Солнце в соседнем окне

Я не думаю, что всегда любила только девушек. Но и в парней я тоже никогда не влюблялась. Мне вообще никто не был интересен. Все говорили о сексе, а я не понимала, что в нём такого уж важного? Только странное чувство разъедало изнутри. Со временем я поняла, что это одиночество. Мне было холодно засыпать в своей постели. Мне было слишком холодно по ночам. Я так отчаянно хотела человеческого тепла, но нигде не могла его найти. Когда подруги со двора начали встречаться с мальчиками, я стала острее ощущать собственное одиночество. Я видела их поцелуи, объятья, прикосновения. Рука в руке. Мне было интересно, каково это – чувствовать чьё-то тепло. Должно быть, прекрасно. Хотелось ли мне того же? Да, наверное, хотелось. Но мальчишки смотрели на меня как на своего друга, не более. Какая уж из меня к чёрту девушка? «Мальчик, ты сдачу забыл…» И я не сомневалась, что это обращаются ко мне. Правильно. Было время, когда я пыталась измениться. Честно. Нацепила какое-то платье, завалявшееся на дальней полке, и одни из тех босоножек, которые вынуждала покупать мама, только я их никогда не носила. Сняла кепку, распустила вечно собранные в хвост волосы. Как же глупо я смотрелась во всём этом наряде. Правда. Худая до безобразия серая мышка – я оставалась тем же мальчишкой даже в женском платье, которое висело на мне как на вешалке. Да чего уж тут – на вешалке оно смотрелось гораздо красивее. Дурацкая была затея. Сразу нужно было понять. Больше я не пыталась. И тогда же сделала первый пирс. Сначала это были уши. Сразу пару дырок. Бровь была уже позже, через полгода. С феерическими скандалами от мамы и неодобрительным хмурым молчанием отца. Длинная чёлка давала защиту от косых взглядов, а массивные кеды и широкие толстовки не делали меня такой хрупкой. Впрочем, кого я обманываю? Я всё равно выглядела дюймовочкой в странном образе уличного мальчишки. Я оставила какие-либо попытки сблизиться с парнями – просто сделала вывод, что мне это не нужно. Обойдусь. Тем более, после первого поцелуя. С одноклассником Лёшкой. Случайно как-то вышло. Дежурили вместе по классу. Остались в кабинете вдвоём. Болтали ни о чём, смеялись как всегда – с мальчишками мне легко было найти общий язык. А он вдруг замолчал, приблизился ко мне и поцеловал. Осторожно так, не разжимая губ. По-детски. Я никак не среагировала, ступор какой-то. И вот тогда он уже поцеловал совсем не по-детски. Требовательно так, напористо разнимая мои губы своим языком и проникая мне так глубоко в рот, что я вдруг испугалась задохнуться. Дышать носом мне тогда в голову не пришло. Я вообще вся оцепенела от шока. Это не было противно. И приятно тоже не было. Это было просто никак. Влажный язык, кислый привкус сигарет – должно быть они недавно курили с мальчишками в туалете. Он просто слюнявил мне губы и тыкался наугад языком, ощупывая мои дёсны и зубы. Было просто как-то тупо. Никаких эмоций. Никакого удовольствия. Никакого восторга от чьей-то близости, чужого тепла. Просто влажность и непривычные хлюпающие звуки. Совсем не то, что я ожидала. Вот таким и был мой первый поцелуй. Лёшка, честно говоря, повёл себя как придурок. Пока я пыталась сообразить, что это всё значит: мы что, вроде как теперь пара, да? Или что всё это означало? Он внезапно выдал: - Рит, ты это. Не бери в голову. Ты правда классная. Ты друг вообще отличный. Просто мне любопытно стало – с тобой целоваться, это почти как с парнем,… — я всё с тем же выражением полнейшего ступора молча слушала его сбивчивую речь и наблюдала, как щёки Лёшки едва заметно краснеют. — …Ты не подумай ничего. Не то чтобы мне хотелось с парнем поцеловаться. Ты же всё-таки девчонка. Просто такая… Ну не как все, понимаешь. И мне стало любопытно. - Проехали… — на выдохе прохрипела я и соскочила с парты, на которой мы сидели. - Рит. Ты только не обижайся, ладно? Ты отличный друг. А хочешь, я тебя нормально целоваться научу. По-дружески. Мне не сложно. — продолжал он тараторить