Зэн

Зэн замер на границе света и тени. Забраться на стену ему не составило большого труда, но теперь нужно было пересечь открытое пространство и сообразить, как спуститься мимо стоявшего на страже вояки. Факел чадил и плевался искрами, огню не нравился поднявшийся ветер, и Зэн втайне надеялся, что тот всё же угаснет. Небо ещё не светлело, а луна спряталась за тучами, так что у него были шансы проскользнуть — как раз когда стражник отправится за новым. Вязкая тишина, в которой было слышно, как шуршит листва оставшихся внизу деревьев, кутала стену. Зэн терпеливо ждал, хотя надежды его таяли. Пробиваться же с боем… Безрассудная затея, он ничего не добьётся так. Возможно, стоило признать, что сегодня — не лучшая ночь, вернуться к Морону и даже попросить его совета. Наверняка он знает, как пробраться в город. Только гордость удерживала Зэна от отступления. Но тут огонь всё-таки погас. Метнувшись в сторону, Зэн замер у зубца, держась в чернильной тени, а вояка, поругиваясь, прошёл совсем близко, зазвенел кольцом, в котором удерживался факел. Зэн глянул вниз — лестница была безлюдна и выводила во внутренний дворик, но уж там-то можно было сообразить, куда бежать. Он слетел по ступеням, не чуя под собой ног. Обратившись лисицей, замер под брошенной здесь телегой. Гулкие шаги возвестили, что страж вернулся на место, и Зэн подождал ещё немного, чтобы тот расслабился и поверил, что ночь всё так же тиха и спокойна. Ветер зашуршал соломой, лежавшей на телеге, пахнуло конским навозом, теплом, оружейным маслом и терпким напитком, который помогал воякам коротать дни и ночи. Неподалёку отворилась дверь, на пороге некоторое время постоял ещё один воин, но сплюнул и ушёл обратно. Только после этого Зэн рискнул пересечь двор и остановиться под аркой. Ту перегораживали частые толстые прутья стальной решётки. Был бы на его месте Морон, не умеющий обращаться животным, и тут ему бы пришлось серьёзно подумать, но Зэн в лисьем обличье не видел преграды. Ещё немного подождав, он пробрался между прутьев и заспешил по улице, принюхиваясь и поводя ушами. Он помнил мать, помнил, как она рычала, защищая его и сестру. Но главное — он помнил запах того, кто пронзил её копьём. А обоняние демонов было много чувствительнее лисьего. И теперь Зэн дрожал от предвкушения — аромат, что влёк его в этот город, пропитывал улицы — в каких-то он был густым, где-то казался легчайшей дымкой, но было место, где он словно занял собой весь воздух. Зэн торопился туда, почти не таясь. Да и кому бы пришло в голову, что лисица скачет по улицам, задумав мстить. Впрочем, у высокого каменного ограждения Зэн настороженно замер. Пусть он был совсем юн тогда, сейчас уже понимал, что человек, так поступивший с его матерью, разбирался в демонах. И потому пробраться к нему в дом не могло быть просто. Он глянул на кованые ворота — казалось бы, пролезть под ними ему под силу, но что-то тревожило его. Втянув носом воздух, Зэн мотнул головой — да, чары. Мало кто из человечьих магов мог накладывать чары против демонов. Однако Зэн чуял именно их и потому недовольно щерился. Быть так близко к своей цели и не иметь возможности осуществить её — это испытание для юного и горячего сердца казалось чрезмерным. Он снова оглядел ограду и пошёл вдоль неё, надеясь найти хоть какую-то слабину. Чары кутали дом, и постепенно он научился выделять их из общего ароматного облака, отслеживать плетение, которое теперь точно мерцало пред его внутренним взором. Раз этот охотник за демонами так защищается, значит, по его душу приходил не только Зэн. Морон? Не об этом ли он говорил?.. Зэн не разбирался в тонкостях магической науки. То, что люди изучали, он чуял, то, о чём они писали трактаты, являлось его естеством. Но именно потому он и представить себе не мог, как исказить эту силу, как