Спокойная музыка для нежных мальчиков.

      Вся уверенность, которую Сэхун прививал себе годами в миг улетучилось, что делало этого незнакомца в двойне опасным. Юноша забыл все слова, что хотел сказать этому нарушителю беспорядка, потому что это недоразумение, которое, на заметку, выше него практически на голову, смотрело ему прямо в глаза и улыбалось самой открытой и чистой улыбкой, что Сехун когда либо видел. Поэтому О наплевав на свою гордость, уже успел простить парню эту ужасную музыку, что сорвала его занятие, и, возможно, даже разрешил бы "сыграть" это еще раз, лишь бы этот молодой человек никуда не уходил. - Э..я, эм, прости, я тут занимался, и услышал тебя, то есть гитару, в общем... прости, я, наверное, пойду, - Сэхун даже на вручение награды так не волновался как сейчас, ему казалось, что такую несвязную речь он говорил последний раз в начальной школе, если даже не в детском садике. Все лицо мальчика покрылось милым румянцем, что не скрылось от глаз брюнета. Который, в свою очередь, продолжал дразнить Сэхуна своим чересчур хорошим настроением. - Ты такой забавный, когда краснеешь. Только что тебя смутило, я так и не понял. Прости, если помешал тебе заниматься. Я специально искал место подальше от активных аудиторий, чтобы настроить свою гитару. Я не знал, что ты здесь тренируешься, обычно классики занимаются в левом крыле академии. Совсем не ожидал кого-то здесь увидеть. Хотя очень странно, что это место все еще пустует, оно же идеальное для репетиций. - Эм, да наверное. Прости, не знаю, как тебя...но с чего ты взял, что я классик? Может я учусь на режиссера и люблю в тишине писать сценарии, например. - Ох, все-таки ты чертовски милый, неужели у вас там все такие? Надо почаще заглядывать к вам. А если отвечать на твой вопрос, то... просто посмотри на себя. Осанка, грация, движения и эти пальцы, черт, не удивлюсь если ты еще ходишь на дополнительные задания по игре на фортепиано. И голос. Я считаю его довольно прелестным. Возможно, ты даже посещаешь уроки До по сольфеджо. Рыбак рыбака, так ведь? - А знаешь... ты не похож на тех современников, с кем я общался раньше. - Ну, видимо, ты тоже не похож на остальных классиков, раз занимаешься в одиночестве. - Я-я, - Сэхун чувствует себя пойманным. Впервые у него не находится слов, чтобы ответить. Его острому язычку завидовали многие, ведь не у всех есть способность отвечать так четко и властно, что любой человек будет согласен с твоим мнением. Многие современники, не смотря на вражду между параллелями, отдавали Сэхуну должное. Ведь парень всегда держался за свое любимое дело, гордился тем, чем занимается, отметая все насмешки. И по мнению современников, это достойно уважения. Но сейчас О не мог вымолвить не слова. Современники для него были слишком простые, не способные к понимаю классики; слишком глупые, к осознанию того, что пуанты на мужчинах - это нормально. Сэхун просто не привык видеть такой ясный разум у парней с нижнего этажа. Это пугает и притягивает. "Что же делать? Как быть с этим брюнетом?" - думал Сэхун. - Так, все хорошо, милашка, успокойся. Ты кажешься очень напуганным. Не знаю причины, но я жажду это исправить. Гитара уже настроена, и я думаю мы можем сходить выпить кофе? Хочешь? Тут рядом есть уютная кофейня, ты же знаешь ее, так? Пойдём сходим? - брюнет был воодушевлен. Какая-то мощная энергия исходила от юноши. Он был словно лучиком света в темную полярную ночь. И то, что этот лучик выглядит, как двух метровый парень с чёрными завивающими волосами, ничего не отменяет. - Но... я даже не знаю твоего имени, - глаза Сэхун бегали по старой аудитории. Черт, когда он перестанет краснеть. - А!