С такими друзьями....

Веста застывает прямо на пороге. Зрелище просто поражает воображение. Вода в небольшом пруду перед убежищем темнеет и бурлит, а после нескольких раскатов грома неожиданно появляется конь. Изящным прыжком поднимается из кипящей бездны. Громадный, больше всех остальных лошадей, которых за всю свою жизнь она видела. Черный, как ночь. Глаза горят алым огнем почти также, как у Пожирателя мира. Шерсть и грива идеально лоснятся, словно он только что вышел из королевских конюшен. Упряжь поистине роскошна, видно, что она стара, но все ещё в хорошем состоянии. Девушка осторожно подходит к демоническому созданию. Он смотрит ей прямо в глаза, это точно необычное животное, это взгляд совершенно осознанный. — Тенегрив, — где-то за спиной с облегчением произносит призрак, судя по голосу, он улыбается, — мой старый друг… — Что?.. — Когда-то он был моим, но я подарил его своему протеже. Он был очень хорош, и заслужил этого коня. Веста понятливо кивает и протягивает руку вперед. Сильным дыханием конь обдает ладонь, принюхиваясь, и прижимается мордой. Шерсть оказывается неожиданно приятной на ощупь, мягкой и очень густой. Тенегрив послушно дает себя гладить и почесывать за ушами. — Я хочу выйти за него замуж… — вдруг выдыхает Слышащая. Конь, кажется, только что удивленно распахнул глаза. — Веста, это конь, — с нажимом произносит Уведомитель, пытаясь вразумить напарницу. — Зато какой… — с восхищением оглядывает упряжь ближе, пальцами обводя каждую небольшую деталь. — С таким конем не нужен ни один мужчина… — Слышал бы тебя тот дремора… Девушка возмущенно оборачивается, сильно нахмурившись и поджав губы. Презрительно фыркает и вновь поворачивается к созданию. Осторожно ставит ногу в стремя, конь словно кивает, разрешая, и запрыгивает в седло. Всё такое удобное, словно стоило огромных денег и было создано очень давно искусными мастерами. Тенегрив устанавливает визуальный контакт с Люсьеном, призрак уважительно кивает и, не дожидаясь приглашения, одним рывком запрыгивает куда-то позади напарницы. — Надеюсь, ты готова, — с какой-то злой усмешкой отмечает Уведомитель. — Я понимаю, что он особенный, но не думаю, что эта проездка станет чем-то шокирующим, — драконорожденная скептически качает головой и резко взмахивает поводьями. Тенегрив с той же резкостью встает на дыбы и издает поистине демоническое ржание, неожиданно отличающееся от любого живого существа. Веста с силой вцепляется в поводья, чуть наматывая на запястья, чтобы не вылететь из седла. В плечи сильно впиваются призрачные пальцы, Люсьен за спиной крайне жутко, но обволакивающе мягко смеется. Демонический конь с силой ударяет копытами о камни на дороге, те мгновенно рассыпаются в крошки, и срывается с места. Нордка крайне быстро осознает, что не ведет животное под собой, он сам знает дорогу. Быстро находит выход из чащи на главную дорогу. Несется вместе с ветром в одном темпе, попутно ловко преодолевая препятствия ландшафта. Приходится вцепиться в поводья и крепко держать, буквально вжавшись в седло, чтобы хоть как-то попасть в темп демонического бега. — Позволь себе насладиться, Тенегрив не позволит тебе покалечиться, так что ты не упадёшь. Твой страх лишь угнетает его, поверь мне, такое он чувствует, — искусительно шепчет на ухо спектральный ассасин, с силой расправляя пальцами чужие плечи. — Он привык питаться чужим страхом, а не страхом своего наездника. Путь он проложит сам. Сильные призрачные пальцы не дают сжаться всем телом обратно, девушка нервно выдыхает. Веста ослабляет хватку поводий, делая несколько размеренных вдохов, наполняя легкие морозным воздухом вечера. Кажется, немного удается успокоиться и привыкнуть к молниеносному ритму демонического коня. Девушка открывает глаза. Тенегрив словно стал только быстрее, но теперь его бег ощущается более плавно. Он выходит на дорогу к Вайтрану, стремительно, практически как ледяной шквал, проносясь мимо разоренного Хелгена. Деревья быстро мелькают с обеих сторон, солнце у горизонта, напротив, непривычно медленно опускается. Пейзаж вокруг выглядит по-странному завораживающе, разноцветные пятна расплываются широкими мазками, к которым вуалью примешивается черная дымка. Только теперь Веста замечает и её, обильно окутывающую бегущего черного коня. Перед самым входом в Ривервуд с уступа выпрыгивают четверо молодых волков. Веста закатывает глаза, как всегда, в одном и том же месте, когда же эти волки уже окончательно вымрут… Однако Тенегрива это абсолютно не останавливает. Не теряя темпа он всем телом напрыгивает на одного из хищников, растаптывая того в кровавый фарш. Второго с силой отпинывает прямо в уступ, определенно слышался хруст костей. Третий успевает только щелкнуть зубами рядом с сильной ногой, прежде, чем его череп в секунду разбивается твердым, словно эбонит, копытом. Последний обегает противника, надеясь атаковать сзади, но конь мгновенно пресекает эту попытку, сбивая волка с ног, и несколько раз сильно бьёт двумя ногами по ребрам, пока нарушитель не становится очередной кровавой кашей. Тенегрив переходит на пассаж, отряхивая длинную шерсть от ошметков плоти и крови. Идеальная выездка… Конь встряхивает гривой, еще раз демонстрируя своё превосходство. Слышащая восхищенно выдыхает через рот. — Как же он хорош… Я всё еще хочу за него замуж… — Просто успокойся… — обреченно произносит Лашанс за спиной. — Но теперь я понимаю, о чем говорила Астрид… — Он может даже больше, просто положись на него, пока ты в его седле, — Люсьен всё еще звучит так, словно пытается продать его подороже. Хотя в его словах определенно чувствуется гордость и уважение к черному демону. Рысью Тенегрив проходит через деревню. Однако на выходе резко останавливается и почти маниакально растаптывает курицу в кроваво-пернатую лужу. Девушка быстро оглядывается по сторонам в поисках свидетелей. Никто не заметил, но нужно быстро уходить отсюда. Конь наклоняется ближе к месту своего преступления. — Не позволяй ему пить кровь сейчас. Мы потом вдвоем его не остановим, — спешно предупреждает Люсьен, нервно подталкивая ладонями в спину. Веста быстро дергает поводья на себя, животное очень послушно поднимает голову и обиженно трясет гривой. — Он еще и кровь пьет?.. — по тону вообще невозможно понять она сейчас испугана или находится под впечатлением, а лицо призрак не может увидеть. — Он вообще бывает достаточно кровожаден. Главное не позволять ему невовремя уходить в кураж. — Напомни еще раз, зачем существуют мужчины, если есть он? — Я начинаю понимать, почему дремора, а не человек… Девушка снова резко взмахивает поводьями, черный демон снова резко срывается с места, одним прыжком перепрыгивая мост. Вдруг в голову приходит странное сравнение — его летящий галоп так похож на полет на шее Одавинга. Ощущения бьющего по щекам морозного ветра так близко к приятно обволакивающему холодному воздуху на огромной высоте. Нордка ощущает вот тот самый бушующий восторг, не сравнимый ни с чем другим. Как только наступают сумерки — скакун резко сворачивает куда-то на белые равнины и набирает скорость. Черным вихрем он несется по идеальному белому полю, пока постепенно темнеет небо над головой. Веста ощущает себя единым целым со своим скакуном, они даже дышать начинают в одном ритме. Два облака пара синхронно появляются на ледяном воздухе. Ритм сбивается, когда на горизонте уже виднеется море Призраков, Тенегрив начинает дышать чаще и не так глубоко, делая все более и более резкие рывки. Он несется быстрее оказаться у двери убежища. И он не останавливается, даже когда впереди путь обрывается в месте крутого уступа. Девушка тревожно тянет поводья на себя, но демонический зверь полностью игнорирует это действие и прыгает с уступа вниз. Мысли в голове резко обрываются, наступает абсолютная звенящая пустота. Но конь приземляется