Двое на перекрёстке

Кикимора взялась за Владу основательно. В чёрном прямоугольном куске пластика, переданнаном ей вампиром, Влада верно опознала банковскую карту, похоже безлимитную, если судить по тому, какие суммы с неё списывались в магазинчиках и салонах красоты. Места, куда её заводила Дрина были именно «магазинчиками» — маленькими, всего с несколькими вешалками и безумными ценами. Влада, совершенно не понимающая для чего вообще все это делать, несколько раз пыталась объяснить Дрине, что ей, во-первых, некуда одевать такое количество вещей, и, что, во-вторых, платить такие деньги за одежду очень глупо и бессмысленно. Кикимора же, жизнь которой строилась на фундаменте из дорогих платьев и брендовой косметики, пропускала неуверенные возражения Влады мимо ушей, заходя в каждый павильон, встречающийся на их пути. — Вот!!! — неожиданно громко взвизгнула Дрина, тряхнув ворохом разноцветных пакетов и указывая пальцем на манекен за блестящей витриной. — Оно просто идеально тебе подходит! Платье действительно было красивое, Влада не могла этого не признать, но восторга кикиморы не разделяла. Все в паетках: оно переливалось в свете магазинных лампочек; синим, фиолетовым и зелёным цветами, гармонируя с бликами её волос. Длинее, чем у кикиморы, что безусловно обрадовало Владу, почти до колена, но с открытой спиной. Кикимора очень громко восхищалась на весь магазин и, даже не спросив мнения Влады, тут же оплатила вещь. Она даже не стала спорить, в сравнение с другими выбранными Дриной нарядами, этот был самый симпатичный и безобидный, хотя девушка всегда предпочитала удобные джинсы платьям. После был салон красоты, где Владу посадили на кресло и отвернули от зеркала. Дрина же упорхала в другой зал «топить кикиморскую душу в болоте красоты». Влада подобные мероприятия не привечала, но почему-то позволяла делать с собой все, что по мнению кикиморы, превратит её из замухрышки в красотку. Почему? Морщась от запаха жженых плойкой волос, она сама задавала себе этот вопрос. Почему просьба Гильса заставила её делать то, что она буквально ненавидит? Она не привыкла, не хочет, не любит, но делает. Несмотря на то, через что вампир заставил её пройти, она не плюнула на все, не развернулась и ушла. Да, безусловно, такая любовь не исчезает бесследно, её ничем не выбьешь и не выжгешь. Она имеет такую силу, что наоборот выжигает все внутри неё. Но она верила, она может не её сжигать, а зажигать. Если Муранов полюбит её так же сильно в ответ, то наоборот зажжет в ней огонь.  — Готово. Влада, очнувшись, открыла глаза и уставилась в своё отражение. Это был определённо другой человек. Она никогда не выглядела одновременно так красиво и неестественно. Темные волосы были уложены в блестящие локоны и стали непривычно тяжёлыми. Элегантный неброский макияж придал загадочности взгляду. Дрина захлопала в ладоши, стоя за её плечом, такая же кудрявая и сияющая. Переодевалась Влада за ширмой в том же салоне, — кикимора паниковала из-за отсутствия у них времени и нервно стучала ножкой в ярко-розовой туфле по мраморному полу. Туфли на шпильке поменьше и чёрные были вручены Владе и на попытку возразить Дрина ответила красноречивыми взглядом и угрозой использовать квизг.  — Пойдём скорее, мы уже опаздываем! Подхватив гору разномастных пакетов, кикимора посеменила к выходу. Влада плелась следом, ловя игривые взгляды парней, используя эти эмоции в качестве еды. Такси Дрина поймала, как только они вышли из торгового центра; мужчина, сражённый наповал кикиморским обаянием, даже не потребовал заплатить. Новая квартира Муранова находилась на девятом этаже панельной новостройки. Кое-как Влада дошла на каблуках до лифта, чтобы узнать, что он не работает. Прочая нечисть конечно не утруждала себя переберанием ногами по ступенькам — две секунды и очередной гость заваливался или в окно, или прямо сквозь стену в янве. Влада же с Дриной не могли себе позволить ни забраться по стене, ни запрыгнуть в окно, ни зайти в янв, так как платья были достаточно коротки, причёски бы растрепались, а налипшая сера из янва вообще испортила бы все старания кикиморы.  — Твою ж… — тихо ругнулась кикимора и уже сделала шаг в сторону ступенек, как между пролётами просунулась голова Герки, держащегося за стену как паук.  — Уффф… — присвистнул вампир, окинув Владу взглядом. — Огнева, это конечно… классно выглядишь. — Влада принимать комплименты не умела, поэтому просто неуверенно кивнула. — А чё вы возле лифта трётесь, по стене уже бы давно вскарабкались. Дрина закатила глаза, подняла ногу, демонстрируя вампиру туфлю на шпильке и провела ребром ладони по ногам, указывая на то, что длина её платья не пригодна для того, чтобы раскорячиться по стене.  — А… Щас… — голова исчезла в темноте подъезда, а после раздалось зычное: «Мураныч!». Через несколько секунд оба вампира стояли перед девушками. Герка тут же подхватил Дрину на руки и понёсся по ступенькам вверх, отпуская ехидные шуточки. Гильс же стоял на расстоянии вытянутой руки, впившись в Владу вглядом багровых глаз и молчал. Влада тоже не решалась нарушить тишину; что-то было во взгляде вампира такое, что заставило дыхание замереть в лёгких.  — Ты прекрасна. — наконец заговорил Гильс, приблизился вплотную и поцеловал ей кисть. Сам Муранов был одет в чёрную рубашку, рукава которой были закатаны по локоть и чёрных джинсах. Но Влада давно убедилась, что Гильсу идёт абсолютно всё. И это не любовь затмила ей взор. Муранов обладал той самой притягательностью, харизмой. Он сам по себе был привлекателен и интересен, хоть в одежде, хоть без неё. От прикосновения тёплых шершавых губ к холодной коже побежали мурашки. Влада слегка вздрогнула и посмотрела вампиру в глаза. Прямо туда, где полыхал кровавый огонь, затягивая и сжигая её трепыхающуюся в сомнениях душу. Что для него значат перемены в их отношениях? Муранов как и раньше играет с ней? Развлекается? Или чувствует тоже, что и она? О чем он думает, вот так глядя на неё? Пробирая прямым взглядом до костей, буквально раздевая догола и обнажая её истиные мысли и чувства? Чего он на самом деле хочет? Касаясь её, Влады, совершенно по-новому, по-особенному, как никогда не трогал её до этого дня? Это все настоящее или очередная игра, очередная издевка? Неужели возможно так притворяться? Ведь… Та ночь… И поцелуй в Носфероне… Даже лёгкое прикосновение к запястью сейчас… Все это казалось частью, началом чего-то нового и совершенно особенного. Мысли роились и гудели в голове, как улей с бешеными осами. Догадки и сомнения терзали так, что начало тошнить. Опомнилась Влада лишь тогда, когда Гильс легко поднял её на руки и понёсся вверх по лестнице. Платье неприятно кололось и ноги с непривычки болели от каблуков, хотя она прошла в них лишь несколько метров. Это ощущения отвлекали от назойливых переживаний и, что немаловажно, близости Гильса, прижавшего её к своей горячей, высоко вздымающейся груди. Как и положено вампиру, он взлетел по ступенькам за считанные секунды и аккуратно поставил Владу на ноги перед порогом открытой квартиры. Из её недр доносились громкие голоса, звон посуды и музыка. Нечисть веселилась, совершенно не заботясь о человеческих соседях. Домовое право не позволит им узнать больше, чем нужно, а с жалобами в полицию на шум и крики Темнейший легко разберётся. Старясь не подвернуть ногу в неустойчивой обуви, Влада шагнула в квартиру и была тут же схвачена Мурановым за талию. То ли для поддержки, то ли из-за желания прикоснуться. Влада не знала. Поймав их отражение в зеркале в прихожей, Влада ещё раз удивилась тому насколько изменилась её внешность, благодаря манипуляциям Дрины, и как вызывающе и гармонично они с вампиром смотрятся рядом. Влада всегда считала, что не подходит Гильсу. Она несуразная, неуклюжая, простая. Совсем не такая как вампирши: грациозные, хищно-красивые, изящные. Но теперь, прижимаясь боком к его бедру, она вдруг ощутила прилив уверенности, что тут же отразилось во взгляде и спокойном, холодном выражении лица. Вспомнив все наставления кикиморы, Влада расправила плечи и постаралась перебирать ногами красиво. Они вошли бесшумно, — мягкое ковровое покрытие заглушало стук каблуков — но разговоры тут же смолкли и десятки пар разноцветных глаз уставились в их сторону. В первую секунду Владу захлестнула паника и она чуть было не пошатнулась, когда пальцы Гильса крепче вцепились ей в талию, что заставило взять себя в руки, вскинуть подбородок и слегка улыбнуться. В комнате все так же царило молчание, пока Гильс демонстративно не приподнял одну бровь в недоумении. Нечисть тут же отвернулась и загалдела, словно ничего особенного и не произошло. Но атмосфера изменилась, это неуловимо чувствовалось. В едких взглядах, бросаемых искоса вампиршами и валькириями. Мужская составляющая тоже желала тщательно осмотреть с головы до ног изменившуюся Огневу, возможно даже присвистнуть, как Герка, но её были крепко переплетены с пальцами Муранова, и никто не решался. Гильс что-то показал Холодову, заведя руку за спину, и довольно громко зазвучала медленная романтичная мелодия. Нечисть в гостиной разделилась на пары, по умолчанию оставив пространство в середине комнаты для Темнейшего и его девушки. За окном темнело. Вечерние сумерки мягким синим с отсветом оранжевого накрывали город. Сквозь открытую дверь на балкон доносился привычный шум города: сигналы автомобилей, стук каблуков, трели мобильный… пение сверчков и почти бесшумное колыхание белой занавески. Дыхание замерло в груди. Ноги перестали слушаться, приросли к полу, когда вампир, сделав шаг назад, подал девушке руку, приглашая на танец. Чарующая, влекущая Музыка обволакивала. Влада чувствовала себя в вакууме, исчезло абсолютно всё. Мир сузился до участка метр на метр в обычной гостиной обычного дома, в котором Влада разливалась рекой и зажигалась диким огнём, ведомая пленительными мотивами, тёплыми руками и магией момента. Отпускать это мгновение отчаянно не хотелось. Кружась в кольце сильных рук, Влада подумала, что несмотря на их тяжёлую историю, не очень приятное прошлое и очень устрашающее будущее, она никогда не ощущала себя более уверенно и умиротворённо. Где-то в середине песни Гильс решил, что им тесно в квартире и в ритме вальса вывел Владу на балкон. Он был большой, больше напоминающий террасу, уставленный удивительной красоты цветами в горшках. Зажглись звезды. С высоты квартиры город, оживший с наступлением ночи, выглядел как никогда волшебно. Чёрное полотно небо над ними, как будто скрывало ото всех то, что расстояние между дрожащими телами стало неимоверно маленькое. Их дыхание — сбивчивое, хриплое. Руки Влады вспотели. Гильс вёл её в танце, он, оказывается, очень хорошо танцевал, направляя её, выполняя довольно сложные, но на вид легкие и гармоничные элементы. Влада не заметила, что как только они вышли на воздух, все прильнули к окну. Там, за стеклом уже во всю шептались и переговаривались, и тут же окрестили Владу уже как жену Муранова. Она не смотрела ни по сторонам, ни себе под ноги. Она не могла разорвать этот немой разговор глазами. Будто если отведёт взгляд — не сможет вернуть этот безумный момент. Все вокруг шипело и искрилось. Казалось ещё немного и она расплачется — настолько сильные эмоции бушевали внутри. Муранов держал выражение лица. Только глаза, высматривающие самую суть души, выдавали его. Со стороны эта перепалка взглядами выглядела странно и немного пугающе. Даже после того как музыка затихла и Гильс наклонил Владу вниз, держа её на весу, они продолжали смотреть друг другу в глаза. (Два человека — он и она — глядели друг другу в глаза…) Реки набухли. Народ бежал и жмурился от тепла. Кто-то кричал: «Пожар! . Пожар! .» А это любовь была. Р. Рождественский