов на его лице. Должно быть, Оливер пошел с ними по своей воле. Фелисити почувствовала некоторое облегчение от того, что ему не причинили какой-либо физической боли. Но ее сердце подпрыгнуло прямиком в горло, когда они проходили мимо нее и их глаза встретились. Девушка забыла, как дышать, ловя выражение чистейшего гнева. Оливер ненавидел ее. Это было ясно, как день. Момент прошел, и спецназовцы вывели Куина из его дома. Она знала, что это случиться. Она знала, что в ту секунду, когда Оливер узнает правду о ней, те три слова, которые он шептал ей снова и снова испарятся, а она снова останется одна во тьме. Это было неизбежно. Так же неизбежно, как-то, что солнце восходит на Востоке и заходит на Западе. Это было неизбежно, потому что все мужчины в ее жизни в конце концов перестают любить ее. Через двадцать минут, после того, как Оливер был взят под стражу, Фелисити была оглушена сиреной скорой помощи. Девушка нахмурила брови в недоумении, когда санитары помчались через холл и по коридору вниз. Но еще через полчаса они вернулись с телом, загруженным на носилки, рядом с которыми шел Диггл. Это была Чин на Вей. — Она жива? — прошептала Смоук. Джон мрачно кивнул. — Она не в лучших кондициях, но она держится. Он остался стоять на месте, пока санитары вынесли ее наружу, и при помощи спецназовцев загрузили женщину в машину. Фелисити стояла рядом, обернув вокруг себя свои руки, не чувствуя своего тела вообще. Оливер был арестован и взят под стражу. Чин на Вей была жива. И Джон сказал Лайле. — Зачем? Дигг вздохнул. Ему и не нужно было отвечать на поставленный вопрос. — После того, как ты сказала мне, что спала с Оливером, я поставил на тебя жучок. — признался он. — Я слышал ваш разговор прошлой ночью. Как ты рассказала о себе и предупредила его не убивать Чин на Вей. Так что, я все рассказал Лайле и Уоллер, а они уже приняли решение. Фелисити закрыла глаза, позволяя слезам течь по лицу. — Ты прослушивал меня? — спросила она тихим и сдавленным голосом, даже не пытаясь скрыть нотки предательства. — Да. — без единого сомнения в голосе ответил Диггл. Фелисити больше не нужны были объяснения. Она знала, почему он так поступил. Если бы все было наоборот, то она поступила бы точно так же. Но это не уменьшало боль. Джон положил руку на плечо девушки. — Мне очень жаль, Фелисити. Ты знаешь, что я был на этом задании три года. Я не мог позволить ничему встать на моем пути устранения Братвы. Она знала, что он прав. Она знала, что он поступил правильно, что его заботила эта миссия. Он пытался спасти ее от себя самой. Она слишком глубоко в этом увязла, и она знала, что Джон всего лишь пытался вытащить ее из этой пропасти. Проблема была в том, что она уже упала со скалы. Не было никакого пути назад для нее. Уоллер была подозрительно в порядке с тем, что Фелисити спала с Оливером Куином. После того, как особняк был очищен, все трое агентов вернулись в офис и засели в кабинете директора. Там, Фелисити пришлось объяснять обстоятельства своего предательства. Она выложила историю, используя бездушные термины, которые были на ходу в жаргоне ФБР. Это помогло ей немного выйти из оцепенения. Она загнала свое отчаяние куда подальше. Но это не стерло из ее головы выражение ненависти на лице Оливера, что ее память прогоняла перед глазами каждые пять минут, загоняя ее в тупик. Джон не поднимал головы с тех пор, как они перешагнули порог. Лайла хмурилась все сильнее и сильнее по ходу рассказа Фелисити. Но лицо Аманды на протяжении всего этого времени оставалось бесстрастным. Это нервировало Смоук и заставляло ерзать на стуле, пытаясь угадать, о чем же думает эта безжалостная кукловодша. Когда блондинка закончила свой рассказ в кабинете воцарилась тишина. Фелисити настороженно наблюдала, как Аманда продолжала сидеть за своим столом, скрестив руки на груди. — Хорошо. — сказала она наконец. У Лайлы отвисла челюсть. — Хорошо? — повторила недоверчиво агент. — Хорошо? Это все, что ты можешь сказать? Агент Смоук поставила всю операцию под риск, и все, что ты можешь сказать это «хорошо»? — Сядьте, агент Майклс. — отрезала директор. — Я не закончила. Хотя, то что агент Смоук нарушила протокол, это правда. Но мы можем использовать все это в наших