***
– Ваша Светлость, как вы? Стало легче? Или?.. – ненаследный принц с горечью смотрел на сидящую на грязном рваном одеяле, расстеленном прямо на неровном дощатом полу экипажа для перевозки заключенных, бледную и измученную девушку, в которой вряд ли хоть кто-то сейчас смог бы опознать сиятельную герцогиню Валлийскую, наследницу одного из богатейших и древнейших родов, супругу и мать будущего наследника самого герцога Ли: босая, грязная, со спутанными неровно остриженными волосами, цвета которых уже нельзя было различить, в мешковатом платье из грубой ткани – настолько огромного размера, что оно грозило вот-вот свалиться с уже начавшей округляться фигуры девушки, со сбитыми и полными заноз начавшими загнаиваться руками и ступнями – она больше была похожа на обычную нищую крестьянку или одну из тех попрошаек, что увязываются за состоятельными горожанами в надежде утащить их кошелек или просто выпросить пару медяков на кусок хлеба и стакан дешевого пойла, но никак не на одну из самых знатных и прекрасных дам Аарона, да и сам Генри, проведший больше месяца в подвалах поместья и не видевший нормальной еды и солнечного света уже много дней (что уж говорить про такую роскошь, как таз воды и чистая одежда), выглядел едва ли лучше нее, если не хуже, ведь в поместье старые конвоиры в отличие от новых хоть как-то пытались заботиться, если не о нем, то хотя бы о жизни и здоровье беременной женщины и никто и пальцем не осмеливался дотронуться до Ее Светлости, а эти шакалы, первым делом решившие продемонстрировать свое превосходство грубой физической силой… Генри скривился. Про них и говорить не стоило. – Я не могу… Слишком трясет, – едва-едва пролепетала девушка, обхватывая себя руками и молясь лишь об одном – чтобы все это поскорее закончилось, ведь сейчас… сейчас она уже и не надеялась, что Хёкджэ придет, нет, даже не так, она ЗНАЛА, что он НЕ придет. Ведь пока они были в поместье и пока их удерживали эти странные, но сохранившие хотя бы подобие человечности люди, то у них был еще какой-то шанс на спасение, но сейчас, у этих зверей, назвавшихся Комиссией по нравственности и смеющих прикрываться именем короля… Да уж, как напрасно она радовалась, узнав, что Генри хотя бы жив и что кто-то собирается атаковать поместье, и как напрасно они надеялись на то, что это наконец-то пришло спасение, но все их иллюзии быстро развеялись, стоило только высокому статному мужчине в форме королевской стражи влепить бросившейся ему навстречу девушке пощечину, очень отрезвляющую, а затем наградить парочкой еще куда более отрезвляющих ударов в живот, чья безнадежная и болезненная пульсация все еще отдавалась у нее внутри, заставляя и без того не слишком хорошо чувствующую себя девушку буквально корчиться от боли и тратить все силы на то, чтобы молчать, ведь, как показала практика, их новому конвою не слишком-то нравились болезненные стоны и они с удовольствием делали небольшие остановки лишь затем, чтобы наградить их очередной порцией болезненных тычков и ударов, поэтому все ее силы сейчас уходили на то, чтобы просто молчать, но… кто бы знал, как сложно может быть просто хранить молчание, особенно когда ты понимаешь, что надежды у тебя больше нет, и вряд ли это чувство хоть когда-нибудь вновь появится в твоей жизни и судьбе. – Идите сюда, Ваша Светлость, и, ради бога, хотя бы на чуть-чуть позабудьте о собственной гордости! Ради своего ребенка и ради самой себя! – не сдержавшись, недовольно воскликнул принц, но, вспомнив, что их молчаливые спутники не слишком-то любят шум, вновь перешел на шепот: – Я умоляю вас… – и, так и не дождавшись