мне в спину. - Спасибо. Не надо. – сквозь зубы прошептала я и вылетела из кабинета. Да глупости это всё! Враньё! Про это окрыляющее чувство от поцелуя! Будто сердце вот-вот вырвется из груди, про дрожь и мурашки во всём теле! Обман! Неправда! Ничего подобного и близко не было. Было просто никак. Корявый обмен слюной, попытка не столкнуться носами, неловкость и однообразные движения чужого языка, нагло проникшего тебе в рот. Что в этом может быть приятного? Так я думала, отчаянно пытаясь умыть раскрасневшееся от переживаний лицо. А парни? Что в них такого особенного? Почему каждая девчонка так сходит с ума и превращается в чокнутую сопливую дуру, как только у неё появляется парень? Не понимаю. Вроде была нормальная девочка, обычная. А как только у неё появился «свой» парень, так сразу начинается вся эта дурь по типу «Он мне не позвонил, я проплакала всю ночь». «А он назвал меня котёнком и сказал, что любит. Я всю ночь не спала – писала ему смски». Да что за бред-то такой? Не понимаю. Они обычные. Они ничем не лучше. Они такие же глупые иногда, а зачастую даже чаще. Они неплохо разбираются в машинах и с ними можно поиграть в футбол или покататься на скейте, они хорошие друзья, но порой их самомнению просто нет границ. Они обычные. Они ничем не отличаются от девчонок. То, что парни от девчонок всё же отличаются, я поняла только на выпускном. Я и до этого внимательнее изучала окружающих меня девушек – оценивала их фигуру, сравнивая со своей. Но никогда и в мыслях ничего подобного не было. Они такие же, как я. Про то, что есть девушки, которые любят девушек, я, конечно же, знала. Но мне почему-то не приходило в голову, что это про меня. Я была нормальная. Правда. Хотя, наверное, звучит как-то не правильно. В общем, я просто не думала о такой возможности. А на выпускном… Я наотрез отказалась от платья. Мама была почти в истерике, но мне удалось настоять на своём. Давила на её практичность. Мол, зачем тратить деньги на платье, которое я надену всего раз в жизни? Лучше купить брючный костюм, который я потом смогу носить в институт или на работу, если придётся. Да и на каблуках ходить я не умею – а какое вечернее платье без туфель на шпильке? Мама почти сдалась. Обратилась за советом к отцу – тот только безразлично отмахнулся – «Да пусть делает, что хочет! Что ты пристала к ней с этим платьем? Она же не в клоунский костюм решила нарядиться». С большим трудом мне подобрали костюм. Чёрный, в мелкую светлую полоску, с белой парадной рубашкой, на которой, правда, красовались кошмарные рюшки на рукавах и у ворота, но мама была непреклонна – «Что ты совсем как мальчишка!» Пришлось согласиться. Туфли на низком каблуке всё равно натирали – не то, что родные кеды. Накрученные в парикмахерской крупные кудри смотрелись глупо, но меня уже больше не спрашивали. Я сидела в таком виде на торжественной части в ожидании вручения дипломов и отчаянно желала поскорее смыться оттуда. Одноклассники судачили за моей спиной, знаю. «Ритка, ну, она совсем как пацан! Даже платье не надела. Ну точно лесбиянка». Мне почему-то было обидно услышать такое. Хотелось возразить им. Может, даже ударить придурка Ромку, который сказал это достаточно громко, специально, чтобы я услышала. Но я решила, что буду сильной. Нужно просто немного подождать. Официальная часть закончилась. А неофициальная – первая взрослая праздничная ночь, с танцами и дозволенным ограниченным количеством спиртного, должна была проходить в кафе. Родители туда тоже приглашались, но я знала, что моих не будет. Лилька была совсем маленькая и ещё у неё зубки резались, плакала и почти не спала – мама не хотела оставлять её на всю ночь у бабушки. Папа остаться один тоже не захотел. С меня взяли клятвенное обещание много не пить и вернуться после рассвета вместе со всеми. «Чтобы без эксцессов там, ну, ты поняла…» — сурово заметил отец, хотя я знала, что по большому счёту он мне доверяет и на сто процентов уверен, что буду вести себя