на ноги неожиданно мягко, как кот, и переминается с ноги на ногу. — Ах… — единственный звук, который может издать девушка, когда конь окончательно останавливается. Люсьен заливисто смеется и спрыгивает. Осторожно вытаскивает из оцепеневших рук поводья и тянет компаньонку на себя. — Поездка окончилась, воришка, — девушка все еще шокирована настолько, что просто падает в руки Уведомителю. Тот только успевает подхватить ее под колени и взять нормально, чтобы поставить на землю без травм. — Это восторг… — все также ошеломленно произносит брюнетка. Люсьен ухмыляется и чешет шею Тенегрива. Тот головой отталкивает бывшего хозяина в сторону. — Он прав, нужно найти нашего брата. — А. А?.. Арнбьорн? — хрипит шокированная Веста. Встряхивает головой, морщится и срывается с места куда-то вдоль берега. Люсьен давится воздухом, но бежит следом. Каким-то внутренним чувством охотника девушка безошибочно определила, где находится раненный вервольф. Он сидит, прислонившись к камню, и тяжело часто дышит, пытаясь зажать рукой глубокую рану на боку. Весь берег залит огромной лужей крови. — Акатош великий, ты жив, — с облегчением выдыхает девушка, начиная копаться в своей сумке. — Можно было догадаться, что Астрид пришлет тебя, — смеется мужчина, сморщившись от резкой боли. Девушка быстро промывает рану питьевой водой, перевязывает какими-то тряпками торс и настойчиво сует в руки бутыль исцеляющего зелья. — Давай не выделывайся и пей, — раздраженно бросает девушка и начинает поспешно читать исцеляющее заклинание. Арнбьорн хрипло хихикает и залпом заливает в себя зелье. Рана немного затягивается. — Маленький шут умеет ножиком махать, тебе ли не знать, — вскидывает голову мужчина, издавая смешок. — Но не волнуйся, я тоже не промах. — Где Цицерон? — резко обрывает призрак, складывая руки на груди. — Да вон туда пошел. В эту дверь, — вервольф кивает в сторону Черной двери, что пугающе пульсирует в пространстве, буквально в двадцати шагах от него. — Там, похоже, какое-то старое убежище. Я бы пошел за ним, но я не знаю пароля. — Все хорошо, я знаю. Я догоню шута, — Веста помогает мужчина подняться, выступая опорой для раненого и подводит к Тенегриву. — Отправляйся домой, он вернет тебя. — Я тебе верю, — вдруг честно отвечает ассасин. — Да и вряд ли от меня было бы много проку. Он здорово меня порезал. Но я его тоже порвал, возможно, пробил артерию. Не знаю, что ты там найдешь… просто иди по кровавому следу. Арнбьорн брезгливо морщится, но все же прыгает в седло, он упоминал раньше, что ненавидит верховую езду. Демонический конь чувствует настрой нового всадника, и раздраженно несколько раз подряд бьет копытами землю. Слышащая гладит животное между глаз и чешет за ухом, успокаивая. — Верни его в сохранности в убежище, пожалуйста, — Тенегрив громко фыркает и срывается с места, не дожидаясь, когда вервольф возьмет в руки поводья. Веста нервно сглатывает и подходит к двери. Таинственный гул, тревожащий пространство, пробирает до глубины души, затрагивает каждый уголок тела, закрадывается глубоко в разум. Дверь чувствует приближение живого и реагирует соответствующе. — Что есть величайшая иллюзия жизни? — шипяще спрашивает Черная дверь, зачарованная магией настолько древней, что найти ее истоки сейчас просто невозможно. — Невинность, брат мой, — без запинок произносит пароль девушка, что-то в пространстве меняется. Холод и давление будто тают, приятно окружая посвященных Братства каким-то нежным родственным теплом. — Добро пожаловать домой, — довольно шипит Черная дверь, открывая проход в заброшенные руины древнего убежища. Брюнетка дергается, тревожно щелкает суставами шеи и проходит внутрь, Люсьен проскальзывает следом. Дверь с грохотом захлопывается за спинами. Уведомитель спокоен абсолютно, его лицо буквально излучает абсолютную безмятежность. Его компаньонка, наоборот, испытывает гремучую смесь ярости и встревоженности. Напарники медленно спускаются по каменной лестнице вниз, обнажив оружие. — Слышащий! Это ты? — откуда-то гулко разносится голос Хранителя. Веста выхватывает эбонитовый кинжал в пару к своему любимому клинку и замирает на месте, пытаясь определить местонахождение противника. Люсьен знаками показывает, что пройдет первым. — О, я знал, что ты придешь. Пошлите лучших, чтобы сокрушить лучших. Астрид знала, что ее глупый волк не убьет хитрого Цицерона. Люсьен спускается с лестницы в малый зал, осматривается и подтверждает, что все безопасно. Огонь зажжен во всех чашах, шут определенно ждал гостей. На небольшом столике лежит полный комплект шутовской одежды. Девушка усмехается, очаровательный подарок, осматривает и с удивлением замечает, что одежда зачарована. Лашанс же в этот момент подходит к кровавому пятну перед дверью и опускает в него пальцы. — Свежая, артериальная. Это определенно его следы. Нужно идти, — призрачный ассасин кладет ладонь на дверь с намерением толкнуть вперед, но замечает протянутый рукоятью вперед клинок. — Что это? — Соловьиный клинок, очень важный для меня, поэтому не потеряй его, пожалуйста. Он защитит тебя лучше, чем твой дурацкий призрачный кинжал, — взгляд у девушки очень искренне обеспокоенный. Призрак быстро сдается, принимая меч. Легкий, удобный, средней длины, отличное оружие, на самом деле. На рукояти изображен незнакомый символ птицы. По названию можно предположить, что соловей. — Только не болтай, что я его тебе дала, особенно в Гильдии… И верни его потом обязательно! — Хорошо, спасибо, — очевидно, это какой-то артефакт, связанный с ворами. Может быть, она потом расскажет. Сейчас же он осторожно крепит ножны на пояс, лишь бы не прошел сквозь призрачное тело… Веста кивает и сама толкает дверь в месте, где осталось кровавое пятно. Каменная площадка закрыта прочными железными решетками, все возможные свечи зажжены, очаровательно романтичная атмосфера… Брюнетка потеряно осматривается и не слышит приближения враждебного призрака. Люсьен быстро сталкивается с ним клинками. Продавливает противника, отбивая атаку, второй призрак не выпускает оружие, но отскакивает назад. Уведомитель как-то очень искусно переворачивает клинок и делает молниеносный выпад, противник тоже. Однако ассасин перехватывает руку с оружием под локоть, заламывая за спиной, там же оказывается и он сам, и одним легким движением сносит нежити голову. — Это что такое сейчас было?.. — настороженно спрашивает девушка, гипнотизируя синюю горку эктоплазмы, оставшуюся от враждебного призрака. — Страж убежища, их тут очень много, они будут защищать убежище от любого вторжения, каким мы сейчас и являемся. Скорее всего, придется победить их всех, — с горечью констатирует Лашанс. Веста в ответ запрокидывает голову назад и издает раздраженный стон. Каждый раз одно и то же… — Да почему так-то… Разве я не Слышащий? — Определенно Слышащий. — И что им надо тогда? — Они выбрали сторону Цицерона. — А может мы их переубедим? — Я так не думаю… — Алдуина кровь, как же я ненавижу эту жизнь… Благословит меня Акатош, я их тут всех разорву, это просто невыносимо, каждый раз, каждый раз… Девушка воет, но проходит вперед в сторону небольшого сада, вероятно, когда-то алхимического. — Но Матери нужно кое-что еще, — снова раздается голос Хранителя из неизвестной точки и снова Веста озлобленно крутится с оружием вокруг своей оси. — Ты убьешь Хранителя или мне убить Слышащего? Вот это уже настоящее безумие. — Я тебе клинок по самые гланды в горло загоню, — злобно огрызается в ответ драконорожденная. — Веста! — напарник делает попытку осадить её яростный пыл, но, кажется, тщетно. Она так зла, что не обращает никакого внимания на окружения, пытаясь отыскать источник звука. — Хранитель — это священная должность в Тёмном Братстве. Спроси себя — ты доверяешь мудрости нашей Госпожи? — Не ты ли говорил мне о догмах, знаменитый Уведомитель