My obsession

В этот раз отъезд Хёкджэ и его людей из столицы происходил без привычных сопутствующих любым сборам шума, гама, суеты и спешки, ведь… все они уже давно были готовы к этой поездке, и все, что оставалось Хёкджэ и его личному отряду гвардейцев, – лишь оседлать лошадей, проверить еще раз седельные сумки и покинуть замок, а затем и Арвей. Без лишних слов и проводов. Без суеты. Не создавая лишнего шума и не привлекая к себе лишнего внимания. Окинув последним взглядом выглядящий чересчур мрачным и пустым в кровавых рассветных отблесках замок и гадая, будет ли у него шанс вернуться сюда, Хёкджэ в который раз мысленно попрощался с родовым гнездом семейства Ли, обещая всем своим предкам, что сделает все возможное, чтобы сберечь семейное наследие и сохранить фамилию Ли и ее честь, однако… сейчас он не был уверен ни в чем. Ведь… в этот раз все было совершенно иначе. В этот раз его не провожал суетливый и слишком переживающий за него Чонсу, сейчас изображающий где-то там, в глубине королевского дворца, умирающего принца. Чонсу, который всегда переживал за Хёкджэ куда сильнее всех его родителей, знакомых и друзей, который сам предложил пойти на верную смерть ради своего господина и с которым они, скорее всего, больше не встретятся. Чонсу, которому суждено стать еще одним грузом на сердце Хёкджэ. В этот раз вокруг отъезжающего отряда не суетилась прислуга, большая часть из которой уже была отпущена по домам. В этот раз его солдат не провожали вечно беспокойные и переживающие матери, жены и сестры, ведь он сам попросил их попрощаться с близкими заранее и никого не приглашать сюда. В этот раз самого герцога не провожал никто, кроме оглушающе ледяного свиста внезапно налетевшего, совсем не по-летнему холодного ветра и чересчур громкого карканья взметнувшейся над парком вороньей стаи. Даже Арвей в этот раз, непривычно безлюдный для раннего столичного утра, провожал их мертвой тишиной, изредка разрываемой лишь сиротливо хлопающими на ветру деревянными ставнями и далеким звоном церковных колоколов, заставивших и без того саднящее сердце Хёкджэ болезненно сжаться от внезапно накатившего на него дурного предчувствия. Предчувствия, которое касалось вовсе не его самого и не его отряда, а… Донхэ ушел еще до рассвета, когда землю опутывали густые синие сумерки, просто клюнув Хёкджэ в щеку напоследок своими пересохшими от волнения губами и возвратив мужчине его обнаруживающий яды кулон, который мальчишке каким-то чудом удалось сберечь и который, по его мнению, был нужен Хёкджэ сейчас куда сильнее, чем самому Донхэ. Во взгляде мальчишки было столько настойчивой мольбы, что Хёкджэ просто не смог отказать ему и не принять назад свой подарок, в который раз пообещав Донхэ, что он будет до невозможности осторожным и что сделает все, чтобы вернуться. К нему. Как можно скорее. А Донхэ, до боли сжав руки Хёкджэ в своих, пообещал ему, что дождется его. Обязательно. Всего лишь взглядом, но кто бы знал, как он может быть красноречив! А затем, попросив Хёкджэ не тратить время и не провожать его, спрятал за пазуху два послания, которые нужно было доставить сегодня утром в тайне ото всех, даже от Его Высочества Кюхёна и герцога Йорга, барону фон Майеру и отцу Чхве, накинул на плечи черный, слишком пропыленный и потертый, чтобы привлекать чье-то внимание, дорожный плащ, и, подхватив небольшой заплечный мешок, просто ушел из их дома, растворившись где-то там, в хитросплетенье узких столичных улочек и густо заполняющей их тьме. По подсчетам Хёкджэ, отказавшийся от лошади и предпочитающий передвигаться пешком мальчишка уже должен был добраться до барона и сейчас, скорее всего, уже был где-то на пути к главному столичному храму, и еще всего пара часов – и он окажется в убежище, и тогда можно будет выдохнуть спокойно, но сейчас его захлестывала столь внезапно и столь сильно нахлынувшая война беспокойства, что Хёкджэ с трудом сдерживал острое желание развернуть Ветра и в это же мгновение самому помчаться к главному храму, чтобы убедиться, что с Донхэ все действительно в порядке и что он доберется до тайного места и Его Высочества в