использовать её иначе, чем она должна была использоваться. Он знал только, что охотник на демонов пил кровь его матери, и не понимал зачем. Но вот сеть словно стала реже. Зэн широко открыл глаза — здесь и стена была чуть ниже. Нет, это не могла быть небрежность. То ли охотник уже подготовил ловушку, то ли он щекотал себе нервы, не желая оставаться в полном покое. Отчасти Зэн понимал его: покой значил гибель. Вот только всё равно напрягся, шерсть на затылке встала дыбом, хвост несколько раз рассерженно ударил по бокам. Потом Зэн прыгнул и замер на стене — как раз в одном вдохе от линии заклятья, которое спеленало бы его не хуже ловчей сети. За оградой не оказалось сада, который он уже ожидал увидеть. Только травы и дорожки, выложенные гравием. Дом казался чёрной громадой, стоял в стороне, одно окно, как злой жёлто-алый глаз, сияло в ночи. Здание напомнило Зэну хищника, затаившегося у тропы. Он скользнул в траву и распластался в ней, прислушиваясь, принюхиваясь и давая волю чутью. Всё было спокойно, но при том — готово к нападению. Зэн был уверен, что не войдёт незамеченным. И всё же он не торопился обернуться человеком, не спешил вынуть клинок, сотканный из его демонской силы. Почти ползком подкрался он ближе к крыльцу и замер. Его враг не спал. Зэн представил, как тот вглядывается в ночь, как проводит ладонью по лицу, прогоняя усталость. Сможет ли он совладать с этим человеком?.. Око-окно горело на втором этаже. Влезть туда было просто, но Зэн понимал, как это глупо. Он намеревался проскользнуть как-нибудь иначе — с ночным ветром в слуховое окошко — только бы была возможность затаиться и напасть на врага неожиданно. Месть вела его, но не отнимала разума. Он вовсе не жаждал поплатиться жизнью за столь дерзкую затею. Пусть у него никого не осталось, но он желал жить. Вспомнился Морон. Снова. И Зэн почему-то вздрогнул всем телом. Этот лодочник, полукровка растревожил в нём что-то, стал загадкой, которую хотелось осмыслить. Разве не прекрасная причина выжить здесь и сейчас?.. И Зэн скользнул к окну первого этажа, обретая человеческий облик. За стеклом было темно, скучная комната оказалась пустой. Стекло легко поддалось его магии, и вот он перемахнул подоконник. Он был готов ко всему, но в этой гостиной не оказалось ни чар, ни ловушек. Они будто бы все остались за пределами дома. Охотник устал ждать? Зэн метнулся к лестнице. Слышалось тиканье часов, шуршал ветер в траве за окном, но более ничто не нарушало жуткую ночную тишь. Снова обратившись зверем, Зэн бесшумно проскользил по ступеням и остановился, увидев, как полоса жёлтого света пересекает коридор. Бурый ковёр укрывал доски пола, можно было подкрасться к самой двери, но в то же время Зэн ясно чуял — вот тут ловушка есть. Только какая? Зэн оглядел стены и потолок. То были не чары, но, однако же, в коридоре затаилась смерть, дружелюбная только к хозяину дома. Стоило ли рисковать? Зэн представил, как ждёт внизу, как спускается охотник и… Он отступил, прячась в тени как раз в том месте, где лестница делала величавый поворот. Он дождётся. Не стоит лезть на рожон. И тут послышались тяжёлые шаги и скрип двери. Охотник вышел из своего убежища и замер, размышляя, спускаться ли. Со своего места Зэн никак не мог увидеть его, не обнаружив себя, но запах он чуял, и это словно дарило ему иное зрение. Меч сам собой оказался в его руках. Сотканный из теней клинок напряжённо дрожал, чувствуя кровь. И тут охотник прыгнул, Зэн прянул в сторону, но ему некуда было прятаться, нож оцарапал ему щёку. Но и сам охотник едва не напоролся на клинок, которого не видел в тенях, ведь был всего лишь человеком, пусть и понимавшим в чарах. Зэн глухо рыкнул. Они были слишком близко друг к другу, чтобы можно было размахнуться как следует. Ещё мгновение они смотрели друг на друга, а