Черной руки Люсьен Лашанс? — передразнивает, очень натурально подражая голосу мертвого ассасина. — Он нарушил догмы. Он понесет за это наказание. — Все не так очевидно, как ты думаешь… Она не слушает дальше и быстрым шагом удаляется вглубь. Люсьен гневно фыркает, но идет следом. И вовремя успевает поймать разгоряченную девчонку, прямо перед подвесным мостом, прежде, чем срабатывает ловушка с кольями. На противоположной стороне со злой усмешкой скалится Страж убежища. — Ой, умный умный! Мой дом хорошо оснащен! — в голосе шута явно заметны нотки гордости и хвастовства. Слышащая утробно рычит, покрепче сжимая в руках клинки, и считает промежуток между срабатыванием ловушки. — Я всегда уделял внимание деталям. Понятно? «Де-та-лям», — Цицерон заходится в приступе истерического безумного смеха. — А-а, я убью меня! — Забери тебя Боэтия, клянусь Девятью, что твоя смерть будет на моих руках, — под нос себе фыркает брюнетка. — Тебе правда нужно успокоиться и трезво оценить ситуацию… — Я сама решу, что я буду делать. Две секунды. — Чего… Железный кол пропадает в отверстии в стене, Веста мгновенно делает кувырок вперед и замирает. Второй металлический кол появляется перед ее лицом на расстоянии вытянутой руки. Раз — два. Кол пропадает, девушка повторяет кувырок и умудряется одновременно сбить Стража с ног. Подскакивает на ноги и быстро вбивает кинжал в грудь призрака. И оборачивается к мосту. Люсьен стоит на противоположной стороне и словно не собирается двигаться. Глаза закатываются сами по себе, приходится искать путь отключения ловушки. Только после этого Лашанс соизволит перейти мост. — Не люблю кувырки, — кратко поясняет Уведомитель, проходя вперед к лестнице. Компаньонка раздраженно цокает языком. — Я пройду вперед, держись позади. Он действительно проходит вперед по винтовой лестнице на нижний уровень. Она идет чуть ли не след в след. Внизу оказывается просторный тренировочный зал, полностью залитый горючим маслом. Очаровательно. Опытная воровка быстро замечает ловушку-растяжку, отталкивает напарника немного назад. — Зуль! Мей! Гут! — тихо выдыхает драконорожденная. Призрачный источник звука появляется где-то посередине зала. — Эй, злокрысья морда! — откуда-то из призрачной дымки раздается голос Весты, хотя ее рот закрыт. Люсьен удивленно вскидывает брови, чего только у неё нет в запасе… Из стен быстро появляются два Стража, она быстро разрезает растяжку кинжалом. С потолка падают лампы с зажигательной смесью, разводящие полыхающее пламя, уничтожающее обоих призраков в мгновение ока. — Ты умеешь удивлять. — Я прилагаю все свои усилия, хочу быть впечатляющей личностью, — девушка показательно отбрасывает длинные прямые локоны назад. Даже сейчас находит время покрасоваться. Впереди еще одна лестница, по которой вновь поднимается первым Уведомитель. — Ты… еще здесь, — в его голосе звучит искреннее изумление. — Конечно, Цицерон уважает способности Слышащего, но ты не можешь немного помедленнее? Я уже не тот, что прежде… — Что ж, мне только легче тебя убивать от этого, предатель… — девушка звучит так обиженно, будто пырнули в бок её лично, а не кого-то из Убежища. — Я убью этого шута, если ты прикажешь, но я чую колебания в пустоте. Отец Ужаса не хочет этого, — холодно обрывает слишком уж разгоряченную напарницу. Ей не стоит сейчас произносить настолько резких слов. Это может разозлить Стражей… — Тебе меня не остановить, прекрати эти жалкие попытки, — злобно огрызается в ответ, даже не удостоив мимолетным взглядом ближайшего из своих соратников. — Люсь, прояви уважение к себе, в конце концов. Напарники поднимаются в большую комнату с камином и разбитым витражом. Девушка едва успевает удивлённо присвистнуть, разглядывая дорогое цветное стекло в стене. Однако быстро реагирует, когда её мимолетно толкают локтем. Ассасины прислоняются друг к другу спинами, провоцируя двух Стражей напасть одновременно. Мастерски разводят противников в разные стороны, изящно подхватывая под локти, и бьют каждый своим клинком ровно в колено, отзеркаливая движения друг друга. Призраки падают почти одновременно на одно колено и быстро получают клинок в горло сбоку. — Без единой царапины, ты начинаешь меня радовать. — Я всегда осторожна, вообще-то. — Да, конечно, у костра расскажешь. Единственная дверь в зале оказывается заперта на засов, но Веста упрямо попыталась влезть в замок отмычкой, результата это, естественно, не даёт. Люсьен лишь закатывает глаза, оглядывая параллельную вселенную, где у неё есть если не какое-никакое логическое мышление, то хотя бы отсутствует такой упрямый напор ради ничего. Девушка раздраженно фыркает, придется лезть через остатки витража. Они оба осторожно заглядывают сбоку, в ответ на них оглядываются мутные заледенелые коридоры. Ледяные пещеры впереди не выглядят достаточно безопасно, но иного пути просто нет. Странный дуэт медленно проходит вглубь ледяных лабиринтов, постоянно тревожно оглядываясь, цепляясь за каждый уголок в надежде не упустить внезапную атаку. Злой морозный ветер, сквозняком завывающий в узких проходах, пробирает живое тело до дрожи. — Бр-р-р! Холодина! А тебе понравится, — как-то через чур издевательски тянет Цицерон. Если это намек на её нордское происхождение, то она не просто его убьет, она сделает это зубами и голыми руками. — С самого начала в Убежище этой части не было. Назовем это «вынужденным расширением». Кто вынудил, спрашивается? О, просто зайди, и увидишь! — Люсьен. Я его части в каждом владении закопаю. Он тяжело вздыхает, стараясь сохранить своё лицо и, в первую очередь, самообладание: — Цицерон… я чувствую, что Владыка Ужаса не хочет его смерти. Веста отзывается недовольным утробным рычанием, но, слава Ситису, хотя бы рот не открывает в ответ, чтобы возразить. — Ну ладно, Цицерон пырнул эту шлюху, Астрид! Но что было делать бедному дураку, когда его мать опозорена и осмеяна? — голос становится возмущенным, но не срывается на истерику. — Конечно, Слышащий понимает! — Ну то есть так можно было… — язвительно шипит себе под нос драконорожденная, однако Люсьен слышит даже слабый шёпот на выдохе. — Вы ведете себя, как дети… — он делает обречённый резкий выход через рот, прикрыв от безысходности глаза. Два упрямых дурака с оружием в руках… Хуже тандема не придумаешь. — Этот вопрос можно обсудить и решить спокойно. Компаньоны поднимаются по ледяной тропинке, слишком давящий вакуум тишины вокруг. Кажется, так звучит звук тревоги… Веста прислушивается, занимая боевую стойку. Шорох где-то сбоку показался слишком тяжелым, она оборачивается в ту же сторону мгновенно. Но это все равно оказалось слишком медленно. Здоровый снежный тролль появляется откуда-то из засады и с размаху бьет лапой в грудь. Воздух выбивает из легких, девушка чувствует, как ноги отрываются от земли, удар отбрасывает тельце на пару метров назад, прямо на лед. Ушиб во всю спину гарантирован. Слышащая делает придушенный вдох и резво вскакивает на ноги. Тролль неповоротлив, но резок на близких дистанциях, и он уже близко. Обоими клинками драконорожденная успевает задержать новый удар. Ногой с силой бьет в колено, существенного урона ему это не нанесет, но отвлечь смогло легко. Монстр рассеянно опускает голову в сторону своей ноги, открывая возможность проскочить ему за спину. Тролли крайне сильные, но очень нерасторопны. И только поэтому Веста успевает вколоть эбонитовый кинжал под лопатку и несколько раз прокрутить. Чудовище ревет, одна из лап на какое-то время потеряна, жаль, что не навсегда. Нордка отпрыгивает назад, уклоняясь от нового удара. Боль из-за внезапного рывка распространяется по всей спине, но останавливаться нельзя ни на секунду. Одноручным мечом она отбивает атаки ловко и быстро, но через толстую шкуру пробиться он не может. Даже от одной лапы отклонять удары бесконечно невозможно, но нужно продолжать, пока Люсьен не придет на помощь. Приходится пятится назад, не оглядываясь. И нога вдруг находит обрыв. Каким-то чудом удается сохранить устойчивую позицию и быстро задержать сильный удар мечом. Кинжал приходится выпустить и обеими руками упереться в лезвие, звон любимого черного металла о лед разрывает сердце. Тролль давит, лезвие он вообще не ощущает, если этот удар достигнет ее, то просто размозжит голову… И держать его так долго невероятно тяжело. Вдруг чудовище насквозь пробивает клинок ровно на уровне глаз Весты. Стоит продвинуть его немного вперед и острие воткнется ровно между глаз, опасно близко. Лезвие резко поднимается вверх, разрезая тролля напополам. Вовремя. Девушка выдыхает и отклоняется в сторону, чтобы труп свалился с уступа. И это действие становится роковой ошибкой, край осыпается, нога скользит вниз. Слышащая скользит вслед за ней. Последнее, что она видит перед собой — испуганные глаза компаньона и протянутую руку, за которую она не успевает схватиться. — Веста! — Люсьен…

