***
— Ох ты ж епт! — с чувством прокомментировал Хидан происходящее. Сидящая рядом с ним Тен-Тен не могла уже вымолвить ни слова, она смотрела на развернувшуюся схватку широко распахнутыми глазами, и не могла поверить в то, что видела. Она никогда бы не поставила на Неджи. Разве что из сочувствия. Теперь же было глупо отрицать, что они сражаются на равных. Любая атака Дейдары, даже сто раз замаскированная, была для Неджи очевидной, так как он без труда различал чакру внутри глины. Это лишило Дейдару его главного козыря — эффекта неожиданности. Кроме того, на земле подрывнику приходилось уклоняться от энергетических вихрей. Очередная атака Неджи буквально вынудила его подняться в воздух. И теперь боевой орел мрачно кружил у них над головами, пока Дейдара думал, что предпринять. — Дей-кун, сдавайся! — громко выдал Хидан, не без удовольствия подтрунивая над ним. — Как раз думаю над этим! — весело крикнул в ответ Дейдара. Он и сам не ожидал такого сопротивления, но это даже к лучшему. Ему совсем не на руку было разделывать приятеля Тен-Тен у нее на глазах. Хотя ему этого ох, как хотелось. Особенно сейчас, когда он обнаружил, что тот вовсе не такой слабак, каким кажется. Однако теперь вопрос встал совсем иначе. Нужно было что-то предпринять, чтобы самому не оказаться разделанным. Вот только он никак не мог придумать что. Все его аккуратные замаскированные атаки тот моментально раскусывал, а масштабный взрыв не позволяла общая обстановка. Он без конца приходил к мысли, что самой действенной будет открытая серия взрывов, один из которых непременно угодит в цель. Но это казалось ему тривиальным, недостойным ситуации отчаянным ходом. И Дейдара каждый раз отметал эту идею. Кроме того, было желательно не разнести старшеклассника на куски, не отравить его случайно встроенным в руку оружием, потому что едва ли даже сам Сасори помнит, что там за яд. Итого скапливалось слишком много условий. Он думал больше не над тем, как вывести Неджи из строя, а над тем, как хитро свести на нет весь этот бой. Неджи же ни о чём таком не думал, он вел бой на поражение и потому имел над ним преимущество в каждом столкновении. Непривыкший осторожничать Дейдара действовал скованно. Неджи атаковал не шутя. Орёл резко взял правее, и вниз метнулось две взрывных стрекозы, просто чтобы оппонент не скучал. Неджи без труда уклонился от обеих, а затем сложил печать и за малым не сбил глиняную птицу мощным энергетическим вихрем. Тен-Тен зажмурилась. Она прекрасно понимала, что Дейдара не атакует всерьез, иначе бы он тут уже давно всё сравнял с землёй, но и Неджи не спешил использовать свои масштабные техники. И вся эта схватка могла закончиться как угодно. Сидящий рядом Хидан, не скрываясь, закатывался со смеху, потому что он не мог представить себе условия, в которых бы он вёл подобный игрушечный бой. — Это всё полный бред, — пробормотала Тен-Тен, но Хидан не разделял её серьезности ни на секунду. — Не думал, что это будет настолько жалкое зрелище, — сообщил он в крайнем воодушевлении. — Ты, кстати, не жмись ко мне особо, а то твой приятель и мне зад надерет. — Прекрати, — буркнула она. — Надо разнять их. — Ты шутишь? У меня рука не поднимется. Дейдара совсем умом повредился, боится нас размазать ненароком. — Что в этом смешного? Хидан фыркнул. — Это же Дейдара. Он при мне столько раз устраивал кровавый фейерверк… И наблюдать, как он отбивается игрушечными бомбами — это полная ржака. Тен-Тен только раздраженно отмахнулась от его пояснений. Ей всё это не нравилось. Она рассчитывала на то, что они оба одумаются и заключат перемирие. Всё шло к этому, как ей казалось, когда внезапно Неджи, стоящий посреди поляны, вскинул руку, привлекая внимание соперника. — Слушай сюда, — крикнул он. — Меня это всё достало. — Не слишком зрелищно, да? — бросил в ответ Дейдара. — Ты думаешь, я шучу? — грубо оборвал его веселый посыл Неджи. — Так вот я не шучу! Я абсолютно серьезно. Считаю до пяти и после этого, хочешь ты того или нет, тебе придётся меня атаковать в полную силу. — Тен-Тен это расстроит, мне кажется. — Один. Дейдара напрягся. Атаковать в полную силу — абсурд. — Два. Пока орел описывал широкие круги, стоящий внизу Неджи сложил руки в первую печать, и чакра начала скапливаться между его ладоней. Дейдара мысленно взвешивал за и против, но продолжал приходить к выводу, что этот бой не может закончиться ничем хорошим. — Три, — громко выкрикнул Неджи. — Я тебя в последний раз предупреждаю! Я уже понял, что ты мастер пошутить и трепать языком. Но со мной этого не получится. Четыре! Сидящая в стороне Тен-Тен перестала дышать. Она хотела только одного, чтобы они оба одумались. Даже Хидан перестал смеяться. Внезапно орёл закрутился в спираль и спикировал вниз. Дейдара ловко спрыгнул на землю. Он направился к Неджи, который вот-вот должен был огласить