~~* * *~~
Собственно говоря, стратегия Курта – та самая, Простая и Гениальная – содержит в себе ряд разнообразнейших аспектов. Включая эстетический, вещественно-бытовой, и даже (с учётом очевидной девственности обеих участвующих сторон) образовательный. Зная обычную вдумчивость по природе очень ответственного Курта, помноженную на заинтересованность и вдохновённое тематикой задачи рвение, Блейн бы нисколько не удивился, если б его парень, скажем, познавательные карточки на цветной бумаге для наибольшей наглядности и ‘лёгкости усвоения материала’ приготовил. Ну, как для школьных презентаций в младших классах. Обилие актуальной информации даже немного сбивает с толку. И Блейн, даже не имея мало-мальски точных воспоминаний, смело может дать руку на отсечение, что до этого времени никогда в жизни не сталкивался с таким огромным количеством полезных фактов касательно практик однополого секса.~~* * *~~
Он-то привык рассматривать собственное влечение, как состояние простое и естественное, не подпадающее под какой-либо психологически-биологический анализ и не подвергнутое строгой и чёткой систематизации ожидаемых манипуляций. Блейн наивно считал, что в вопросе близости следует полагаться на природу и идти тем маршрутом, который прокладывается взаимным желанием. Как оказывается, всё устроено несколько иначе. Уйма внезапно обозначившихся сложностей заставляет юношу нервничать куда сильнее, чем прежде. Ведь есть слишком много гипотетических ошибок, которые он может совершить, причинив Курту физический либо моральный вред, превратив для них обоих первый опыт в нечто посредственное, а то и вовсе неприятное. И – спасибо большое – Блейн, к своему тихому ужасу, теперь прекрасно осведомлён о каждой из них, весьма подробно и едва ли ни в алфавитном порядке. Блейну, разумеется, известно, что в своей инициативе Курт движим самыми лучшими побуждениями (освещая всё это лишь ради их общего блага, сродни профилактики – так сказать, “во избежание”), но юноша предпочёл бы обойтись всё-таки без косвенного указания на возможность его грандиозного фиаско в постели. Поэтому, он усердно старается держать себя в руках, чтобы не демонстрировать любимому собственной неуверенности: Блейн должен доказать Курту свою состоятельность, и ненавязчиво обеспечить его поддержкой, равной той, что сам получает от него. К тому же, Блейн переживает, что, почувствовав его слабость, Курт может и вовсе передумать, а этого допустить никак нельзя. О нет.~~* * *~~
Уже на завершающем этапе, вечером первой майской пятницы, Курт составляет список вещей, что необходимо купить в аптеке, на героическое посещение которой уговаривает и Блейна. Вдвоём, кажется мальчику, и выбирать, и отовариваться будет менее неловко. Чтобы подбодрить обоих, Курт старается всем своим царственным видом показывать, что ничего унизительного в происходящем не наблюдается, тогда как Блейн до последнего пытается увильнуть от возложенной на него повинности. Потому что, ему ведь потом в этом магазине и лекарства для Берта приобретать, и пополнять запасы домашней аптечки, ибо это его обязанности. И, пусть на это нет никаких объективных причин, он будет в дальнейшем чувствовать себя странно перед продавцами после того, что сегодня купит, скажем, презервативы. Н-да, очень, очень странно. Но Курт ведь тоже не обязан отдуваться в одиночку, и он безжалостно препятствует попыткам бой-френда найти себе оправдания, чтобы не ходить, и настаивает на соприсутствии. Курт держит Блейна за руку всю дорогу, словно опасается, будто тот предпримет попытку мгновенного исчезновения. Хотя, может, причина вовсе не в этом, а в самом Курте и в том, что ему нужно на данный момент для уверенности. Впрочем, понимая щекотливость ситуации, он заводит отвлечённый разговор о школе и о планирующейся драмкружком постановке “Короля Лира” в скором времени. Он как раз рассуждает о множестве циркулирующих вокруг имени легендарного автора пьесы слухов, когда Блейн, мотнув головой в отрицании и улыбнувшись, прерывает его убеждённо: - Это всё пустые кривотолки, Уильям был отличным парнем, и он действительно создал всё, что ему приписывают, пусть и опираясь иногда на уже существующую фольклорную базу… Улыбка Блейна вдруг замирает, пока в глазах мелькает что-то туманное; Курт не знает, как реагировать, а потому старается даже не измениться в лице. Всё хорошо, - говорит он себе. Ничего из ряда вон выходящего не происходит. Всё совершенно обычно. И хо-ро-шо. - Оу, – чуть скованно произносит Блейн, после напряжённой паузы. – Без понятия, почему я сказал всё это. То есть, я ведь не могу знать такие вещи наверняка, правильно? – Курт растерянно пожимает одним плечом. – Да и откуда? В конце концов, Шекспир жил лет четыреста назад, и всё, что я могу о нём знать…из книжек. Верно же?~~* * *~~
