Жёлтый сад. Если ты существуешь.

*(Brassica)… Мне больно

       Они загрузились в автомобиль, Татьяна, естественно, села за руль, а Софья рядом, и машина тронулась с места. Всё закружилось перед глазами: люди, деревья, фонари. Ночной город затрепетал от завышенных чувств и взорвался небесной красотой рассыпавшимися звёздами. Скорость передвижения была умеренной, но постепенно увеличивалась вместе с тишиной в автомобильном салоне.        - Скажи что-нибудь, - взволнованно произнесла, наконец, Софья, нарушая зловещее молчание. Она поняла, что недопонимание между ними осталось, и она могла только говорить, говорить, не исправляя случившееся.        - Что тебе сказать? – со вздохом спросила Танька и бросила взгляд на девушку, сосредотачиваясь на дороге. – Тебе сказать, что мне сейчас хорошо, и я пиздец как счастлива? Тебе сказать, что жизнь прекрасна, и пусть идёт всё нахуй, всё в порядке?        - Нет же, нет. – Соник опустила голову на раскрытые ладони и некоторое время молчала, думая над дальнейшими словами. – Мне просто кажется, что ты любила её, а я отобрала её у тебя. Уничтожила надежду с ней воссоединиться.        - Дура ты. Мне плевать на неё и плевать, что произошло с ней. Мне даже неприятна эта личность, противна. Я её терпеть не могла, пусть и когда-то любила.        С облегчением выдохнула Дикая, внутренне улыбаясь и торжествуя. О, да, несомненно, процесс убийства дался ей с трудом, но она получила невероятное удовлетворение и всеми силами хотела скрыть это. Но мало получалось. Улыбка всё же вышла на лицо, и это раскрыло её внутреннее состояние, чему Радаева была не рада, поэтому отрезала:        - Чему ты веселишься?        Слезы покатились по лицу Тани. Она всё хотела отдать, лишь бы не чувствовать.        - Чему? Черт тебя возьми, - крикнула она. – Я, блять, уже нихуя не понимаю.        «Почему ты так со мной разговариваешь?»        - Ты не любишь меня, - заплакала и Софья.        - Ты ебанутая? Я люблю тебя больше всего на свете. – И дёрнула рукой от эмоций, после чего затряслась машина.        Крик Сони ударился об лобовое стекло и скрылся за мимо проезжающими автомобилями. Обстановка накалялась до того, что об руль Таня сломала ноготь, и кровь стала неприятно стекать по руке. Не замечая собственной боли, она упрямо продолжала концентрировать внимание на дороге и вождению машины. Пусть и было страшно, пусть она понимала, что ей категорически запрещено в таком состоянии быть за рулём, она всё равно невозмутимо продолжала своё дело. Если бы Софья тоже не была занята собственными эмоциями, она бы приостановила данную ситуацию.        - Мне непонятно одно. Одна вещь. Я хочу, чтобы ты объяснила мне её, - промолвила Радаева, вытирая скользящие по покрасневшему лицу слёзы.        - Что же? – выжидающе спросила Софи.        - Зачем ты это сделала?        «Какую цель я преследовала?» - подумала Софья и стала выстраивать в голове цепочку, которую хотела изложить сейчас на словах.        - Я… Хотела. Я хотела, чтобы её не существовало.        - Ебать, да нахуя?        - Да я не знаю! Чёрт, просто она обидела меня, просто она была озабочена тобой, и этим мешала Нам. Я ненавижу её. Она принесла тебе много страданий и должна была поплатиться за это. Я ненавижу её. Она заслужила смерть. Ей не место в этом мире. Что ещё ты хочешь узнать от меня?        - Господи…        Татьяна перестала плакать.        Она больше не хотела этого или не могла - черт знает, что с ней произошло после того, что она услышала, но что-то произошло, несомненно. Защемило в груди - так ей стало приятно, что ради неё сделали что-то великое, и это же чувство отображало отвращение к самой себе. Что-либо сказать больше не получалось, точнее, она просто не знала, что сказать. Голос парализовало от шока.        - Я же говорю, что я тварь... Я не такая, как все, в том смысле, что пусть во мне и есть человеческое, но оно ничтожно мало. Я больше похожу на зверя. И мне с этим жить. И мне нельзя было привязываться к тебе, потому что ты стала всем, и если так, то я все для тебя и делаю. Теперь я твоя ноша, твоё проклятие. Убей меня, если хочешь.        Таня молча продолжила смотреть за движением на дороге и реагировать только учащенным сердцебиением.        - Я могу бесконечно говорить, а ты молчать, но что это даст? Я не знаю, когда я остановлюсь, и та противная компания превратилась бы в мертвую, если бы ты не остановила меня. Я не знаю, сколько это будет продолжаться, но если...        Радаева вдруг воскликнула серьёзным голосом:        - Если кто посмотрит на тебя не так, я убью его.        - Нет.        - Что?        - Я убью его сама.        Татьяна резко дернула рукой, пропуская из виду фуру, что ехала впереди. Её пальцы задрожали, а от страха пульс распространился по всей области шеи. Она так испугалась, так испугалась, что несоображающими движениями стала выруливать куда-то вправо, лишь бы ни в кого не врезаться. Софья завопила так, будто её резали, и лишь после того, когда машина выехала за пределы дороги и остановилась, лишь тогда перестала голосить и испуганно стала хлопать глазами, спрашивающими, что сейчас произошло?        - Я...я... Прости. - Таня отстранилась от руля, махая руками, чтобы снять боль, потому что вжимала от паники их в руль. - Пронесло. Нас пронесло. Ты не пострадала??        Софья только промямлила невнятное, и в тот момент её с жаром поцеловали. Их губы страстно стали переплетаться, а язычки забавно заиграли. Туман возник в голове, и приятная нежность перекрыла их испуг, заявив о слабости друг к другу.        Через некоторое время они выехали на дорогу и продолжили свой путь в никуда.        Татьяна любила скорость, но больше не скорость, а то, что она едет. Просто едет, совсем не важно, куда. Ей нравилось уверенно держать в своих руках руль, ведь в детстве она наблюдала так за отцом, которого видела редко. Она мечтала раньше быть водителем, но с возрастом поняла, что это не профессия, которая ей нужна, она обручилась вождению, купила машину и ездить на ней стало её хобби. Когда было трудно, она садилась в свой любимый автомобиль и с улыбкой уезжала куда-нибудь за город, а по пути её мозги успевали проветриться, и на душе становилось легче. И пусть она постоянно таким образом убегала от проблем, то возвращалась к ним обратно, тогда как Софья, наоборот, убегала от всего и никогда больше к ним не возвращалась. Татьяна любила лето. Она любила ночное время суток, лето и тихое потрескивание костра, за которым наблюдала бы целую вечность, если бы это было возможно.        - Куда мы едем? - тихо появился голос Софьи, и ей ответили:        - Куда-нибудь... В никуда.        Таня ощущала умиротворение в своей душе и хотела поделиться им с любимой.        - Куда-нибудь. Разве тебе важно, куда мы едем?        - Нет, мне важно, что мы едем с тобой.        И между ними возникло бесконечное доверие, мурашками побежавшее по коже.        - Почему ты никогда мне не врешь? - вдруг спросила Таня и через зеркало глянула на блаженно улыбающуюся Соню.        - Я росла среди истины, никто не обучал меня обману.        - Какую книгу ты полюбила с первых строк?        - Ту, что увидела у тебя на полке. Она единственная привлекла меня.        - «Язык цветов».        Таня улыбнулась тоже, вспоминая, как буквально глотала страницы, пока читала это произведение. Оно вызывало столько чувств, каждое слово не оставляло её равнодушной, и эта книга была единственная, которую она прочитала от и до, потому что по натуре читать не любила.        Путь был долгим, и пока они ехали, то успевали рассказывать друг другу истории. Софья - из книг, Таня - из своей жизни, и у обеих действительно было, что рассказать.        Жизнь Радаевой сегодня мелькала в её воспоминаниях не мимолетно, а с тщательным разглядыванием деталей. Она вспоминала, когда первый раз попробовала алкоголь и как первый раз же набухалась в хлам, натворив кучу глупостей, которые на следующий день пришлось расхлебывать. Она вспомнила, как обрела хорошего друга Тоника, и как он танцевал перед ней, чтобы вывести её из депрессии, и как она смеялась на его специальные нелепые движения и действительно ощущала счастье. Вспоминала первое апреля и шутку погоды - тогда выпало очень много снега, температура была плюсовая, и все дороги потом затопило. Она вспоминала, как шлепала по мокрому снегу в своих тряпочных кроссовках и выла от негодования, потому что она купила их сравнительно недавно. Воспоминание коснулось того, как со своей компанией друзей они ехали на дачу, а потом, будто шайка бандитов, пытались вломиться туда, потому что какая-то растяпа по дороге потеряла ключи. Она вспоминала всех и вся и то, как последние месяца была в глубоком состоянии депрессии с примесью одиночества и сумасшествия, и как её удалось впервые вытянуть на шашлыки, а позже она встретилась с Софьей.        