финальный счет, бог весть перед началом чего. — Всё, я понял, — без грамма иронии объявил подрывник. — Ты серьезный парень. И всё это серьёзно. Но драться я с тобой на таких условиях не собираюсь. У Тен-Тен отлегло от сердца, она выдохнула. — Если это для тебя важно, — продолжал Дейдара, — я сдаюсь. Не поддаюсь. Сдаюсь в полном смысле этого слова. Это справедливо, потому что из нас двоих я спасовал. Было дико слышать от Дейдары подобные слова, но он поступал мудро. Хоть это и должно было уязвить его самолюбие. Тен-Тен пообещала себе, что отблагодарит его за это. Даже если после этого поступка он снова станет невыносимым мерзавцем. Она уже мысленно подбирала слова, когда зазвучал голос Неджи. — Что непонятного… — медленно проговорил он, — во фразе «я не шучу»? Дейдара только усмехнулся и развёл руками. — Слушай, это идиотизм… — Пять. И земля дрогнула. Никто не успел понять, что именно произошло. И Тен-Тен, и Хидана отшвырнуло назад. Пыль поднялась на два метра. Нельзя было разглядеть совершенно ничего сквозь её плотную завесу. Куноичи закашлялась, но быстро вскочила на ноги. Все снова задрожало. Она скачками отступила назад и забралась на низкую ветку дерева. Внизу уже просматривалось какое-то движение, но что происходит — стало понятно не сразу. Тен-Тен увидела массивный энергетический водоворот, который втянул в себя большую часть пыли. Он расползался вширь. Электрический треск угрожающе нарастал. — Проклятье, только этого не хватало. Это была одна из техник, над которой Неджи работал. Вот только при их последней совместной тренировке двухлетней давности, у него даже приблизительно ничего подобного не получалось. В том, что сейчас шарахнет, и нужно отходить — сомнений не оставалось. Но Тен-Тен упрямо стояла на месте, пытаясь найти взглядом Дейдару. Его не было видно, впрочем, как и Неджи. Все делись куда-то, и она не знала, как поступить. Толи кидаться в бой, толи искать укрытие. И в конце концов ситуация не оставила ей выбора. В ушах зазвенело. Ветка сама собой ушла из-под ног. Тен-Тен падала, без возможности зацепиться за что-то или смягчить своё падение — её несло взрывной волной, закручивало воздушным потоком. Удар вышиб из неё дух. Превозмогая боль, она хотела подняться. Но земля проламывалась под ней, она, будто живая, выворачивалась наизнанку, пытаясь смять Тен-Тен, похоронить её в бурлящем каменном месиве. Чудом ей удалось вырваться и отскочить. Всё поглотил хаос. Стороны света, земля и небо — перепутались между собой. Куноичи отступала наугад, не разбирая направления. Деревья вокруг полыхали. Где-то позади без остановки гремели взрывы, и это было её единственным ориентиром. Она спряталась за вековым огромным стволом, и только привалившись к нему спиной, Тен-Тен почувствовала боль. Взгляд её нерешительно опустился, пространство поплыло в сторону, и она за малым не потеряла сознание. Обломленная ветка пробила бок насквозь. Она вошла чуть ниже ребер и под наклоном вырвалась со стороны спины. Тен-Тен онемела, глядя на то, как кровь тонкими струйками стекает по открытому бедру. То, что она видела, никак не могло быть правдой, потому что боль казалась слишком слабой для такого повреждения. Дрожащими руками Тен-Тен бездумно обхватила заостренный деревянный обломок. Нужно было вырвать его. Конечно. Нужно было достать. Но сил едва хватало на то, чтобы сжать ладони. Всё снова подернулось черной пеленой. Тен-Тен закрыла глаза, напряглась изо всех сил, инородное тело мерзко заворочалось в ране. — Нет, стой! — выкрикнул кто-то и перехватил её руки. Из темноты прямо перед Тен-Тен вынырнуло лицо Адао Кеньшина. Её глаза непонимающе округлились, заблестели меж дрогнувшими ресницами. — Мне больно, — прошептала она чуть слышно и стала оседать на землю. Кеньшин едва успел аккуратно её подхватить. Положить Тен-Тен на спину он не мог, не потревожив орудие в ране. Пришлось облокотить чуть боком о дерево. Тело её изогнулось дугой, голова запрокинулась, а потом словно кукольная, рывком припала к правому плечу. — Тен-Тен, ты меня слышишь? Она только сдавленно застонала. Вдалеке с неугасающей силой продолжалась схватка. Кеньшин огляделся по сторонам. Он сам с трудом вырвался из очага битвы. У него на глазах две взрывные волны, взрезавшись одна в другую, буквально вывернули участок земли. Здесь было небезопасно. — Тен-Тен, — снова позвал он её, когда она закрыла глаза. Пульс прощупывался только на сонной артерии. — Дома… такой бардак… — пробормотала Тен-Тен бессвязно и снова попыталась руками нащупать рану. Кеньшин понял, что нет времени звать кого-то на помощь. Он достал катану, аккуратно разрезал ей ткань вокруг ранения. Высвободил острый край ветки и попытался определить, как именно та прошила тело. Но крови было много, и действовать приходилось интуитивно. — Держись, — произнёс он с интонацией приказа. И перехватил ветвь твёрдой рукой.***
