Всплеск

Stephen — Crossfire

Сердце бешено стучало от полукилометрового марафона. Я с трудом перескочила через полицейскую ленточку, чтобы не зайти за неё. Правильным будет заметить, что перескочила более мягкое выражение, мне же подойдёт «перелетела». Самой себе было трудно объяснить, что я делала сейчас здесь и почему бы не воспользоваться такси вместо пробежки, чего уж говорить об остальных людях, странно косящихся на меня. Может, одежду надела не по тону, я ведь наспех? И все же отдышаться для меня было важнее, чем мнение таких же заинтересованных людей. Теперь, когда мне не хотелось лечь прямо на землю, заменить чей-то труп — иными словами, я отдышалась — внимательно всматривалась в место происшествия. Оглушающий вой сирен прекратился, стоило ещё одной машине заехать на территорию. Я все выглядывала в толпе староватый джип, но не находила. Может, дело сегодня не принадлежит Стайлзу? Тем не менее, я в любом случае не была намерена покидать это место, к тому же, я все-таки отыскала Стилински. Он выходил вовсе не из джипа, а из служебной машины. Насколько мне известно, работники полиции могут использовать их не только в рабочее время, но, кажется, парень предпочтет джип служебному автомобилю. Я покусывала губы от ожидания, нервно сжимая желтую полосу, отделяющую меня от чего-то одновременно жуткого и захватывающего. Я перевела взгляд на детектива, который так же нервно оглядывался по сторонам, пока не столкнулся взглядом со мной. Не могла дать определение такому поведению, но мне казалось, что парень может волноваться только по одной причине сейчас: они думали, что преступник ещё здесь? Но Стайлз не стал сообщать что-то по рации — честно, даже не была уверена, что она у него есть — вместо этого двинулся ко мне быстрым шагом, стремительно сокращая расстояние, пока не оказалась напротив. Бегло оглядел толпу и схватил меня за руку, заставляя пролезть под лентой. Пискнула от неожиданности и готова была возмутиться, но поняла, что такой исход событий меня больше радовал, чем огорчал. — Что ты тут делаешь? — на выдохе спросил он. — Не знаю, — честно ответила я. — Услышала звук сирен, поду… подумала, что-то серьёзное. — Некоторые из наших используют сирену, чтобы не стоять в пробках, — пробормотал парень. — И тогда побежишь? — Надеюсь, нет, — мне наконец удалось успокоиться. — У меня что-то на волосах? Я стала торопливо стряхивать что-то неведомое, поскольку Стайлз слишком уж тщательно рассматривал их, едва заметно хмурясь. Может, я забыла расчесаться? — Я просто… нет, я задумался. А теперь сделай потерянный вид и пошли. — Чего сделать? — Просто закрепи то выражение лица, которое у тебя сейчас. — Я смотрю на тебя, как на дурака, но это не значит, что потерянно! — Хорошо, просто закрой рот, и смотри на всех, как на дураков. С этими словами он снова взял меня за руку, слегка подталкивая вперёд, пока мы не приблизились к дому. Он был внушительных размеров, немного странной формы, а именно с округлостями по бокам, два балкона, а рассмотреть остальное у меня не было шансов. — Стилински! — к нам подошёл ещё один парень, бросая быстрый взгляд на меня. — А это? Должна быть весомая причина выхватывать людей на место преступления. Я, как и договаривались, хмуро осмотрела полицейского, опуская взгляд в «пол». Его внешность почти не была необычной, помимо челюсти, которая слегка кривила. — Это наша почти свидетельница, — быстро пробурчал детектив, буквально вталкивая меня в машину. — Если она здесь что-нибудь натворит, ты будешь почти безработным, — хмыкнул парень. — Разбирайтесь быстрее и за дело. Как только он ушёл, я аккуратно постучала в окно, ожидая хоть какого-то внимания, но