***
Сгущался вечер, а с леса недалеко от хижины доносились жутковатые крики местной фауны. С заходом солнца сырость со стороны моря усиливала подкравшийся холод, хотелось как можно ближе пододвинуться к костру, разведённому Ньюгейт совсем недавно, но тепла от него было недостаточно даже чтобы как следует согреться - дрова были сырыми и разгорались очень неохотно. По несколько раз обжёгшейся Иве, темноволосая равнодушно и не в первый раз сделала вывод, что это сиреневолосое существо не создано для походной жизни и, хоть даже является биологически мальчиком, ничуть не сильнее покалеченной девочки рядом. Ночью Драгон вернулся с полной корзиной диких фруктов и парой одеял. Он пояснил, что обычно не принимает гостей в своём убежище, и если бы двоим освобождённым было бы, куда идти, не колеблясь отправил бы их с остальными девочками самостоятельно искать свою дорогу в жизни. Так сложилось, что Иву с немого согласия решили называть в женском роде, а к Ньюгейт прицепилось новое название - Леди, как бы иронично это ни звучало, её в целом это устраивало. Не лучше и не хуже прежнего, разве что благозвучней. Специально для своих выздоравливающих подопечных Драгон раздобыл одежду, бинты и даже обувь, вполне подходящую на замену изорвавшимся туфлям из пансиона. Скорее всего, всё принадлежало ему самому или какому-то мужчине постарше - часть рубашек были гораздо просторнее других, так что женскими эти вещи быть даже не претендовали. Но больше всего привлекала внимание кожаная светлая перчатка, изящная, рассчитанная на левую руку. Сначала ящерка скептически отнеслась к такому подарку, посчитав это его злой шуткой, но мальчик без долгих объяснений, бережно и быстро, натянул перчатку поверх заживающей отрубленной руки. Если носить её недолго, было вполне комфортно и могло показаться, что кисть настоящая. Естественно, все вещи, кроме этой перчатки, были самыми обычными мальчишескими. В просторной футболке и коротких широких шортах, тем не менее, Ива продолжала выглядеть скорее девушкой, а вот в случае с Ньюгейт было наоборот. Если раньше даже плохо сидевшее на плоской фигуре платье хоть как-то вытаскивало на поверхность всю ту слабую женственность, что только начинала появляться, по больше части в движениях, то теперь не осталось и шансов распознать что-то девичье. Коротко и грубо срезанные ещё во время пыток волосы, ещё более угрюмый, чем раньше, взгляд, худощавое тело. Белая майка и простые тёмные брюки только больше подчёркивали не начавшую округляться угловатую фигуру, а сравнительно высокий рост и жуткие шрамы, особенно на лице, даже при желании не выдали бы в ней девочку. Искусный грим, который время от времени наносила сиреневолосая на себя, а заодно и на подругу, ненадолго скрывал огромную черту поперёк лица, вот только душевного состояния эти уловки не могли изменить. Подлечившись, ящерка начала тренироваться, не в силах простить себе ошибку, отнявшую её левую руку. Теперь её жизнь зависит только от неё и даже мушкет, уже не скрываемый и занявший своё место на ремне, ничем не поможет. Да, темноволосый мальчик с таким же угрюмым лицом пока ещё помогал им, но глупо было надеяться, что это навсегда. В этом мире некуда больше идти, и одновременно с этим открыты все дороги. Хочется подумать о своём будущем, а оно мутное и неясное, как пасмурное небо.***
Она ждала его возле хижины скрестив на груди руки, уже изрядно уставшая, но всё ещё крепко держалась на ногах. Пробежки по местным лесам в самом деле были суровым испытанием - здесь водилось столько недружелюбной живности, что стоит только остановиться, чтобы попасть к ним на обед. Не имея силы им противостоять, приходилось лишь бежать быстрее и прыгать выше. Умереть не страшно ни капли, а вот оставаться настолько слабой, чтобы любой мог её сожрать, не позволяла гордость. Чем занималась Ива - не известно. Первое время бегали вместе, потом она, вероятно, нашла для себя дело поинтереснее - заходить в ближайшие деревни и налаживать там контакты, например. Иначе откуда бы у неё было столько бабского барахла за такое короткое время. И лучше, пожалуй, не думать, какой ценой всё доставалось, пока эти вещи могли чем-то помочь, ведь и у Драгона не бесконечные запасы гуманитарной помощи для двоих нахлебников. А вот, кстати, и он, выходит из леса как ни в чём не