Зэн

От плеска волн Зэн устал, но Морон был прав, стоило как можно больше пройти по воде. Здесь их следы не найдут никакие маги, ведь разговаривать с водой Морон умел, как никто другой. Но сам Зэн был иного склада, он тоскливо провожал взглядом берега, одинаково поросшие осотом и невысоким кустарником с иссиня-фиолетовыми ягодами. Пробежаться бы этими холмами, что полого спускались к реке… — Дальше она всё равно забирает к западу, — почти ворчливо заметил Морон. — И потому мы оставим лодку и пойдём в твои холмы. — Откуда ты знаешь, что я думал о них? — Зэн лениво глянул в его сторону. — Да уж ничего не стоит прочесть это по твоему лицу, — Морон сел с ним рядом. Лодка и без его участия держала путь в нужном направлении — в том была магия лодочника-полудемона, пусть даже и шли они против течения. — Сколько ты уже живёшь на свете? — Зэн спрашивал не впервые и снова не получил ответа. Морон только хмуро смерил его взглядом и потянулся к сумке, откуда извлёк трубку и табак. Курение было затеей людей, но Зэн ничего не имел против — пряный тяжёлый запах удивительно очаровывал его, заставляя почему-то вспоминать демонский край, где суровые скалы, казалось, пронзали самые небеса, а редкий кустарник имел больше шипов, чем можно было представить. Холмы, поросшие лесом, восхитительно пахнущие свежими травами, удивляли Зэна и заставляли настораживаться, хотя страна, где он вырос, была куда страшнее. Они уже почти неделю двигались руслом этой небольшой и тихой реки. Морон успел вызнать у Зэна всё — о матери, отце и сестре, о демонских обычаях, где не отомстивший не мог вернуться… Но стоило только попытаться расспросить о чём-то самого Морона, и он замолкал, тянулся за трубкой, долго курил, пуская облачка ароматного дыма. — Думаешь, в городе поймут, кто убил его? — спросил Зэн, хотя этот вопрос его совсем не заботил. Хотелось поддержать разговор, разрушить тишину — и только. — Они наверняка знают, что в том повинны демоны, — протянул Морон. — Но как им узнать, что это ты? Нож — единственное указание на убитого и убийцу — в руках Морона вдруг почернел и больше не походил на себя. Эта метаморфоза произошла не сразу, но Зэн обрадовался ей. Он хотел даже показать Морону свой теневой клинок, но тот отмахнулся: «Мальчишьи игрушки». Иногда Зэна задевало это и снова хотелось узнать, сколько же лет под солнцем прожил Морон, что так небрежен к его двадцати. По меркам демонов он, конечно, был почти ребёнком. — Смотри-ка, здесь нас ждёт ужин, — Морон отложил трубку и потянулся к арбалету, но Зэн, сразу заметив нескольких уток среди прибрежных зарослей, ударил их магически. — Так будет лучше, — сказал он. Лодка качнулась и повернула к берегу, вскоре ткнувшись в песок. Подобрав птиц, Зэн занялся приготовлением пищи. Они делали это по очереди, как раз настал его черёд. Морон же встал на берегу и вгляделся в небо, затем неодобрительно качнул головой. — Нужно поискать укрытие, — сказал он позже. Зэн и сам чуял, что приближается ненастье, но Морон понимал в этом больше. — Думаешь, будет буря? — И ещё какая, — Морон погладил подбородок. Он тщательно брился каждое утро — теперь трофейным ножом, и Зэн не понимал этой привычки. Впрочем, он был демоном, и шерсть у него появлялась лишь при обращении зверем. Вокруг там и тут росли чахлые деревца, под которыми вряд ли можно было переждать бурю. Болотистая почва с блескучими лужицами воды и яркими зелёными кочками простиралась далеко-далеко. Лишь на горизонте лиловели холмы. — Тут всё зальёт, — сделал вывод Зэн. — Но куда нам податься? — На том берегу посуше, — заключил Морон. — Свежуй птиц, и отправимся туда. Нет времени, через час после заката ударит гроза. Зэн сощурился на низкие облака. До зари оставалось немного. Пришлось разбираться с утками быстрее. Морон, конечно, и тут оказался