Какое странное имя - Софья. Откуда оно взялось у неё и почему вызывало странное чувство тревоги? Эта необычная особа слушала с улыбкой на бледном лице рассказы Татьяны, изредка кивая головой и моргая удивительно красивыми глазами. Откуда она такая взялась? Почему столь грубо и неожиданно?        - Так звали главную героиню одной грустной книги, - начала рассказывать Дикая, от задумчивости застывшая взглядом на мелькающих мимо них огней уплывающего вдаль города. - Она постепенно сходила с ума, особенно после того, когда смотрела в зеркало. Это зеркало её влекло к себе, оно пугало, и вот однажды её отражение вышло в её мир и встало напротив неё. Софья долго не могла понять, что происходит, но в итоге осознала, что влюбилась в своё второе я, влюбилась в саму себя... И её отправили в психушку. Отражение долго её преследовало, а саму Соню пичкали разными таблетками, уколами, что делало её практически неживой. Постепенно отражение исчезло, но тоска по самой себе съедала её, зеркал найти нигде она не могла. Но только после долгих скитаний она, наконец, нашла выход. Соня стала долбить стекло так, чтобы оно разбилось и с соприкосновением солнца к разбитому осколку, должно было произойти что-то, откуда выйти должно было отражение. Но вместо этого она ударилась так сильно, что обрела не любовь, а смерть.        Таня внутренне билась в конвульсиях, слушая эту историю и что-то пыталась вспомнить, что-то такое, о чем забыла, но оно было где-то совсем близко. Она дрожала от изменений эмоций на лице Дикой и в конце истории протянула к ней одну руку, нажала на тормоз, и вывела их на улицу.        Город был где-то далеко позади, а сейчас перед ними простиралась природа. Свежий запах одурманил их обоих, а Софья наполнилась счастьем, потому что она ощутила, как вернулась домой. Она ощутила эту великую свободу и побежала вперёд с криком своей души и со стекающими по лицу слезами. Ей было так хорошо, но заслужила ли она действительно такое счастье?        Татьяна смеялась, следуя по стопам любимой и сама плача от того, что здесь так хорошо и так уютно. Также она плакала от осознания того, что никогда не сможет стать домом для Софи, но знала, что та её никогда не бросит. Когда они выбежали обе в поле, то тишина распространилась на всю округу, а убегающий крик стал превращаться в недоступный бой иллюзий. Софья раскинула руки в стороны, поднимая лицо к небу и едва держась на ногах от головокружительной красоты звёзд. Таня взяла девушку за руку и сделала то же самое, и только после этого обе они стали взирать на внеземную красоту и дивиться чуду, о котором они ни разу не слышали.        Как ничтожно мелки были эти люди перед вечностью, что расстилалась перед ними. Как же крошечны они были перед самой Вселенной, словно две маленькие песчинки среди множеств других на пыльном деревянном столе. От ослепительной красоты хотелось плакать, и лишь безмолвие говорило о сокровенном, о тайнах, загадках, на которые давно искали ответ. Всё потеряло смысл: проблемы, ситуации, другие обстоятельства и какие-то существующие вещи, понятие которых измерялось в мгновениях. Всё прошлое, вся жизнь человеческая стала весить столько же, сколько обычная горошина. В чем заключалось счастье? В том, что безропотно они взирали сейчас на ночное небо, а позже упали на траву и продолжили наблюдать за изменением звезд.        Час, минута, мгновение. Перестали замечать они движение времени, молчали, и некая сказка наполняла их изнутри.        - Это так красиво, знаешь, - подала голос Таня.        - Я любовалась этим почти каждую ночь. Пока жила среди...этого.        - Я завидую тебе.        - Нет же, завидовать нужно мне. Ты видишь это впервые, и ты получаешь тем самым больше удовольствия. Ты счастливее меня.        - Ты прекраснее.        И не сознавала сейчас, что не только прекрасное умещалось в Софьи, но и гадкое, довольно-таки отвратительное томилось в ней, выжидало случая застать весь мир врасплох. Она закрыла глаза лишь на миг, Соня, прекрасная Соня погрузилась в дурманящий сон, а когда открыла глаза, увидела, что Тани здесь...нет.