Жёлтый сад. Если ты существуешь.

*(Ribes)… Твой хмурый взгляд убивает меня

       - Что ты имеешь в виду? - задала вопрос Софья, напряженно сжимая свой кулак и серьёзно смотря на любимую.        - Я имею в виду, что мало ли что произошло, я тебя не покину. Не покину прямо сейчас. Ясно? - подвела черту Таня.        - Нет.        - Что?        - О чем ты говоришь, Тань? Я натворила дел, и ты не должна подставлять себя под удар. Это все серьёзно.        - Я знаю, насколько это серьёзно.        - Нет, не знаешь.        Софья была решительна, как никогда. Ведь сейчас, в первую очередь, решалась участь Татьяны, а потом уже самого Соника. Они стали расхаживать вокруг машины, начинались сумерки, стало темнеть. Приближение любимого времени суток трепетно раздавалось мелодией в Радаевой, но напряжения было слишком много, поэтому она не могла услышать ту красивую песню, что пела её душа.        - Я знаю, на что иду. Ты - все, что у меня есть, - многозначительно произнесла Татьяна и замерла взглядом на Соне.        - У тебя есть дом, друзья, работа, которая тебе нравится.        - Я всю жизнь жила не своей жизнью, не так, как хотелось мне. И со мной поступали так, как мне не хотелось. Я провела всю жизнь в кошмарном сне, и лишь с тобой я проснулась в замечательную реальность. Лишь с тобой я стала по-настоящему жить.        - А я нашла в тебе всё... Абсолютно всё. Но...        Таня взяла Софью за руку и просмотрела ей прямо в глаза:        - Но мы с тобой всё выдержим. Не по отдельности, а вместе.        Всё смешалось в синих глазах Дикой. Она застыла, отчаянно запоминая черты лица своей любимой девушки, потому что уже знала, как уйдёт сейчас, последний раз посмотрит и уйдёт, не развернется даже. И они больше не встретятся. Ни-ко-гда. Перед глазами уже представлялась картинка, как она уходит вдаль, и ей вслед светит почти погасшее солнце, а впереди идёт её едва видимая тень.        - Я всё решила. - Софи выдернула руку от Тани. - Извини. Так будет лучше.        - Лучше для кого??        Дикая развернулась и пошла прочь точно так, как она представляла. Она действительно решила уйти, хоть и решила это прямо сейчас, но была уверена в этом решении как никогда. Неожиданно Таня захватила её в объятия со спины и прижала к себе так, что губами коснулась уха.        - Не пущу тебя. - Всё тело Татьяны дрожало от страха. Софья вздрогнула от этих слов и сейчас задрожала тоже. Истерика у обеих начала биться изнутри.        - Ты сейчас делаешь больно мне, - заскулила дикарка и, сделав резкий поворот, ударила со всей дури Радаевой по лицу. Всё произошло настолько быстро, что ни одна из них не смогла сразу сообразить, что произошло.        Таня упала на колени, чувствуя, как от дикой боли мутнеет в глазах и увидела, как с неё потекла кровь на асфальт. Софья взвыла от дикой боли увиденного и хотела приблизиться к Танечке, но внутренний барьер задержал её, и она возненавидела саму себя за это. Она вдруг стала противна себе, ведь она сотворила невиданное. Ведь она сделала больно той, что значила для неё всё.        Пострадавшая думать уже не могла, ей резко стало плохо, и туман, что в голове, что перед глазами, не проходил где-то минут девять точно. Она видела только кровь на асфальте, пыталась поднять голову, но когда делала это, то на миллисекунды теряла сознание и смотрела на асфальт вновь. Это было ужасно. Она думала, что сейчас умрёт или это будет длиться вечно...        Она отпустила голову на холодную дорогу и закрыла глаза. Похолодевшие руки стали согреваться, в ушах раздавался некий шум - это был шум движения крови по сосудам. Всё возвращалось обратно: и чувства, и сознание, и понимание ситуации. И отсутствии обиды тоже. Когда стало совсем хорошо, она распахнула веки и поднялась на ноги, опираясь о машину.        Софьи здесь не было.        Солнце совсем скрылось за горизонтом. Ночь, которая приближалась, оповещала о пришедшем холоде, и последние осенние листья оборвались с деревьев и пролетели мимо шатающейся Тани, что стояла посреди дороги. Подойдя к обочине медленным шагом, чтобы не упасть, она осмотрелась: одновременно стало комфортно и страшно. Ведь теперь она была здесь одна, а уехать в таком состоянии не могла... Да и не было смысла. Софью срочно нужно было разыскать.        Кровь, что была под носом, засохла. Она отколупала засохшее, взяла в кулак и размельчила кровь в порошок. Затем посмотрела на то, что сделала и, посчитав себя дурой, выкинула все в траву. Ветки рядом стоящего кустарника из-за ветра пощекотали ее за ноги, и она пошла вправо - туда, где, по её мнению, должна была быть Соня.        Таня стала идти медленно мимо деревьев, касаясь кончиками пальцев веток и погружаясь в волшебное царство ужаса. Пока она шла, то мысленно становилась самой Софьей, пытаясь ходить как она, пытаясь думать, как она, пытаясь даже дышать как она - так осторожно и боязно, дорожа каждой прожитой минутой. Прислушиваясь к разным звукам, она изначально путала шорох своего шага со звуками преследующих (как ей казалось) зверей, а потом поняла, что это абсурд и просто наслаждалась лесной мелодией. Пока она шла, то понимала, как все это трудно, как тяжело жить в подобных условиях и хранила глубокое молчание о том, что ей страшно. Страшно, чёрт. Страшно до одури, до помутнения. До боли.        