Мы закрываемся в восемь

Гарри Поттер не знал, что такое семья. Точнее, он изучал её как социальный институт, читал про неё в книгах, но никогда не был её частью. Отец и мать погибли раньше, чем он успел сохранить их образы в памяти и осознать, каково это — иметь родителей. У дяди с тётей был шанс восполнить эту потерю, но центром их внимания был только Дадли. А Гарри, плоду осуждаемого ими брака, было точно не место рядом с родимым отпрыском порядочных людей. Что в нем такого непорядочного, Гарри не понимал ни тогда, ни теперь. Каждый раз, когда он пытался уточнить, тётка начинала орать про его отца, и, казалось, еще немного, и у неё изо рта пойдёт пена. А дальше неизменно следовали эхо в исполнении дяди и отсидка в чулане впроголодь не меньше, чем неделю. В этом плане интернат был лучше теткиного дома. Пожалуй, единственный реальный шанс стать его семьёй был у Сириуса. Гарри в юности нередко читал до глубокой ночи старые английские истории, где у сирот появлялись родственники, и не обязательно богатые. Они приходили за детьми в приюты и работные дома, забирали их с собой в другую жизнь. Он читал и надеялся, что однажды то же самое случится и с ним. Пройдёт день-другой, и на пороге интерната обязательно появится кто-то, способный его полюбить. Но когда это наконец произошло, он уже успел окончить школу и в полной мере оценить мудрость поговорки «бойтесь своих желаний». Гарри заканчивал первый курс, когда на пороге студенческого общежития появился худой, осунувшийся человек с кожей сероватого оттенка и запавшими грустными глазами. Он подошел к Гарри, как-то странно всхлипнул и обнял. Потом были долгие вечера за разговорами и решение жить вместе, воспоминания о его родителях, замусоленные фотографии и планы на будущее. Первое рождество не в одиночестве и надежда, что теперь у него наконец появилось то желанное и самое дорогое, что только может иметь человек. И Гарри так долго и отчаянно хотел в это верить, что больше года не хотел замечать очевидное. Сириус был весёлым, смешливым, мог уболтать кого угодно и на что угодно. Когда он обнимал его и говорил, глядя в глаза, ему невозможно было не верить. И Гарри в тот момент верил каждому слову, каждому доброму намерению, в котором убеждал его крестный. И оттого было невыносимо горько резаться о каждую разбитую надежду. Душевные раны затягиваются хуже телесных.  — Мы — семья. — Говорил Сириус. «А семью любят и принимают любой», — вторило сознание вычитанными из книжек истинами. Но как можно принять практически чужого человека, который пьёт, не держит своего слова, сидит на шее и которому, если задуматься, на самом деле глубоко наплевать? Хотя Гарри старался. Его гипертрофированное чувство ответственности раз за разом заставляло проглотить обиду, оправдывая происходящее тем, что Сириус уязвим, сломлен, куда более беззащитен перед реальностью, чем сам Гарри, ведь это не он выпал из жизни почти на пятнадцать лет. Сириус дал ему кров, хоть иногда и хлопал перед носом дверью с просьбой «погулять», пока он немного занят. Он воспринимался живым доказательством, что когда-то у Гарри были родители и тот был кому-то действительно нужен. Вот только после эйфории первого года совместного проживания, после всех «я тебя не просил», «не учи меня, сопляк», «ты не хочешь меня понять» — после всех пощёчин в ответ на его доброе отношение, Гарри чувствовал себя рядом с Сириусом ещё более одиноким и ненужным, чем раньше. Словно никому нет до него дела, и он один против всего этого проклятого мира. А потом неожиданно всё изменилось.  — Мистер Поттер, я ознакомился с вашей работой. — На стол перед ним легла исчёрканная красной ручкой распечатка статьи. Лицо моментально вспыхнуло от смущения, а сердце пропустило удар и забилось в бешеном ритме. Спрашивать, понравилась ли работа, Гарри не стал. Его взгляд зацепился за первый комментарий, да так там и остался. «Слишком очевидно», — алела ровная строчка. Ему так нравился этот почерк — красивый, аккуратный, словно прописи, немного старомодный. Варварство писать таким почерком ранящие слова. Не получив никакой реакции на свою реплику, собеседник откашлялся и, придвинув стул, сел рядом. Гарри повернулся и поймал ищущий взгляд Северуса: тот всматривался в его лицо в поисках чего-то, но, судя по всему, этого не находил.  — Помнится, — он набрался смелости, — мы договаривались, что меня зовут Гарри.  — А мне помнится, что вы просили посмотреть вашу статью, но, похоже, это было вовсе не обязательно. — Разочарование в голосе Снейпа пугало. Откуда оно взялось? Его не должно там быть. Статья ведь не настолько плохая. Или настолько?  — Сэр, простите. Я очень благодарен, просто… Я не ожидал. Ну, что вы так быстро.  — Быстро? — Глухой смешок. Мужчина оперся локтём о стол и приподнял верхний листок распечатки — на втором под ним оказалось ещё больше красных чернил. — Вас не было три дня. Этого более чем достаточно. В голосе Снейпа звучал упрёк.  — Надеюсь, вы решили семейные вопросы? А теперь — раздражение. И беспокойство? Ну да, не удивительно: притащился с разбитым лицом, практически вынудил приютить на ночь, а потом пропал на три дня. Надо было написать, что всё в порядке. После ухода ему ведь хватило мозгов кинуть в смс что-то вроде «Это было здорово, спасибо». Хотя нет, удивительным оно все-таки было. Когда это о нём хоть кто-то беспокоился, кроме Рона и Гермионы?  — Простите, сэр. Я не думал, что вы будете волноваться.  — А у меня был повод волноваться? — Ответ был торопливым, и Снейп встал, прихватив со стола бумаги. Гарри не смог сдержать улыбку — похоже, он попал в яблочко.  — Так вы хотите обсудить статью?  — Конечно, сэр! — Гарри подскочил, оказавшись напротив собеседника и всматриваясь в чёрные серьёзные глаза. Снейп моргнул, но взгляд выдержал.  — Тогда пойдёмте.  — Куда? Часы на стене показывали только половину седьмого, до закрытия далеко, впрочем, едва ли Снейп снова звал его к себе в гости.  — В комнату отдыха для персонала.  — А там что?  — Там мы не будем никому мешать, и там есть кофе.  — Вы купили нам кофе? Снейп что-то раздражённо проскрежетал себе под нос и пошёл к выходу из читального зала, сминая в руке статью. Гарри послушно отправился следом. В комнате для персонала их действительно ждали два больших кофе из Старбакса и сэндвичи. Еще теплые. А за небольшим круглым столом оказалось удобно сидеть плечом к плечу и при этом видеть лица друг друга при разговоре. Северус прошёлся по комментариям быстро и сухо. Они оказались не столь устрашающи, как Гарри себе нафантазировал, но сводились к одному малоприятному факту: текст был банален и скучен до зубовного скрежета.  — Вы не рассказываете в своей статье ничего нового. Все те же истины, но расставленные в другом порядке. Ни единой интересной и свежей мысли, за которую хотелось бы зацепиться. Проработка хорошая, но я это даже в качестве эссе в Кембридже не принял бы. А уж в портфолио для стипендии и вовсе будет бледно смотреться.  — Хорошо, что это не эссе по вашему предмету. — Гарри попытался отшутиться, но напоролся на серьёзность и негодование.  — Плохо! Будь это простое эссе, от него бы не зависело ваше будущее.  — И что вы предлагаете?  — А почему я должен вам что-то предлагать? — Смешок. — Это ваша статья, не моя. Гарри внутренне согласился, что Снейп ему ничего не должен, а уж делиться идеями и подавно, но был готов совсем раскиснуть, если бы рука собеседника не смела со стола разложенные листки и не отправила их в корзину.  — Забудьте об этом. Скажите, что вам интересно?  — В каком смысле?  — Ну, чем увлекается современная молодёжь? Паркур, онлайн-игры, комиксы…  — Я фантастику научную люблю. — От озвученного списка захотелось немедленно отгородиться, словно он прорывал между ним и Снейпом огромную пропасть: вот занудный профессор, а вот безмозглый юноша, чья голова забита супергероями, и этим двоим явно не по пути.  — Научная фантастика, прекрасно. Вот и пишите о том, что любите. Возьмите несколько футуристических антиутопий, проведите параллели с современностью. Или, скажем, проанализируйте детально проработанный мир, в котором общество существует без денег. Рассмотрите демонетизацию как путь эволюции экономики на фоне коммунистических или социалистических течений. Предположите, как нынешнее общество может к этому прийти. Не стесняйтесь строить гипотезы. Остальное уже и так обглодано до вас. Пейте кофе, пока не остыл. И он выпил кофе, умял сэндвичи, а на следующий день уже с порога кинулся к Снейпу с наброском плана и первичным списком источников. Гарри не знал, что так бывает. Точнее, он читал о подобной модели поведения и старался переложить её на их с Сириусом отношениях, но ничего не вышло. Он отдавал — у него брали. Но сейчас все было совсем иначе, и он терялся, не понимая, как себя вести. О нём заботились? Вернее, если это не было заботой, то Гарри мог сразу расписаться в полнейшем невежестве в вопросе человеческих взаимоотношений. Никогда прежде ни один человек не делал для него так много, не относился с таким вниманием, не требуя ровным счётом ничего взамен. Даже в мелочах. Например, каждый день его ждали либо кофе, либо коробочки с китайской едой.  — Вы меня подкармливаете, словно уличного кота, — как-то раз ляпнул он, обратив внимание, что Снейп к еде практически не прикасается.  — Только не просите взять вас к себе, мыть и чесать за ухом, — совершенно равнодушно ответил тот, даже не отрываясь от толстенной книги по истории экономических учений.  — А жаль, — скорее для себя буркнул он, но взгляд Снейпа стоил десятка глупостей, за которые потом придёт расплата: таким растерянно-озадаченным Гарри его видел лишь раз, пару недель назад, когда тот обрабатывал синяки и что-то сказал про его глаза. Наверное, Снейп бы и не повторил этого теперь, но тогда от одной лишь интонации перехватывало дыхание. Они начали видеться каждый будний день. Гарри продолжал торчать в читальном зале, занимаясь по университетской программе и работая над статьёй. Снейп периодически подходил, читал, мог внести какие-то правки, но старался держать дистанцию, и Гарри это очень остро ощущал. В комнату для персонала Снейп звал только быстро перекусить, ведь ни в библиотеку, ни за компьютеры с едой было нельзя, и этих двадцати-тридцати минут Гарри ждал с нетерпением. Уединение в небольшой комнате, возможность быть ближе физически — это доставляло удовольствие. Иногда он ловил себя на порыве обнять своего наставника, как он прозвал Снейпа про себя. Конечно, такое проявление благодарности тот вряд ли бы оценил, поэтому Гарри ограничивался прикосновением к руке, от которого Снейп неизменно напрягался и деревенел. Ну, что поделаешь, не всем приятны прикосновения посторонних людей. — Многие предпочитают заниматься дома, если нет необходимости прибегать к дополнительной литературе, — как-то раз прокомментировал Снейп его мучительную битву с очередной эконометрической моделью.  — Ну, мне это пока не светит: ноут разбился пару месяцев назад, а на нетбуке с монитором в одиннадцать дюймов кроме текста ничего и не напишешь — неудобно.  — Понятно. Снейп уже развернулся, чтобы уйти, но замер вполоборота, словно в нерешительности.  — Гарри… — Он редко обращался по имени, но каждый раз это звучало мягко и доверительно, словно они старые и близкие друзья. — Если вам будет нужен компьютер вне рабочих часов библиотеки, вы всегда можете ко мне обратиться.  — Вы позволите остаться после закрытия?  — Конечно же нет, — произнес тот с легким неудовольствием, что приходится объяснять очевидные вещи. — У меня есть дома ноутбук. Отдать его вам я не могу, но доступ к нему готов предоставить. После столь щедрого предложения Снейп поспешно ушёл, а Гарри глянул на своё отражение в соседнем мониторе. Да уж, такой счастливый оскал любого спугнёт. Впрочем, как бы сильно Гарри ни хотел снова напроситься в гости, возможность представилась далеко не сразу. Хвататься за любой предлог Гарри не решался, а Северус и не настаивал. Прошло около недели, и начались бесконечные выходные, прежде чем желание пришло в равновесие с силой обстоятельств, чтобы Гарри всё-таки решился воспользоваться чужим гостеприимством.  — Сириус, открой! — Гарри уже минут пять топтался на пороге собственного дома и шипел в щель дверного проёма. Он весь день проторчал на факультативных занятиях по математическим методам в экономике и умудрился получить от профессора Вектор нагоняй за невнимательность. А что он мог поделать? Библиотека в субботу не работала, он не видел Северуса весь день и завтра не увидит, трудно было сосредоточиться на чём-то постороннем. А тут ещё крёстный запер дверь на цепочку — не открыть, только выломать, кто бы потом ещё дал денег на починку. Приходилось шипеть, чтобы не привлекать внимание соседей. Только полиции в их сумасшедшем доме не хватало. — Сириус!  — Чё те надо, малой? Написал же, погуляй. — С другой стороны проёма появилась лохматая башка, дохнуло перегаром.  — Ничего ты мне не писал!  — Да? Видимо, опять деньги на телефоне кончились — Тон стал чуть виноватым, но бегающий взгляд довольно красноречиво дополнил картину.  — Открой дверь, я устал и…  — Не кипиши. Не могу я тебя пустить. У меня дама… Гарри готов был зарычать от обиды и злости.  — Слушай, я закроюсь в комнате, и вы даже…  — Погуляй. — Дверь захлопнулась.  — …не заметите, что я там. Прислонившись к косяку, Гарри несколько раз стукнулся об него лбом. Идиотизм какой-то. Хоть бы вещи дал забрать, а то кроме книжек и пачки одноразовых салфеток у него с собой ничего и не было. Часы на телефоне показывали начало восьмого, а батарея — всего одно деление заряда. Вообще замечательно. Гарри полез в список контактов и стал щёлкать с одного имени на другое, думая, куда бы податься. Выделенная строка остановилась на «Мр. Снейп». Может…?  — Ай, дался ты ему в субботу. Он, небось, пирушку закатил, что хотя бы день не увидит твою очкастую рожу. Гарри далеко не сразу отказался от идеи позвонить своему новому знакомому, но здравый смысл пересилил.  — Рон? Привет. Ты как, живой? Тебя не было на занятиях.  — О, привет, дружище! — занудело в трубке. — Да, я знаю, прости, не предупредил. Теперь, небось, Вектор с меня шкуру спустит. — Ты не её бойся, а Гермиону. — Он всё-таки не смог сдержать смешок.  — А эта уже всю плешь проела, даже приезд Джинни для неё не уважительная причина.  — Приехала Джинни? — Гарри даже растерялся. Он и забыл об этом, хотя Рон говорил.  — Ну да…  — Она у вас остановилась?  — Ага. А что, у тебя снова чудеса дома?  — Нет-нет, что ты. Просто подумал, надо будет к вам на днях заскочить и повидаться.  — А то! Джинни про тебя весь день спрашивает.  — Привет передавай. Слушай, у меня телефон разряжается… До связи. И отключился прежде, чем услышал ответ друга. Батарея в телефоне лишилась последнего деления и предупреждающе помигивала. Что делать-то? К Рону не податься, дома бордель, а он не в списке приглашённых. Обзванивать однокурсников и долго объяснять не хватит заряда, и тогда он точно останется ночевать прямо тут под дверью.  — Алло, мистер Снейп, — Гарри даже зажмурился, борясь с голосом, чтобы он звучал спокойно.  — Да, — голос прозвучал резко и громко, перекрывая шум машин на заднем плане.  — Это Гарри. Поттер.  — У меня определился номер. Что-то случилось?  — Да нет, просто…  — Так просто вы бы не стали мне звонить. — Послышалось ругательство какой-то женщины и автомобильный гудок.  — Вы не дома?  — Нет.  — Вы не могли бы…  — Мне неудобно сейчас говорить. Я готов встретиться с вами через сорок минут. Лонг Акр, сто тридцать семь, ждите у подъезда. И отключился. Следом отключился телефон. Ни связи, ни часов. Хорошо хоть проездной на автобус не зависел от сети. Выйдя на улицу Гарри не смог сдержать ругательства — чёрт бы подрал декабрь с его проклятым снегом и ветром. По указанному адресу Гарри явился без пятнадцати восемь. По крайней мере, так сказал один из немногочисленных прохожих, пробегавших мимо: мужчина ёжился от холода и пробубнил время себе в шарф, не желая отнимать лицо от согревающей ткани. И Гарри его прекрасно понимал — через пять минут он сам уже был готов зажаться в угол в попытке спрятаться от ледяного ветра. На его удачу, дверь в подъезд открылась, и оттуда появился Снейп. Но стоило ему посмотреть на Поттера, как лицо исказилось. Одним шагом он сократил между ними дистанцию и навис разъярённым коршуном: ещё немного и клюнет.  — Какого чёрта? — прошипел он. Надежда, что получится напроситься в гости, разбилась вдребезги. Кажется, Гарри даже слышал звон осколков. Или это части его отмороженного тела начали отваливаться?  — Простите, сэр. Наверное, я напрасно позвонил…  — Вы что, всю зиму собираетесь ходить в этом? — Не слушая Гарри, Снейп продолжал гнуть свою линию. Он схватился за ткань лёгкой осенней курточки. — Да она как ветровка. У вас губы синие. Пневмонию решили заработать? Внезапная волна стыда и злости сдавила горло. Гарри дёрнулся и постарался отойти, но лишь упёрся спиной в стену.  — Может, и решил. Вас это точно не касается. — Гарри огрызнулся сквозь зубы, поправил задравшийся край куртки и собрался уже свалить куда подальше, но рука Снейпа уперлась прямо рядом с его головой в стену, перегораживая путь.  — А вот хамить, — голос Снейпа стал тихим и пугающе спокойным, — мне не смейте. Ещё пару секунд тот буравил его взглядом, но потом выпрямился, больно схватил Гарри за предплечье и потащил в соседнюю с подъездом дверь. Магазин. Гарри несколько раз проходил мимо — витрины всегда были шикарные, а слоган «Fabulously British» отпугивал обещанием высокого ценника.  — Здравствуйте, сэр, — вежливо протянул материализовавшийся продавец. — Мы закрываемся через пять минут.  — Больше и не понадобится. — Снейп выпихнул Гарри перед собой. — Будьте добры, подберите ему что-нибудь. Куртку, свитер, обувь, брюки…  — Конечно, сэр! И прежде, чем Гарри успел протестующе вякнуть хоть слово, одна пара рук его уже заталкивала в кабинку, а другая выкладывала на пуфик всё вышеперечисленное. Снейп пропал из виду. Оказавшись в одиночестве за задёрнутой шторкой, Гарри уставился на одежду и замер. Что вообще произошло? Сперва наорали, потом, как вещь, куда-то потащили. Он что, игрушка? С какой это стати он должен подчиняться прихоти бешеного психопата, который спустил на него собак без причины?! Не будет он ничего мерить! Гарри схватил свитер с намерением вышвырнуть его из примерочной, послать всех к чёртовой матери и уехать домой — лучше сидеть под дверью, чем терпеть подобное обращение, но не стал этого делать. Он лишь крепче смял в руке ткань и прижал свитер к лицу. Мягкие пушистые волокна нежно гладили кожу, и пахла вещь очень приятно. Подцепив этикетку, Гарри прочитал: «100% кашемир». А ниже была цена… Открыв рот, Гарри взял следующую вещь, потом ещё одну. Каждая стоила столько же или дороже предыдущей. А парка с меховым капюшоном вообще приближалась к половине его месячной стипендии. Значит, подобрать ему что-нибудь. Предвкушая маленькую, или не очень, месть, Гарри начал примерять вещи. Садились они просто отлично, а на цены он больше не смотрел.  — Вам чем-нибудь помочь? — послышался вежливый вопрос из-за шторки.  — Да, помогите, — он высунул рубашку. — Есть такое в зелёном цвете? Когда он вернулся в зал, на кассе уже лежала целая гора вещей. Рядом стоял Снейп и смотрел, как после каждого писка меняется сумма на экране кассового аппарата. Лица Гарри не видел, но поза казалась напряжённой.  — С вас четыреста девяносто шесть фунтов, — жизнерадостно сообщила продавец, и Гарри очень захотелось отыграть всё назад. Чтобы ничего этого не было, никакой глупой мести. Чтобы телефон просто разрядился на пять минут раньше, и не было никакого звонка, никакой встречи. Снейп отдал карточку на оплату, ввёл пин-код, забрал пакеты и, вытащив парку, кинул её Гарри.  — Надевайте. Гарри колебался.  — Мы не выйдем отсюда, пока вы не оденетесь. Гарри не нашёл в себе смелости идти против этого требования. Натянув обновку, он пошёл к выходу, глядя в пол. На душе было тяжело и паршиво, каждый шаг давался с таким трудом, словно он тянул за собой воз с камнями. Дальше события развивались по знакомому сценарию: дорога, такси, дом. Ехали молча. Снейп, скрестив руки на груди, неотрывно смотрел в окно, и только губы время от времени поджимались, словно от большого неудовольствия. Ещё иногда он морщился и закрывал глаза. Гарри даже попытался себя понюхать, но всё вроде было в порядке. Или это его общество было настолько противно? Стоило переступить порог дома, как Снейп раздражённо кинул мешки с покупками на пол, с такой силой насадил пальто на вешалку, что оно хрустнуло петелькой, и покинул прихожую. В таком настроении Гарри его ещё не видел и совершенно не представлял, как следует себя вести. Самым правильным было немедленно развернуться и уйти, но стоило ему коснуться дверной ручки, как из комнаты донеслось:  — Есть будете? Как ни странно, голос звучал ровно и спокойно. Глубоко вздохнув, Гарри стянул с себя дорогущую парку, аккуратно положил её в пакет и пошёл на кухню.  — Вы не ответили. — Снейп стоял у закрытого холодильника, в его сторону не обернулся. Злился.  — Сэр, я не буду есть. И, наверное, я лучше пойду. Извините за то, что так вышло. Я завтра же верну всё в магазин.  — Зачем? — впервые после спонтанного шоппинга Снейп на него посмотрел. Выглядел он при этом озадаченным.  — Мне не нужны эти вещи.  — А мне кажется, что нужны.  — А мне кажется, что нет! — От такого давления Гарри снова начал выходить из себя, забывая о недавнем чувстве вины. — Я повёл себя некрасиво, и я извиняюсь. Поэтому самым правильным будет просто всё вернуть в магазин. Чек у меня есть. Я же вижу, как вы раздражены. Бумажка с пугающей суммой легла на стол, и они оба на неё уставились.  — Видите? — Снейп почему-то усмехнулся. — Так вы решили, что я злюсь на вас?  — А на кого ещё?  — На себя.  — В смысле… Снейп приложил пальцы к губам, словно раздумывая над формулировкой, и когда нашёлся с ответом, заговорил медленно, словно боялся сорваться или быть недопонятым.  — Я повёл себя несдержанно и грубо, слишком импульсивно. Мне действительно жаль, но точно не денег.  — А чего?  — Сказанных слов. И резкости последующих действий.  — Но сумма-то немаленькая. — Больной вопрос никак не давал покоя, и, несмотря на неловкость, умолчать о своей тревоге Гарри не мог.  — Не такая уж и большая. Считайте, что это подарок на Рождество.  — До него ещё две недели, — немного успокоившись, и даже обрадовавшись, что с вещами не нужно расставаться, Гарри улыбнулся. — Мне никогда не делали таких дорогих подарков.  — Какие ваши годы, — с неясной грустью Снейп окинул его взглядом с ног до головы. — Вы молоды и… вся жизнь впереди. Гарри показалось, что Снейп хотел сказать что-то другое, но переспрашивать не стал. Слишком велико было облегчение от того, что конфликт разрешился, не успев перерасти в серьёзную ссору.  — Так о чём вы хотели поговорить? Мне показалось, вы были расстроены, когда звонили.  — Да нет, ничего такого. Просто свободный вечер, и я подумал, что, может, вы тоже не заняты. Снейп изогнул бровь.  — И если я не занят, вы хотели предложить… что? Гарри нервно усмехнулся.  — Звучит странно, понимаю. Но я лишь хотел воспользоваться вашим предложением. Насчёт компьютера. — О. — Снейп кивнул и указал в сторону гостиной. — Прошу. Пользуйтесь, конечно. Кивнув ещё раз самому себе, словно в чём-то убеждая, он добавил.  — Да. Проходите. Не совсем понимая, что это Снейп так разволновался, Гарри прошёл к столу, на котором лежал ноутбук.  — Запаролен, — крикнул он.  — Наберите «Альбус» с большой буквы.  — Спасибо! Следующие пару часов Гарри увлечённо стучал по клавиатуре, забивая в Ворд все накопившиеся за день идеи. Статья была уже почти дописана, и он надеялся как можно скорее с нею разделаться. До нового года надо было успеть договориться о печати, а до февраля подать уже полный пакет документов и рецензий на магистерскую стипендию, куда будет входить и эта опубликованная работа. Пока он работал, рядом с его компьютером ненавязчиво появился горячий чай и сэндвичи, которые он незаметно для себя заглотил. Впрочем, угощение он заметил, только когда рука потянулась к чашке, и она в очередной раз оказалась полной и горячей.  — О, большое спасибо, сэр. Сидевший с книгой на диване Снейп утвердительно промычал в ответ, но от чтения не оторвался. Ближе к двенадцати Гарри поставил последнюю точку в своём тексте и с удовольствием потянулся. Дописал. Чувство удовлетворения, абсолютного и безграничного, заполнило его, и это ощущение было так близко к счастью, которое он себе представлял, что немного защемило в груди. Всё было так правильно. Тихая небольшая квартира, ночь и покой. Никуда не нужно спешить, ни о чём не нужно беспокоиться, потому что всего в нескольких шагах сидит человек, которому хочется довериться и на которого можно положиться. Который поможет, если потребуется. И у которого совершенно неповторимый профиль. Вот он сейчас поворачивается, убирает прядь чёрных волос за ухо, закидывает руку на спинку дивана, чтобы опереться. Слезть бы со стула и перебраться на диван, сесть рядом и положить голову на плечо. Да, Снейп этого не любит, но, возможно, позволит. Ведь Гарри такой молодец, дописал статью. И, возможно, его за это обнимут. Его никто и никогда не обнимал, не прижимал к себе. Интересно, воротник его рубашки пахнет так же, как шарф, который он дал месяц назад? Надо было его не возвращать…  — Гарри, — Снейп смотрел на него с лёгкой улыбкой, видимо, не мог сдержаться. — Чему вы так улыбаетесь?  — Да так, — он пожал плечами и встал со стула, собираясь всё-таки исполнить желаемое и перебраться на диван. — Статью дописал.  — Прекрасно, — Снейп тоже поднялся, разрушая все планы. — Оставьте, я почитаю. Можете идти в душ, я вам постелю. Но прежде, чем он успел скрыться в спальне, Гарри догнал его и перегородил путь.  — Не вздумайте. Хватит и того, что вы мне очень помогаете. Я не стану занимать вашу спальню. Я сам постелю себе в гостиной.  — Хорошо, как знаете. И почему при этом Снейп выглядел немного расстроенным? Горячий душ, удобная кровать. Наверное, этот вечер стал бы одним из самых удачных в жизни Гарри, если бы не одно маленькое «но». Какой-то чёрт его понёс на кухню сделать себе перед сном чай. И ладно бы сделал-выпил. Захотелось с комфортом, в постели, прихватив книгу, которую читал Снейп. Это казалось таким бытовым и интимным — просто взять книгу, которую до тебя держали руки другого человека, спящего в соседней комнате, и погрузиться в те же лабиринты слов, пережить те же эмоции. Упиваясь прекрасной идеей, Гарри как раз подошёл с полной чашкой к разложенному дивану, когда зацепился ногой за ножку, больно ударился и повалился вперёд. Весь чай выплеснулся на диван, а чашка выскользнула из рук и пролетела чуть дальше. Зажавшись от испуга и грохота разлетевшейся на осколки керамики, Гарри закрыл лицо руками. Спрятаться, от себя, от Снейпа. Это же каким надо быть идиотом, чтобы вот так… Отняв ладони от лица, он сразу встретился взглядом с хозяином квартиры. Снейп стоял в дверях комнаты, немного встрёпанный и хмурый. На нём была однотонная серая пижама, рубашка расстёгнута.  — Я сейчас всё уберу, — виновато пробубнил он, но Снейп отрицательно покачал головой.  — Не надо. Я сам справлюсь, — присев на корточки, тот поднял лежащий у ног белый осколок. — Ложитесь в спальне. Северус выглядел таким уставшим, что спорить не хотелось, и он послушно перешёл в соседнюю комнату и забрался под одеяло. Тепло. Наверное, даже хорошо, что он разлил чай на диван. Кровать в спальне гораздо удобнее, и подушка пахнет знакомо, приятно… Стоп. А где будет спать Снейп? Гарри распахнул глаза и уставился на приоткрытую дверь. Диван мокрый, кровать в доме одна. Сердце радостно забилось, и Гарри бросило в жар. Получается, Снейп приберётся, оставит сушиться диван и придёт? Ляжет рядом под одно с ним одеяло, и можно будет придвинуться ближе, чувствовать тепло, исходящее от тела. Коснуться? Провести рукой по груди, где расходится рубашка, и почувствовать, как сильно бьётся чужое сердце. Взволнованный, Гарри почти испугался нахлынувшего возбуждения. У него был некоторый сексуальный опыт, ещё в интернате, но потом отношения как-то не складывались, да и не до того стало после появления крёстного и свистопляски со стипендией. Но даже если принять в расчёт недолгую сексуальную интерлюдию с одноклассником, Гарри не мог припомнить, чтобы когда-либо так сильно возбуждался от одной мысли даже не о поцелуе — о прикосновении, близости. Прикусив кончик языка, он отругал себя за мысли о поцелуе. Ну, зачем? Если Снейпу было неприятно, когда Гарри касается его руки, то с чего он взял, что тот позволит себя поцеловать? А так бы хотелось. Запустить пальцы в волосы, притянуть к себе и прижаться к этим бледным, тонким губам. Почувствовать, как они раскрываются навстречу, дыхание смешивается, а язык требовательно вторгается в его рот… Застонав в подушку, Гарри сжал себя сквозь трусы. Замечательно, Снейп придёт, а он лежит возбуждённый и разве что не самоудовлетворяется. Вот только где он? Гарри прислушался — тишина. Он собрался пойти проверить, но неожиданно хлопнула входная дверь. Выскочив в гостиную, парень осмотрелся — осколки убраны, мокрое пятно на диване прикрыто полотенцем. Из прихожей пропало пальто и обувь. Ушёл. Куда и с какой целью, Гарри понятия не имел. Весь следующий час он проворочался, дожидаясь Снейпа, да так и уснул, не дождавшись. Ни о каких поцелуях он больше не думал. Из серого тревожного сна он выбирался, как из болотной мути — медленно, проваливаясь обратно, с трудом осознавая, где же явь. Открыв, наконец, глаза, он резко сел, чувствуя нервную дрожь во всём теле от беспокойного пробуждения и панических мыслей. Вторая половина кровати была пустой, подушка не примята. Либо давно встал, либо и не ложился вовсе. Или не возвращался? Путаясь в простынях от спешки, Гарри кое-как выбрался из кровати, кинулся к двери и с грохотом её распахнул. Снейп сидел в гостиной за столом перед открытым ноутбуком, однако явно его не использовал — по экрану лениво ползали цветные мыльные шарики. Когда появился Гарри, Снейп то ли дремал, то ли думал — локти на столе, лбом уперся в раскрытые ладони. От удара двери о стену он вздрогнул, выпрямился и обернулся, щурясь от яркого дневного света.  — Вы уходили, — Гарри быстрым шагом приблизился к столу.  — Уходил, — немного сипло отозвался Снейп.  — И вернулись.  — Вернулся. Чувствуя себя глупо, Гарри тем не менее с облегчением рассмеялся и попытался пригладить торчащие в разные стороны волосы. Снейп не ответил — он застывшим взглядом смотрел перед собой. То есть на Гарри. То есть на его голые ноги и…  — Извините, — осознав, что выскочил из спальни в майке и трусах, парень ретировался в комнату, сгорая от стыда и ругая себя за поспешность. Промах за промахом, да что же это такое. Когда он вернулся полностью одетый, Снейпа в комнате не было, зато из ванной доносился звук льющейся воды. Чтобы хоть как-то исправиться, Гарри решил сварить кофе и сделать сэндвичи. По дороге на кухню он приподнял полотенце и потрогал диван — несмотря на большое пятно, простыня и обивка под ней казались сухими, но всё равно складывалось впечатление, что на диване никто не спал.  — Я не сказал вам доброе утро. — Гарри поставил перед Снейпом чашку с кофе и виновато улыбнулся.  — Доброе. — Хотя для Снейпа оно, судя по всему, таковым не было. Он выглядел осунувшимся и очень бледным. Глаза красные, тени под глазами проступили более явно, наводя на неприятные мысли о болезни и почему-то об одиночестве.  — Вы совсем не спали?  — Не хотелось. — Ничего не отрицая, Снейп сделал глоток кофе и прикрыл от удовольствия глаза.  — Моя вина. — Окончательно приуныв, Гарри начал водить пальцем по кружке, размазывая кофейную каплю по белому ободку.  — У меня есть запасная кружка, если что.  — Да я не о том.  — Зато я отредактировал вашу статью.  — Правда? — Гарри распахнул глаза и подался вперёд, ожидая вердикт. — Так значит?..  — Значит, она готова, да. — Снейп кивнул, губы тронула ухмылка.  — Спасибо! — Гарри кинулся к нему, но заметил, как тот инстинктивно отшатнулся, и сунул руки в карманы, удерживая себя от объятий. — Я могу её забрать? Надо же пристроить куда-нибудь… Разошлю, вдруг примут.  — Не стоит. У меня есть одна идея, которая наверняка выгорит. А если всё получится, молодой человек, то… — Снейп пожал плечами, видимо, придумывая, какое условие поставить.  — То что?  — Да не знаю. — Ухмылка всё больше походила на мягкую, тёплую улыбку. — Я просто буду за вас рад.  — Мне кажется, вы единственный, кто искренне может за меня порадоваться, — внезапная откровенность сжала горло. Гарри хотел сказать это легко, как ещё одно спасибо, но вместо этого к концу фразы голос совсем пропал. А вместе с ним пропала и улыбка Снейпа.  — Я надеюсь, что это не так. — Снейп с такой силой сжал кружку, что пальцы побелели, и ушёл с кухни, не давая развивать тему, а заодно пресекая возможность дальнейших признаний.  — Хотел бы я, чтобы это было не так, — всё-таки просипел вслед Гарри, но он не был уверен, что его услышали. Зато он был уверен, что солгал. Не Снейпу — себе. Необходимо было произнести эту ложь вслух, чтобы осознать — не важно, если целому миру наплевать на Гарри Поттера. Главное — быть не безразличным этому худому, хмурому, неласковому человеку. Чтобы он продолжал строить хрупкую дистанцию, фиктивное отчуждение, но пожалуйста, пусть в пределах этой маленькой квартирки. Чтобы Гарри всегда мог подойти ближе и коснуться его руки, или сварить кофе, или вылить чай на диван. И просто чувствовать, как этот ставший неожиданно важным человек идёт следом, затирая трещинки и шероховатости от его поступков, окутывая безвозмездной молчаливой заботой, помогая и прощая за ошибки. Пусть. Под столом Гарри заметил оставшийся с ночи белый осколок разбитой чашки. Намереваясь выбросить его, парень подошёл к мусорному ведру и замер — на дне лежал вчерашний магазинный чек на четыреста девяносто шесть фунтов, изорванный на мелкие кусочки — ни собрать, ни склеить. То ли радостно, то ли больно стало от этой находки. Слишком всё хорошо. Не бывает так хорошо. Мироздание, слышишь, не бывает! Хочешь, докажу? Мысленно перекрестившись, Гарри шагнул к пропасти.  — Мистер Снейп! — Не оборачиваясь, он мог почувствовать, что его внимательно слушают и буравят взглядом. — Диван уже высох, и я хотел спросить — можно я останусь у вас до завтра? Дожидаясь ответа, Гарри начал считать удары своего сердца, от которых вздрагивала грудная клетка, такими сильными они были. Шесть, семь, восемь…  — Оставайтесь. Сдерживая рвущийся наружу смех и не веря собственному счастью, Гарри поблагодарил мироздание за свою неправоту и кинулся сперва в комнату, потом в прихожую.  — Спасибо! Я только это, заскочу быстро домой. У меня телефон разрядился, и кое-какие вещи надо взять, завтра же учеба. Я быстро. Через пару часов буду. Хорошо? Снейп в ответ только кивнул и проводил его странным, но очень обнадёживающим взглядом. К сожалению, вернуться через пару часов не получилось. Дома его ждал персональный ад — тяжёлый, пропитанный дешёвым сладким парфюмом и табачным дымом воздух, осколки на полу на кухне и Сириус, который то ли лишнего выпил, то ли что-то принял. Ему было очень плохо, настолько, что пришлось звонить в скорую. И Рону, чтобы одолжил немного денег. У Гарри даже мысли не было впутывать в это Снейпа. Грязь, которая окружала его вне библиотеки, вне чистой квартирки на Филбич Гарденс, она словно пятнала. И казалось, что если Снейп увидит, узнает, то просто выкинет его из своей жизни, не желая оказаться таким же запятнанным. А значит, свои проблемы он будет решать, как уже привык и делал много раз — самостоятельно. Засидевшись до ночи в приёмной, Гарри понял, что доехать до Снейпа не получится вовсе. И позвонить — тоже. Увидев состояние Сириуса, ни о какой телефонной зарядке он и думать не мог, набрал с домашнего и уехал на скорой в ближайший госпиталь. Позвонить от Рона тоже не вышло, номер наизусть он не помнил. Так и получилось, что не предупредил. А на следующий день стало стыдно и неудобно, особенно после отбивки о трёх пропущенных вызовах и коротком сообщении. Прежде Снейп не писал ему смс. «У вас всё в порядке?» «Да». На большее духу не хватило: объяснять причины не хотелось, да и с каждой минутой это казалось всё более неуместным. А потом начался безграничный завал перед сессией. Сроки сдачи научных работ посыпались, как листья со старого дерева. Часть проектов была практической, и доступ к софтам и нужным базам данных был только в университетской библиотеке. Часть была групповой, о чем с беспомощным видом напомнил Невилл, с которым ещё в начале семестра Гарри согласился писать бизнес-план под отель для животных. И это не считая зачётов, проверочных, помощи на кафедре и визитов в больницу к Сириусу. Поесть времени не было, не то чтобы с кем-то встретиться. А Снейп больше не писал и не звонил. Зато каждый вечер перед сном Гарри доставал телефон и писал сам. «Северус, привет! Как ты? У нас сегодня зачёт по корфину был. Написал всё, но посмотрим, какие будут результаты. Устал». «Северус, ты приучил меня к хорошему. Я теперь совершенно не могу заниматься в нашем читальном зале». «Северус, сегодня был такой снег, ты видел? Парка меня спасает, очень тёплая. Но больше всего греет мысль, что это твой подарок». «Северус, я так скучаю. Уже неделю не слышал твой голос. Пожалуйста, позвони мне». «Северус, я больше не могу. Позвони, позвони, позвони». Гарри писал каждый вечер, но ни разу так и не нажал кнопку «отправить». А к Рождеству домой вернулся Сириус, посвежевший и отдохнувший от двух недель трезвости, вот только встречать праздник с ним у Гарри не было никакого желания.  — Я рад, что ты пришёл! — Рон с важным видом перевернул шкварчащий на сковородке кусок мяса.  — Извини, что без подарков. Рон замотал головой и замахал руками.  — Какие ещё подарки? Забудь. Самое главное, что ты здесь, сейчас ещё Миона из магазина прибежит, и вообще… Что там вообще, Гарри не понял, но был рад оказаться в обществе друга. Они мало общались в последнее время, и ему не хватало этой простой и понятной лёгкости, которая их в своё время свела и стала основой дружеских отношений.  — А чего ты здесь, почему не дома?  — Да как-то так получилось. Мама очень хотела и звала, братья даже грозились, что, если не я к ним, то они ко мне всей толпой. — Рон легко от души рассмеялся. — Вот была бы умора — куча родственников в одной моей комнате. Но я как представил, что все они будут смотреть на Гермиону, спрашивать, подкалывать нас. Я же не представлял её пока официально, а Рождество не самый лучший повод для знакомства с родителями. Будет спокойнее вдвоём. Набрав в рот пива, Рон посмотрел на Гарри и замычал, силясь быстрее проглотить.  — Втроём! Я хотел сказать — втроём.  — Ага, я именно так и услышал. Усмехнувшись, Гарри вытащил телефон. Новых сообщений не было.  — Да убери ты свой аппарат. Как влюбленная девица хватаешься. Что, не пишет?  — Не пишет.  — А кто не пишет? — От бесхитростной попытки выведать информацию Гарри немного развеселился. Именно за такое простодушие и искренность он и любил Рона.  — Никто не пишет. Я, может, тоже ещё не готов к официальному знакомству. Хлопнула входная дверь и на кухню влетела Гермиона — лохматая, припорошенная снегом и немного шальная от возбуждения.  — Гарри Джеймс Поттер! — с упрёком сообщила она.  — Разулась бы, от хозяина влетит. — Рон поморщился.  — Рональд Уизли…  — Началось. — Рыжий закатил глаза.  — Ты знаешь, что твой ближайший друг утаил от тебя очень важную информацию? Вот теперь уже Рон с интересом уставился на Гарри, уперев руки в бока, и пришёл черёд Поттера фырчать и заказывать глаза.  — Я ничего не утаиваю.  — Значит, ты рассказывал нам про статью. Мы же, получается, просто забыли. — Гермиона не собиралась униматься.  — Что за статья? — вскинулся Рон.  — Да, что за статья? — вторил Гарри.  — Статья, которую сегодня обсуждали все наши.  — Наши? Гермиона, ты была в магазине или в универе?  — Да подожди, — Гарри не выдержал, махнул на друга и подошёл ближе к девушке. — Какая статья? Гермиона поджала губы и сердито засопела, вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, шутит он или нет. — Какая статья, — наконец улыбнувшись, она вытащила из внутреннего кармана куртки свёрнутый трубочкой журнал. — Страница тридцать шесть. Гарри расправил трубочку — The Economist. Чувствуя, что слабеют колени, он сел на стул и начал листать журнал дрожащими руками, пока не добрался до нужной страницы. В верхней левой части был чёрно-белый скетч: ракета с незнакомым флагом летела в сторону планеты, из которой торчала табличка «Есть всё!», а из люков ракеты люди выбрасывали мешки с долларами, которые падали в космическую пустоту. Под рисунком начиналась статья на разворот. Подумать только, две страницы, в известном экономическом издании! Северус оказался прав — выгорело. В том, что это его рук дело, сомневаться было попросту наивно.  — Гарри, — Гермиона присела рядом, — у меня даже слов нет. Я не знала, что студентов вообще там печатают. Как тебе удалось? Ради такого вкладыша в портфолио я готова пахать сутками. Что надо сделать… Рон хохотнул, перебивая:  — Она имеет в виду, с кем надо переспать…  — Рон!  — Кто там тебе не звонит, дружище?  — Да не спали мы! — Гарри хлопнул ладонью по столу и вскочил на ноги. — И вообще… В глазах защипало, и Гарри зажмурился, потирая переносицу. Снейп своё слово сдержал, а он? На душе стало так тоскливо. Полагаться на статью он не хотел, для Снейпа это могло быть делом чести: сказал — сделал. И публикация вовсе не означает, что его захотят снова видеть, что ему вновь протянут руку. Но уж если это произойдёт, он сделает всё возможное, чтобы сберечь доверие и получить прощение за каждую свою оплошность.  — Извини нас, — девичья ладонь легла ему на плечо, отвлекая от грустных мыслей. — Мы за тебя очень рады, правда. И будем ещё больше рады, когда ты поступишь в магистратуру. Не сердись на нас.  — Я и не сержусь. Это было правдой. Гнев улетучился, оставив после себя горечь и непреодолимое желание оказаться в другом месте.  — Но есть-то мы будем? — вклинился Рон, уже активно что-то жующий. — Вы ешьте, а мне идти надо. — Гарри забрал со стола журнал и начал пятиться к выходу. — Вы не будете сильно возражать?  — Да как скажешь, что уж. Все свои. — И рыжий перехватил уже направившуюся к Гарри девушку, за что тот был безмерно ему благодарен. Дорога до Вестминстера по пустой дороге вышла недолгой, но Гарри успел дважды прочитать статью. Текст был, несомненно, его, даже несмотря на некоторые исправления, внесённые Снейпом. Но в строке «автор» стояло лишь одно его имя, что пробуждало чувство вины — Северус тоже потратил столько сил и времени, а все лавры ему одному. Подходя к нужному дому и поднимаясь на второй этаж, Гарри не был уверен, что поступает правильно. Что, если ему будут не рады? Или Снейп не один в рождественскую ночь, а он заявится и помешает? Тогда можно будет просто поблагодарить и уйти. Нет, сперва извиниться, а потом поблагодарить и уйти. Глубокие вдохи и счёт до десяти не помогли успокоиться, и Гарри постучал. Долгое время ничего не происходило, а из квартиры не доносилось ни звука, и когда парень уже решил, что ждать нечего, дверь беззвучно отворилась. На порог, одетый в пижаму и халат, вышел Снейп. Он был удивлён визитом и даже не скрывал этого. Несколько секунд он рассматривал незваного гостя, после чего его губы изогнулись в незлой, почти довольной ухмылке.  — Мистер Поттер. Наша новая знаменитость. Услышав дорогой сердцу голос, в котором не было ни намёка на упрёк или неприязнь, Гарри почувствовал такое облегчение, что не смог сдержаться и тихонько всхлипнул.