интересах. Фелисити затошнило. Конечно, ей стоило догадаться. Уоллер не была в порядке с этим из-за элементарного чувства милосердия. Она думала только о том, как можно удачно использовать ее отношения с Оливером. Во всех ее нездоровых и хитрых методах. — При захвате поместья Куинов, мы взяли под стражу Чин на Вей. — начала Аманда. — Так же, мы арестовали Анатолия Князева. Брови Джона поползли на лоб. — Анатолий не гражданин Америки. Его обвинение будет кошмаром. А учитывая российско-американские отношения на данный момент, обвинение практически невозможно. — Нет, но только если это не идеальный случай. — мрачно проговорила Уоллер. — Это потребует горы доказательств. Сейчас, в нашем распоряжении электронный сервер Братвы. И если у нас получиться убедить кого-то изнутри стать свидетелем государства, то вот вам и идеальный случай. Сердце Фелисити ускорилось, когда она поняла, о чем вещает кукловодша. — Ты хочешь, чтобы я убедила Оливера стать государственным свидетелем? — ее глаза практически вылезли из орбит с этим вопросом. — Да. — кивнула Уоллер. — В обмен на иммунитет. — ЧТО? — вскрикнула Лайла, вскакивая на ноги. — Ты не можешь быть серьезной! — Агент Майклс. — предостерегла начальница. — Мы потратили три года и бесчисленные ресурсы, чтобы попытаться арестовать этого парня! И ты собираешься спустить все в унитаз только за то, чтобы посадить его шефа? Ты шутишь надо мной?! — требовала Лайла. — Агент Майклс! — повысила тон Уоллер. — Нет! — отстреливалась она. — Нет, с меня хватит! Я наблюдала, как ты вертишь и так и сяк эту миссию, не обращая внимания на элементарные нормы морали, лишь бы взять Куина. Но это заканчивается прямо сейчас! Ты не станешь предлагать Оливеру Куину иммунитет, либо я иду к генералу Бюро, что я и должна сделать! Аманда подняла идеальную бровь. — Сделай это. — холодно отрезала она. — И он скажет тебе тоже самое. Если мы можем засадить Анатолия Князева, то мы должны сделать для этого все, что в наших силах. Он главный приз. Он король в этой шахматной игре, и если мы должны пожертвовать ферзем, чтобы добраться до него, то так оно и будет! Лайла скисла, смотря на эту холодную женщину. Не говоря ни слова, она развернулась и вылетела из офиса. Фелисити не до конца осознавала их перепалку. Она оставалась приклеенной к стулу, так как после слова «иммунитет» ее мышцы полностью перестали работать. Она не могла двигаться. Она не могла думать. Она не могла дышать. Был шанс. Был шанс на то, что Оливер может уйти от тюрьмы. Шанс, на возможность прожить свою жизнь и не быть связанным с Братвой. Шанс быть человеком, которым он всегда был в глубине своей души. — Как я уже сказала. — не обращая внимание на мини-представление Лайлы, продолжила Аманда. — У нас есть возможность навсегда упечь за решетку Анатолия Князева. Но это удастся только в том случае, если Оливер согласится стать государственным свидетелем. Если он этого не сделает, то его ждет вся строгость закона, а вы двое… — она указала на Фелисити и Джона. — … будете свидетелями по его делу. Нет, этого не может быть. Уоллер заперла на Фелисити устойчивый и ледяной взгляд. — Ты меня понимаешь, агент Смоук, не так ли? Блондинка сжала свои кулаки. — Да, директор Уоллер. По окончанию встречи, когда Фелисити и Джон покинули этот кабинет, девушка по-прежнему была в шоке от последнего поворота событий. Учитывая все, что произошло за последние несколько недель, она ожидала, что ее отправят обратно за решетку, за полный провал миссии. — Ты в порядке? — спросил Дигг. Смоук покачала головой, все еще находясь в оцепенении. — Я не знаю. Столько всего произошло за последние сутки, и я не могу… Я не могу все это обработать. — Это точно. — пробормотал мужчина. — Я тоже не ожидал, что все так обернется. Она посмотрела на него снизу-вверх, и к своему удивлению, нашла на его лице вину. — Что ты думаешь обо всем этом? Ты согласен с Лайлой? Ты думаешь, что будет неверным шагом предложить ему иммунитет? Джон вздохнул. — Я смотрю на это с обеих сторон. Она права, мы работали годы с этой операцией, пытаясь посадить его. Я лично потратил три года на это. — Но? — Но… Оливер, он… — Дигг снова вздохнул. — Фелисити, слушая, как ты говоришь о нем, заставило меня вспомнить