Внезапно рядом послышались чьи-то быстрые шаги по выцветшей траве. Послышалось нездоровое, нечеловеческое рычание, и Таня вся покрылась холодным потом, и смертельные мурашки побежали по её позвоночнику. Она замерла, от страха занемели руки. Тот образ Софьи, который она приписала себе, разбился, и осталось только настоящее. А от настоящего Радара осталась только одна мысль о побеге и чувство страха, перекрывающее все остальные.        Бесшумно девушка схватилась за кору дерева и приблизилась к нему лицом, закрывая глаза. Казалось, если сейчас она побудет немного в себе, то рычание исчезнет, и тот зверь, что был рядом с ней - уйдёт. Но ни через две, ни через три секунды этого не происходило, и она, словно вмерзшая в дерево, стояла возле него со вцепленными в кору пальцами, старалась дышать тише и не шевелиться. Дрожали колени, болела голова. Интуиция верещала о том, насколько близко животное сейчас было к ней.        Вдруг она сошла с ума и резко передвинула лицо так, что вдруг столкнулась с диким, безумным взглядом волчьих глаз. Они смотрели на неё в упор испуганно, серьёзно и настороженно, одновременно с этих в промежутках появлялся блеск изумления, но он был настолько слабым, что его не смогла прочувствовать Татьяна. Запах животного удар ей в ноздри, подкосились ноги, что она вцепилась руками крепко в дерево, и голова её от чувств и боли чуть наклонилась влево... Зверь не шелохнулся, но глаза его очерствели и даже, казалось, покраснели.        Он был готов напасть на неё в любую минуту.        «Пожалуйста, уйти, - думала девушка и сглатывала слюну. От безвыходности хотелось выть. - Уйди, уйди. Мне же так страшно. Не смотри на меня»        На секунду ей померещилось, что она смотрела в глаза прямо самой себе, и лишь поэтому страх был настолько силён. Лишь поэтому было страшно смотреть в эти пронзительные глаза, которые прошибали насквозь и выворачивали те нити изнутри, о которых говорить не стоило.        «Не надо, прекрати».        Они так долго смотрели друг на друга, что эти два существа просто не заметили то, как бесшумно пробралась мимо деревьев Софья, и уже находилась позади зверя, не слышно вытаскивая из-под футболки нож и уже готовясь к нападению. Они так долго вкушали моменты, когда соединилось животное и человеческое начало, что не заметили, как Софи без звука пролетела мимо всего, что издавало бы шорох, и с размаху вонзила остриё в глотку зверя и навалилась на него всем телом, продвигая лезвие вглубь и ожидая, когда перестанет биться его сердце.        Таня долго смотрела на них, до её мозга ещё не дошла информация, что здесь произошло. Она наблюдала в стойком изумлении за тем, как шевелиться тело Софии, как последний раз вздрагивает волк, как поднимается бледное, красивое до жути лицо Дикой, а взгляд застывает на Тане. В глазах Соника появляются слёзы, которые она не скрывает, и губы искажают ту эмоцию, которая говорит о сочувствии. О сочувствии, переживании к тому умершему животному. И, кажется, это чувство было впервые на её душе.        Таня была поражена. Перед ней стала крутиться вся земля, так закружилась её голова. Лишь потом она со своим помутненным взглядом ухватилась за другое дерево и с заплетающимися ногами побежала куда-то прочь. Не видя совершенно ничего перед глазами, девушка бежала вперёд, иногда её заносило куда-то влево, но тем не менее она не останавливалась. Тяжелые слёзы скатывались по щекам её. Она больше не хотела, больше не хотела чувствовать этого ужаса. Она сегодня пережила столько, сколько не пережила за всю жизнь, и сердце уже больно билось в груди.        В конце концов, всё закончилось тем, что она упала. Голова больно соприкоснулась с землёй, и в нос ударил запах гнилых листьев. Она открыла глаза, перевернувшись на спину и увидела, как на небе уже светили звезды, что Таня вспомнила о тех мгновениях, когда они проводили время вместе с ней. Вместе с Соней. Которая не побежала следом, которая чёрт знает куда делась. Радаева улыбнулась, но вдруг встала на ноги и присела возле дерева, в котором была вырезана размером с кулак дырка, а в ней лежало что-то чёрное и свернутое. Просунув туда руки, девушка вытащила оттуда, оказывается, свернутый толстый блокнот и холодными пальцами стала вытирать с него грязь. Что-то торжествующее кричало в груди, ведь таинственное хранилось на этих страницах, исписанных странным, немного корявым, но вполне разборчивым почерком. Чьи были эти заметки...?        Татьяна вдохнула запах страниц и испугалась, потому что запахло кровью. Наконец, она включила фонарик на телефоне и стала светить на страницы. Её взгляд бегал по строчкам сначала медленно, осторожно, но далее все больше нагонял темп, и зрачки становились то уже, то шире, то полный восторг, то полное недоумении мелькало в глазах. Она читала, поглощала каждое слово и не верила, верила и не верила, что об этом писала... Софи?