My obsession

– Вам налить еще бурбона, Ваша Светлость? – увидев, что бокал герцога Ли опустел, тут же поспешил к господину с уже наполовину пустой бутылкой Чонсу, обслуживающий эти небольшие импровизированные посиделки Его Светлости в весьма изысканном, пусть и привычном для их дома обществе: Его Светлость, виконт Ли, Их Сиятельства граф и графиня Ли, а также Его Высочество, оставшиеся в замке после того, как тела герцога и герцогини Леманн, а также их несчастных детей были преданы земле, а все гости разъехались. – Да-да, спасибо, – спохватившись, кивнул какой-то слишком непривычно тихий, задумчивый и отстраненный Хёкджэ, хотя… сегодня им всем было не до привычной пустой болтовни, споров и веселья. Будь воля Хёкджэ, он бы вообще предпочел провести сегодняшний вечер лишь в компании бурбона, но отделаться от общества сестры, Сонмина и Кюхёна, когда те настроены столь решительно, совершенно бесполезное занятие, поэтому… Герцог Ли вполне мог напиться до самого непристойного состояния и в их обществе, ничуть не смущающем его. Разве что мальчишка… Впрочем, сегодня Хёкджэ не пугал даже Донхэ, ведь он… Все случившееся сегодня на приеме помогло ему принять верное решение. Самое правильное из всех возможных. Вот только… почему от этого Хёкджэ не стало ничуть легче? Может, когда он сообщит Донхэ… Вот только что-то подсказывало мужчине, что даже это сегодня вряд ли сможет облегчить его ношу. Но тем не менее Хёкджэ с большим нетерпением и с еще большим страхом ждал, пока окончательно осоловевшие от хорошего алкоголя, тепла, покоя, тишины и пережитых эмоций Кюхён, Сонмин и Саын наконец-то соизволят отправиться по домам, оставляя его наедине с тихим и задумчивым мальчишкой, который за весь вечер вымолвил едва ли пару слов, предпочитая хоть какому-то подобию разговора, который изо всех сил пытались поддержать Саын и Кюхён, просто молчать и смотреть куда-то в стену, вертя в бледных и как всегда холодных пальцах бокал с так и не выпитой первой порцией бурбона, уже наверняка нагревшегося и приобретшего омерзительно кисловатый привкус. – Ваша Светлость… – тихий голос мальчишки, раздавшийся спустя десять, а может, двадцать минут или даже спустя все полчаса после отъезда их гостей, слава богу, настоявших на том, чтобы их не провожали, заставил вяло размышляющего о чем-то своем Хёкджэ вздрогнуть и резко поднять взгляд на Донхэ, который, судя по всему, уже очень и очень долго не сводил с него пристального взгляда своих совершенно невозможных глаз, а может быть, даже звал его уже далеко не в первый раз. – Ты вел себя очень смело сегодня. И очень безрассудно, – внезапно даже для самого себя рвано выдохнул Хёкджэ, не давая Донхэ закончить его фразу и пристально глядя на тут же смутившегося и стремительно начавшего краснеть мальчишку, который тем не менее все же не отвел от него взгляда. Слишком смелый. Интересно, о чем он думает сейчас? И что хотел сказать Хёкджэ, прежде чем словно испугавшийся его слов мужчина перебил его? Впрочем… наверное, скоро они все узнают. Оба. И расставят по своим местам. В этой комнате. Под треск пламени в камине. В полумраке, разгоняемом лишь неярким пламенем свечей. Один на один. Под вкус бурбона, горя и собственных, не слишком приятных домыслов и просто мыслей. Жаль только, что день для объяснений они выбрали не самый подходящий, хотя… именно сегодняшний день помог Хёкджэ понять, какой выбор и какое решение будут самыми правильными, так что… кажется, этот разговор все же происходит в самое подходящее для него время. – Простите, Ваша Светлость, но мне показалось… мне показалось, что