***

Спина гудит от удара, Веста с трудом открывает глаза. Падение с уступа закончилось неожиданно удачно. Она осторожно проводит ладонью по голове, сухая, по крайней мере, ничего не разбито, обошлось без крови. Нордка медленно поднимается, удаётся даже успешно удержаться в вертикальном положении. Лес, окруживший её со всех сторон, выглядит абсолютно непролазным. Есть смутное ощущение, что не должно его быть здесь… Чёрная чаща. По спине пробегает холодок. Девушка напрягается, она, очевидно, ранена и не сможет биться в полную силу, но там, в глубине леса… Что-то смотрит прямо ей в глаза. Что-то очень опасное. Еще тролль?! Веста опирается на свой меч и хромает в сторону слабого просвета. Между деревьями петляет едва видимая тропа, инстинктивно девушка старается её держаться. Тварь в лесу преследует её, но не настойчиво, изредка напоминая о себе гулким рыком и пронзающим злобным взглядом. Впереди мелькает что-то светлое, драконорожденная срывается на бег и одним рывком выскакивает на большую светлую поляну. Но мгновенно автоматически отшатывается к кромке леса. Так явно не должно быть… Ближе к ровному ряду молодых сосен с противоположной стороны поляны стоит несколько мишеней, в середине поляны — тощая темноволосая девчонка, лет десяти примерно. Сбоку от неё, на ящиках, сидит высокая такая же темноволосая женщина с практически черными глазами и впавшими бледными щеками. Длинное бордовое платье едва открывает носы её чёрных отлично начищенных сапог. Рядом валяется посох-трость, на который женщина опирается при ходьбе всегда. Девчонка натягивает тетиву, прицеливается, но руки её дрожат, поэтому стрела с силой влетает практически в самый край соломенной мишени. — Веста, — холодно обрывает дыхание и у девушки, и у девочки сидящая женщина. — Не позволяй себе опускать локти, и не забывай задерживать дыхание в момент выстрела. Стрела не будет гулять. Девочка рвано вздыхает, выхватывает из колчана на поясе новую стрелу и вновь натягивает тетиву. — Ей все равно не понравится… — тяжело вздыхает девушка, глядя на свою детскую проекцию. Девчушка делает новый выстрел, стараясь соблюдать все правила — стрела влетает во второй от центра круг. — Локти, — снова жестко обрывает женщина вместо похвалы. — Ты так и будешь стрелять мимо цели, пока твои руки дрожат. Натягивай тетиву без стрелы и держи пять минут, потом повторим, время пошло. Женщина опрокидывает песочные часы, девочка отводит руку. Веста болезненно морщится, не самое приятное воспоминание. Её, кажется, не видят, поэтому она подходит ближе. Мать, как обычно, строга и непреклонна, внимательно сверлит взглядом десятилетнюю девочку, растянувшую лук. А девочка, в свою очередь, тяжело дышит, пытаясь установить нормальное дыхание, чтобы руки не тряслись от напряжения. Бесконечные тренировки. Стрельба тренировала выдержку, клинки ловкость, алхимия нестандартное мышление. Матери перебило одну из ног обвалом в горах Джерол, после чего её и нашёл отец Весты, вытащил и выходил. Поэтому она посвятила жизнь всех троих детей нескончаемым тренировкам, чтобы они никогда не попали в ту же безвыходность, что и она сама. Однако не все её методы были хороши… В частности, в детстве Веста ненавидела изнурительную стрельбу из лука по несколько часов подряд без отдыха. Сейчас она несомненно была благодарна матери, её уроки не раз спасли её жизнь в Скайриме. Но тогда… — Выпрями спину, локти не опускай. Ребёнок напрягается всем телом. Героиня качает головой. Уроки всегда становились пыткой. А ведь после них нужно было идти домой, читать книги с проверкой знаний после, помогать с готовкой, работать на огороде… Бесконечный цикл занятости. Где-то издалека слышатся какие-то крики и страшные громкие звуки. Мать резко поднимается с места и бросается в ту же сторону, забывая про необходимость трости. — Будь здесь. Если что-то будет не так — прячься, — голос старшей нордки звучит встревоженно, она быстро скрывается между деревьев. Веста не замечает, как занимает место своей детской проекции, становясь главной героиней воспоминания. Девушка бросается в лес, следом за матерью, несмотря на предупреждение. Перед глазами мелькает знакомый до головной боли пейзаж, и по тропе, по которой она ходила сотни раз в юности, она выбегает к ферме своей семьи. Здоровая светловолосая нордка хватает двенадцатилетнего мальчишку за воротник и заносит длинный клинок. — Я тебе голову оторву, сукина дочь, если ты его тронешь, — яростно кричит мать, выбегая из леса с другой стороны. — Остановись, пожалуйста, мы можем все решить, — Веста издалека слышит голос отца, который пытается остановить родную сестру. Тётушка поудобнее перехватывает ворот одежды и отступает чуть назад. Какой-то эльф и имперец, сопровождавшие её, угрожающе выставляют вперёд свои клинки. — Ты не понимаешь, Бьёрн. Это то подношение, которое требует от меня мой господин Боэтия, — как-то нервно откликается сестра отца. В её руке извивается, пытаясь вырваться из стального захвата, самый старший из троих детей, старший близнец — Фолке. Сколько лет назад Веста видела его в последний раз… Дыхание срывается, на глазах выступают слезы. Этого просто не может быть. Отец сжимает длинную клеймору, мать агрессивно выхватывает из ножен меч и кинжал, готовясь броситься, как дикая пума. Обе стороны замирают в напряженном ожидании. Руки поднимаются сами собой против воли. Девушка натягивает тетиву со стрелой. И быстро отпускает. Стрела с силой вбивается в ту руку, которой нелюбимая тётя схватила Фолке. Ломает кости, пальцы разжимаются сами собой, мальчишка падает на землю. И реагирует очень быстро. Уворачивается, хватает с пояса кинжал, и быстро бьёт клинком по ноге тетки и имперца. Хакан смотрит за братом из-за угла дома, и вдруг переводит взгляд на сестру, одними глазами показывая, что нужно бежать. Эльф пускает сразу несколько стрел в её сторону, от чего Веста спасается быстрым падением в траву. Мать одним прыжком бросается на женщину, предавшую свою семью, и рвет её на куски, отец клейморой сбивает с ног имперца. Фолке пробегает через пролесок у опушки к тому месту, где в траве скрылась сестра. — Веста, нужно бежать, они справятся. Давай. Девушка поднимается из травы, кажется, что они сейчас примерно одного роста. Как же давно это было… Буквально двенадцать лет она не видела его так близко. Сон это или нет, но она бы заплатила любую цену сейчас за то, чтобы увидеть его также близко снова. Близнецы похожи, но разница между ними очевидна. Фолке немного крепче, глаза у него более синие, а ещё шрам на переносице от того, что он в раннем детстве упал с лестницы в амбаре на свое же лицо. Мальчишка тогда долго смеялся от того, как глупо он зацепился поясом, провисел полчаса вниз головой, а потом все же упал ровно, как висел — вниз головой. Она тогда