бывало. Всё так же с полным рюкзаком чего-то и невозмутимым видом. Очевидно, местные звери для него ничего не значат. Двое обменялись приветственными кивками. - Чувствуешь себя здоровой? - спросил он серьёзно, без тени насмешки. Ящерка кивнула и уже знала, к чему он ведёт. Почему-то, его легко было понимать. Да и сама она знала, что наступает момент, когда нужно двигаться дальше. - Ты ведь не пират, не дозорный. Почему напал на работорговцев? - Ненавижу рабство. Девочка в душе усмехнулась своим мыслям, ведь будь у неё достаточно сил, поступила бы так же. И с тем же мотивом. Хотя, с большим удовольствием можно было бы просто мстить. Заливать кровью их поганые лица за все лишения, что они несли множеству семей, а потом бросить умирать без единого шанса. - Ты был один? - Да. Это удивляло - подросток в одиночку справился со взрослой вооружённой шайкой на их территории, но не шокировало - что-то ощущалось в нём такое таинственное, способное побеждать противников при умелом использовании. - Ты научишь меня? - Скоро мне уходить в море. - Я пойду с тобой. - Договорились. На рассвете у хижины. Разговор, казалось бы сухой и холодный, был окончен. Будущее стало немного яснее, и даже на миг могло показаться, что может оно и к лучшему, что школьная жизнь закончилась вот так внезапно. Не без потерь, конечно... Ящерка задумчиво посмотрела на левую руку, пустую перчатку на ней, пытаясь восстановить в памяти, какими были пальцы, и получилось очень смутно, а дальше и подавно забудется. Кто бы мог подумать, что вот так раз, и то, что было всегда, просто исчезнет. Силуэт мамы мелькнул перед глазами, её звонкий жизнерадостный голос, ещё живые воспоминания радовали и одновременно ранили душу. Нужно отгонять эти мысли, пока снова не навалилась та боль. Всё проходит. Остаются только ужасные шрамы. А вот Драгон не выглядел тем, кого смущают её травмы. В отличие от Ивы, его взгляд не выражал жалости или скрытых мыслей на ту же тему, когда взор касался грубой черты на хмуром лице. Вряд ли вообще туда смотрел специально. Он был таким похожим и понятным, как брат, которого никогда не было. Ньюгейт на самом деле была ему благодарна за спасение - сама по себе жизнь уже не была важна, но тот затухающий огонёк... Наверное, надежда. Или что-то такое. Снова захотелось подняться и идти вперёд, вспомнить о своей, отложенной поглубже в себя, мечте. Откуда-то в уголках рта затаилась горькая улыбка при мысли, что для образа пирата из книжных баек не хватает только деревянной ноги и крюка на месте уже укороченной руки. Вечером вернулась Ива, рассказав, что успела побывать в деревне и городе неподалёку и получилось раздобыть несколько полезных вещей в дорогу. Конечно, она узнала об отплытии, может даже и раньше своей подруги. В ее глазах горел огонь от жажды приключений, а намазанное тонной косметики лицо светилось от блёсток. - Начнётся новая жизнь! Вперёд, навстречу красоте этого мира! - воодушевлённо вещала старшая, с намёком подмигивая ящерке. - Только меня так не крась. - Перестааань, - протянула подруга, сгребая в охапку темноволосую, - девочки всегда должны быть прекрасны! Сейчас мы кое-что подправим и будешь милашка. Сопротивляться было бесполезно, да и как-то лениво. Вроде бы и хотелось возмутиться, что калеке уже поздно думать о красоте, а с другой стороны, не хотелось портить настроение себе и ей - всё ещё считающей себя виноватой за всё случившееся с Ньюгейт. Пускай себе развлекается - от макияжа ничего плохого не случится. - Сегодня последний день здесь, пошли вечером в город, посмотрим на огни и уличных танцоров? - было очевидно, что это не вопрос. А даже если и вопрос, ответ уже ничего не изменит. Оставалось только вздохнуть и с едва скрываемым равнодушием кивнуть, смотря куда-то в сторону, пока неугомонная Ива-чан пыталась втряхнуть её в непонятно откуда добытое платье приличного вида, скрывающее всё от шеи до пят - только в некоторых местах были полупрозрачные вставки, которые тем не менее ничего особенно не показывали, скорее служили для охлаждения. Отличный выбор. Как ни странно, Леди оценила. - Как ты всё находишь? - с лёгким оттенком заинтересованности, спросила она, когда старшая закончила затягивать мягкий корсет на её спине. - Это всё моё обаяние! - подмигнула Ива, тут же меняя тему, треща обо всём на свете.