достойно. Поводов сомневаться в моей рассудительности у них никогда не было. Вот только я и сама не знала, что слова Ромки и перешёптывания других одноклассников меня так заденут. Было обидно чуть не до слёз. Хотя нет. Парни не плачут. И я не должна. В кафе всем, кроме меня, было весело. По правде, поначалу мне было совсем паршиво. Хотелось разорвать этот дурацкий костюм и окунуть голову в ведро с водой, чтобы уничтожить эти кошмарные кудри. После пары бокалов красного вина стало немного легче. Сначала мы просто пили за наш дружный класс, за самый лучший выпуск, за прекрасных дам (мальчишки гордо встали, уже расплёскивая вино из бокалов на платья этих самых «прекрасных дам»). Кажется, мне стало комфортнее. Обида на Ромку постепенно проходила, голова становилась немного тяжелой, ноги ватными, а хмельная улыбка уже не покидала моих губ. Я вообще никогда не пробовала спиртное до этого дня. Ну, может, один раз сделала глоток пива в компании, и то - совершенно не понравилось. А тут сразу столько и практически ничем не закусывая, кроме пары долек апельсина. Просто мне изначально было так плохо, что я действительно поставила себе цель напиться. Что ж, цель была почти достигнута. После первых пяти тостов все пустились танцевать. Я тоже была в толпе танцующих. Сначала было неловко, но Ирка, моя подруга детства (выросли в одном доме и учились в параллельных классах) вытащила меня за руку и не отпускала до тех пор, пока я не сдалась. Тело после вина стало податливым и неплохо двигалось в такт музыке. А может и плохо, но мне было наплевать. Дальше было ещё несколько тостов. Мне становилось всё веселее. Мальчишки с удовольствием чокались со мной бокалами, заявляя, что я «Самая охуенная подруга!». «Ритка – ты свой парень!» — кричал во хмелю Ромка и вис на моей шее, а у меня уже ни осталось и следа от прежней обиды. Мне было приятно это слышать. «Мальчишки, вы тоже самые классные!» А потом был салют. Мы все вывалились шумной толпой на улицу возле кафе, которое как раз находилось на небольшой площадке. Внизу, у самого водохранилища запускали фейерверки, и они со свистом взмывали вверх, взрываясь миллионами разноцветных огней на фоне чёрного неба. Вспышки света озаряли наши счастливые лица и затмевали звёзды. Парни стояли большой толпой, повиснув друг на друге, закинув руки на плечи, и я стояла вместе с ними. Во время салюта я заметила ещё кое-что. Глаза Иришки. Которые смотрели не на небо, искрящееся яркими огнями. Они смотрели на меня. Хмельные, красивые, отражающие не только вспышки света, но и какое-то странное желание. Было тяжело выдерживать этот взгляд. Слишком смущающе. Непонятные чувства застряли где-то между горлом и желудком. Я подняла глаза обратно на небо. - Пойдём танцевать! – выдала она, как только умолкли залпы салютов, и, схватив меня за руку, потащила обратно в кафе. Я не сопротивлялась. Толпа направилась следом, и через пару минут танцпол снова ожил. Музыка пьянила сильнее любого алкоголя. Мне было хорошо. Мы вместе с Иришкой смеялись и двигались в ритме танца. Иногда она так соблазнительно извивалась в своём коротком чёрном платье и выписывала передо мной такие па, что становилось жарко. Впрочем, я ещё не очень понимала, почему так реагирую на её движения. Но тут музыка стала тише. Ди-джей включил какой-то медляк. — Парни приглашают девушек, — объявил ведущий, и мы с Иркой замерли, немного смущённо оглядываясь по сторонам. Танцпол заполняли парочки. Парни старались побыстрее пригласить понравившуюся девушку, хотя девчонок у нас в классах было на порядок больше, чем ребят. Ясное дело, хотели отхватить самых симпатичных. Мне ничего не светило. Я это знала. А потому попыталась быстро ретироваться с танцевальной площадки, дабы не мешаться уже медленно двигающимся в обнимку парочкам. Парни, осмелевшие от спиртного, крепко обнимали девушек за талию, а те всё ещё по-пионерски осторожно держали руки на их плечах. Правда, с каждой минутой прижимаясь всё крепче, обвивая руками