здорово испугалась за брата и долго носила целебные травы, переживая из-за того, что шрам не затягивается. Веста застывает, разглядывая старшего брата. Все время она старается не думать о нем, чтобы не скучать настолько сильно, что это разорвет ей душу. Но сейчас брат очень настойчиво тянет её куда-то в сторону леса. — Веста! — откуда-то со стороны фермы вдруг подаёт голос Хак, Фолке реагирует мгновенно. Блондинистый мальчишка сжимает младшую сестру в объятиях, повернувшись спиной к месту битвы. — Этого не может быть… Откуда ты здесь… — шепчет брюнетка в смятении. Брат вдруг хрипит и как-то странно кашляет. Багровое пятно расползается по его кофте, нечто острое упирается куда-то в солнечное сплетение. Осознание приходит мгновенно. — Только не снова! Веста отстраняется, из груди маленького норда действительно торчит острый наконечник зачарованной стрелы, буквально прожёгшей в теле огромную дыру со стороны спины. Ладонь касается открытой плоти и пробитого, сломанного напополам стрелой, позвоночника. От ощущения липкой горячей крови руки начинают дрожать, все лицо бесконтрольно дергается. — Ну что за лицо, — на выдохе издаёт смешок Фолке, и вдруг коротко хрипит, после чего глаза его стекленеют. Тело обмякает в руках девушки, маленькое туловище брата кажется невыносимо тяжёлым. Через плечо брата она видит, как ревёт мать, практически как раненый хищник. Одним ударом разрубает надвое лук и руку эльфа. Вторым сносит другую руку. А третьим сносит голову с острыми ушами. Девушка закидывает тело брата на себя, чтобы тот не сполз на землю, подносит ладони к широкой ране на спине и истерично читает целительные заклинания. Все подряд, начиная от исцеляющих рук. Плоть не стягивается, лишь открытые кости жгут руки, между пальцами что-то хлюпает. — Фолке, пожалуйста… Скажи мне хоть что-то ещё. Я тебя обязательно вылечу, ты только не молчи… — Веста нервно шепчет куда-то в ухо брату, тратя все свои силы на заклятия. Слезы жгут лицо, словно огнем. Хакан оказывается рядом раньше родителей, внимательно осматривает своего близнеца и издаёт душераздирающий крик. А после падает без сознания в траву. Девушка падает на колени, придерживая тело. Отец смотрит в сторону, болезненно поморщившись. Лицо матери непроницаемо. — Это твоя вина. — Что? — отрешенно произносит девушка, поднимая заплаканный взгляд в сторону матери. В её памяти все было иначе. — Твоя слабость допустила это. Слабость и нерешительность. — Мама, — испуганно полушепотом произносит брюнетка, обнимая тело своего брата. — Я хотела помочь… Я не хотела… этого. — И твоему брату это помогло? — с ледяной насмешкой произносит старшая нордка. — Веста, ты должна быть чем-то большим, если ты хочешь защитить хоть кого-то, кто тебе не безразличен. — Я не понимаю, что ты имеешь ввиду… Помоги мне, пожалуйста, — одними губами отвечает драконорожденная, что-то не так, но она не понимает, что именно. Девушка пытается подняться, но неподъемное тело, упавшее сверху, не даёт этого сделать. Ни отец, ни мать не двигаются со своих мест. — Мы же знаем, что ты думала, что кто-то из них может оказаться таким же, как и ты. Может быть, я или отец несли эту кровь в себе. Если ты начнёшь пользоваться своей головой, и прекратишь своё глупое упрямство… В голове мелькает осознание, словно резкий укол. — Ты, ублюдок… Как ты смеешь сюда лезть! — зубы скрипят от злобы. Он залез в такие далекие и личные воспоминания… Какую же силу он обрел в её сознании. И даже принял облик человека, который был для неё наставником и примером с рождения. Голос смеётся, меняя облик матери на свой предыдущий, схожий с Теленвалом. Его кожа теперь светло-серая, а вот рога, волосы и одежда по-прежнему глубокого чёрного цвета. Щелчком пальцев всё вокруг резко сменяется новым, не менее страшным пейзажем. Разоренный дом в Солитьюде, обломки «Высокого шпиля» разбросаны по округе, прислуга и два её приемных сына мертвы. В голове отчётливо держится мысль, что все происходящее просто сон. Но изломанные тела и бледные лица Хроара и Блеза, забрызганные кровью, разрывают разум на части. Где-то между ними валяется их мерзкий питомец злокрыс, которого Веста просто ненавидит, но отказать своим сыновьям она просто не смогла. Голос знает даже такие подробности… — Обладая достаточным могуществом, ты сможешь их вернуть, даже если случится что-то подобное, — взгляд оторвать необходимо, но почему-то невозможно. Материализованный вновь Голос подходит ближе и произносит слова неизвестного Ту’ума. Парни встают. Оба выглядят целыми и абсолютно живыми, только светящиеся ярким голубым цветом глаза выдают в них свежих драугров. Оба ребенка медленно, странной угловатой походкой подходят к Весте и имитируют объятия. — Это неправильно… Так не должно быть… — девушка пытается отойти от нежити, но её крепко держат ледяными руками. Поэтому она просто брезгливо поднимает свои руки повыше. — Таким образом можно было бы вернуть и его, — лёгким движением руки рядом с Голосом из тёмной дымки появляется Фолке. Целый, здоровый, и с тем же самым голубым пламенем в глазах. — Нет… — жалобно просит девушка, все происходящее просто ломает её разум. — Быть может, он такой же как ты, — Голос снова взмахивает рукой. Фолке рассыпается грудой костей, покрытой видимым слоем пыли. — Слен! Тид! Во! Фолке поднимается в виде скелета. И начинает быстро постепенно обрастать плотью. Удивленно рассматривает свои руки и переводит взгляд на сестру. Он не драугр. Он жив. Как любой другой нормальный человек, что это за крик… В голове вдруг мелькает догадка. Этот крик она слышала, когда Алдуин поднимал драконов из их курганов. — Веста! — маленький норд протягивает руки вперёд, оба маленьких драугра поднимают головы. И в этот момент что-то слетает в её разуме. Возможно, все это должно было её сломать, и оно сломало… Однако сломало только чашу её терпения. Зубы сами по себе сжимаются до боли, брови грозно сдвигаются к переносице, взгляд темнеет. Веста чувствует, как начинает бурлить ярость внутри. Пожар разгорается все сильнее и сильнее с каждой секундой. Девушка разворачивается к Голосу лицом. Взгляд у него высокомерный, уверенный, кажется, даже снисходительный по отношению к ней. Он слабо изгибает брови. — Ри! — девушка вкладывает в свои слова всю свою злобу, раздражение и ненависть. Было бы идеально, если бы Разрыв души разорвал ещё и тело ублюдка, который позволяет себе такие насмешки над её личной болью. — Вас! Зол! Голос широко распахивает глаза. Он не может знать этот крик, им владеют только Дюрневир, придумавший его самостоятельно, и Веста, которую он обучил в качестве благодарности. Мужчину далеко отбрасывает, все три воскрешенных мертвеца резко исчезают, окружение вновь меняется. Вокруг морозный лес, какие-то окрестности Виндхельма. Голос поднимается, но не быстро, этот крик был очень силён, к тому же наполнен сильнейшими негативными эмоциями. Ту’ум, подкрепленный любыми эмоциями, всегда набирает огромную разрушительную силу. — А у тебя, оказывается, есть ещё секреты, о которых мне неизвестно, — он тяжело дышит, пытаясь восстановить силы. Зло щурит глаза, занимая более устойчивое положение. Скалит белые и неожиданно очень острые зубы и резко выдыхает. — Вен! Мул! Рик! Непроглядный туман затягивает все пространство вокруг. Не видно ничего, даже собственные руки. У неё точно был какой-то Ту’ум, который разогнал бы этот мрак, но туман вокруг становится и туманом в голове. Все слова абсолютно вылетают из головы, девушка просто крутится на месте с оружием в руках. Удар прилетает четко в затылок непонятно откуда и в какой момент. Девушка покачивается на месте и резко опускается на колени, у земли туман не рассеивается. Как странно… Кажется, она видела подобный туман на полях Совн… Мысль обрывается ещё одним резким ударом снизу в челюсть. Все гаснет моментально.