желательно пояснения ситуации. — Меня не пустят посмотреть, верно? — разочарованно пробормотала я. — Там убийство, солнце моё, — сладко пропел Стайлз. — Если тебя стошнит, я буду ответственным за это. Сиди здесь и жди. Очень надеюсь на твоё благоразумие, потому что меня и впрямь могут отстранить от дела. Дождавшись моего кивка, он заблокировал все двери и двинулся в сторону дома. Я прислонилась к стеклу. Теперь мне не оставалось ничего, кроме как наблюдать, но можно радоваться, у меня ведь вип место. К слову, Стайлз был прав. Видеть трупов в сериалах и фильмах не вызывало у меня никакого отвращения, но я не могла дать гарантию того, что нормально отреагирую в жизни. Сидя в машине, приходилось лишь скромно продолжать наблюдать за тем, как одни работники фотографировали каждую деталь, другие что-то бурно обсуждали, а третьи — я — не являлись работниками и на этом точка. Прошло около получаса, прежде чем я услышала приглушённый, но зато знакомый голос. Стайлз сел в машину, выкладывая некоторые свои вещи на заднее сидение. Заговорить с ним не решалась, все же взбесить человека не выходило в мои планы. К тому же, кто знает насколько ужасным было преступление. Уточнить это я решила уже по прибытию в отдел. — Ну так… могу я что-нибудь сделать? — аккуратно начала я. — Разве что кофе принести, — отстраненно он сказал, копаясь в очередной папке бумаг. — Я не секретарша, — раздраженно процедила, усаживаясь на всю ту же скамью. — Попытаться стоило, — я заметила на его губах лёгкую улыбку, но она тут же исчезла, как мираж. — Марк принесёт мне фотографии, можешь посмотреть. Посмотреть в его случае было равнозначно изучить все детали, так что радовалась я внутри себя очень долго, больше мне себя занять было нечем. В самом деле, убийство не так сильно приводило меня в восторг, я лишь пыталась временной эйфорией отвлечь себя от предстоящего, чтобы не оплошать, завидев отдельные органы или конечности. В белом толстом конверте через двадцать три минуты лежало порядка пятидесяти фотографий. Я схватила его, едва ли Марк вышел из кабинета. И, что самое интересное, ужаса от увиденного не последовало, лишь отвращение к тому, кто это совершил. — Интересный случай, не правда ли? — ровным тоном произнес детектив. Действительно. На узкой кровати, скорее всего одноместной, лежала обнажённая женщина. Кроме обуви и простыни, на ней ничего не было. Все украшения лежали где-то поблизости, кажется, это была тумба, и нежный светло-серый цветок цепко крепился к убранным волосам. О том, как женщина была убита, стало ясно по следующим пяти снимкам, крупным планом запечатлевшие шею с неровным надрезом в области сонной артерии. Я посмотрела на увлеченного Стилински, после на фотографии и снова на Стилински. — Её убили раньше, чем поместили на кровать, верно? — спустя долгие минуты молчания спросила я. — Крови было бы намного больше, чем размытые полосы по телу. Ему важно было сохранить тело в таком виде. Почему? И что с рукой, зачем он сломал её? — Он убил её в доме, лужа крови и брызги не были им стерты, просто оставлены в гостиной, там же, где и лежала дама. Её рука сломана, скорее всего, потому что сопротивлялась. Но отпечатков никаких нет. Нож, которым по версии Скотта была убита мисс Линстон, лежит на полу возле её руки, словно бы сама его обронила. На предмете, кроме крови, есть её отпечатки пальцев, что заставляет нас думать о суициде. — Но это же очевидное убийство, — возразила я. — Да, высока вероятность этого факта, — начал Стилински. — Но нужны более весомые доказательства, чем лужа крови. — Ну, у нас есть кое-что ещё, — гордливо продолжила. — Заметь, в какой позе лежит убитая. Тебе совсем ничего