те моменты, когда я чувствовал себя, словно я не нахожусь под прикрытием. Когда он был… Ну, когда он не был таким помешанным, как последние полгода. Знаешь, он на самом деле начал срываться сразу после того детского благотворительного вечера, когда Мойру подстрелили… Она кивнула. — Я помню. — Ты не знала его еще, а я работал с ним уже больше двух лет. И он был… Ну, он был светлее. Он был более великодушным, более добрым. Он казался беззаботнее. Были времена, когда я считал его своим другом. Да, он и тогда искал мести, но его печаль и гнев не сводили его с ума. Это выглядело так, что смотря на то, как его мать чуть не застрелили, у него совсем отказали тормоза. А потом, мы почти потеряли тебя… Все стало еще хуже, и тогда я подумал, что для него уже нет пути назад. Фелисити закусила губу. — И что тебя смущает? Если для него нет пути назад, то не будет ли безопаснее держать его за решеткой? Так, как этого хочет Лайла? Он покачал головой. — Разве ты не видела? Он не убил Чин на Вей. — Ну и что? — Фелисити, он только и думал, что об ее убийстве последние шесть месяцев. И пять лет до этого. Она была его целью. Но одна твоя просьба, и он отступил. Он не тронул ее больше. Это все ты. Теперь настал ее черед махать головой. — Нет, все не так. Я просто сказала ему правду. Я сказала ему, что Анатолий тот, кто виновен в смерти Роберта. — О том я и говорю. Он послушал тебя. — Джон слегка улыбнулся. — Слушая, как ты рассказываешь о нем, заставило меня понять кое-что. Что в те пару недель, когда вы спали друг с другом, я видел в нем проблески старого Оливера. Ты вытащила это из него. Если и есть хоть какая-то надежда на его возвращение из этого монстра, которым он стал, то, я думаю, что это ты. Девушка закрыла глаза, слушая Джона. Его слова были полны веры и оптимизма. — Если он примет эту сделку, то он выйдет. Парень, которого вы пытались посадить три года останется безнаказанным. Он не заплатит ни за одно из своих преступлений. И это не ты тот, кто только вчера пытался убедить меня в том, что он плохой парень и мне не стоит об этом забывать? — Если он примет иммунитет, то это не значит, что мы в проигрыше. — парировал Диггл. — Если он принимает этот иммунитет, то мы получаем Анатолия. Главу всей Братвы. Мы сразу отсекаем голову у чудовища. И это приведет к падению ячеек по всей стране, а не только нашего побережья. — Они запросто вернуться. — И тогда мы позаботимся о них. Но лишение свободы Анатолия — это не просто пшик. Фелисити открыла глаза, чтобы внимательно взглянуть на коллегу. — Ты бы выторговал Анатолия за Оливера? Правда? — Если это означает, что мы вернем его душу, то да. — Джон сжал ее руку. — Я знаю, что был резок вчера. Я знаю, что ты испугалась. Но если бы я тогда знал всю ширину твоих чувств… Если бы я знал, как сильно ты его любишь, то я бы не стал ничего из этого говорить. Фелисити казалось, что ее горло наполнилось шипами от розы, что не давало ей возможности вздохнуть. Любовь. Она любила Оливера. В момент, когда Джон сказал это, она поняла, что это правда. Это и есть реальность, от которой она убегала с тех пор, когда он впервые ее поцеловал в своем кабинете. Она пыталась сбежать от этих чувств на протяжении нескольких месяцев, а они все догоняли и догоняли ее. А теперь, ей не к кому было бежать. — Я прошу прощения за то, что не поддержал тебя, Фелисити. — пробормотал Диггл. — Но сейчас я здесь. И даже после всего этого, мы партнеры. Избегая его взгляда, девушка сжала его руку. Впервые за последние двадцать четыре часа, она почувствовала капельку надежды, трепыхающуюся в груди. — Партнеры. — кивнула она. Фелисити четко знала, что не стоит идти к Оливеру в день ареста. Так что, она дождалась следующего дня, в надежде, что он немного остынет. Так же она пыталась убедить себя, что она не была в ужасе от его ненавидящего взгляда, который он бросил на нее в холле своего дома. Она сидела в комнате для допросов, ожидая, когда сотрудники учреждения приведут Оливера. Они будут наедине, и их будет разделять только стол. Черт! Даже за двусторонним зеркалом не будет ни души. Будут только они вдвоем. В одиночестве. Ну, за исключением камеры в углу и маленького микрофона на кармане ее пиджака. Ерзая на