***

Кто-то ощутимо бьёт ее по щеке. Какого даэдра… Она резко распахивает глаза. Голова, спина и, как ни странно, задница болят так, что лучше бы они отвалились насовсем. Перед глазами снова Люсьен. И он снова испуган. Однако, заметив, что напарница очнулась, облегченно выдыхает. — Умеешь же ты напугать… — Люсьен, он знает! Откуда он знает! — осознание увиденного только что быстро догоняет и вызывает шквал ледяного пота. Руки и дыхание дрожат. Лицо и плечи бесконтрольно дергаются. Лицо призрака искажается еще и непониманием, страх за состояние Слышащей становится раз в десять сильнее. Осторожно он приподнимает голову, проверяя на наличие открытых ран. Однако она очень нервно отбивается. Её паника ничем не скрыта, взгляд мечется по пещере, губы пересыхают из-за слишком частого дыхания через рот. — Что случилось?.. — Он знает про Фолке! Он видел моих сыновей, но откуда он узнал про Фолке?! Я не вспоминаю о нем никогда, — девушка поднимается на локтях от земли, но ватные руки просто не могут её удержать. Она бы упала, если бы Уведомитель не успел вовремя подхватить и снова уложить. Мертвецки ледяной рукой определить сложно, но, кажется, у неё началась лихорадка. Вовремя… Только этого еще не хватало в ледяных пещерах в окружении противников… Под голову подкладывает какие-то тряпки, чтобы она точно не добила себя об плотный лед. Трясет её, как одержимую каким-то даэдра. По щекам ручьем текут горячие слезы. Он чувствует это даже призрачными ладонями. — Успокойся, я ничего не понимаю… — Уведомитель искренне пытается проявлять все свое терпение. Безумие захватывает все пространство в этом месте, и делает это слишком быстро. Однако и в нем закипает гнев. — Голос… Он переходит грани, он слишком силен. Мне его не победить. Я не знаю о нем ничего, он знает все мои болевые точки, это просто нечестно, — Веста издает скорбный вой и закрывает лицо руками. Возможно, у неё срыв. Она действительно очень плохо спит в последнее время. Возможно, она снова увидела то же самое, что и в своих снах, пока была без сознания. Но сейчас совсем не время для этого. Люсьен зло сжимает челюсти, резко хватает чужой воротник, притягивая ближе к себе, и с силой встряхивает. — Сейчас не время для этого, угомонись, девчонка. Потом ты мне все спокойно расскажешь, — зло рычит прямо в лицо, едва не сталкиваясь лбами. Слышащая мгновенно замолкает, успокаивается, несколько раз тихо шмыгая, и медленно кивает. — Ты отключилась на пару часов, после того, как упала с уступа. Идти сможешь? Нам все еще нужно пройти вперед, мы тут заперты, и выход только один. Девушка садится, но в глазах резко темнеет. Удар был слишком сильным, истерика после душераздирающего сна отбирает остатки сил. Полностью зелье не поможет сразу, но хотя бы снимет симптомы… Приходится опуститься обратно на спину. — Найди, пожалуйста, зелье лечения посильнее в моей сумке, — нордка болезненно морщится от резкого удара в висок внутри головы. Люсьен фыркает и качает головой, но слушается. Открывает сумку, смотрит внутрь секунд тридцать и: — Я всю свою жизнь был сдержан, культурен и учтив ради этого момента, — Веста даже взгляд переводит, мертвый имперец умеет интриговать, когда хочет. — Я ебал. Как ты здесь что либо находишь… — Представь, что там все разложено по категориям, — девушка поднимает руки перед собой и очерчивает большой квадрат. После складывает пальцы в маленькие квадраты и как бы помещает внутрь большого. — Потому что я регулярно расставляю всё по порядку, там все классифицировано. — Чего… — Люсьен еще раз заглядывает в сумку. Там внутри вообще не так, как описывает напарница. Совсем не так… Поднимает брови, испытывая явное замешательство. — Просто попробуй. Как только ты начнешь использовать своё пространственное мышление все встанет на свои места, ты быстро найдешь отсек с зельями. Хочется продолжить материться и просто высыпать всё содержимое на пол. Но Лашанс просто раздраженно выдыхает сквозь сжатые зубы и начинает копаться. Спустя минут двадцать приходит осознание, про какие категории говорила девушка… Под руку попадается отсек с одеждой, не то, чтобы ему было интересно, но он все же залезает туда. — Как ты туда доспех засунула… — Люсьен шокировано перебирает полный комплект тяжелой латной эбонитовой брони. Просто невозможно запихнуть такой объемный предмет в такую маленькую сумку… Быстрым перебором выясняется, что у неё 4 запасных комплекта брони и еще несколько парадных платьев. Просто как… — Слушай, есть вопросы, на которые ты не хочешь знать ответы… — Но я хочу… — Поверь на слово, нет, не хочешь. Уведомитель поджимает губы и снова роется в сумке, решив не вступать в бесполезную конфронтацию. Там оказывается еще два лука, два двуручника, несколько одноручных мечей… Россыпь драгоценных камней и камней душ. ОГРОМНАЯ связка ключей. Чего там только нет. Лошадиный череп? Глаза саблезубов в банке. Он, конечно, представлял, что там в её сумке большой набор хаотичных предметов, но не думал, что столкнется с этим лицом к лицу. Отдел с зельями попадается на глаза случайно, он оказывается специально закрыт и буквально скрыт у стенки бездонной сумки. Призрак закрывает глаза и медленно обреченно вздыхает, когда его взгляду открывается содержимое искомого отдела… Хочется пустить вот эту скупую слезу наемного убийцы… Столько склянок он даже в алхимической лавке не видел… Обреченно запускает руку внутрь, не глядя, и роется, надеясь отыскать нужное зелье на ощупь. Призрачная рука проходит через все стеклянные фиалы, его осязание совсем на ином уровне, нежели у живых. Рука касается необычно огромного пузырька, кажется, это то, что нужно. Удача! Здоровый фиал с ярко-красной жидкостью, отливающей розоватым оттенком. — Оно? Девушка приподнимает голову, внимательно разглядывает и кивает, настолько резво, насколько позволяет головокружение. С помощью призрака поднимается и небольшими глотками начинает поглощать целебное зелье. — Что б ты так вино смаковала… — Да я тороплюсь, дай ему подействовать, мучитель, — слабо шипит Слышащая, останавливаясь ненадолго. Через пару мгновений боль уходит, в спине что-то встает на место, теперь она знает, что было сломано ребро. Наконец-то, можно сделать полный вдох. Как только ей становится легче, она залпом допивает остатки. Все проходит, но выспаться ей все равно не помешает. С помощью спектрального ассасина поднимается на ноги. — Спасибо, мне полегчало. Обсудим потом, может, мне будет не так неловко, — Веста сдавленно смущенно хмыкает и проводит рукой по шее от затылка к ключицам. Рука вдруг задерживается на амулете, лежащем на груди. Крепко сжимает ладонью и закусывает щёку изнутри. Вот откуда ему пришла мысль. — Обливион меня раздери! Падомая кровь… — девушка зло подхватывает своё оружие с земли и направляется в темный коридор впереди. — Идем, Люсьен, я хочу быстрее с этим разобраться. Призрак обгоняет её, ему идти впереди не так опасно. Путь выводит к двери, которую Веста просто злобно выбивает к сильнейшему недовольству компаньона. Прямо за ней решетка. Мужчина быстро дергает цепь, обгоняя напарницу, чтобы раньше обнаружить ловушку. Ловушки не оказывается. Оказывается выход к подземному склепу адептов. Слышащая вихрем бросается в бой — одного сражая сильным ударом вдоль груди, живому это оставило бы глубокий диагональный порез, удар смертельный, как метель, налетает на второго, широким размахом разрубая призрака пополам. Люсьен вскидывает