прав — на другом берегу холмы подступали куда ближе. Один из них словно раззявил пасть, открыв небольшую пещерку. Туда и втащили они лодку, там-то и развели костёр. — Плохие места, — Морон поправил нанизанное на прутья мясо. — Но вдруг обойдётся… — Здесь же никого нет, — удивился Зэн. — Что особенно плохого в этих болотах? — Надеюсь, ты никогда не увидишь, — Морон хмыкнул. — Как тебя отпустили так далеко? — Не могли удержать, — нахмурился Зэн. Поначалу ему казалось, что Морону неоткуда узнать, как живёт и чем дышит демонское племя, какими законами руководствуется. Но вышло, что и в этом Морон разбирался, точно вырос среди демонов, а не среди людей. Так ли это было на самом деле, Зэн не узнал, вот и злился тихонько. Обычно Морон говорил что-то ещё, но тут промолчал, вглядевшись куда-то за пределы пещеры. Они задёрнули часть прохода плотной промасленной тканью, которая служила им прежде укрытием от дождя, но всё же можно было увидеть очертания берега, шелестящие на ветру кусты, неспокойную ленту реки. Зэн обратился к чутью, но мир замер в предвкушении ненастья, потому напряжение было повсюду. Угадать, где лишь ожидание грозы, а где настоящая опасность, Зэну не удалось. — Не тронут, если не высунешься, — вдруг бросил Морон. — Давай лучше ужинать. Но Зэну кусок не лез в горло. Он то и дело поглядывал в сторону выхода, только переспрашивать не рискнул. *** Морона отпустил старый долг, но появился новый, о котором Зэннайн — слишком юный — даже не мог подозревать. Согласившись на путешествие в компании демона, Морон на самом деле следовал этому счёту, но теперь, сидя среди болот и холмов у реки, чьё название люди исказили, позабыв истинный смысл, он думал о другом. Зэн что-то затронул в его сердце. Духи воды, приглядывавшиеся к чужакам, отступили, обещав не нападать. Им Зэн совсем не нравился — слишком очевидно в нём было слияние стихий пламени и воздуха. Но Морона они знали и приняли. Так и должно было быть. В чём-то Зэн казался совсем уж ребёнком, но неукротимая пламенная жажда жизни в нём была столь сильна, что её хватило бы и на десяток демонов постарше. Морон развлекался, гадая, как могло родиться на свет столь сильное существо и почему никто не объяснил ему, как воспользоваться этой силой. Впрочем, тут тоже мог сыграть своё возраст — Зэн не вступил ещё в свои лучшие дни. Настороженный, обеспокоенный, Зэн почти не ел, и Морону подумалось, что без него демон мог и не выжить. В ту ночь он потратил столько сил, что погиб бы без надлежащего ухода. Знал бы Зэн, что за отвар готовил ему Морон, сколько капель крови он добавил туда! Только сила, пусть даже разбавленная человечьей кровью, могла поставить его на ноги. Теперь между Зэном и Мороном была связь, прочнее которой лишь узы, что сплетаются между матерью и ребёнком. Но Зэн ничего не понимал в этом. Никто не рассказывал ему об отварах, о том, как врачевать раны, нанесённые человечьим клинком, заклятым на убийство демонов. И Морон заключил, что мать оставила Зэна слишком рано. Отцы же брали на воспитание сыновей много позже. Зэна, видимо, отец так и не признал. — О чём ты думаешь? — демон подобрался совсем близко, укрыл их обоих шкурой, что служила им то подстилкой, то пледом. — Почему отец не взял тебя под крыло? — озвучил Морон свою мысль и усмехнулся тому, как вытянулось лицо Зэна. — У меня его нет. — Как же так? Крылатый демон отказался от своего бескрылого отпрыска? — Морон сощурился. — Откуда ты знаешь, что он был крылат?! — Зэн вскочил, но почти сразу сел обратно, придвинувшись к нему спиной. Уже полил дождь, промозглый холод заглянул в пещеру. — А мать твоя была само пламя. — Прекрати. — И Сэваль убил её, чтобы напиться крови. — Ты… — теперь Зэн тяжело дышал и сжался в комок. — Зачем он делал это? — Продлевал себе жизнь, — охотно пояснил