Ему крепко досталось, но и в старшеклассника определенно угодил снаряд другой. Дейдара парил низко над землёй. Пришлось создать глиняных клонов, чтобы запутать Неджи, который прекрасно различал чакру в непроглядном дыму и клубах пыли. Соперник оказался чертовски непрост, Дейдара оценил это сполна. Тот проигрывал подрывнику в маневренности, но в ударной мощи и тактике был силён. Поэтому план, который Дейдара придумал, вполне мог закончиться неудачей. Микроскопические глиняные муравьи целой вереницей расползались по его рукавам, ссыпались вниз на землю. Когда с муравьями было покончено, Дейдара принялся за глиняных мошек. Подобная тонкая работа требовала больших энергетических затрат. По правде говоря, следовало признать, что эта атака была последней мощной атакой, какую Дейдара мог себе позволить. Его силы иссякали. Сасори сказал бы, что он снова недооценил противника и был бы раздражающе прав. Но думая об этом, Дейдара был уверен, что и сам Сасори не слишком высоко оценил бы боевые таланты малолетнего коноховского патриота. А вдруг оценил бы как следует? И разнёс бы старшеклассника в пух и прах за первые пятнадцать минут? — Хм, — подрывник усмехнулся, — ну уж нет. В любом случае это было бы не так эффектно, да. Неджи, кажется, ни о чем неподозревающий, стоял внизу и простреливал бьякуганом окружающее пространство. Близилась развязка. План был прост и потому гениален. Дейдара собирался наводнить микроскопическими импульсами чакры землю и воздух, чтобы запутать оппонента, а затем нанести один прицельный удар. Внезапно Неджи поднял взгляд и безошибочно посмотрел прямо на Дейдару. Но уже было все равно. Маленькие подопечные сползались и слетались к жертве со всех сторон, забирались вверх по ногам, облепливали рукава и спину. Тот дернулся от неожиданности и попытался их стряхнуть. Всё, как и ожидал подрывник. Он завершил некрупную, но крайне стремительную ласточку и та застыла на его ладони, готовая спикировать вниз. И в этот момент Неджи перестал отряхиваться и сложил руки в печать. Вот чего Дейдара не ожидал никак. Тот принял смерть и бросил силы не на защиту, а на последнюю атаку. — Не может быть, чтобы ты был такой же псих, — осклабился подрывник, а затем крикнул: — Тебе что, нечего терять? Впереди, глядишь, еще целый год академии ниндзя! А как же выпускной! — Ты свой, очевидно, уже пропустил! — выкрикнул Неджи. — Потому никак не повзрослеешь! Ласточка метнулась к нему. Муравьи цеплялись за ткань маленькими глиняными лапками. Неджи сложил руки в заключительную печать. И едва Дейдара заставил бомбы детонировать, как его самого сбило с птицы незримой волной и проволокло по земле к месту, где стоял соперник. Так что ему и от собственного взрыва досталось. Подрывник еле держался на ногах, когда перед ним вырос шатающийся Неджи в разодранной тлеющей одежде и умудрился еще на угасающем энтузиазме заблокировать ему серией ударов часть потоков чакры. Дейдара буквально отмахнулся от него бесформенной бомбой и оба они отлетели друг от друга и рухнули на землю. Неджи приподнялся на локтях и заставил себя сесть, но это всё, на что его хватило. — Посмотрим, как легко ты усваиваешь яд, — усмехнулся Дейдара, направляя на него дрожащую от усилий руку. — Посмотрим, как ты в таком состоянии отобьешь хоть один, — прошипел Неджи, в руках у которого лежало три окруженных чакрой куная. Они смотрели друг на друга с ненавистью, но была в этом зрительном контакте и доля уважения. Дейдара поднялся на ноги. Неджи тоже встал и принял боевую стойку. Кунаи и отравленные иглы почти одновременно рванулись, каждые в свою цель. Но достичь её снарядам было не суждено. Они с неприятным лязгом впились в железную преграду и осыпались наземь. Соперники устало повернули головы. — Посмотрим, как вы оба выхватите от папочки Хидана, грёбаные дебилы, — проговорил с расстановкой Хидан и, остановившись между ними, упёр в землю древко трехлезвенной косы. Он был растрёпан и зол. — Я, мать вашу, затрахался вас выискивать и параллельно жрать летающий в воздухе ебучий песок. Дейдара размял шею и криво улыбнулся. — Да, кстати… — сказал он, — знакомься, это Хидан. И ему ты тоже мог бы навалять … Договорить он, разумеется, не успел, потому как Хидан сбил его с ног и одновременно вздернул за ворот рубашки. — Нихуя это не кстати! — рявкнул он. — Как же ты, сука, бесишь меня, Дей-кун! Даже твой унылый напарник и тот мне симпатичней! По крайней мере, у него не бывает на лице этой самодовольной лыбы! — Ты плохо с ним знаком, — заверил его подрывник. Хидан брезгливо оттолкнул Дейдару от себя. Тот, пошатнувшись, сделал пару шагов назад, но устоял. Неджи тем временем скептически оглядывал последствия их схватки. Вывороченная земля, догорающие деревья, дым, поднимающийся на добрые метров двадцать над верхушками и, словно