И впрямь, а?.. Курту тяжело даже глотать, словно у него ангина – в острой форме и с уймой осложнений, - и он никак не может придумать, как сгладить возникшую ситуацию и переключить мысли Блейна на что-то менее опасное, однако, тот вдруг справляется сам. Блейн подмечает, что они уже менее чем в трёхстах футах от цели их прогулки, и, остановившись как вкопанный, мгновенно возвращается к прежней линии поведения. - Ну, Курт, – жалобно обращается он, растягивая звучание слов просьбы, как это свойственно дошколятам. – Ну, пожалуйста! Сходи сам, хмм? - И с чего это должен быть я? – интересуется Курт, и его бой-френд, поразмыслив секунду, конечно же, находит поистине блестящие причины: - О, помнишь, ты ведь старше… - Всего на год! - …и выше… - От силы дюйма на полтора! - …и ты был здесь раньше, – Блейн позволяет себе ухмыльнуться, видя возмущённое лицо любимого. - Это просто смешно! – вскипает тот. – Глупее обоснований я не слышал! Курт вздёргивает нос с самым надменным видом, на что Блейн замечает с показательным удивлением и досадой: - Но когда ТЫ пользуешься ими, они почему-то не кажутся глупыми. - Да. И это именно потому, что я – старше, выше и нахожусь здесь дольше. …Видишь, как это работает? Тебе ещё учиться и учиться, милый, – заключает Курт, и оба смеются. Атмосфера ощущается куда более спокойной и лёгкой, чем прежде, так что Блейн позволяет себе по накатанной уточнить с возрождённой надеждой: - Так ты справишься один? - Окей, – кивает Курт и, не говоря больше ничего, возобновляет шаг. Блейн, который готовился продолжить спор, понимает, что необходимость в этом вдруг пропадает, и какое-то время, изумлённый, стоит на месте, наблюдая, как Курт уходит. Потом он быстро нагоняет Курта и останавливает снова, пытаясь определить, что же у второго юноши на уме. – То есть – вот так просто? ты действительно согласен? - А почему нет? – признаёт Курт, на мгновение чуть наклоняя голову к левому плечу с самым легкомысленным видом. – В конце концов, ты же хочешь, чтобы я купил всё без тебя, так? – Блейн кивает осторожно, и его парень невозмутимо продолжает. – Значит, я это сделаю. Только вот, тогда ты, надеюсь, не примешь близко к сердцу, что и использовать купленное я стану тоже – без тебя. Ох-ох. Какая жалость, да, Блейн? Уверен, тебе бы понравилось, но… Курт нарочито разочарованно вздыхает, эффектно прерывая самого себя на полуслове, и сочувственно хлопает бой-френда по спине, дразнясь, а затем идёт дальше в сторону аптеки, как ни в чём не бывало. Блейну требуется шесть секунд, чтобы осознать услышанное и – сделать выбор. Хах. Кто бы сомневался. Курт слышит позади себя решительное «Ну уж нет! Погоди, солнышко, я с тобой!» и, благосклонно позволяя Блейну подхватить его под локоть, тихо хмыкает. Безусловно, всё хорошо.~~* * *~~
Практически всю первую половину дня заветной субботы у мальчиков отнимает тренировка танцевального клуба, во время которой Блейн выкладывается как-то по-особенному и, кажется, светится воодушевлением изнутри даже больше, чем обычно. Курт наблюдает за плавными и энергичными движениями любимого, сидя на трибуне, где и всегда. Над уголками его растянутых в улыбке губ – ямочки искренней радости. Он вспоминает слово, упомянутое Блейном намедни: «Идеально». Ведь оно в полной мере подходит танцу сейчас. Потом, позже, в знакомой обстановке, означенной приглушённо-золотистым светом множества бледно-лиловых свечей, когда они (наконец-то!) один на один, это определение также оказывается потрясающе применимо. Потому что, вне зависимости от неопытности партнёров или некоторых недостатков того или иного действия, в происходящем сосредоточена важность на всех уровнях. Это…не просто сексуальный акт, но акт слияния, странно торжественный, боязливый и трепетный; и Курт как никогда ощущает себя – их обоих – Клейном. Чем-то нерушимо единым, почти болезненным в этой монолитности. Время течёт ровным, милосердно беззвучным потоком, минуя их.~~* * *~~
Блейн уже спит, блаженно раскинувшись на животе посередине постели, когда Курт с определённой осторожностью и будто нехотя поднимается. Он невесомо целует затылок любимого и всё-таки покидает его, чтобы доковылять до ванной. На самом деле, ему хочется, забыв на одну ночь о своей чистоплотности, доходящей временами до одержимости, просто валяться в кровати, свернувшись под боком у Блейна. Однако всё прочитанное им на днях о возможных пагубных последствиях первых (а, в сущности, и каждых) интимных контактов для принимающей стороны, включающих в себя и всякие жутковатые инфекции помимо банального дискомфорта или болей, довлеет над Куртом. Так что, личная гигиена – прежде всего. Уже в душе, Курту становится неспокойно; это застаёт его врасплох. Он гонит от себя неприятное, сосущее ощущение где-то в грудной клетке, глубоко-глубоко, но вскоре это перестаёт быть осуществимым. Курт завершает процедуры так скоро, как у него получается, и быстро возвращается в подвал. Блейн всё ещё спит, но – в этом уже нет ничего хорошего. Он теперь лежит на боку, согнувшись в странной, разве что не испуганной позе, обхватив себя руками. Курт знает, что всё это означает, как знает и то, что обязан был этого не допустить. Он бросается к Блейну и как раз успевает принять того в объятия, когда юноша, бормоча что-то отчаянно-сумбурное о ТАРДИС и о какой-то Кларе, рывком садится, чтобы, наконец, проснуться.