~~* * *~~
- Так, что скажешь? - Это крайне заманчиво – я действительно скучаю по ней. И с твоей стороны очень заботливо предложить мне такое. – Тщательно подбирая слова, в очередной раз, отзывается Курт медленно. – Но… Доктор, правда, нет. Я не полечу с тобой. Ты же знаешь. Я не могу, просто не могу. Он почти готов возненавидеть себя, когда Доктор в ответ на его бесконечный отказ разочарованно сутулит плечи, а ведь меньше всего на свете Курту хочется задевать его чувства; однако, менять решение в его намерения также не входит, потому-то просто необходимо проявить твёрдость. Ибо в манере, чем-то схожей с Докторовской, всенепременно расстроится Блейн, если его любимый надумает оставить его ради радостей путешествий, и вот эта-то вероятность по-настоящему убивает Курта. Его не привлекают даже посулы Доктора о том, что при желании, они смогут вернуться позднее прямо в день отлёта во временной линии Блейна – так хитро, что тот и не заметит. Но вот Курт, уже наслушавшись историй о промахах и сбоях ТАРДИС, всерьёз опасается, что, вернувшись, может даже не застать в живых ни Блейна, ни папу. Мало ли. Лучше не рисковать.~~* * *~~
Как и всегда в случаях, когда Доктор предпринимает попытки заманить Курта на борт ТАРДИС, момент выходит неловкий. С той лишь разницей, что в этот раз всё заканчивается внезапно и – комкано. В целом, даже хуже, чем обычно, хотя, казалось бы, куда уж хуже?~~* * *~~
Просто, Курт вдруг слышит специфическое шебаршение и громко переговаривающиеся голоса наверху, что значит, что его с Кэрол мужчины – Берт, Финн и Блейн – только что вернулись с игры, а судя по радостному звучанию, явно с победой любимой команды. Признаться, Курт в своей жизни так и не постиг, какое удовольствие может принести наблюдение за одинаково одетыми, сосредоточенно-хмурыми парнями, которые концентрируются в количестве почти двух десятков на поле и выполняют нелепо однообразные действия (кто-то кидает мяч, кто-то его отбивает, кто-то зачем-то бежит по периметру территории, и всё это в комбинации несёт под собой какой-то сакральный для болельщиков смысл). Однако он уважает чужой интерес к этому малопонятному виду развлечений. Блейн, который находит в бейсболе некую прелесть, относится как раз к этому разряду людей и, Курт не сомневается, прожужжит ему все уши о том, как мастерски сегодня его команда-фаворит утёрла нос соперникам. Вот только, дело в том, что сперва Курту необходимо разобраться кое с чем ещё, пока Блейн ни спустился в их комнату. - Ой, Доктор, тебе пора! – выдыхает Курт не то расстроено, не то испуганно, и суетливо теснит гостя к ТАРДИС. – Улетай, быстро! В темпе, в темпе, в темпе!! - Но как же?.. – только и успевает выдавить удивлённый Доктор, цепляясь руками за косяки входного проёма, мешая тому, чтобы быть насильственно затолканным внутрь будки. Он заслуживает того, чтобы ему всё объяснили по-человечески… Но Курт уже слышит голос Блейна ближе, тот что-то говорит Финну, вроде напоследок, и – чёрт возьми!! Эти двое, Доктор и Блейн, они не должны встречаться, ни в коем случае! Не должны, и точка. - Доктор, пожалуйста, тебе нужно исчезнуть, сейчас! – Курт готов умолять или даже угрожать. В зависимости от ситуации. Ему страшно, и стыдно, и он не видит иного выхода. - Тогда, хм, до встречи? – уточняет Доктор, смиренно скрываясь за дверью своего средства передвижения, его голос оттуда звучит глуховато. – Я ведь могу ещё тебя навестить? - Обязательно! Более того, я даже обижусь, если ты перестанешь прилетать. Просто сейчас…не лучший момент. Увидимся, дружище! Чувствуя себя, как в глупом анекдоте – о, все знают этот банальный расклад: муж возвращается пораньше, и застигнутая врасплох жёнушка прячет любовника в шкафу (правда, в случае Курта как-то обходится без брачных уз с Блейном, сексуальной связи с Доктором, ну и его шкаф, как по волшебству, умеет перемещаться во времени и пространстве) – Курт вслушивается в гул исчезающей ТАРДИС, считая про себя секунды, за которые Блейн спустится по лестнице и войдёт. Наконец, тот появляется, и Курт прилагает все усилия к тому, чтобы выглядеть естественно – он уже полулежит на кровати с самым невинным видом, и книга в его руках даже не перевёрнута вверх тормашками. Фууух, обошлось. Но строчки перед глазами неровные, буквы пляшут, потому что, кажется, кровяное давление Курта от волнения повысилось