стуле, Фелисити поправляла узкую серую юбку своего платья, когда отворилась дверь. Ее голова сразу подскочила, и она с сжимающимся сердцем смотрела, как двое мужчин подталкивают Оливера вперед. Он был одет в типично-оранжевый комбинезон, и по непонятной, известной только Богу причине, он по-прежнему был невероятно красив. Это подтвердило ее теорию о том, что Оливер Куин выглядит сногсшибательно в чем угодно. Он сердито посмотрел на девушку, ни делая ни шагу от дверного проема. — Ты не мой адвокат. — обвиняюще заявил арестант. — Я знаю. — прошептала Смоук. — Я просто… Я просто хотела поговорить с тобой. Пока он неохотно плелся к стулу перед ней, гнев и не думал покидать его красивое лицо. Звук закрывшейся двери напомнил Фелисити зачем она туда пришла. Они сидели в неловком молчании. Оливер таращился на стол, пока Фелисити не могла насмотреться на него. Помимо своего гардероба и мешков под глазами он выглядел по-прежнему. Нездоровую бледность его лица, она списала на освещение. Он все еще был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, а его физическое присутствие защемило ее сердце. Оливер был так близко, но она не могла прикоснуться к нему, а это было единственное, что она хотела сейчас сделать. — Оливер, я хотела сказать, что мне очень жаль. — выпалила она. — Мне так жаль. Я не думала, что они придут за тобой вчера. Это полностью застало меня врасплох. Мне сказали, что они ждут, пока ты убьешь Чин на Вей, поэтому я и рассказала все тебе, лишь бы только удержать тебя и теперь… Ну, вот мы где. — Ты только за этим пришла сюда? — резко потребовал мужчина. — Для того, чтобы извиниться? В этом дело? Потому что если это так, то это пустая трата времени. Я не хочу слушать твои извинения. Я не хочу слушать тебя вообще. Она сжала кулаки. Конечно, она ожидала этого, но от этого не становится менее больно. — Я понимаю, почему ты не принимаешь мои извинения. — тихо проговорила она. — Но это не единственная причина моего нахождения здесь. Фелисити потянулась за портфелем и вытащила из него папку. — Во время налета на особняк, ФБР взяли под стражу Анатолия Князева. — она протянула ему папку. — Министерство юстиций планирует предъявить ему множественные обвинения по сбыту наркотиков, отмыванию денег и рэкете, помимо обвинения в убийстве. Оливер поднял бровь. — И? Смоук задержала дыхание. — Есть электронные доказательства, благодаря доступу к серверам Братвы. Но для того, чтобы все было идеально, и ему смогли выдвинуть обвинения нам нужен свидетель. Ты нам нужен. Руки Оливера немедленно сложились на его груди, когда он посмотрел на нее. Он ничего не говорил. Просто смотрел. Ярость на его лице заставила Фелисити продолжить. — Твое свидетельство будет основополагающим, Оливер. Ты можешь сказать им, как именно он работал с Братвой. Как он распространял все эти наркотики по стране, проституцию, казино, оружие. Ты можешь рассказать судьям, как он использовал тебя в качестве пешки, чтобы укрепить влияние своей организации. Как он использовал тебя и твои ресурсы, чтобы убивать людей. — она сглотнула. — Ты можешь сказать им, что он убил твоего отца. Тело Оливера напряглось, она не могла этого не заметить. Каждый мускул в его теле пришел в боевую готовность, словно пружина. И Фелисити была в ужасе, представляя, что будет, когда он будет свободен. — Если ты согласен на это, если ты дашь показания против Анатолия, то министерство даст тебе иммунитет. Они тебя не тронут. Ты сможешь уйти от всего этого беспорядка и начать новую жизнь, свободным от всего этого. Это должно быть удивило Оливера, потому что его глаза заметно расширились. Но удивление быстро прошло, сменившись недоверием. — Ты врешь. Ее сердце упало от этих двух слов. — Нет, это не так. — настаивала блондинка. — Поверь мне, я не вру. Если ты дашь согласие сегодня, то тебя вывезут в квартиру, которая охраняется двадцать четыре часа семь дней в неделю. Ты пробудешь там до суда над Анатолием. А после того, как он будет признан виновным, ты попадешь под программу защиты свидетелей. Челюсти Куина сжались, когда он посмотрел на нее. — Почему я должен верить тебе? Фелисити не думала, что боль в груди может быть настолько сильной. Она была неправа. В секунду, когда эти слова