брови с удивленным придыханием. Что же такое она увидела во время потери сознания, что вызвало сначала бесконтрольную истерику, а после столь яростную злость. — Цицерон признается — он думал, что Слышащий уже мертв, — логично, что он сделал такой вывод после двух часов абсолютного молчания со стороны вторженцев. Девушка тяжело дышит с гулким рыком на выдохе, что-то животное проснулось в глубине сознания. Уведомитель напрягается всем телом, даже несмотря на то, что он мертв. — Может быть, просто забудем об этом? М-м? Что было, то было? Что скажешь? Веста неожиданно не отвечает и просто бросается вперед, вдоль коридора, и мужчина перестает поспевать за ней. Изящно уворачивается от призрачного меча, бьет своим клинком в колено, вторым ударом сносит голову. Следующим ударом скашивает обе руки, а после вспарывает поперек живот. Косит призраков, как кусты, словно просто наотмашь бьет мечом по воздухе. Изворачивается от удара третьего противника, хватает за плечо и насаживает на клинок, поднимая над полом. Прокручивает одноручный меч в руке, часто дыша. Кровь бурлит в жилах, заставляя бросаться, как медведица, на каждого противника. Стоит ли её сейчас остановить, или позволить дальше рубить все, что подает любые признаки жизни. Люсьен действительно задумывается. — Если тебя это утешит, мне немного неловко из-за Визары, — кажется, тон голоса шута действительно становится виноватым. Может быть, ему действительно жаль, может быть, он просто пытается умилостивить опасного противника. — Тупой ящер просто попался под руку! Девушка тяжело дышит, глаза темнеют, а лицо странно неестественно бледнеет. Тощее тельце рывком влетает в камень, переламывая древние гробы ровно посередине. Доски разлетаются в щепки, но она даже не замечает, горящая жаровня опрокидывается на пол, высыпая приличную горсть тлеющих углей. Взлетает по ступеням вверх, вырывая цепь из стены, опуская решетку. Почти по-звериному бежит по коридору, снова не успевая остановиться, поэтому влетает в тумбу, вбивая её глубоко в стену. Без особых усилий срывает тяжелую железную дверь с петель, опрокидывая на каменный пол. Комната небольшая, освещена единственной жаровней и парой свечей, но именно поэтому это единственное «тёплое» помещение. Шут мелко дрожит всем телом в луже собственной крови и улыбается одной из своих наиболее безумных улыбок. Он открывает рот, прикрывая глаза, два действия одновременно тяжело выполнить. — Вот и кончается спектакль, — тяжело вздыхает шут, держа глаза закрытыми. Голос его дрожит от напряжения. Он собирает последние силы. — Занавес. Люсьен крепко держит пальцами напарницу за плечо, однако та срывается быстрее. Глаза совсем чернеют, и парные клинки одним движением сверху вбиваются туда, где должен лежать Хранитель. Даже раненый шут оказывается удивительно прытким. Ассасин успевает отскочить ещё до нанесения первого удара Слышащей. Девушка оборачивается, плечи её поднимаются и опускаются крайне тяжело и медленно, с уголка рта стекает необычно тёмная слюна. Кажется, сам её внешний вид изменился — всё её тело стало тоньше, острее и с каким-то оттенком чёрноты… — Ооо, Цицерон уже видел такое! Пора бежать! — имперец крепко зажимает ладонью глубокую рану в боку и быстро выбегает обратно в коридор. Люсьен мгновенно догадывается, что лучше всего будет сделать тоже самое. Где-то позади них звучит рев, который, Уведомитель может поклясться, человек не может издать. По крайней мере обычный человек… Веста, похоже, больше не относится к обычным людям… Уведомитель и Хранитель быстро оказываются в одном из залов-склепов, переглядываются и почти синхронно забираются на самый верхний ряд гробов. Жестами договариваются, какую тактику предпринять, чтобы спастись. Слышащая появляется следом, держа наизготове два длинных эбонитовых клинка. Тяжело дышит, словно выдыхает тлеющий пепел, черная слюна капает с острых белых зубов на пол. — Фо! Кра! Дин! — произносит просто куда-то в воздух, выпуская изо рта ледяную метель, пытаясь отыскать свою цель. Старые гробы из прочного дерева не поддаются и выдерживают напор холодных порывов ветра. Цицерон проползает в сторону, кивая вынужденному напарнику. Люсьен спрыгивая на пол, привлекая внимание одержимой неизвестной силой охотницы. — Вульд! На! Кест! — девушка мгновенно оказывается рядом, нанося сильный удар сверху, от которого призрак едва успевает защититься. Она абсолютно не осознает, кто перед ней, судя по взгляду. Как же он мог позволить себе забыть, что девчонка так сильна… Наносит удары один за одним, совершенно не замечая, что Лашанс намеренно ведет на условленную точку. — Йол! Тор! Шуль! — огненное дыхание должно было накрыть волной в лицо, но чудом Уведомитель проскочил под рукой у высокой противницы, оказываясь ровно за спиной. Обжигает, но хотя бы не до тла. Всего пару метров и Цицерон сможет ему помочь… Быстрым кувырком оказывается там, где нужно, и перехватывает клинок в боевую стойку. Веста оборачивается одним рывком, глаза у неё полностью черные с какой-то озлобленностью в чертах лица. И вдруг замечает навершие меча с символом соловья. Взгляд словно проясняется, движения замедляются. — Брин., — на выдохе произносит, чернота в глазах разгоняется, открывая медово-карие глаза. И вдруг хватается за голову, как от очередного болезненного удара прямо в мозг, чернота вновь скрывает оба глаза. — Зун! Халь! Вик! Меч вылетает из руки, отскакивает на несколько метров за спину Люсьена. Что бы там не было в её голове — оно не отпустит девчонку просто так. Веста бросается вперед, Люсьен в такт отступает спиной. Однако прямо во время рывка она сама себя отводит вбок, отлетая в стену. Глухой удар подскочивших на подмостках гробов эхом распространяется по крипте. Люсьен переглядывается с Хранителем. Взгляд у того такой же опешивший, гениальный план, созданный за 3 секунды до смерти, пошёл по… не в ту сторону, короче, он ушёл. Девушка несколько раз с силой бьётся головой о стены. — Убирайся ко всем даэдра, в Этериус, или куда там тебе надо! — одной рукой крепко держась за голову, а другой опираясь на стену, громко шипит как будто бы сама себе. Её вдруг ломает через всё тело, словно чем-то сильно обжигает. Девушка прогибается в спине, падая на назад и с силой ударяясь о камень головой. Шут наверху затихает, пытаясь слиться со стеной. Лашанс напряжённо ждёт, замерев на месте. Её дыхание резко срывается на какой-то непостижимый рев, словно… Осеняет догадка! Рев практически драконий… Спектральный ассасин вспоминает про особенный клинок за своей спиной, делает кувырок назад и легким движением ноги отправляет его вдоль пола прямо на глаза хозяйке. Рев сменяет тихий придушенный вздох. — Бриньольф… — также, как в первый раз, произносит Слышащая и медленно поднимается, опираясь на стену и пытаясь занять устойчивое положение. Рукой сжимает свой «Соловьиный клинок». И смотрит на навершие словно с любовью чего уж точно быть не может, едко фыркает себе под нос Люсьен. Поднимает взгляд, растерянно вскинув брови. — Люсьен? Что ты делаешь? Он не успевает дать хоть какой-нибудь ответ, уже даже неважно, будет ли он саркастичным, девушка снова болезненно дёргается, теперь будто от тяжёлого удара в голову. Из носа и с уголка рта мгновенно начинает течь неестественно густая и тёмная кровь. Глаза закатываются, обнажая красноватые белки. Слышащая с громким звуком падает на пол, следом жалобно звенит клинок, выпавший из ладони.