настолько, что скоро мальчика можно будет выносить вперёд ногами. Успокаиваясь, он вдыхает глубоко, и с приличествующим ситуации облегчением поднимает взгляд на вошедшего. - Блейн! – произносит он, притворяясь, что только-только заметил его появление. – Что-то вы долго сегодня, игра пошла не по плану? Спортсмены в финальном сете осознали, что их профессиональное существование не имеет смысла, и решили тупо уйти в буддизм, а вы их всем стадионом отговаривали? - Во-первых, – Блейн показательно морщится, проговаривая лекторским тоном, – сеты – это в теннисе, а в бейсболе – иннинги, и тебе это прекрасно известно, так что не прикидывайся. Курт фыркает, откладывая книгу, и, спустив ноги с кровати, садится. – А во-вторых? Не в буддизм, а в кришнаидство? Что ж, всё равно куда полезнее и веселее, чем размахивание битой и беготня по «базам». - А во-вторых, наши победили! – игнорируя несерьёзную подколку, провозглашает Блейн и сияет так, словно эта победа должна, как минимум, помочь человечеству в освоении космоса. Или в борьбе со СПИДом. Или в том и в другом разом. Как бы там ни было, Блейн очень мил, и Курт, улыбчиво покачав головой на эту способность своего парня по-детски искренне и ярко радоваться самым незначительным вещам, поднимается с постели, чтобы подойти к нему. - Это здорово, Блейн, – комментирует Курт, чмокая бой-френда в нос. – Раз у тебя из-за этого прекрасное настроение, я готов признать, что в этом софтболе что-то есть. - ‘Бейсболе’, – поправляет Блейн, улыбаясь и раскрывая объятия. Курт сразу же пользуется приглашением, а затем интересуется, устремляя на своего парня самый честный взгляд: - А я разве не так назвал?~~* * *~~
Потом… Потом Доктор не появляется довольно долго. Курт гадает, что задерживает его. По мере обдумывания, у мальчика появляется, собственно говоря, три основные версии. Либо (что обидно) ТАРДИС снова закономерно сбилась в настройках, и ему, как Эми в своё время, придётся прождать ещё лет десять, прежде чем Доктор наведается снова. Либо (что гораздо хуже) на Доктора снова напали всем скопом неугомонные далеки или сайбермены какие-нибудь, и, возможно, он сейчас где-то там, в огромной опасности, а Курт ничем не может помочь. Либо (и это вообще ужас) Доктор элементарно обиделся на него за их последнее не особо вежливое расставание. Переживания за Доктора занимают примерно половину ежедневных мыслей Курта. Ещё где-то с четверть уходит на обдумывание сюжета новой повести, основная идея которой пришла ему на ум недавно. Остальным в голове Курта напрочь завладел Блейн. Причём, всё навязчивее и навязчивее. Это новое направление мыслей несколько пугает. Потому что, начистоту, это кажется почти неуместным, если подумать рационально. К тому же, Курт всегда считал себя…выше этого. А теперь – это даже начинает сниться ему. Всё проще простого. Курт хочет. Не просто поцелуев, откровенных прикосновений и «ручной работы», что уже вошли в привычный порядок. Он хочет большего. Боже, иногда он хочет этого так сильно, что сам себе удивляется. И постоянная близость, но недоступность Блейна лишь распаляет. А хуже всего то, что …Курт стесняется предложить. То есть, он элементарно не представляет себе, как вообще должна выглядеть просьба подобного рода. Как нормальные люди – без куртовских закидонов – проворачивают это, а? Что ему сказать Блейну? Курт почти мечтает, чтобы Блейн предложил сам. Он не уверен, как это должно прозвучать в идеале (что-то простое и свойское, вроде «Эй, Курт, как насчёт, наконец, по-настоящему переспать?», или кружевное и розовенькое типа «Сердце моё Курт, позволь любить тебя!»), но он отчаянно жаждет что-то такое услышать. Хотя понятно, что этого не будет. Блейн слишком любит и, главное, уважает своего бой-френда, чтобы каким-либо образом «давить» на него. И вообще, как-то так уж сложилось в их паре, что это Курту вечно приходится брать всё в свои руки и продвигать их отношения всё дальше и дальше. Хмф, он не удивится, если однажды – когда дело до этого дойдёт, а оно ДОЙДЁТ – ему придётся самому и на колено становиться, прося руки и сердца возлюбленного. Потому что, сдаётся, дожидаться инициативы от Блейна он может до пенсии, и то не факт, что таки дождётся.~~* * *~~