вышли из его рта, внутри нее все было уничтожено. — Оливер. — прошептала она. — Я знаю… Я знаю, что я предала тебя и твое доверие. Но это не было… Это не всегда была ложь. Не все было ложью для меня. — Я не верю! — взревел он, отчего девушка вздрогнула. — Пожалуйста, Оливер. — продолжала умолять она. — Пожалуйста, согласись на это! — Почему? Почему ты хочешь, чтобы я на это согласился? Получается, ты не дашь мне смертельную инъекцию? А вместо этого, просто вышвырнешь меня на улицу, где они найдут меня и в любом случае прикончат? — Нет! — это мысль ужаснула Фелисити. — Нет, конечно нет! Ты будешь под защитой свидетелей! Ты будешь в безопасности! — Забудь об этом! — кричал Оливер. — Я предпочту умереть в тюрьме, чем жить в подполье. Фелисити не могла справиться с этим. Слезы потекли из ее глаз, размывая образ человека, сидящего перед ней. Мысль о его смерти коробила ее. Словно раскаленное железо прижимали к нежной коже. — Не говори так. — прошептала она. — Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, соглашайся на это, Оливер! Я прошу тебя, пожалуйста, соглашайся! — Почему это так важно для тебя? — крикнул Куин. — Ты работала над тем, чтобы упечь меня сюда все это время! Разве это не то, чего ты хотела? Увидеть мою смерть? — Нет! Это последнее, чего я хочу! — Тогда что?! — Я хочу, чтобы ты был человеком, которым ты способен быть! — заорала Фелисити. — Я видела его в первые дни моей работы на тебя! И даже если я была обманом, ты не притворялся передо мной! Я видела настоящего тебя, когда ты подписывал открытку для жены Марти! Я видела тебя, когда ты поручил мне направить их больничные счета тебе! Я видела этого человека, когда ты был любезен со всеми, кто приходил к тебе в офис! Я видела это, когда твою мать подстрелили! Когда ты обедал со своей сестрой! Когда ты помогал Раисе убираться на кухне! Когда ты позволил Коллин уйти, если даже это означало вскрытие твоей деятельности всему миру! Черт, ты пощадил Чин на Вей! Я знаю, что ты хороший человек, Оливер! Я знаю это! А хорошие люди не заслуживаю того, чтобы гнить в тюрьме до конца своей жизни! Я не могу позволить этому случиться! И я не позволю! Фелисити увидела вспышку боли в его глазах, конфликтующую с сердитым выражением лица. И на короткое мгновение, она почувствовала слабый огонек надежды. — Ты не хочешь принимать сделку, потому что думаешь, что оставшись в тюрьме, ты получишь справедливое наказание за все то, что ты сделал. Но это — не правосудие! Это не вернет всех тех людей к жизни! Это не отменит все наркотики! И твоя жизнь в тюрьме не положит конец деятельности Братвы в США. Единственное, что этому поможет, это Анатолий за решеткой! Ты единственный, кто может это сделать! — Заткнись. — прорычал Оливер. Его резкость чувствовалась словно клинок сквозь желудок. И снова, против воли Фелисити, по ее щекам потекли слезы. — Однажды, ты сказал, что нет таких слов, которые заставят тебя разлюбить меня. — прошептала она, звуча обвинительно. Но ей было слишком больно. — Что изменилось? — Это было тогда, когда я думал, что знаю тебя. — ответил Оливер холодным и бесчувственным голосом, прокручивая нож в животе. — Это было прежде, чем я узнал, кто ты такая на самом деле. И сейчас, когда я вижу это, я не хочу иметь с тобой ничего общего. Я не принимаю эту сделку. Она не могла сдаться. Она отказывалась сдаваться. — Ты знаешь меня! — настаивала девушка. — То, что произошло между нами никогда не было ложью! Я была честна с тобой! Терпение Оливера лопнуло. Он встал со своего стула и подошел к двери, не глядя на нее. — Я не принимаю сделку. Скажи тем перед кем ты отчитываешься, что я буду гнить в тюрьме. А потом, катись от меня ко всем чертям и никогда не разговаривай со мной, или смотри в мою сторону. Он хлопнул ладонью по кнопке рядом с дверью. Через несколько секунд она открылась и двое работников вывели его из помещения, оставив Фелисити наедине со столом и лежащей на нем не раскрытой папкой. Трясущимися руками Фелисити взяла и открыла ее. Внутри был только один лист с тремя словами. Одно простое предложение. Единственное, что она не могла сказать вслух под камерой и с микрофоном в кармане. Единственное, что она хотела сказать Оливеру. Я люблю тебя.