~~* * *~~
- Ш-ш-ш, хороший мой, ш-ш-ш, это был всего лишь сон, – уговаривает Курт, прижимая сбивчиво дышащего Блейна к себе. Тот цепляется за Курта и просто иступлёно шепчет его имя раз за разом, около минуты. Потом он приходит в себя, и хрипловато пытается рассказать: - Я был один. Лишился поддержки в который раз. Я опять был один, словно обречённый всегда таким оставаться. Все они, все они просто…переставали быть со мной. И тебя не было, тебя никогда со мной не было, Курт. Где ты был?.. Я так нуждался в тебе, но ты снова и снова… – голос Блейна почти пропадает вовсе, когда он повторяет: – Я вечно был один. Это ранит, как ничто иное. Но: - Больше – нет, – убеждает Курт, слыша грохот собственного сердцебиения в ушах. Он готов повторять это столько, сколько потребуется, чтобы донести до понимания, потому что он действительно имеет это в виду. Он готов всей своей жизнью доказывать эти слова. – Блейн, родной, я с тобой. Этого теперь ничто не изменит. Я навсегда с тобой. А это, как ничто иное, обнадёживает. Блейн жадно вслушивается в голос человека, который принадлежит ему душой и телом; и он верит тому, что слышит.~~* * *~~
Мальчики лежат вместе, вплотную, тихонечко. Блейн мирно спит; Курт обеими руками бережно прижимает его голову к груди, словно так может оградить от дурных воспоминаний, и едва заметно поглаживает одной ладонью тёмные растрёпанные волосы любимого. Курт отстранённо, расплывчато думает о Блейне, и о Докторе, и о неизвестной Кларе, и даже о Шекспире, до самого утра. Задремать ему удаётся лишь к рассвету.~~* * *~~
В новый день тревожность Курта слегка рассеивается. Ему всё ещё есть, о чём переживать, однако, он чувствует, что сможет справиться – с любой возможной угрозой. Какой бы она ни была. Но он продолжает наблюдать за Блейном. Тот кажется полностью расслабленным. Он отрабатывает воскресную репетицию на «ура», занимается домашними делами, встречает вернувшееся семейство с обычным своим искренним ликованием (и крохотной толикой эгоистического сожаления), с удовольствием и нежностью заботится о Курте. После того, что между ними произошло, всё должно бы было в корне измениться, но к удивлению своему Курт замечает, что ситуация складывается как раз обратная. Судя по ощущениям, их отношения не только не изменились, вместо этого они упрочнились на уже возведённой основе. Секс, возможно, в чём-то украсил их, расцветил ярче, но не внёс принципиальных корректив в саму их суть.~~* * *~~
Всю следующую неделю Курт упорно трудится над повестью. Он увлечён настолько, что Блейн подшучивает над ним в том ключе, что всерьёз переживает, как бы Курт и его новая история не сбежали вместе в Вегас, чтобы тайком пожениться. Тот отсмеивается в сомнении, что подобные браки разрешены на территории Штатов. Затем, члены танцевального клуба и их близкое окружение едут в Колумбус на соревнования. Это очень ответственное мероприятие и создаётся впечатление, что все на нервах – кроме Блейна, который подпитывается верой в него Курта, и Майка, который, собственно, от природы очень спокойный человек. Да и кому, как не лидеру, поддерживать боевой дух команды и её уверенность в собственных силах? Курт сидит в зале в окружении перевозбуждённых подруг. Тина надела её «счастливый» готский кулон в виде малопонятного символа (то ли восточного, то ли кельтского), и теперь безостановочно теребит его. Мерседес кажется чуть спокойнее, впрочем, это не мешает ей стискивать руку Курта так, словно она на самом деле вознамерилась раскрошить кости его кисти. Сантана выражает свою озабоченность самым особенным образом: она виртуозно костерит всех других участников конкурса, выходящих на сцену. Она способна найти, к чему придраться, в любом выступлении. Если это помогает ей справляться с волнением, то Курт не намерен останавливать её – до той поры, пока высказывания Сантаны ограничиваются тихим безразличным шёпотом. В конце концов, она никому не желает зла на полном серьёзе. Танцкружок Маккинли показывает свои номера предпоследним. Курт внимательно наблюдает за разворачивающимся на сцене действом, знакомым до последнего движения, пытаясь абстрагироваться от собственной памяти и взглянуть так, словно видит впервые, как остальные зрители и судьи. Невольно он погружается в атмосферу танца так сильно, что ему сложно прийти в себя, когда всё заканчивается. Если бы он уже не был без ума влюблён в Блейна Андерсона, после сегодняшнего выступления он совершенно точно отдал бы ему своё сердце. Когда судейская коллегия удаляется на голосование, Курт не переживает. Он знает, каким будет результат, – и не ошибается. Вниз на сцену сыплются блестящие конфетти, Майк довольно размахивает «золотой» наградой в воздухе над своей головой, чествуя свою последнюю школьную победу, остальные члены его клуба радостно кидаются друг к другу и что-то галдят: за громкой торжественной музыкой этого не слышно. Девочки вместе с Куртом вскакивают со своих мест и, смеясь, обнимаются. Они тоже победили сегодня.~~* * *~~