ответа от снова впавшей в болезненную нирвану Эмили, сам добрался до нее, и, не слушая слишком слабых и неуверенных возражений, помог ей устроиться на своих руках, бережно обнимая горячую, как только что вытащенный из горящего камина уголь, герцогиню, которую был ощутимый озноб, и искренне ненавидя себя за то, что это все, что он может сделать для нее сейчас. Но еще больше в этот самый момент Его Высочество ненавидел этих монстров, смеющих так обращаться с женщиной, точно с такой же женщиной, что когда-то породили их самих. И Его Светлость за то, что за столь внушительный срок он так и не удосужился навестить свою супругу и мать своего ребенка, да даже просто понять, что с ней что-то не так. И эту чертову знахарку, умудрившуюся попасться их похитителям в то время, как она была их единственной надеждой! Но куда сильнее всех этих людей Генри ненавидел собственного отца, под именем которого в их стране теперь творился подобный произвол, сильного и мудрого правителя, который собственными руками подписывает приговоры собственным детям и беременным женщинам лишь потому, что ему в который раз стало скучно жить и он решил поиграть в очередную игру, доступную лишь взрослым мальчикам, у которых слишком много денег, власти и скуки и для которых уже давно ничего не значат такие мелочи, как чужое горе, страдания, боль, слезы и чья-то там жалкая жизнь…Глава 72
25 мая 2017 г. в 00:06
– Где графы Ли? Вы нашли их?! – Хичоль наградил сидящих перед ним Чонуна и капитана карательного отряда Комиссии по нравственности полным ярости взглядом, надеясь, что он скажет этим недотепам куда больше, чем сотня слов, но куда там… Если эти двое умудрились упустить два их едва ли не самых главных рычага давления на герцога Ли при условии, что за домом Их Сиятельств с момента поступления почти сфабрикованного доноса велось круглосуточное наблюдение, то… У него уже давно не было слов. По крайней мере цензурных. Да и вообще… В этом мире можно положиться хоть на кого-нибудь, кроме самого себя?
– К сожалению, все еще нет. Мы так и не выяснили, через какие ворота они покинули город, но уже начали отработку всех вероятных мест их пребывания… – начал было Чонун, но Хичоль зло перебил его:
– Надеюсь, вы догадались проверить все их загородные поместья и поместья семейства Ли в первую очередь? – насмешливо фыркнул маркиз Ким, заставляя Чонуна, начинающего все чаще и чаще задумываться о том, а тот ли путь к титулу и того ли союзника он выбрал, едва заметно поморщиться и недовольно поджать губы.
– Разумеется, мы уже все проверили и не обнаружили там даже намека на пребывание Их Сиятельств, – как можно более равнодушно постарался ответить он, но в его голосе нет-нет да проскальзывали нотки плохо сдерживаемого раздражения. – Поэтому нам пришлось расширить круг, и сейчас мы проверяем всех их знакомых и друзей, а это более двухсот поместий во всех графствах, нам просто не хватает людей…
– Так привлеките к этому делу еще больше своих людей! Мы ни в коем случае не можем позволить им уйти от наказания за все их… проделки, иначе какой вообще смысл в этой вашей Комиссии по нравственности? – скривился Хичоль и, решив, что на сегодня с них хватит мусолить эту все еще не слишком приятную для него тему, перешел к следующему пункту их крайне печального списка для обсуждений на сегодня: – Что там с приездом Ее Светлости в столицу? Когда нам уже выпадет честь лицезреть ее? – маркиз Ким вопросительно посмотрел на капитана Сона, который присутствовал на сегодняшней встрече в качестве уполномоченного представителя Его Высокопреосвященства и их нового, крайне пылкого союзника.