сигнальная ракета, возвещающий всех желающих о месте их нахождения. Он чувствовал, что малость слетел с катушек. Но, чёрт возьми, бесить этот Дейдара действительно умел виртуозно. — Думаю, в следующий раз наш бой завершится более однозначным исходом, — апатично произнёс он и принялся отряхивать одежду. — Ты только имей в виду, что у меня крайне плотный график, — интонация Дейдары снова обрела нахальные нотки, — слишком много желающих меня убить в последнее время. Хидан закатил глаза. — Удивительно, блять, почему! — С меня достаточно, — Неджи вскинул руку, обрывая возможные дальнейшие комментарии. — Передайте Тен-Тен, что… Он осёкся на полуслове. — Вы слышали? Все трое застыли, напряженно вслушиваясь в тишину. Хидан так стиснул зубы, что челюсть онемела. Он смотрел на Дейдару, а тот смотрел на него. И улыбка испарилась с его лица. Они надеялись, что им послышалось и одновременно осознавали, что не может послышаться сразу троим одно и то же. Тишина еще пару секунд зависла между ними амортизирующим буфером. А затем её снова прорезал надрывный вопль Тен-Тен.***
Сакура вздрогнула и открыла глаза. Она так и уснула вчера, сжимая руку на его пульсе, только уронив голову на край кровати. И сейчас она очнулась, растерянная, прижимаясь щекой к тыльной стороне его ладони. Судя по тому, что за окном едва брезжил рассвет, проспала она недолго. Сасори был без сознания. Но жив. Вяло вздохнув, Сакура поднялась со стула и попыталась размять затекшее тело. Голова раскалывалась от вчерашних слёз, нервов и недосыпа. Нужно было умыться, через силу приходить в себя. Она распахнула окно, не спеша разложила вещи и инструменты до видимости порядка. Оттащила на место стол. Потом аккуратно сменила бинты на его руке. Рана выглядела сносно, хотя пока сложно было что-то сказать наверняка. Размеренное погружение в простые дела позволило ей немного успокоиться. Поэтому, когда с перевязкой было покончено, Сакура спустилась на первый этаж, умылась и набрала полный графин воды. Всё это заняло у неё в общей сложности минут десять, но, поднимаясь наверх, она безотчётно торопилась. Только опасение расплескать воду останавливало Сакуру от желания взлететь по скрипучей лестнице как можно быстрее. Она толкнула локтем дверь и замерла на пороге с графином в руках. Сасори, не мигая, смотрел на неё. И судя по тому, что он умудрился привстать и подложить себе подушку под спину, чувствовал себя не так плохо. Сакура, не глядя, отставила графин на тумбочку. — Уж не думал, что ты вместо того, чтобы следить за моим состоянием, уйдешь по делам, — бросил он. — Ты хотя бы удостоверилась, не умер ли я после операции? Онемевшая Сакура только сделала запоздалый вдох. Сасори склонил голову к плечу и цокнул. — Долго ты собираешься молчать? — поинтересовался он. — Здесь холодно. И почему в комнате такой бардак? Я бы никогда… ох! Он запнулся от неожиданности, когда Сакура, ничего не говоря, сорвалась с места и прижалась к нему в подобии объятия. Оно моментально стало односторонним, так как Сасори развёл руки в воздухе, избегая лишней площади соприкосновения. — Эй! — его голос дрогнул от возмущения. — Ты что, спятила? Прекрати это! С чего ты взяла, что можешь так делать? Сакура! Плечи её мелко задрожали и Сасори раздраженно поморщился. — Ты еще и ревёшь?! Но она не ревела. Она пыталась сдержать смех, так и рвущийся наружу. Нервный неконтролируемый смех. В конце концов, он пробился, хотя Сакура уткнулась носом в одеяло, в попытке его подавить. Сасори выдохнул с видом полнейшей безысходности и его руки безвольно опали на одеяло. — Насколько же ты не уверена в себе, как в хирурге, — проговорил он вкрадчиво, — что тебя так радует то, что я пришёл в себя? Я предпочёл бы, чтобы это было само собой разумеющимся. Слёзы, кажется, тоже были. Но тут уж одеяло её спасло. Сакура взяла себя в руки и приподнялась над ним, а затем резко встала. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, и, вспомнив, что он замерз, закрыла окно. С возвращением Сасори в сознание, эта комната перестала быть такой ужасной. По крайней мере, на время всё обошлось! Сакура могла выдохнуть. На улице ярко светило утреннее солнце. Она неосознанно зажмурилась и подставила лицо под его лучи. Сасори на её вопрос не ответил, но это было до боли привычно. Она готова была спросить еще раз. Казалось, в мире вообще не осталось фразы, которая могла бы её разозлить. — Мои записи теперь повсюду. О чем ты думала? — донеслось из-за спины. Сакура обернулась, и благодушная улыбка в тот же миг сошла с её лица. Она чуть не задохнулась от негодования. Сасори, который еще пару часов назад балансировал на грани жизни и смерти, преспокойно поднялся на ноги и теперь перебирал листы, сложенные на столе стопкой. Лицо его выражало крайнюю степень недовольства. — Здесь были записи о пустырной траве и трехлистнице. С