шею. Кое-где танцевали вместе девчонки, заведомо решив, что им пары не хватит – с улыбкой, они кружились и смеялись, толкая соседние парочки, гневно фыркающие на них в ответ. Собравшись уходить, я заметила странное выражение на лице Иришки, когда она поняла, что я собираюсь вернуться за столик. В этот момент к ней как раз подошёл кто-то из одноклассников и предложил потанцевать. Секундное замешательство на её лице и странное чувство грусти у меня в груди. Неужели мне было обидно, что я никому не интересна. Или…? Но прежде чем я успела ускользнуть с поникшим видом, тонкая ручка с силой вернула меня на танцпол: - Стас, я с Риткой танцую. Не мешай, — ухмыльнулась Иришка и прижала меня к себе. Я на миг замерла. — Не против? Да я только и могла глупо улыбаться, с трудом понимая, что чувствую. Сердце билось как-то слишком быстро. - Конечно, нет, — улыбнулась я и положила руки на её тонкую талию. Ришка обвила мою шею и прижалась, некрепко, но её пышная грудь коснулась моей. И от этого прикосновения стало как-то совсем уж не по себе. - У нас с тобой выпускной, представляешь? – бормотала Иришка, положив голову мне на плечо. – Рит, как быстро время летит! Я вроде только вчера в первый класс шла. С этими огромными гладиолусами, выше меня ростом. А у тебя маленький букетик из роз был, помнишь? Как у невесты. - Да? Я не помню, — хрипло прошептала я, чувствуя, как всё пересохло в горле. Я и правда не помнила. Ни Иришку с её гладиолусами, ни свой букет. Так, в общих чертах, по фотографиям. - Рит. А я в Москву поступать буду, — продолжала Ира. - Я знаю, ты говорила. - А как же наша дружба? – она всё также не отрывала головы от моего плеча, и я чувствовала её тепло своей шеей. - Ну, ты чего, Риш? Мы всегда будем подругами. Ты же будешь приезжать после сессий. И звонить всегда можешь, и писать. Ну, ты чего? - Ну да, — тихо отозвалась она, прижимаясь ко мне крепче. Только сейчас я начала ощущать, насколько сильно у меня вспотели ладони. Мелодия затихла и снова сменилась ритмичными басами клубной музыки. - Продолжаем веселиться! – скомандовал ведущий, и я невольно разомкнула руки. Ирина оттолкнулась от меня, пристально заглядывая в мои глаза. А я была всё такой же растерянной. И совсем не понимала, что происходит. Вернее не так. Начинала понимать, но не хотела этого. А взгляд Иришки был совсем уж какой-то необычный. Немного пьяный, но с хитринкой. - Пойдём! - Куда? – успела произнести я, прежде чем Иринка, уже привычно схватив за руку, потащила меня к столикам. - Мы должны выпить за нашу с тобой вечную дружбу! – заявила она, но подхватив со стола недопитую бутылку вина, направилась к выходу из кафе. - А зачем мы идём на улицу? - Тшш, пошли, — Ирка незаметно проскользнула мимо разговаривающих в холле завуча и химички, припрятав бутылку в складки своей короткой, но пышной чёрной юбки. - Арсеньева? Ты куда? – раздалось у меня за спиной. Мне так легко пройти мимо «охраны» не удалось. Завуч конкретно взяла меня в оборот. - Марь Семённа, да я… — ни одной умной отмазки в голову не приходило, а ещё после вина язык как назло заплетался. - Она мне помочь должна. У меня застёжка на лифчике расстегнулась, — в двери просунулась светловолосая голова Иринки. - Ну, идите в туалет – пусть там поможет, — чуть оторопела от такой откровенности наша вечно хмурая завучиха. - А там все кабинки заняты – кого-то из девчонок тошнит. А в последней вообще, по-моему, кто-то из мальчишек заперся с Катькой из 11 «В», – выдала Ирка, а я едва успела скрыть смешок. - Ох, ты ж Господи! Паразиты такие! Ни на минуту оставить их нельзя! – Мария Семёновна на пару с химичкой кинулась к туалетам, а мы, сдерживая смех, выбежали на улицу. Ночь встретила нас освежающей прохладой. - Садись, — Иринка плюхнулась на лавочку в тени деревьев и утащила меня за собой. – Что ты такая хмурая? У нас же праздник! Вы-пуск-ной, — по слогам проговорила она, а я как-то глупо улыбалась и смотрела на неё. - Я помню. Всё нормально. Просто… - Что