вам была нужна поддержка, – смущенно пролепетал мальчишка, даже не представляя, как сильно его слова могут задеть самолюбие Хёкджэ, который уже давно не нуждался ни в чьей поддержке. Особенно на светских раутах, на которых он едва ли не вырос и уж точно был посвящен во все тонкости и хитросплетения светских бесед. Особенно от зеленых юнцов, возомнивших о себе невесть что и из-за собственных самомнения и глупости подвергающих себя смертельной опасности. Особенно когда речь идет о маркизе Киме и о Донхэ, которого следовало держать как можно дальше от зоны интереса первого, однако… кажется, теперь уже было поздно даже думать об этом, ведь этот несносный мальчишка уже сделал практически все, чтобы привлечь к себе пагубный интерес и все внимание маркиза Кима, не сводившего с Донхэ своего омерзительного лисьего взгляда ровно до того самого момента, пока он не был вынужден покинуть замок семейства Ли вместе со всеми гостями. – Тебе лишь показалось, – едва-едва сдерживаясь, чтобы не сорваться и не нагрубить этому малолетнему идиоту, по собственной глупости уже заполучившему в самом ближайшем будущем огромный букет неприятностей, но еще не имеющему ни малейшего понятия об этом (однако Хёкджэ собирался просветить его по этому поводу и объяснить, что в некоторые разговоры вмешиваться ох как не следует!), как можно спокойнее и холоднее постарался ответить Хёкджэ, отставляя в сторону пустой бокал, и пристально глядя на мальчишку, и не зная, как объяснить ему все так, чтобы он понял всю серьезность сложившейся ситуации и все те не лучшие последствия, что мог повлечь за собой его столь опрометчивый, да что уж там, просто глупый поступок. – Я бы с легкостью справился с ситуацией сам, когда МНЕ это было нужно. А тебе… тебе… – Хёкджэ замялся, подбирая нужные слова и не собираясь признавать, что там с Хичолем он действительно на какое-то время потерял контроль и если бы не Донхэ, а затем подоспевшие Сонмин, Кюхён и сестра, взявшие его в нешуточный оборот, то… неизвестно, чем бы могла закончиться эта сцена. Однако герцог Ли не мог позволить признаться в собственной слабости, пусть даже столь мимолетной, даже самому себе, что уж говорить про какого-то там мальчишку, которому он должен покровительствовать и которого должен защищать, а уж совсем никак не наоборот. – Тебе следует вести себя как можно осмотрительнее и не привлекать к себе лишнего внимания, – сделав над собой мучительное усилие и отогнав так и расшатывающие душевное равновесие мысли, продолжил Хёкджэ. – Особенно таких людей, как маркиз Ким… – Почему? – как-то совершенно по-глупому хлопнув глазами, внезапно спросил Донхэ, удивив этим вопросом даже самого себя, ведь на самом деле… на самом деле ему хотелось задать герцогу Ли совершенно другой вопрос, однако… Интересно, удастся хоть когда-нибудь собраться с силами, чтобы сделать это? – Что – почему? – недоуменно переспросил Хёкджэ, не совсем понимая, к чему этот вопрос и зачем вообще он был задан сейчас. – Почему мне не стоит привлекать к себе внимание маркиза Кима? – поспешил расшифровать свой вопрос Донхэ, хотя, кажется, он и так уже знал на него ответ, как и то, что вряд ли этот отталкивающий господин, позволивший себе устроить столь отвратительную сцену на похоронах, станет его близким другом. Да ему, в общем-то, кажется, больше и не нужно было новых друзей, ведь Донхэ прекрасно хватало и тех, кто был сейчас. Рядом с ним. – Потому что… потому что… – задумчиво закусив губу, протянул Хёкджэ, думая, стоит ли ему сказать мальчишке всю правду, чтобы испугать его и заставить вести себя