Дети сексу помеха.

– Ммм.. – М? – Мм.. Не желая разрывать танец языков, парни стояли около стены и беспардонно целовались. Бедрами вжавшись друг в друга, Англия и Франция успевали еще и пытаться говорить, но громкое мычание было единственным, что вырывалось из губ. – Он встал, он встал! О-о да-а, детка, я чувствую, – первым прервал поцелуй Франциск, начиная ерзать бедрами, пытаясь прочувствовать через ткань брюк стояк любовника, однако ему тут же заткнули рот ладонью. – Ты, капитан Очевидность, громкость убавь, не у себя дома, – шикнул Кёрклэнд, хватая Бонфуа за руку и дергая на себя. Вскоре они уже неслись по коридору вперед, быстро скользя взглядом по сторонам в поисках дверей. – Эй, помнишь, где у него туалет? – в очередной раз прижав бровастого к стене силой и подняв его руки над головой, сжимая запястья, поинтересовался француз, горячо и часто дыша в шею своего лисенка. – Ну.. погоди.. о, черт, нет, Франциск, нет! Там же антисанитария, – тело парня немедленно начало активно двигаться, вырываясь. – А у тебя есть идеи получше? – фыркнул Франция, поднимая взгляд на красное лицо Англии и уже через минуту оба снова искали в темноте выход. – Сюда, – Артур завел любовника за угол, спустился вместе с ним с лестницы и снова резко завернул, носом сталкиваясь с заветной дверью. – Ну-ка, не задерживаемся, – стоя позади, Бонфуа куснул парня за мочку уха и толкнул вперед. – Я чет не понял! – то, что увидели ребята в последующие минуты – перекошенная физиономия Романо, повернутая в их сторону. – Л-ловино? А-а-а, извини. – но итальянец не был в состояние сейчас прощать, посему чуть оторвал задницу от сиденья унитаза и пихнул Артура назад, ударив кулаками в живот. – Хам, – поймав бойфренда, пискнул Франциск, когда Южная Италия захлопнул перед ними двери, – чтобы никто не заходил, двери нужно на замок закрывать, вообще-то! – Не начинай, – еле держась на ногах, выдохнул пойманный. – Лисенок, ты как? – сделав губы трубочкой и подняв брови, заскулил поймавший. – Жить буду. Ну, что теперь будем делать? – и все же, как бы не болел живот, это невозможно было сравнить с неловким ощущением в штанах. Неосознанно ладонью потерев стояк, англичанин повернулся к парню. – В спальню, – минуту поразмышляв, Франция потащил Кёрклэнда вперед, но тот упорно упирался. – Нет! Туда я точно не пойду, что о нас подумают, если застукают?! – Какая разница?! – Большая, бля! Хватит меня тянуть, руку оторвешь, – вырвав ладонь из плена, Арчи недовольно нахмурил брови и провел по красным от цепкой хватки запястьям, – да и вообще, я тут не намерен больше оставаться, едем ко мне. – Что?! Пощади, я же не дотерплю! – естественно, Франция начал ныть и скакать на месте. – Хватит вести себя, как баба! Ты мужик или нет?! – гаркнул на него тот и потащил жабоеда к выходу. Две фигуры, держащиеся за руки и орущие друг на друга без причины, выскочили на улицу, напрочь забыв одеть верхнюю одежду. Они бегом ринулись к одной из многочисленных машин, стоящих на личной парковке Альфреда, а именно, к машине Кёрклэнда, на которой и приехали сюда. Наблюдавший же это из окна Брагинский молча улыбнулся и поправил тяжелую занавеску, поворачиваясь лицом к столу. В отличие от других стран, он продолжал сидеть на месте, когда другие выплясывали на танцполе. ***