не напоминает? Эдуард Мане «Олимпия». Почти в точности. Если тебе интересно, Олимпия противоположность «Венере Урбанской», символизирующей честность и верность. Иными словами, « Олимпия» — образ распущенной девы. Кое-кто аккуратно назвал женщину шлюхой. Если, конечно, был умен и это не дело случая. Но это хотя бы позволяет нам понять, для чего была убрана кровь. Я в очередной раз заметила, как засияли его глаза, словно отражая мой блеск. Он помолчал несколько секунд, принимая мои фотографии, и ещё с минуты рылся в ноутбуке. Возможно, гуглил картины, я не могла сказать наверняка. — И в самом деле похоже, — заметил он. — И одно замечание. Нет ещё никаких «нас»… — Ох, да заткнись ты, — усмехнулась я, но в следующий миг стала серьёзной, как никогда ранее. — Стайлз, это может быть моя сфера, дай мне помочь! Повисла напряжённая тишина между нами, так, что даже любой скрип мог заставить меня вздрогнуть. Стилински не прерывал уединение, он по-прежнему смотрел на меня, иногда бегло вновь на волосы, но молчал. Его лицо было таким же серьёзным и каменным, как недавно моё. За небольшое время с нашего знакомства я видела его весёлым только в моменты «издевательств» надо мной, что не могло радовать. Но я понимала его, убийства никогда не были причиной радости, даже если тебе за это платят деньги. Меня стала смущать столь долгая игра в гляделки, и я опустила взгляд, проигрывая ему. Парень шумно выдохнул, утыкаясь в ноутбук. Я заметила, как он вновь нахмурился и стал перерывать бумаги. С такими скупыми и отрицательными эмоциями к старости можно остаться ужасно морщинистым стариком. Сообщать об этом я не стала, меня интересовало другое. — Что-то нашёл? — хрипло промычала я. — Пятно на руке, — едва ли разборчиво пробурчал детектив и всучил мне фотографии. — Ещё тогда подумал, что где-то видел. Это не кровь, что-то другое. Судмедэксперты если и скажут, то завтра. Я в архив, жди здесь. Не успела я даже в ситуации разобраться, как кабинет через секунды три был пуст, только и оставалось, что изучать фото. Стайлз был прав, на внутренней стороне ладони было средних размеров пятно угольного оттенка. Дверь открылась и влетел детектив, держа в руках около десяти папок. Через пару минут их количество стремительно сократилось до половины. — Кажется, у нас серийное убийство! Эти дела были закрыты с выводом: суицид, одна рука так же сломана. Этим пятном была краска. Единственное, чего я не могу понять… если это серийное убийство, почему убийства происходили с таким большим перерывом? Этот момент заставил меня подавить то ли усмешку, то ли улыбку, но в голове проскочила совершенно безумная и неуместная мысль. На секунду я решила для себя, что мне нравится, когда парень чувствует себя так воодушевленно, и мне начинает нравиться и казаться забавным, когда тот задаёт вопросы в пустоту. Это могло показаться милым, я бы даже успела себе дать мысленную пощёчину, но сначала бы обязательно долго рассуждала над неправильностью своих мыслей. Все это было бы так, если бы не убийство. Ситуация уже сама дала мне увесистую оплеуху и сократила ход мыслей до минимума. Стайлз что-то уронил, пока судорожно перелистывал страницы дела, но я вздрогнула вовсе не по этой причине. Я вновь очутилась во сне, или же мне так казалось, но все чёрные цвета начинали становиться ярче, или же, напротив, менее насыщенными, но, клянусь, ещё бы чуть-чуть и я смогла бы сказать, какого цвета взъерошенные волосы детектива, или та доска, быть может, стол или пустая ваза в углу подоконника. Я вздрогнула снова при стуке в дверь, но уже смогла удержаться от отчаянного выкрика «нет!», когда едва заметные проблески цветов стали затухать. Завтра