благоразумнее, или… Нет, пожалуй, им все же стоит остановиться сегодня на правде. – Потому что герцог Леманн и его семья уже привлекли его внимание. И ты сам сегодня мог увидеть, что с ними случилось… – Разве это?.. – изумленно распахнув глаза, без тени смущения перебил Его Светлость Донхэ, не веря своим ушам. – Да, – слишком спокойно и равнодушно кивнул Хёкджэ и, видя сотни незаданных вопросов и вселенский ужас, плещущиеся в глазах мальчишки, еще холоднее и надменнее (исключительно затем, чтобы сидящий напротив мальчишка хорошенько усвоил урок, который ему решил преподать Его Светлость, и задавал как можно меньше вопросов, и делал как можно меньше глупостей, особенно в присутствии маркиза Кима). – Но тебе следует забыть об этом. Как и о всем том, что ты уже успел надумать. Кажется, я уже слишком пьян, раз говорю тебе подобные вещи, – криво улыбнулся Хёкджэ, уже давно не ощущавший себя настолько трезвым, и, сделав над собой мучительное усилие, постарался как можно равнодушнее продолжить: – И раз мы уже говорим о некоторых опрометчивых вещах, которые мы делаем, будучи не очень трезвыми, то… Все произошедшее на охоте тем вечером и той ночью… – Хёкджэ тяжело вздохнул, подбирая нужные слова, чтобы как можно резче и очевиднее донести до напряженно смотрящего на него мальчишки то, что он ему хотел сказать: – Думаю, что мы оба прекрасно понимаем, что это была небольшая ошибка, о которой нам обоим стоит забыть как можно скорее и никогда не вспоминать, ведь так? – герцог вопросительно посмотрел на мальчишку, напряженного так сильно, что ему с легкостью могла позавидовать любая, даже чрезмерно натянутая струна. – Да? – спустя почти целую минуту зачем-то спросил еще раз Хёкджэ, наверное, чтобы разорвать эту слишком затянувшуюся паузу и добиться хоть какой-нибудь реакции от впавшего в какой-то странный ступор и словно не видящего и не слышащего его Донхэ, которому понадобилась еще целая минута на то, чтобы наконец-то вернуться в эту реальность. – Как скажете, – глухо пробормотал мальчишка, отводя в сторону взгляд и заставляя Хёкджэ, ждавшего какой угодно, но уж точно не такой реакции, удивленно вскинуть брови. – Простите, Ваша Светлость, я немного устал сегодня и, кажется, тоже немного пьян, так что… Вы не будете против, если я отправлюсь отдыхать? – скороговоркой выпалил Донхэ, шумно и неловко поднимаясь с места, и, не дав герцогу Ли, мгновенно растерявшему всю свою равнодушность и самоуверенность, вставить ни слова, попрощался с ним, и быстрым шагом поспешил покинуть малую гостиную, едва-едва сдерживая… что? Страх? Злость? Облегчение? Или жгучую, едва-едва выносимую обиду? Все случившееся между ними – ошибка. Небольшая ошибка. Серьезно?! Кто бы знал, как сильно хотелось Донхэ сейчас вернуться и высказать в лицо Его Светлости все, что он думает о нем и об этой ошибке, но… разве мог он позволить себе подобную вольность? Наверное, все оно и правда только к лучшему. Просто ошибка. Каждая буква в этой фразе отдавалась болезненным эхом во внезапно ослабшем теле юноши, пронзая каждую мысль, каждое ощущение, каждую клеточку его тела и кристаллизуясь в жгучие слезы необъяснимой обиды, текущие по бледным щекам на полной скорости мчащегося в свою комнату Донхэ. Если герцог Ли решил, что это ошибка, то пусть будет так. Кто такой Донхэ, чтобы с ним спорить? К тому же… кажется, это и правда самое лучшее и наименее губительное для них обоих объяснение случившегося, вот только тот грех, что невольно взял на свою душу юноша… Как ему теперь искупить его? И как исправить эту «небольшую ошибку», уже искалечившую его душу и жизнь?..