формулой. Вот где они теперь? — Ляг, пожалуйста, обратно. Я всё найду, — сдержанно предложила Сакура. — Не хочу, — он отмахнулся вялым жестом. — И еще была книжная страница… — Ты должен лечь. И я найду твои листы. — Я же сказал, не хочу! Идея о том, что ничего не сможет вывести её теперь из себя — была сильно надуманной. Сакура смотрела на то, как он буквально скачет вокруг стола и медленно доходила до точки кипения. Больше всего её злил тот факт, что Сасори прекрасно понимал, что ходить ему сейчас противопоказано, ведь он чёртов медик! В довершении всего, он опустился на одно колено и принялся извлекать из своей сумки какие-то инструменты, перетряхивать её. От подобных телодвижений даже недельные швы разойдутся. Не найдя того, что искал, Сасори поднялся, подставил стул к высокой книжной полке и приготовился забраться на него. — Хватит! — не выдержала Сакура. — Ложись немедленно обратно! — С каких пор я должен тебе подчиняться? Она повисла у него на здоровой руке. — Ложись! — Сакура! У меня срочное дело и я тебя слушаться не собираюсь. — Нет, ты ляжешь! — Кто ты такая, чтобы мне указывать… — Ляг! — Я ничего тебе не должен. Если тебя что-то не устраивает, то можешь… — ТЫ УЖАСНЫЙ НЕВЫНОСИМЫЙ ЧЕЛОВЕК! — вскричала она и от её звонкого голоса даже звякнула подвесная лампа. Сасори застыл и вскинул бровь, как если бы он совсем не ожидал, что Сакура умеет кричать. Она была похожа на банши с листовок в спиритических лавках. Растрёпанная, с огромными бешеными глазами. Оценив ситуацию, Сасори отступил от стула. — Вовсе не обязательно так нервничать, — невозмутимо проговорил он, присаживаясь обратно на кровать. — Я просто проверил, как далеко могу зайти. — Зашел уже дальше некуда! Он подложил под спину подушку и даже укрылся, а затем развел руками, демонстрируя всё это ей. — Довольна? Я лежу. Она выдохнула, словно разъяренный бык. Даже не верилось, что он всё-таки её послушал, но не было сил искать подвох. — Тебе что-нибудь принести? — поинтересовалась она. На что Сасори победно хлопнул в ладоши. — Ну, конечно же, да! Раз я из-за тебя лежу, ты будешь мне приносить всё, что я попрошу! Дай мне карандаш и бумагу, я составлю список.***
Рассвет застиг всех четверых в гнетущем молчании. Хидан сидел на стволе поваленного дерева и бездумно ковырял ножом кору. Дейдара неподвижно застыл на земле в позе лотоса, он смотрел на руки Кеньшина, который влажной тряпкой отирал с них остатки крови. Неджи стоял скрестив руки на груди, и взгляд его бесцельно скользил по траве под ногами. Они уже долго не разговаривали. В воздухе пахло отсыревшей гарью. Взволнованная светловолосая девочка лет шестнадцати, подлетела к Неджи и вытянулась в излишне напряженной позе. Все посмотрели на неё. — Ну что ты скажешь, Нана? Волосы Наны, забранные в низкий хвост, были абсолютно прямыми. Ни единая прядка не выбивалась из их струящегося пшеничного потока. Но девочка всё равно провела рукой по виску, закладывая за ухо слишком длинную прядь челки. Она очень нервничала. — Неджи-сан, там больше ничего… Нужен хирург…. Да и мало кто взялся бы. Если только госпожа Чо?.. — Она ассистирует первой линии обороны, — поговорил Неджи, обращаясь скорее к самому себе. — Да, я знаю, — поспешно добавила Нана, — просто ранение очень тяжелое. Господин в доспехах чудом извлек из неё обломок… Она скосилась на сидящего в стороне Кеньшина и смущенно отвела взгляд. Не то чтобы её так остро впечатлили познания рыцаря в медицине, но она никогда прежде не видела подобных статных красавцев. Поднявшись на ноги, Адао подошёл к ним. — Есть процедуры, которые я произвести не могу, но, может быть, Вы сможете, — четко проговорил он, обращаясь к Нане. Неджи повелительно махнул рукой. — Соберись, Нана, нужно выполнить, что он скажет. Отчитаешься. — Сделаю! — с готовностью приняла она приказ. И последовала за Кеньшином к лежащей чуть в стороне Тен-Тен. — Медики — не сильная сторона Суны, — прокомментировал Неджи для оставшихся, — а она совсем еще ребенок. — Нужно что-то решать, — это было первое, что произнёс Дейдара за долгое время. Голос его звучал уверенно и хладнокровно. — До Конохи двое суток пути. До Суны сутки и четырнадцать часов. Хидан помотал головой. — Слишком далеко и неопределенно. — Есть варианты лучше? — Что насчет Сасори? — Кто это? — спросил Неджи, которому имя показалось смутно знакомым. — Его напарник — психопат. Остального тебе лучше не знать. — Ты переоцениваешь жесткость моих моральных установок, — апатично сообщил Неджи. — Он медик? — Он больше по части убийств, — протянул Хидан, — но изначально — да. Он медик. Они оба вопросительно посмотрели на Дейдару. Тот нахмурился, взвешивая за и против. — В этом есть резон. Если найдем Сасори, с ним будет Сакура, но… Я не уверен, что они на том же месте. Он мог потащить её за собой. — Значит, Суна? Неджи мрачно покачал