Когда все эти мысли почти сводят Курта с ума, он узнаёт кое-что, что нельзя воспринимать иначе, как знак. Хм, или как взмах клетчатого флажка, если угодно. Родители что-то обсуждают на кухне, куда Курт вечером поднимается, чтобы выпить холодного чаю. Но взрослые, кажется, спорят, так что мальчик замирает перед дверью и, решая не беспокоить их, собирается уже уйти. Он, правда-правда, хочет уйти. Подслушивать в его намерения совсем не входит. Просто, ох, родители говорят достаточно громко, и не затыкать же ему уши, согласитесь? - …Она моя мать, Берт. А ты – мой муж. Разумеется, ты должен присутствовать там, со мной, на её юбилее. – Высказывается Кэрол настойчиво. Очевидно, она приводила подобные доводы уже не раз и даже не два. - Дорогая, я тебя умоляю, ну какой толк с меня будет на этом празднике? К тому же, я никого там не знаю. – Ноет Берт. Кэрол фыркает: - Вот и узнаешь заодно. Берт, в самом деле, ты ведь не трусишь, да? - Что? Я? Нет! Я только… Твоя мама… В общем, я не тот человек, который обычно нравится чьим-то мамам. Проверено в моём предыдущем браке. - Точно, трусишь. – С неким вызовом заключает Кэрол. Курт мысленно аплодирует её способностям к психологическому манипулированию. - Говорю же, нет! Просто я, э-э-э, не вижу особого смысла в моём нахождении там. - Ты не должен бояться, дорогой. Финн ведь поедет с нами, и он обязательно сделает что-нибудь неловкое и милое за первые же полчаса торжества, так что, все и думать о тебе забудут. – Затем лёгкая насмешливость в женском голосе сменяется мягкостью, когда она продолжает. – Всё будет хорошо, я обещаю. Мы же будем там вместе. На какое-то время повисает пауза, по истечению которой Берт отзывается с напускной ворчливостью: - Твоя взяла. Ладно. Поедем на день рождения Клариссы, и пусть она глядит на меня подозрительно, прикидывая, на какую именно цифру по стобалльной шкале я порчу жизнь её средней дочери. Это будет самый весёлый уик-энд в моей жизни, ручаюсь. После, раздаётся вполне себе узнаваемый звук, из-за которого Курту хочется залить себе уши воском, чтобы никогда больше ничего не слышать: его родители целуются. Глубоко так. Бр-р-р. И он почти сбегает, как задумчивый папин голос раздаётся снова. – Финн будет меня прикрывать, понятно, а что мальчишки? Потому что, если и они приглашены, я должен бы предупредить их заблаговременно: Курту нужно как минимум несколько дней на сборы, он очень, гм, щепетилен в выборе гардероба для поездок. Помню, ему было лет двенадцать, я решил сюрпризом вывезти его на выходные в кемпинг. Вроде как, устроить для нас отец-и-сын отдых на свежем воздухе. Так он на меня потом ещё месяц дулся, как мышь на крупу, за то, что из-за ‘моей скрытности’ в тот уик-энд он выглядел неприглядно. Неприглядно, Кэрол. А ведь клянусь, он был самым стильным подростком в том чёртовом лесу. Курт слышит мачехин добрый смех, и тихо хихикает сам. - Нет, думаю, мальчиков лучше оставить в покое. – Отзывается Кэрол, отсмеявшись. – Строго говоря, их присутствие не обязательно, а сами они вряд ли захотят. - Чего это? – интересуется Берт, почти с завистью. - Блейн упоминал что-то о субботней и воскресной дополнительных репетициях, у них с танцевальным клубом весенние соревнования на носу. Это важно, так что сомневаюсь, что он пропустит тренировки ради юбилея моей мамы. А если Блейн останется, ты же сам понимаешь, Курта вывезти в другой штат ты сможешь, только накачав его предварительно транквилизаторами, а это незаконно… Далее взрослые продолжают обсуждать какие-то детали поездки, и Курт уже не слушает их. Он идёт в подвал, чем-то похожий на сомнамбулу, потому что целиком и полностью зависает в своих мыслях. Вот оно, Курт уверен в этом, ощущая себя и восторженно, и отрешённо. Вот. Оно.~~* * *~~
В их спальне, Блейн сидит, склонившись над столом, и вырезает разных размеров кусочки из картинок в журналах, выбирая синие и сиреневые оттенки. Он собирается выклеить из них необъятную космическую ширь, чтобы потом населить её планетами и созвездиями. Панно в итоге должно получиться масштабным и красивым. Они повесят его над кроватью. Курт присаживается на постель и смотрит в спину Блейна, рассеянно разглаживая складки на покрывале рядом с собой. Он снова прокручивает в голове разговор родителей, делая свои выводы. Блейн, словно ощущая, что является также объектом дум другого мальчика, оборачивается на него и одаряет безмятежной улыбкой. Курт улыбается в ответ. В следующие выходные, - думает он. – Мы сделаем это.