Точно! - всполыхнул брюнет и расправил плечи, будто готовясь к драке, - меня зовут Пак Чанель. Я учусь на факультете современной музыки. Вокалист, предпочитаю гитару и барабаны, но так же хожу на вечерние занятия по фортепиано и сольфеджо. К танцам я на прибегал, ибо это не совсем моя стихия. Парни говорят, что мешают уши, а девушки, что ноги. Я же считаю, что мне просто не дано. Бабушка считает меня замечательным, папа просит помощи в ремонте дома, ну и мамочка не может ни гордится мной. И да. Я рад нашей неожиданной встрече. Приятно познакомится. Ну и теперь... какое же твое имя, вечно краснеющий милашка? - Мое имя О Сехун, - блондин по детски надул свои губки на заявление о милашке, - учусь на факультете классики. Балет и фортепиано - мои основные занятия. Помимо этого посещаю художественный кружок. И это, наверное, все... я не брал много дополнительных занятий. Я готовлюсь к ежегодным соревнованиям. - Наслышан, милашка. Ну что? теперь идем? - Да, не милашка я! - Ох, еще какой! - В любом случае, я хотел еще позаниматься фортепиано, - Сэхун стоял на своем, как всегда, в принципе. Не важно насколько сильно он не хотел отпускать этого брюнета, он все равно будет капризничать. Такой вот непростой характер О Сэхуна. Или как говорит сам юноша: "Какой уж есть, обратно не засунешь". - Пойдём, - брюнет обжег своим касанием руку юноши, и повел к кабинету музыки. - Что? Куда ты меня тащишь, мистер "мамина гордость". - Играть на фортепиано, дурашка. Ты когда-нибудь пробовал разнообразить простую игру? Хочешь научу? - Я не считаю, что гитара подходит к фортепиано, тем более современники не играют что-то спокойное, а я люблю классику. - Я тебе обещаю. Тебе понравится.       Юноши вошли в большую светлую аудиторию. Окна были огромными и освещали все помещение. На улице уже начало садиться солнце. Поэтому красивые переливы красного заката отражались от гладкого паркета студии.       Сэхун мягкой походкой прошел к маленькому стулу около фортепиано, проверил готовность инструмента и начал играть. Комнату заполнили приятные звуки инструмента. Блондин забыл о существующей реальности и полностью погрузился в свою игру. Он отдавал всего себя. Играя своими чувствами, а не нотами. О создавал музыку и воскрешал все новые чувства. Пак, сидящий рядом на невысоком пьедестале, завороженно смотрел на такого прекрасного юношу. Сэхун был похож на произведение искусства. Такое прекрасное и чистое. Его тело, словно воск, отливалось лучами последнего солнца. Кажется, что не природа освещала студию, а сам юноша. Его ладони и пальцы были длинные, белые, нежные, будто вырезаны из мыла; иногда они выходят из повиновения, парят перед ним сами по себе, как две белые птицы. Пак пожалел, что не взял себе в расписание художественный кружок, ведь эти руки созданы для того, чтобы рисовать их. Брюнет видел, как Сэхун творит искусство, создает совершенное. Он хотел быть частью этого "совершенного". Пак взял в руки свою старую гитару и провел один раз по струнам, прислушиваясь к дуэту звуков. А дальше.... дальше музыка взяла свое, и ни Пак Чанель ни О Сэхун не были в ответе за то, что они играют. Сердца правили над ними.       Два совершенно разных мальчика. Две абсолютные противоположности. Слились в едином звуке. Их чувства терялись и вновь находились. В аудитории совсем незнакомые души нашли свое тепло друг в друге.       Музыка прекратилось. Уютное молчание поселились в студии.       Сэхун все еще взволнованный, по-детскому красивый со своим милым румянцем, запирает свои ладони между острыми коленями, стесняясь своих до неприличая красивых рук. - Чанель? - Мм? - Я даже и не знал, что мне когда-то такое понравится. Твоя игра прекрасна. Я правда заворожен. - Сэхун? - Мм? - Я даже и не знал, что мне когда-то понравится мальчик в пуантах. Ты прекрасен. я правда заворожен. - Я так понимаю, ты все еще зовешь меня на кофе? - Я зову тебя в свою жизнь, милашка. Но можем выпить на дорожку.