Всплеск

Ruelle — Until we go down

— Двадцать три года, Лидия. Двадцать три! Ты и вправду хочешь провести всю свою жизнь с пустыми и бесцветными картинами? Это было последнее, что я услышала от матери, прежде чем забежала в комнату, не забыв громко хлопнуть дверью. За это я получила ещё парочку комментариев о моей невоспитанности и необузданности. В чем-то эта женщина была права, мне ведь уже за двадцать, а я до сих пор живу с ней и продолжаю ссориться. Дураку понятно, что нужно стремиться к лучшей жизни. Под «лучшей жизнью» подразумевается не что иное, как найти свою родственную душу и жить с ней в радости, а главное в цвете. В отчаянии я кинула подушку в стену, но тут же подняла её и упала на кровать, обнимая. Натали не желает понять, что для искусства мне не обязательно иметь краски или различать их, хотя я и была бы не против такой роскоши. Однажды она пошла мне на уступки, именно поэтому возле мольберта до сих пор стоит почти засохшая гуашь. Множество баночек и небольшая полоска бумаги на них, где подписан цвет — удручали меня. Не буду врать, что, каждый раз засыпая, воображала себе, что однажды увижу все цвета и смогу понять, какой же наш мир на самом деле. Мама говорит, что моя комната выдержана в фиолетовых тонах, так, как я и мечтала в детстве. Иногда это жутко раздражает — некоторые люди способны видеть цвета, другие — нет, но когда цветными ты видишь исключительно себе подобных c самого рождения, да и то, только во снах, не так уж и сильно жалеешь. Мне действительно часто снились не черно-белые сны, но из всего я запоминала лишь людей. Спрашивать у матери было бесполезно; все, что касается самого человека, говорить было строго запрещено, но иногда она учила меня, каким цветом принято обозначать те или иные вещи. Осознание своей беспомощности неприятно окутало меня, я снова почувствовала разочарование. Резко встала с постели, открыла прикроватную тумбу и не удержалась от победной ухмылки, когда нашла где-то вдалеке свой альбом и парочку карандашей. Я редко выбиралась рисовать в публичные места, хотя лишь так могла ощутить себя чуточку взрослой и самостоятельной. Так я думала, покуда люди, проходившие мимо меня, решали, что я могу видеть цвета. — Куда ты собралась? — со вздохом спросила мама. — Куда-нибудь, — неожиданно грубо ответила я. — Вернись к ужину, — напоследок пробормотала Натали. Я слабо кивнула и вышла. Я спокойно сидела за столиком возле одного кафе, выжидающе высматривая за тёмной витриной официантку, которая с минуты на минуту должна была принести мой кофе. У меня была ужасная привычка не начинать создавать набросок, пока я не сделаю всего лишь маленький глоток напитка. Пожалуй, она появилась во время творческого кризиса, когда я любыми способами пыталась оттянуть свой первый шаг на путь к творчеству. Я замерла в ожидании. В один момент мне пришла идея, казавшаяся идеальной на ту пору, — нарисовать этот парк таким, какой он есть сейчас, а не тусклый образ из головы, как делала это обычно. И так же быстро я столкнулась с реальностью. Мне не хватало опыта и профессионализма, чтобы без паники зарисовать людей в движении. Как обычно, в голове все выглядело куда более красивым и ярким. Именно ярким, я любила представлять цвета, хотя практически не имела понятия, что это есть такое. Мой взгляд неожиданно зацепился за парня, что сидел за столиком через несколько рядов от меня. Он что-то долго и тщательно искал в своём фотоаппарате, но лицо его оставалось спокойным и безучастным. Мне было приятно думать, что он такой же, как и я. Наверняка делает снимки красивых мест, в надежде однажды увидеть их истинную прелесть. У него были короткие тёмные волосы; аккуратный, вздернутый нос, на секунду показавшийся мне забавным; а несметное количество родинок на его шее и щеках заставили меня немного задуматься и провести аналогию со звёздным небом. Тогда я и нашла в нем свою прекрасную жертву, даже не заметив, что кофе уже давно стоял на столике. Я трепетно схватилась за карандаш, выводя линии на бумаге. Пока что ровные и чёткие, но чуть позже округлые и гибкие. Все же это ещё нельзя было назвать чем-то похожим на парня. Его лицо вмиг стало серьёзным, и я разочарованно выдохнула, чем привлекла его внимание. Он косо посмотрел на меня, но так же быстро вовлекся в работу. Я с увлечением продолжила рисовать, сменяя резкие движения более плавными. И снова вздох, на этот раз не мой. — Боже, — я вздрогнула. — Симпатичный парень на бумаге. Мужская рука небрежно скользнула по лакированной поверхности столика, моя же застыла над плотной бумагой. Мне не хотелось оборачиваться, но пришлось, когда его голова приблизилась к моему плечу. — С-спасибо? Я замялась: он сделал комплимент себе или мне? — Шучу, — заметив моё смятение, парень отодвинулся. Я неряшливо кивнула в то время, как у него зазвонил телефон. Он что-то быстро прошептал мне вроде «рисунок и правда хорош», а после удалился в неизвестном направлении. Я опустила взгляд вниз и заметила маленький кусок картона. Оказалось, визитка. Я засмотрелась и не приметила, как зарисовала её в ту же секунду в углу листа. Обернулась, чтобы найти взглядом незнакомца, но вместо этого столкнулась с официантом и вновь выронила визитку. — Извините, — в один голос пробормотали мы. Он продолжил убирать, а я и дальше осознавать, что вдохновение вновь пропало. Внезапный страх сменил моё волнение. Яркая вспышка озарила меня, я вскочила из-за стула, словно от боли, судорожно оглядываясь вокруг. Нет, мне не могло показаться. Внезапно я смогла впервые увидеть, что деревья вокруг меня носят приятный и нежный цвет, из головы вылетело его название, но мне хотелось сравнить его с мягкостью и воздушностью. — Они красные! — поспешила я поделиться с официантом, указывая на столы. На самом деле я не была уверена, что эти столики такого цвета и сейчас, или имеют то же название — я пришла к этому выводу, вспомнив уроки матери. — Поздравляю, — он вежливо улыбнулся уголками губ и забрал мой кофе. Я не могла перестать рассматривать небо. Должно быть, ночью оно такое же прекрасное. Голубоватый оттенок стал тускнеть вместе с остальными цветами. — Нет, — разочарованно бормотала я. — Не сейчас. Серый постепенно заполонил всё мое окружение. Я с досадой схватила все, что было на столике, и наспех запихнула в сумку. Неужели симпатичный официант был тому причиной?