Морон. — Маги пьют кровь демонов, чтобы получить лишний десяток лет. — Сколько же ему было?.. — Зэн оглянулся на него. Глаза с вертикальным зрачком блестели от любопытства... или от слёз. — Я сам насчитывал около ста пятидесяти, — поделился Морон. — Но это не точно. Может быть, где-то потерялись ещё двадцать-тридцать. — И ты всё это время знал его? — Нет, совсем нет, — Морон поправил край шкуры. — Я только очень много слышал о нём. — Чем он досадил тебе? Морон промолчал. Зэн норовил влиться, узнать слишком многое, но Морон не торопился открываться. Достаточно было и того, что он читал демона как открытую книгу. Зэннайн вздохнул и потянул шкуру на себя, сворачиваясь клубком. — Можно тут спать? — Да, — Морон лёг с ним рядом, как они уже привыкли. Вскоре шум ливня убаюкал их, и даже ворчание грозы не помешало сну. *** На самом деле Зэн не заснул, хотя рядом с Мороном лежать было тепло, несмотря на дождь и сырость. Подождав, пока дыхание его спутника выровняется, Зэн дал волю мыслям и чувствам. Морон затронул такие темы, которые до сих пор заставляли Зэна страдать. Он не знал отца, мать не открыла ему имени, не позволила ничего узнать. И это больно ранило Зэна, ещё когда он был совсем ребёнком, и продолжало жечь его и теперь. Чем он не удался, что в нём такого, что мать не дала ему ни шанса на знакомство с отцом? Чем он был так плох? И отчего она увела его с сестрой в земли, что были так близки к людским, не подставилась ли она под человечий клинок намеренно, не желая больше знать такого сына? Эти вопросы мучали его не первый день. Слушая шум ливня, Зэн глотал слёзы и мечтал только о том, чтобы скорее наступил рассвет. Будто в свете солнца горе станет блеклым и его можно будет вытерпеть. Стало совсем невмоготу, но тут Морон повернулся к нему и обнял, притянул к груди, поглаживая по волосам. — Ну, будет, — прошептал он. — Перестань терзать себя. Ты отомстил, ты вернёшься к своим и найдёшь, наконец, своё место. — Оставь меня, — прошипел Зэн, рванувшись из сильных рук, но Морон сумел удержать, прижав к себе ещё крепче. Тепло, даже жар, чужого тела неожиданно отрезвили Зэна, и он сразу представил, каким, должно быть, слабаком кажется полукровке. — Перестань, это холмы пьют твои силы, вынуждая размышлять о плохом, — шептал Морон. — Иди ко мне, спрячься от них, я сумею защитить… — Мне не нужна защита, — но сопротивлялся Зэн уже не всерьёз, а скоро и вовсе затих, развернувшись у Морона в руках и уткнувшись носом в плечо. Он слышал, как размеренно и спокойно бьётся его сердце, и сам по себе родился ещё один вопрос — демонское оно или же человечье. — Утром станет легче, — пообещал Морон. — Я ненавижу свою слабость, — признался Зэн. Снова подступили слёзы, но Морон опять ласково коснулся его волос. — Это не слабость. Здесь всё пропитано духом воды. А ты — огонь, ты воздух. Никто тебе здесь не рад. Они не тронут, но тянут твои силы потихоньку, исподволь, чтобы изнурить тебя настолько, что ты сам захочешь остаться здесь. Навечно и бездыханным. — Мать не рассказала мне про отца, — признался Зэн, точно Морону очень нужно было знать об этом. — Жаль, он бы гордился тобой, — звук чужого голоса успокаивал, и Зэн едва не попросил, чтобы Морон не замолкал, как тот продолжил: — Никто из твоих не рассмотрел в тебе, насколько ты силён? Или им гораздо лучше оттого, что ты исчезнешь, растворишься в тенях и станешь прахом? — Отчего ты спрашиваешь? — Зэн чуть отодвинулся, чтобы заглянуть Морону в лицо. — Любопытствую, как и ты. — Но мне ты не отвечаешь… — Возможно, настанет час, когда ты всё узнаешь, — даже в темноте Зэн видел, как сверкнула улыбка. — И узнаю, уж будь уверен, — отчего-то пообещал он. Снова ладонь Морона взъерошила ему волосы. — А теперь спи, — посоветовал он. — Плохие места, с рассветом мы должны отсюда убраться.