***

Веста медленно открывает глаза. Все гудит так, будто ее равномерно били по всей поверхности тела. Но в голове особенно неприятно ритмично бьет по вискам. Хочется расправить плечи и потереть больные места пальцами, чтобы хоть немного снять напряжение, но весь торс оказывается крепко стянут. — Что… — В сознании? — резко обрывает откуда-то со стороны голос напарника. Нордка закидывает голову назад, Люсьен осторожно сгребает угли в кучу в жаровне. Взгляд его полностью сосредоточен на пламени и его поддержании. — Ну, я очнулась… Что происходит… Кажется, я несколько скована в движении, и ты мог бы мне помочь, я думаю, — недовольно бурчит себе под нос брюнетка. — Это я тебя связал. Я не могу быть уверен в том, что ты опять не бросишься на кого-нибудь, — Люсьен медленно поднимается с корточек, оставляя непонятную железку, использовавшуюся в качестве кочерги, прямо в огне. Поворачивает голову и специально сталкивается взглядами. — Я жду объяснений. — Объяснений? — девушка напрягает все мышцы так, что цепи жалобно лязгают, перетираясь звеньями друг о друга. — По поводу? — По поводу того, какую резню ты тут хотела затеять. Возможно, я понял твои претензии к Цицерону, но зачем ты напала на меня — остается для меня загадкой. И я хочу узнать на неё ответ, — взгляд Уведомителя холодный и спокойный. Веста за время, пока они были напарниками, успела забыть, что он бывает и таким тоже… Люсьен вообще-то сам по себе очень серьезный и дотошный. И достаточно страшный, если он этого захочет. — Я не уверена, что смогу объяснить… — Начинай. Веста очень тяжело вздыхает и начинает с самого Хелгена. Она и сама не до конца понимает, почему решила, что начало этой истории должно быть именно там, возможно, какое-то внутреннее ощущение. Конечно, она опускает многие детали и эмоции, Лашанс слишком раздражен, чтобы хотя бы имитировать эмпатию, поэтому лучше не раздражать его лишней информацией дальше. Угли размеренно потрескивают где-то на фоне, и неизвестно, как долго все это длилось, конец наступил в тот момент, когда девушка дошла до того дня, когда сломала Цицерону нос в таверне. Мертвецки ледяная ладонь ложится ей на лоб, отодвигая густую челку, отчего дыхание обрывается мгновенно. Холод призрачной руки вырывает из океана воспоминаний, торжественных и трагичных, заставляя ошеломленно вскинуть взгляд наверх. Дыхание снова тревожно дрожит, дышать определенно надо, но когда на тебя смотрит внимательным практически нечитаемым взглядом Люсьен Лашанс, мертвец, прославленный Уведомитель Черной руки в кругах Темного Братства, — дышать не хочется. Хочется притворится мертвым, спрятавшись под меховым одеялом, чтобы не чувствовать дыхание смерти, которое он принес с собой. — Я так и не понял, в чем была проблема сообщить мне сразу, — судя по тону, он немного успокоил свое раздражение и теперь гораздо более благосклонен. Веста рвано вдыхает и больше не дышит вообще. Как он может произносить такие слова… — То есть, если бы мой напарник не скрывал такие важные подробности о себе, доверие было бы выше. Мы бы были гораздо более слаженным и смертоносным дуэтом. — Это… непостижимо. Я сама по себе не лучше драугра… Я обычное скайримское чудовище, — на одном выдохе, с неприкрытым оттенком злобы, произносит девушка, наконец осмелившись столкнуться взглядами с призраком. Люсьен заливается хриплым смехом. Роется в карманах и отпирает древний замок на неожиданно новых цепях чем-то очень смутно похожим на ключ. Сталь лязгает о каменные полы. — Может, тебе к лекарю нужно сходить, старик? — напряжённо оглядывает себя Слышащая, осознавая, что тело больше ничего не сдерживает. — Я только что рассказала тебе в красках, что я опасна. Я людей на мясо режу! — Звучит так, словно ты гордишься этой силой, — с ядовитой усмешкой хитро щурит глаза под капюшоном Уведомитель. Драконорожденная возмущённо хватает воздух ртом, но резко сжимает зубы, поджимая тонкие губы. — Ты хочешь сказать вслух, что это ложь… но внутри себя ты чувствуешь, насколько ты сильна в момент своей ярости. Чувствуешь бурю момента и бросаешься в неё с головой. Мне знакомо это чувство. Он оборачивается, его губы растянуты в какой-то кровожадной улыбке, а глаза наполнены страстным желанием творить, как у художника, поймавшего нить вдохновения. Только его искусство это мелодичная кровавая резня. Люсьен Лашанс всегда казался изящным и утонченным эстетом. И ему может быть знакома яростная буря? Веста с подозрением изгибает тёмную бровь. — Каждый, кто приходит в Братство, рано или поздно испытывает это чувство. Это и есть благословение Ситиса, — также таинственно продолжает призрак, голос у него вкрадчивый, пронизывающий всё её существо насквозь. Девушка чувствует, как дрожь следует ровно по тому же пути, но сохраняет уверенный вид. Ну или по крайней мере, старательно делает вид. Желание возразить и сказать про Голос единственное, что придаёт сил, чтобы не утонуть в мягкости мистического внушения. Мужчина чувствует и это. — И он даёт его своим последователям в разном виде. Наша задача, как его детей, принять его… как должно. — Что ты имеешь…? — Обуздать ярость. Прийти в Пустоту. Охладить пыл. Держать контроль. Так из чудовища ты становишься клинком. Так из клинка ты становишься адептом. Так из адепта ты становишься художником, — вкрадчиво, делая долгие паузы между предложениями, произносит Уведомитель. Взгляд у него строгий и холодный. Гораздо холоднее ледяных метелей на просторах Скайрима. — Мне не под силу больше с ним бороться… — честно признается драконорожденная, опираясь спиной на стену. — Он слишком силен, он слишком много знает обо мне. Я не знаю ничего… — Нужно ли тебе знать что либо о твоей жертве, чтобы победить в этой дуэли? — презрительно фыркает спектральный асассин. — Думаю, да… Ты сам говорил, что мне нужны слабые места, чтобы нанести удар, — хмурит тонкие брови Веста, вскинув взгляд на своего напарника. — Иногда этого у тебя просто нет, и никогда не будет. Используй хитрость и смекалку, а не только твою силу. Ты говоришь о себе, как о героине из Песен, — до этого он был спиной к ней, в этот момент мужчина все же обернулся. — Но ты сейчас посвящённая Тёмного Братства, пользуйся этим. Не пытайся справиться с этим сама, с такими друзьями, как у тебя… это очень глупая бравада. Веста молчит. Внезапно накатывает, как ледяной волной, чувство, что её отчитывают, как ребёнка. Вытягивает ногу вперёд, склоняя голову вбок. Возможно, этот совет ей действительно может помочь… — Давай, отдыхай и выдвигаемся, — легкими шагами он проходит через всю комнату, вернувшись к жаровне. Вытаскивает ледяной рукой раскаленную железку и лениво перемешивает угли. — Не пытайся больше ничего утаить от меня, я могу тебе помочь. — Совсем ебнулся старый, — не сдерживается Слышащая, делая глубокий вдох и медленно закрывая глаза. Но вдруг распахивает их снова. — Где Цицерон? — Цицерон? — спрашивает Лашанс таким тоном, словно впервые слышит это имя. — Цицерон, — упрямо повторяет девушка, отслонившись от стены. — Где он? Люсьен показательно фыркает, тряхнув головой в широком прозрачно-голубом капюшоне: — Я не знаю. — Ты знаешь! — Мне это действительно неизвестно, я не знаю, куда он исчез. Я не могу ничего тебе сказать, — последнее он произносит достаточно вкрадчиво и медленно. Прикрывает глаза и бросает железку на краю жаровни. Веста недовольно кривит губы, как всегда, в общем. — Чуть позже ты узнаешь сама.