я все забуду, сегодня я заинтересованно, но в то же время раздраженно смотрела на Майка. — Скотт просил передать, — парень кинул беспокойный взгляд на меня, словно почувствовал моё недовольство, — что займется опросом свидетелей. — Ладно-ладно, — отмахнулся Стилински. — Я на почту ему скину свои результаты. Ну вот опять мимо. Если же дело в Стайлзе, почему он не озирался вокруг, словно чудо увидел? Мне надоело гадать над этой темой, и эту часть жизни я решила пустить на самотек. Куда важнее найти убийцу. Я вновь отвлеклась на Стилински. Теперь он складывал все папки в одну стопку и собирал вещи в рюкзак. — Что, планы поменялись? — непонимающе пробормотала я. — Почти, — все так же тихо сказал детектив. — Нужно обойти родственников погибших. — Я с тобой! — с этими словами внезапно вцепилась в рукав его клетчатой рубашки, но тут же медленно отпустила. На это он лишь изумленно поднял брови вверх, но очень быстро вернулся к своим делам. — Собирайся, — и все? Серьёзно? Уточнять этого я не собиралась, лишь собрала свои вещи в кучу и последовала за парнем. На удивление, мы направились не в сторону его служебной машины, а куда-то в сторону, пока не наткнулись на джип. — Почему ты меняешь машины? — хотелось стукнуть себя по лбу за глупый вопрос. По крайней мере, в голове звучал он не так глупо. — Та менее проблемная, — пожал плечами. — На вызовы ездить безопаснее, этот джип вполне может застрять посреди дороги. — Но ты все равно отдаешь ему предпочтение? — выгнула бровь, запрыгивая на сидение. — Подарок отца, — скомканно произнёс парень, заводя машину. К слову, завёл-таки. — Имей в виду, мы идём к родственникам давно погибших людей, вариант истерики не исключён во всех четырёх семьях. — Выдержу как-нибудь, — отмахнулась я. И нет. Я не выдерживала. Смотреть им в глаза было ужасно, ужаснее было успокаивать их, слушая повторяющееся «спустя столько времени вы говорите, что это может быть убийством?! Я почти поверила, что это суицид, а теперь вы говорите, что убийца на свободе». Часть меня продолжала осознавать, что я более чем не причастна к эти событиям, даже не я ставила печать, утверждая суицид, но упрек в их действиях, словах, взгляде очень хорошо действовал на эмоции. Уж лучше дайте ещё раз на труп посмотреть. Пройдя две семьи, выяснили, что командная работа далеко не помешает. Стайлз начинал диалог, выражая полное отсутствие эмоций и сожаления, я была смягчающим звеном, готовая выразить своё соболезнование и извиниться за своего прямолинейного коллегу. — Говорите, никто не желал смерти, верно? — интересовался Стайлз, записывая что-то в блокнот. — А где был погибший в день и смерти и за неделю или дни до неё? — Если это возможно, — поспешила вставить свою лепту, продолжая сжимать ладони пожилой родительницы. — Она помогала мне в моём магазине почти каждый день. Но за два дня до смерти Элиза пропала куда-то на целые сутки. Говорила, что хочет сделать что-то полезное для кого-то ещё. — Так вы не знаете, где была Элиза? — я опередила Стайлза и краем глаза заметила его недовольный взгляд. — Позже… намного позже я нашла объявление. Сильно потрепанное, конечно, но зато я поняла, кому желала помочь моя дочь. И один за другим пазлы вставали на место, открывая нам обоим новый взгляд на ситуацию, что с каждым словом родственников становилась все более странной и запутанной. — Из нас неплохая команда, — невесело хмыкнула я. Стайлз усмехнулся, качая головой. Соглашался ли детектив со мной или нет, я не могла определить, да и не так уж это было важно. — Рафаэль Малибу, — прочла имя с бумажки. — Это и есть наш убийца? Художник? — Я не знаю, Лидия, — тяжко выдохнул Стилински. — Не знаю.