потом время словно понеслось быстрее. Вот уже Зэн снова защищается, верные тени принимают на себя острый нож. Да только силы в человеке меньше, чем в демоне, а помочь себе чарами и зельями охотник не успел. Ещё несколько выпадов, и Зэн начал теснить его вниз. Их громкое дыхание рвало в клочья ночную тишину, и Зэн радовался, точно в этом и была сама жизнь. Он наступал почти опрометчиво, несколько раз поплатившись за свою горячность длинными жгучими порезами, ещё пара царапин разрисовала его лицо. А потом он всё же достал охотника, вогнал клинок ему под рёбра. Кровь залила лестницу, тело повалилось на ступени. Охотник захрипел, нож выпал из его пальцев. Зэн тут же подобрал клинок, пряча его за голенище сапога. Это был его трофей, который почему-то хотелось подарить Морону. Только когда глаза охотника остекленели, Зэн почувствовал, как на плечи ему падает усталость. Он перепрыгнул тело и уже лисицей бросился к двери. Та ответила его магии и распахнулась настежь. До ворот Зэн добежал, не оглядываясь и не раздумывая, а затем прижался спиной к холодному камню, напряжённо размышляя. Здесь теперь было почти безопасно — чары умерли вместе с тем, кто их наложил. Но оставаться в гнезде врага Зэну даже не пришло в голову. Небо уже чуть просветлело, а значит, у него был лишь жалкий час до рассвета, да и улицы уже стали не так спокойны и безмятежны. Город начинал просыпаться, потекли ароматы выпечки, зашуршали мётлы по мостовым. Зэн облизал саднящие, солоноватые от крови губы и снова перекинулся лисой. Он выбрался в щель под воротами и пробежал через улицу, спрятавшись в тени у водосточной трубы как раз в тот момент, когда из-за угла вывернул суровый стражник. Постояв на перекрёстке, он двинулся по улице, ведущей не в ту сторону, куда хотел бежать Зэн, так что демон перевёл дух. Он мчался от тени к тени, ложился во влажную землю канав, прятался за бочками с водой, но всё-таки добрался до стены, никем не замеченный. Занимался рассвет, половина неба уже полыхала алым, золотистые облачка замерли, точно кто-то мазнул по небесам кистью. От усталости у Зэна кружилась голова. Постоянная смена обличья давала о себе знать. Но ему ещё нужно было выбраться из города. К главным воротам стояла целая очередь телег, возницы додрёмывали на козлах. Зэн, отчаянно оглядевшись, нырнул под тент одной из них. Здесь стояли бочки с солониной, и он свернулся клубком в соломе, стараясь стать почти невидимым. И даже задремал, пока повозка не качнулась, набирая ход. Уловка удалась, и скоро Зэн спрыгнул в зелёную траву. Осталось совсем ничего, и он запретил себе думать об усталости, рванувшись вперёд. *** Когда Морон вышел из грота взглянуть на набравшееся светом небо, он увидел Зэна, привалившегося к скале. Юный демон тяжело дышал, его лицо было выпачкано кровью. — Иди-ка сюда, — Морон протянул ему ладонь, но потом передумал, подхватил его и унёс в грот, где уложил на мягкие шкуры. — Удалось? — Да, — выдохнул Зэн. И силы оставили его совсем. Он едва ли чувствовал, как Морон раздевает его, смывает губкой кровь, пыль и пот, едва ли понимал, что тот поит его отваром трав. Прийти в себя он сумел лишь сутки спустя. Морон сидел рядом, задумчиво поворачивая в руках охотничий нож. На лезвии то и дело вспыхивали блики от стоявшего на камне фонаря, искрилась гравировка из магических знаков. — Это… тебе… Доказательство, — пояснил Зэн, удивляясь тому, как тяжело говорить. — Ты истощил себя, — отметил Морон. — Тебе нельзя обращаться ещё с десяток дней. — Неважно, — Зэн сел, провёл ладонями по лицу, отчего защипали растревоженные царапины. — Он мёртв. — Теперь ты свободен, — Морон взглянул на него. — Куда отправишься? — А куда бы ты хотел? Зэн всматривался в него и ждал ответа. Морон склонил голову к плечу и чуть улыбался. — На север. — Значит, на север.