головой, его губы дрогнули. — Мы не сможем пробиться к Суне, она осаждена. Там идёт война. — А к Конохе? — Хидан обернулся и крикнул через плечо. — Она продержится двое суток, Кеньшин? — Я не могу утверждать, — громко ответил рыцарь. — Не двое суток, меньше. Мы можем полететь. — Есть еще кое-что, — медленно проговорил Неджи. — Не нравится мне блять этот заход, — буркнул Хидан, — ну что там? Выкладывай. — В Конохе Тен-Тен, как и Сакура Харуно… — Что? — Они объявлены отступницами. Их разыскивают, как военных предателей. В том случае, если их поймают, их ждет заключение и суд. — С хуя? — выпалил, наконец, Хидан в крайнем удивлении. — Мы ж её силой увели? Где, бля, подписать? Неджи снова покачал головой. — Дело не в этом. Дело в письмах. — В каких еще нахуй письмах? Дейдара, который тоже ничего не понял, вскинул голову и вынырнул из своих мрачных мыслей. Неджи говорил уверенно, но так, будто был не до конца в курсе вопроса. Он пожал плечами. — Я так понял, Сакура написала письма, на случай, если она не вернётся. Их должны были доставить адресатам. Но письма были перепутаны. И то, которое предназначалось тебе… — он указал на Дейдару, — его доставили Пятой Хокаге. Я тоже его читал, — многозначительно добавил он. — Могу представить, — пробормотал Дейдара упавшим голосом. — Ясно, тут мы ничего не сможем сделать, придётся связываться с Сасори…. С ним будет непросто. — Непросто, — задумчиво кивнул Хидан. Все замолчали. Потом альбинос вскинулся. — Я, блять, одно хочу понять, — сказал он, — как можно перепутать долбаные письма? Неджи бросил на него красноречивый взгляд. — Вы просто не знаете того, кто их передавал, — сказал он с долей фатальной иронии. — Его зовут Тоби и он… — Да ну нет! — вспыхнул Дейдара, которого словно молнией ударило. — Она доверила письма Тоби? — Ебаный Тоби, — изрёк Хидан, сверля взглядом одну точку. — Ясно, вы знакомы, — заключил Неджи. — Она умрёт, если мы будем тормозить. Нужно принять какое-то решение и действовать, — Хидан подвёл незримую черту. — Сасори или сдаемся с потрохами в Коноху? Я голосую за Сасори. Он больной, но знает своё дело. — Больной, но знает своё дело… — на автомате повторил Дейдара вслух, а потом взгляд его прояснился. — Вообще-то… Есть еще один пограничный и крайне неприятный вариант.***
Дверь отворилась. Мон долю секунды сверлил Дейдару тяжелым взглядом. А затем дверь захлопнулась обратно без каких-либо пояснений. Готовый к подобному развитию ситуации подрывник снова настойчиво постучал. — Проваливай к чёртовой матери! — донеслось с той стороны. — Кто там, Мон? — Сама посмотри. Дверь снова скрипнула. На пороге показалась Тонда. — Ты, должно быть, шутишь, — желчно проговорила она. Дейдара был рад уже тому, что она не захлопнула дверь перед его носом. — Мне очень нужна ваша помощь, — сказал он. — Что стряслось? — осматривая его с ног до головы и не находя видимых повреждений, поинтересовалась старуха. Рядом с ней снова выросла угрожающая фигура Мона, и тот вскинул указательный палец. — Что бы там не стряслось, ноги его в нашем доме не будет! — прорычал он. Дейдара попробовал зайти с другой стороны. — У меня есть еще яд в этих бутылочках… — Ну, вот и выпей его! — вскричал старик и скрылся в недрах гостиной. Огромные глаза Тонды, увеличенные очками, хитро сощурились. — Мон остынет, — сказала она. — Что стряслось? — Моя подруга ранена. Если вы хотя бы сделаете попытку её спасти… я буду перед Вами в долгу. Сделаю, что Вы скажете. Тонда задумалась. Она долго молчала, потом бросила куда-то через плечо: — Что скажешь, Мон? Посмотрим на его подругу? Оттуда никто не ответил. Еще вечность спустя Мон вышел на крыльцо, заметно успокоившийся. Он вдохнул свежий воздух полной грудью, растягивая момент. Но Дейдаре было всё равно, он только хотел услышать его согласие. Наконец, старик внимательно посмотрел на него. Его холодные глаза блеснули. — Я ничего не могу обещать, — сказал он и сопроводил это пригласительным жестом.***
Это был весьма обширный список. Вглядываясь в замысловатые названия, Сакура думала о том, что Сасори просто отослал её с этим списком куда подальше, и сейчас складывает вещи, чтобы испариться до её возвращения. Утешало только одно. Уж очень легко он сдался. Сасори никогда бы не послушался её, просто из-за того, что она сорвалась на крик. И Сакура была уверена, что он лёг лишь потому, что почувствовал, что никуда сам не дойдёт. Травник посмотрел на неё с подозрением, но все необходимое выдал. Кроме травника она посетила магазин со специальным пергаментом, аптеку и странное место, где продавалась глиняная посуда. Последним и самым настораживающим пунктом значилось следующее: «Соберёшь все эти мелочи, а потом зайдёшь к моему старому другу. Его зовут Дайто. Отдашь ему три бутылочки. Взамен заберешь Сонное семя. Он поймет.PS. И не любезничай с ним особо».