Майские будни следуют друг за другом своим чередом. Мальчики получают письма с ответами из ВУЗов (там общим числом семь приглашений и пять отказов на двоих), готовятся к заключительным экзаменам, которые мрачной тенью нависают над всеми школьниками. Блейн не выглядит человеком, который может завалить хотя бы один предмет, но Курт, при всём своём уме и подготовке, совсем не уверен касательно себя. Как неисправимый перфекционист, он психует на почве учёбы и своей предположительной неуспеваемости настолько, что у него почти не остаётся сил и времени на то, чтобы писать. Повесть замирает недоделанной, всего за две главы до своего завершения. Блейн всячески помогает бой-френду справиться с вдруг обострившимися переживаниями, и Курт ценит это, однако, всё равно записывается на уйму дополнительных занятий, в которых даже не нуждается на деле. Возвращение Доктора привносит элемент полной неожиданности в устоявшееся расписание Курта. Точнее, целых ТРИ его возвращения – всего за один день.~~* * *~~
С тайм-лордами по определению сложно утверждать наверняка, однако, придётся попытаться для точности. Так что, сначала, это Доктор из прошлого. Он появляется ранним утром, часа в три, и аккуратно будит Курта, уснувшего прямо за учебниками. Спросонья, тот не сразу соображает, что перед ним не иллюзия, а затем до него доходит, и он перепугано оборачивается на Блейна, спящего на заправленной кровати (сморённого сном в ожидании, пока Курт уляжется), чтобы удостовериться, что тот не стал свидетелем прихода Доктора. Курт, впрочем, классифицирует его, как «прошлого», только спустя несколько минут их странного приветственного диалога. Тогда он понимает, что Доктор перед ним – ещё той поры, когда они часто и усиленно общались. Ещё до того, как Курт вынужденно его прогнал. Доктор, готовый с обычным своим наносным легкомыслием болтать обо всём на свете. И Курт, наплевав на всю опасность быть застуканными кем-либо из родственников или, упаси боже, Блейном, позволяет Доктору задержаться на несколько часов, как у них водилось. Потому что, признаться, он жутко по нему соскучился. Они разговаривают (Курт ни словом не поминает о том, что сделал тогда, после бейсбольного матча, по ряду причин), на пониженных тонах, не покидая подвала. Курт знает, что риск велик, однако, он не находит смелости оставить Блейна спящим одного, без присмотра, таким образом, иных альтернатив просто нет. - Слушай, – обращается Курт, когда беседа ненадолго утихает. Он понимает, что это его шанс прояснить один неясный вопрос. – Ты ведь много где бывал, как я понял, и много кого видел. - Это точно, – хмыкает Доктор согласно. – Это же что-то вроде хобби, я думаю, видеть много кого. Впрочем, если бы мне за это платили, я бы… - И ты знаком со многими историческими личностями, да? Помню, ты рассказывал о Ван Гоге, о Монро, о Кристи, о Вульф. – Доктор подтверждает, и Курт, стараясь звучать естественно, продолжает. – Выходит, ты водил дружбу с уймой творческих людей, правильно? А, скажем, Шекспира ты видел, м? - Да! – радостно кивает тот. – Уильям был отличным парнем. – Оу. – Хорошо, что ты о нём спросил, мне есть, что рассказать. – И Доктор рассказывает – захватывающую историю о легендарном поэте, о первом «Глобусе», о псевдо-ведьмах и силе слов. Курт уходит в эту новую сказку с головой, и ему даже почти удаётся избавиться на время от мыслей о том, что Блейн тоже мог это видеть. Или что-то другое. Не менее важное. Подозрение в том, что он был какое-то время спутником этого немыслимого Доктора, постепенно укореняется. Но Курт пока неуверен. Возможно, ему просто стоит уточнить у самого Доктора. И он сделает это. Обязательно. Только не в ближайшее время, пожалуйста, не сейчас.~~* * *~~
Следуя традиции, Доктор заканчивает своё повествование игриво изложенным предложением Курту, коли в том наблюдается интерес к Шекспиру, отправиться ненадолго – всего одно путешествие, почти мгновенно, туда и обратно, - в XVI век. Быстрая экскурсия для удовлетворения любопытства и для одного из самых экстраординарных знакомств в его жизни. Которое, пожалуй, окажется на всего только втором месте, так как первое заслуженно делят между собой Блейн и Доктор. …Блейн бормочет что-то во сне, переворачиваясь на другой бок. Оба собеседника замирают, и Курт улыбается с бесконечной мягкостью. Это и был ответ.