просто? – спросила Ирка, продолжая прожигать меня своим пристальным взглядом. - …Просто… костюм этот меня бесит. И причёска дурацкая. Не нравится мне совсем. Ирка рассмеялась, а я по-прежнему чувствовала, как сердце бешено бьётся где-то на дне желудка. - Ритка, ну, ты как всегда. Иди сюда, — она притянула меня к себе, и я настороженно замерла, ожидая, что именно она собирается сделать. Но Иришка только сняла со своих забранных в изящный пучок, светлых локонов маленькую невидимку с разноцветными камушками и, повозившись несколько секунд с моими волосами, закрепила их на затылке. А потом сняла с меня пиджак и закатала рукава рубашки под три четверти, скрыв тем самым ненавистные мне рюшки. Я не сопротивлялась, просто молча ждала, что будет дальше. Ирка скептически оглядела меня с головы до ног, а потом будто словила озарение, щелкнула пальцами и принялась рыться в своей маленькой чёрной сумочке, перекинутой через плечо на длинной красивой цепочке. - Вот! – победно выдала она, извлекая оттуда тонкий чёрный галстук и пристраивая мне его на шею, попутно расстегнув пару верхних пуговиц рубашки. - Откуда это у тебя? – удивлённо смотрю на Ирку. - Это Витька попросил посторожить, пока они с Диманом брейк танцевали. - А Витька с Диманом танцевали брейк? Иришка только рассмеялась в ответ. - Рит. Ты такая смешная. Ничего вокруг не замечаешь. И почему-то от этих слов мне стало совсем не по себе. Будто они значили что-то совсем другое. - Смотри. — Ирка внезапно встала и подвела меня к стеклянной витрине кафе. В стекле отражался совершенно мальчишеский образ. Невысокий, худенький, в белой рубашке с закатанными рукавами, с тонким галстуком, декоративно брошенным на шею ослабленной петлёй, в чёрных брюках, подчёркивающих стройность ног. И с тёмными волосами, короткими и немного вьющимися. А рядом стояла красивая девушка в чёрном платье и улыбалась своей невероятно красивой улыбкой. И почему раньше я этого никогда не замечала? - Ира, я… Едва я успела повернуть голову в её сторону, как наши губы столкнулись в поцелуе. Я не знаю, как она успела оказаться так близко. Но только в эту минуту меня словно током прошибло. Аромат её сладких духов ударил в нос, а губы… Их будто огнём обожгло. Её ладони осторожно коснулись моих мелко вздрагивающих плеч, а губы продолжали нежно целовать, прося о большем. И я поддалась. Сначала немного, а затем всё увереннее отвечая на поцелуй. Она не была настырной – её язык осторожно знакомился с моим, нежно лаская, заставляя расслабиться и почувствовать то, чего раньше я и представить себе не могла. Нежность, такая горячая, от которой плавишься, растворяясь в этом поцелуе. Её руки стали чуть смелее, обвиваясь вокруг моей талии, прижимая меня всё крепче. Но и я теряла контроль над собой. Мои ладони будто жили своей жизнью. Они гладили её спину, поднимаясь вверх по позвоночнику, ласкали кожу на затылке, пропуская меж пальцев крупные светлые локоны, выбившиеся из причёски. Я целовала её. С не меньшим желанием. Это было что-то совершенно невероятное. Её запах, её вкус, её ласки, сводящие с ума, заставляющие колени подгибаться, а сердце бешено стучать где-то в висках. Это было приятно. Это было восхитительно. Не сравнимо с мужским, грубоватым Лёшкиным поцелуем. Тогда не было никаких эмоций, а сейчас – сознание отключалось, словно от бешеной порции алкоголя. Она опьяняла меня быстрее любого вина. Иришка. Моя подруга детства. Подруга… Но я понимала, что как только этот поцелуй оборвётся – сознание снова включится и начнёт свою мучительную работу по восстановлению контроля над ситуацией. Так и произошло. Стоило её губам на миг отстраниться, чтобы глотнуть воздуха, как моя рука стремительно встала между нами, упираясь ладонью ей в грудь. Осознав это, я смутилась ещё сильнее и отступила на шаг назад. Что я делаю? Почему я целуюсь с девушкой? Почему мне это нравится? Это же Ирка. Моя Ирка. Самая весёлая и безбашенная девчонка, с которой мы росли вместе, с которой