— Не любезничай с ним особо, — пробормотала Сакура, вчитываясь в последнюю строчку. — Что это значит вообще? Она свернула лист вдвое и убрала в сумку. Интуиция её буквально разрывалась цветными фейерверками. Что-то было не так с этим пунктом, с этим Дайто, со списком в целом! Ни одна из купленных Сакурой трав не являлась ядовитой. Большую часть из них люди добавляют в чай. Сасори захотел заварить вкусный чай? Сакура очень сомневалась в этом. К тому же имеющегося теперь количества, хватило бы, чтобы заваривать чай еще три года подряд, каждый божий день. Или проводить массовые чайные церемонии, что, впрочем, тоже вряд ли входило в планы Сасори. Однако, на эту же версию указывали глиняные посудины, которые она приобрела в количестве восьми штук. Сасори даже нарисовал, как те должны выглядеть, чтобы она купила правильные. Сакура пообещала себе, что рисунок сохранит. Рисовал он хорошо, хоть и несколько… схематично. Она же не умела рисовать совершенно. Её завораживало, как разрозненные на первый взгляд штрихи превращаются в предметы. Сакура вспомнила, как Сасори размашисто чиркал карандашом, будто был художником сюрреалистом. А в итоге вышло это. Глиняная чашка. Ну да ладно… По крайней мере теперь плошки позвякивали в сумке, и Сакура была спокойна, что они именно те. Что он собирался в них разложить? И еще ей не давало покоя это «сонное семя»! Обо всех остальных травах она, по крайней мере, слышала. А об этом — впервые. Окончательно сбитая с толку куноичи покачала головой. — Сакура, ты дура, — протянула она с горькой самоиронией, — он выдумал это название и отправил тебя скупать весь этот хлам, чтобы в этом удостовериться. С этими словами она свернула на улицу, где проживал этот самый таинственный друг Сасори. Если он вообще существовал. Дом Дайто ничем не выделялся среди остальных старых и облупившихся. Ей отчего-то стало неловко стучать в дверь к незнакомому человеку. Но Сакура рассудила: худшее, что с ней может произойти — она задаст хозяину дома идиотский вопрос, а тот покрутит у виска пальцем и захлопнет дверь. — Сонное семя, сонное семя… — повторила она полушепотом и уверенно постучала. Сначала никто не открывал. Но в какой-то момент за дверью послышалась возня, а потом та распахнулась, и перед Сакурой предстал совершенно неожиданный субъект. Дайто, если это был он, встретил незваную гостью в шелковом халате, который едва сходился на уровне его тугого пуза. Он был кучеряв, высок и, судя по выражению лица, не в меру улыбчив. — Оооо! — восторженно протянул он вместо приветствия, и его улыбка растянулась еще шире. Сакура прокашлялась, чтобы немного стряхнуть с себя шок. Не любезничать особо. — Вы — Дайто? — сухо поинтересовалась она. — Вот так сюрприз! — воскликнул он, и распахнул дверь шире, приглашая её зайти. Пока что из общего у него с Сасори прослеживалось только нежелание прямо отвечать на вопросы. Сакура стиснула зубы и с напускной решимостью шагнула в дом. Комната была совсем маленькой. В центре стоял квадратный стол — и он являлся единственным островком упорядоченности в хаосе окружающего пространства. Сакура ужаснулась. По сравнению с этой комнатой даже подвал Тен-Тен можно было считать уютным и обустроенным. Хозяин дома прошествовал к столу и указал Сакуре на свободный стул. Она брезгливо отряхнула его от бумажек и крошек, прежде чем сесть. Сам же Дайто остался стоять в вычурно обольстительной позе. Он уперся рукой в столешницу и вскинул подбородок, словно герой трагической театральной постановки. — Я — Дайто! — представился, наконец, он. — А Вы кто? — Сакура. — Ваше имя прекрасно! Я весь Ваш! Что бы Вам ни потребовалось! Хотите, я прочитаю стихи? Когда Сакура отрицательно мотнула головой, Дайто издал пораженческий вздох. Но лицо его омрачилось всего на секунду. Он тут же встрепенулся. — Я же заварил чай! Не дожидаясь ответа, он с трудом протиснулся в проём, из-за заблокированной хламом двери, и моментально возвратился с чайником. Перед Сакурой образовалась ароматная порция чая. Дайто продолжал нависать над столом, не присаживаясь, только теперь у него в руках была большая фиолетовая чашка. В этот краткий миг передышки Сакура осознала, что не должна была с ним любезничать, а на деле уже каким-то образом оказалась за накрытым столом и попивает с ним чай. Она нахмурилась, готовая вернуть ситуацию в свои руки. — Вообще-то, я к Вам по делу, — обстоятельно сообщила она. — Да-да, я слушаю, — проговорил Дайто напевно, хотя сам уже держал в руке книжку с романтическими сонетами. Он деловито перелистывал страницы подбородком, так как обе руки были заняты. И на Сакуру даже не смотрел. Это начинало раздражать. — Что за дело такое? — Я от Сасори. Дайто медленно поднял голову. — Что? — Я пришла по поручению Сасори, мне нужно сонное… — О-ПРОВАЛИСЬ-Я-НА-ЭТОМ-МЕСТЕ!!! И книжка, и чашка улетели в разные стороны, и несостоявшийся чтец схватился обеими руками за голову. Сакура подскочила со стула от его бешеного вопля. Дайто, в свою очередь, попятился от неё назад. — Нет-нет-нет! Я ничего не знаю! Ничего! — он жестикулировал и отступал, спотыкаясь, до тех пор, пока не уперся спиной в гору хлама. Не понимая, что происходит, Сакура попыталась его успокоить. — Дослушайте меня! — примирительно сказала она, — он передал для Вас бутылочки. Где они тут… Она извлекла из кармана одну и поставила её на