– Она еще в дороге, но я думаю, что они прибудут в столицу в течение недели, – тут же поспешил ответить Хичолю капитан, мало того что еще просто робеющий в присутствии столь высокопоставленных особ, так еще и совершенно не привыкший к поведению и образу мыслей маркиза Кима. – У них возникли некоторые сложности в дороге и со здоровьем Ее Светлости. Капитан Мин, сопровождающий герцогиню, обещал рассказать все подробности по приезде. А еще он сказал, что у него есть для вас весьма и весьма приятный подарок…
– Подарок? – скептично хмыкнул Хичоль, будучи рад уже тому, что хотя бы что-то сейчас все же идет по плану. Без всяких там лишних сюрпризов и подарков. – Для меня самым лучшим подарком будет, если вы как можно быстрее доставите Ее Светлость в столицу, желательно живой и невредимой, ну или... хотя бы живой, – не сдержался от ухмылки маркиз Ким, ведь в ближайшем будущем эти две характеристики в любом случае уже вряд ли можно будет применить к Ее Светлости, которой просто не повезло стать невестой не того мужчины. Вот если бы она и ее семья тогда сделали правильный выбор, то… А так пусть пожинает то, чего так сильно желала.
– Это даже не обсуждается, Ваше Сиятельство. Все будет сделано в лучшем виде, – под насмешливым взглядом не спешащего вмешиваться в беседу Чонуна тут же с жаром заверил Хичоля капитан Сон и, вспомнив о небольшом поручении Его Высокопреосвященства, спохватился и поспешил задать маркизу Киму вопрос, пока тот снова не отступил на второй план: – Кстати, Его Высокопреосвященство просил узнать у вас, Ваше Сиятельство, что ему стоит делать с приказом о казни Их Сиятельств, других графа и графини Ли. По его мнению, этот приказ слишком суров для выдвинутых против них обвинений. Все же в той ситуации большая часть вины лежит на юном послушнике и девице, что он искусил, а не на священнике и его супруге, и он просил меня узнать у вас… Возможно, следует чуть смягчить наказание? Ведь это только первый раз?.. – капитан, будучи в курсе всего произошедшего и искренне сопереживая пострадавшим не по своей вине графу и графине, которые почему-то казались ему очень милыми людьми, вопросительно посмотрел на недовольно скривившегося маркиза Кима, у которого было совершенно иное мнение на этот счет:
– Первый раз? Смягчить? Его Высокопреосвященство, право, шутит. Если мы будем прощать всем подряд их грехи, лишь потому что это в первый раз и большая часть вины лежит на других людях, то в чем тогда заключается смысл Комиссии? – вопросительно вскинул брови Хичоль и, так и не дождавшись от своих собеседников никакой реакции, продолжил: – Нет, я не понимаю, по каким причинам кому-то можно прощать его ошибки, а кому-то нет. Почтенный возраст? Служба в церкви? Разве наши церковные служители не должны быть самыми яркими примерами и поборниками чести, морали и нравственности? И уж тем более они не должны предаваться праздной жизни и столичным развлечениям, в то время как их приход превращается в филиал Содома и Гоморры, так что… Как бы мне ни было прискорбно говорить и признавать это, но этот смертный приговор должен быть подписан и как можно скорее приведен в исполнение, – закончив свою тираду, наигранно тяжело вздохнул Хичоль, едва-едва сдерживая так и рвущуюся наружу злую усмешку. Маркиз Ким еще никому и никогда в своей жизни не прощал оскорблений, особенно публичных и столь дерзких от сопливых юнцов, у которых еще молоко на губах не обсохло. И этому жалкому виконтишке скоро предстояло понять и осознать этот факт. Как жаль, что добраться до него самого у Хичоля пока не было шанса, но вот до его родителей… Пожалуй, это станет хорошим уроком для этого юного наглеца и наглядно продемонстрирует ему, что в некоторых случаях и с некоторыми людьми следует держать свой поганый рот на замке. Даже если ты любовник одного из влиятельнейших людей в королевстве и возомнил себе, что никто и ничто в этом мире тебе не указ. Но даже на таких, как ты и твой любовничек, можно найти управу, если постараться. А уж он постарается и с очень большим удовольствием расставит всех и вся по своим местам.