My obsession

– Ну что, может, вы все-таки согласитесь с тем, что эти доносы правдивы, и мы больше не будем мучить ни себя, ни вас, виконт Ли? – голос палача, чье лицо было скрыто под маской из плотной черной ткани, звучал слишком глухо и равнодушно, чтобы хоть кто-то здесь мог поверить в искренность его намерений, впрочем… кому его было обманывать здесь? Своего бледного как смерть, дрожащего как осиновый лист и отчаянно прижимающего бумаги с доносами, на которых должна была к вечеру сегодняшнего дня стоять подпись виконта, помощника, чье лицо было покрыто уже начавшими подсыхать брызгами крови их сегодняшней восемнадцатой по счету жертвы? Или самой жертвы? Распятого между двух дыб истерзанного юноши, которого кто-то и когда-то мог счесть прекрасным, но сейчас… Едва-едва дышащий и соображающий, босой, одетый лишь в одни грязные, изодранные и залитые кровью подштанники, со слипшимися колтунами волосами и кровавым месивом вместо лица и спины, без ногтей и снятых во время «душевных» расспросов лоскутов кожи с бедер и живота, он не вызывал ничего, кроме брезгливого отвращения. Дворянин. Виконт. Из хорошей семьи и с хорошим образованием. Готовящийся принять духовный сан и один из лучших приходов королевства объединенных герцогств Аарон. Ну-ну. Сколько их уже было в этих подвалах? И сколько еще будет? Во славу короля и во имя торжества добра, морали и благочестия. Они поклялись, что искоренят всю скверну со своих земель и… делали это. Любимым доступными методами, пусть те даже были порою откровенно бесчеловечными, но разве можно считать этих погрязших в собственных пороках и разврате тварей людьми? Нет. – Нет, это все ложь… Я не буду… Ни за что… – эхом вторил мыслям палача слабый, едва-едва слышный и больше похожий на шелест шепот, заставивший пожилого мужчину удивленно вскинуть брови: надо же, как долго держится, обычно долгих «бесед» с ним не выдерживали даже взрослые матерые вояки, а тут... изнеженный виконтик – и все еще в своем уме? – Как пожелаете, виконт Ли. Наше дело предложить, ваше – отказаться. Эх, жаль мне вас, виконт… – наигранно тяжело вздохнул палач. – Вы такой молодой, вся жизнь впереди, подписали бы доносы и жили бы себе преспокойненько дальше, образумились бы, получили бы свой приход, приняли сан, женились бы, нарожали бы детишек и забыли бы обо всем случившемся, как о страшном сне, а так... – досадливо цокнул мужчина, оборачиваясь к помощнику: – Облейте виконта Ли ледяной водой и назначьте ему наказание в пятьсот плетей на центральной площади завтра утром за распространение скверны и разврата. И проследите за тем, чтобы он дожил до начала наказания, а там… как выйдет, – скривил губы под маской мужчина, думая, что Его Высокопреосвященству не понравится такой исход событий, но… этого мальчишку было не сломать, это было понятно сразу, ровно с того самого момента, как его, еще просто избитого, спустили в подвалы, а значит, из него следовало бы сделать хотя бы показательную жертву, чтобы другим неповадно было. Может, и проймет кого, и примчится кто полезный с доносом, особенно пока его покровителя нет в городе. Любо-дорого не воспользоваться таким удачным моментом, Его Высокопреосвященство должен понять это, а если нет, то не сносить его главному палачу головы, хотя… его голова и так знает уже слишком много не предназначенных для чужих ушей тайн и секретов, чтобы ей слишком долго держаться на плечах. – Но как же герцог Ли? Он будет в ярости, когда узнает… – робко начал помощник, прекрасно осведомленный о перипетиях этого дела и искренне переживающий за этого юношу, едва ли на пару лет старше его самого и просто… просто оказавшегося не в том месте не в то время. И искренняя молясь о том, чтобы его самого миновала чаша горькая сия. – Герцога Ли нет в городе, он улаживает небольшой конфликт, вспыхнувший на границе его герцогства, а когда он вернется… то дело уже будет сделано и гневаться будет поздно. Да и вернется ли он из этой поездки – вот в чем вопрос, – глухо рассмеялся палач и, подарив виконту Ли еще один равнодушный взгляд, вышел из камеры, направляясь к следующей своей жертве, тоже оказавшейся в этих подвалах по великой милости герцога Ли и тех закулисных игр, что он решил устроить не только в столице, но и во всем королевстве.