вместе прошли путь от песочницы до выпускного бала. Она всегда была красавицей, но почему я лишь сейчас заметила, насколько она красива. И почему я вообще должна испытывать такие волнительные чувства по этому поводу? - Ириш… Это… Я… Она стояла молча. Чуть опустив погрустневший взгляд, но всё равно улыбалась. Я вообще не помню, чтобы с её лица хоть когда-нибудь сходила дружеская улыбка. Да, мне всегда нравилась её улыбка. Просто я как-то об этом не задумывалась. А она? Я ей нравилась? Сейчас я думаю, что знаю ответ на этот вопрос, но тогда в голове был полнейший сумбур. И не от вина, а от передозировки эмоций. Я целовала девушку и мне нравилось. Значит ли это… - Рит. Пойдём танцевать, пока ночь не закончилась, — Иринка преспокойно взяла меня за руку и потянула за собой в кафе, не поднимая взгляда. Мы танцевали ещё около получаса. Она улыбалась. Как всегда красивая, весёлая. Но с той минуты какая-то другая. Соблазнительная, притягательная, близкая. Но грустная. Я видела, как грустят её оливковые глаза. Что творилось в тот миг у неё в голове? Да мне тогда и в своей разобраться было не под силу. Я просто танцевала, не сводя с неё взгляда, а она прятала глаза где-то в пустоте. Так закончился наш выпускной бал. Мы встречали рассвет, разбившись на небольшие компании, по пять-шесть человек. Я, естественно, оказалась в окружении «своих» парней, с которыми мы вместе катались и гуляли ещё класса с девятого. Некоторые шли на набережную уже парочками, обнимая друг друга за плечи. Девушки, немного усталые, с босоножками в руках, укрытые мужскими пиджаками и парни – хмельные, весёлые, вдыхающие воздух полной грудью. Оставляли комментарии и пожелания для общего видео, клялись в вечной дружбе, делились планами на будущее. Димка прокричал что-то про то, как построит свой скейт-парк и пригласит нас всех там кататься. Гордо заявил, что будет поступать в строительный. Лёшка его поддержал. - Ритка, а ты куда? - Педагогический. Изобразительное искусство, — улыбнулась я, закидывая пиджак за плечо. - А я тоже в пед! Только на физ-мат! – повис у меня на шее Стас. Мальчишки смеялись и по-дружески толкали друг друга. Показались первые солнечные лучи. Мы встречали этот знаменательный рассвет, стоя у самого края, над водой. Вместе. Повзрослевшими? Едва ли. Хотя всем нам очень хотелось так думать. Мы встречали рассвет вместе. Всё те же старые приятели, которые хоть и клянутся в вечной дружбе, прекрасно понимают, что жизнь многих уведёт своей дорогой. И только самые преданные останутся вместе. Но уже станут другими. Я начала свой «другой» путь в ту ночь. А человека, показавшего мне эту дорогу, с нами уже не было. Иришка не пошла на набережную. Ещё за пару часов до рассвета родители увезли её домой. Утром её ждал поезд до Москвы. Конечно, она ещё не раз возвращалась в родной город. Большую часть того лета, по словам её бабушки, она провела где-то на юге, а в середине августа уехала заселяться в общагу. Поступила. Кто бы сомневался. Со мной она больше не виделась. Мне так и не представился случай спросить, действительно ли она всё это время была в меня влюблена? По электронной почте задавать такой вопрос я не захотела. Да и зачем мне знать ответ? У меня и так появилось слишком много тем для размышлений. Через пару лет на её страничке в социальной сети я увидела, что она встречается с девушкой. Красивая. Ничем не уступает самой Иришке, которая почти не изменилась со школы. Я к тому моменту всё ещё стояла на распутье. То принимая, то снова отталкивая ту часть себя, которая тянулась к девушкам. Я почти смирилась с этими тараканами в голове. Постоянные мысли выматывают. Одиночество леденит сердце. Стены душат. Рисование больше не радует и не приносит успокоения. А ещё эти проклятые тополя и ты. Та, кто издевается надо мной, сама об этом не подозревая. Та, кто скрашивает моё одиночество. Та, кто даёт ответы, которые я не хочу слушать. Я просто боюсь понять, что впервые влюбилась. В тебя влюбилась.