стол. Но это оказало на Дайто противоположный эффект. Он побелел от ужаса и в следующую секунду упал перед ней на колени. — Пожалуйста, не надо! — взревел он. — Есть еще две… — Уберите их, умоляю, я всё скажу! С этими словами Дайто пополз по полу, по всей видимости к её ногам. Сакура в ужасе отшатнулась. — Я же не знал, что Вы от Господина Сасори! Тупая моя голова, я же к Вам в халате вышел… Он убьет меня, точно убьет…. — рыдал Дайто в голос, продолжая подползать на коленях к ней. Это была максимально неловкая и раздражающая ситуация, в какую она только могла угодить. Сасори просто издевался над ней! — Вот же сукин сын, — в сердцах выругалась Сакура. И Дайто, который принял это на свой счет, истошно и жалобно взвыл. — Хватит! Прекратите! Это я не о Вас! Это я о «господине» Сасори, будь он неладен! Дайто поперхнулся воздухом, его огромные заплаканные глаза уставились на Сакуру. — Не говорите о нём! Если он узнает! Вы же одна из его шпионов?.. — Я его напарница, — смело объявила Сакура, не без удовольствия припоминая, что он её так называл. Ужас Дайто пересек все возможные границы. — Н-напарница?.. Значит Вы его?.. Вы с ним?.. О господи, я точно пропал… — снова разрыдался он и обеими руками вцепился Сакуре в ботинки. Она в ужасе поняла, что он собирается их целовать. — Никто Вас не убьет! — панически вскричала она, стряхивая его руки. — Прекратите! Да-прекратите-же-Вы! — Нельзя было выходить в халате… — бессвязно бормотал Дайто, всхлипывая. Сакура сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь не взорваться от бешенства. Лицо её ожесточилось. — Значит так, — прорычала она, — замолчи и слушай меня сюда. Встань с пола. Сядь на чертов стул. И не прикасайся ко мне! Трясущийся от страха Дайто отполз назад к стулу, а потом нелепо, спиной приподнялся и сел. Было странно наблюдать, как такой здоровый мужик плачет и трусится. Сакура сочла то, что он поднялся с пола — успехом. — Никто не умрёт, — твердо проговорила она. — Это ясно? — она подождала, пока Дайто неуверенно кивнет, а затем продолжила. — Мне осталось выяснить только одно, а затем я уйду. — А если я не знаю ответа… — Нет! — рявкнула Сакура. — Не плакать! Спокойно! — Слушаюсь. — Я просто хочу убедиться… Что не существует никакого Сонного Семени. Потому что… — Сонное Семя? — встрепенулся Дайто. — Как же не существует! У меня есть! «Быть не может», — мысленно проговорила Сакура, смерив «старого друга» Сасори обескураженным взглядом. — И Вы можете мне его дать? — Ну, разумеется! — воскликнул Дайто. — Только придётся подождать, я еще не вспорол… Сакура недоверчиво скривилась. Что он не вспорол? Ей хотелось вытрясти из Сасори душу за это инициированное приключение. И хуже всего было то, что его со всей очевидностью, нельзя было трясти. — Я подожду, — спокойно произнесла она вслух. Дайто стрелой метнулся из комнаты и вернулся с огромной морской рыбиной в руках. Туша смачно шмякнулась на стол. — В этой точно будет! — заверил её Дайто и занёс над рыбьим брюхом нож. Это всё походило на бредовый сон. Брюхо было ловко вспорото и внутренности вывернулись на стол. Сакура наблюдала за тем, как Дайто копается в них, а после извлекает какие-то стянутые плёнкой мешочки в количестве двух штук и заворачивает их в тряпку. — И это оно? — поинтересовалась она, без особого энтузиазма убирая свёрток в сумку. — Уж Вы мне поверьте! Неужели это всё, что господин Сасори просил? — Всё. — И Вы не скажете ему про халат?.. — Нет. Дайто за малым не кинулся обнять её, но вовремя вспомнил, что весь в рыбной требухе. На всякий случай Сакура отступила к двери. — Я… пойду, пожалуй, — бросила она и выскочила из дома, а значит и из этой ужасной ситуации. Пока Сакура не скрылась за поворотом, Дайто махал ей вслед. Даже через три квартала её не отпускало желание отомстить Сасори любым доступным способом. Но она не могла придумать как. — «Господин»! — презрительно прошептала она самой себе, — все зовут его «господин»! Господин не смешная шутка, господин «мне нужна рыбья требуха», господин «я убью себя, но найду чертовы заметки»! Сакура фыркнула и её немного отпустило. Она ускорила шаг, свернула на центральную улицу, но тут же спряталась обратно за угол. На площади творилось что-то странное. Сакура даже не сразу осознала, от чего её уберегло чутьё. На самом деле она сразу узнала эту форму. Люди из Принятия стояли на импровизированной трибуне из продовольственных ящиков, а вокруг них собралась целая толпа. — …настоящая свобода выбора! — вещал один из них. — И каждый из вас может решиться и постоять за себя! Толпа взорвалась овациями. У Сакуры отчего-то все похолодело внутри. Она огляделась по сторонам и вовремя — отряд Принятия из семи шиноби прошествовал совсем рядом, не скрывая своего присутствия. Похоже, они чувствовали себя как дома, в отличие от неё. Нужно было уходить. Но как тогда выяснить, что тут происходит? Она снова вслушалась. — И такие как вы могут! Мир должен измениться! Закончились те времена, когда в руках Каге скрытых деревень находится столько власти! Это всё походило на бред сумасшедшего. То, что выкрикивали люди в форме. Невозможно было представить, чтобы кто-то воспринял такое всерьез. Так считала Сакура. Но из всех, кто находился на площади, из всех, кто окружил импровизированную трибуну, махал кулаками, из всех — она была единственной, кто так считал.