целости и сохранности, однако… И какого черта Хёкджэ решил отправить эти послания именно сегодня?! Именно с Донхэ?! Хотя ответ на эти вопросы был слишком очевиден. Мальчишка был одним из немногих, кому Хёкджэ мог доверить столь важное поручение и столь важную информацию, к тому же у Донхэ обнаружился тот редкий талант, что присущ лишь лучшим тайным посыльным, шпионам и соглядатаям – тонкое умение при желании не привлекать к себе лишнего внимания посторонних людей, которое уже не раз и не два выручало их, поэтому Хёкджэ даже не сомневался в том, что эти послания и его внезапно возникшие, но от того не менее важные просьбы точно будут получены адресатами, несмотря на все его плохие предчувствия и всю его тревогу. И поехать к Донхэ сейчас… Нет, это точно форменное безумие! А еще отличный шанс поставить под угрозу все их планы! Ведь, несмотря на обманчивую пустоту столичных улиц, Хёкджэ прекрасно чувствовал, нет, знал, что за ним пристально следят. За всем их отрядом. То ли надеясь убедиться в том, что они и правда покинут столицу, то ли опасаясь, что обезумевший от отчаяния, горя и собственного бессилия герцог устроит резню и разбой прямо в столичном сердце, облегчив работу своим врагам и подарив им прекрасный повод уничтожить себя. Мужчина то и дело ловил краем глаза странные изломанные тени, мелькающие то тут, то там в узких темных переулочках и за наглухо закрытыми ставнями безмятежно выглядящих со стороны домов. Пару раз ему даже чудилось, что он слышит стук лишних копыт за своей спиной, однако… Его Светлость прекрасно знал, что это всего лишь паранойя и что их врагам не нужно пускать лишних шпионов вслед за ними. Зачем тратить лишние ресурсы, когда есть светловолосый мальчишка-оруженосец с лисьими глазами? Хёкджэ самолично подобрал его на улице пару лет назад – ободранного, тощего и озлобленного на жизнь, искренне желая сделать доброе дело и надеясь на то, что из этого шакаленка при должной муштре и нормальном питании вырастет хороший и преданный человек, однако тот решил, что деньги дороже его любви и преданности когда-то спасшему ему жизнь господину. Ну что ж… Таков был его выбор. И Хёкджэ было невероятно интересно, кто же еще из его людей решил так. Конечно, они пытались проверить всех, но... это было слишком сложно. Самый главный вопрос, который сейчас волновал мужчину, – до скольких его армейских командующих удалось добраться маркизу Киму и сколько кинжалов в спину от собственных солдат ему стоит ждать? Хёкджэ покидал сейчас столицу, так не вовремя (или, напротив, вовремя?) по множеству причин, и эта была одна из главных: перед тем как вести армию на защиту столицы и законного наследника, ему следовало навести порядок в ее рядах и еще раз убедиться в том, что их не ждут абсолютно никакие неприятные сюрпризы. Да, убедить маркиза Кима и Его Высочество Генри в том, что все идет по ИХ плану, чтобы те расслабились и окончательно потеряли бдительность, пустив происходящее на самотек и даже не подозревая, что все они уже давно раскрыты и находятся на прицеле, ох как стоило. И именно поэтому, несмотря на все нехорошие мысли и отчаянное желание вернуться назад, что сейчас одолевали его, Хёкджэ, гордо возглавляя свой отряд, покинул стены Арвея и, даже не обернувшись и не подарив прощального взгляда своей любимой капризной столице, пустил Ветра галопом на Север, стараясь уже сейчас не терять ни секунды свободного времени и искренне надеясь на свое скорое и, что самое главное, своевременное возвращение. Однако мужчина даже не представлял, как сильно права была его интуиция в этот раз и что самое страшное, то, чего он так боялся, уже произошло. Всего пару мгновений назад. И что он уже опоздал. Раз и навсегда.

***

– Ваше Высочество, – тихонько постучавшись в дубовые двери и получив не слишком довольное разрешение войти, герцог Йорг проскользнул в небольшую, ярко освещенную утренним летним солнцем комнатушку, больше похожую на кладовую, чем на покои наследного принца, но… сейчас никто из них не был в том положении, чтобы выбирать. – Герцог Йорг… – скривил губы в жалком подобии улыбки то ли сидящий, то ли лежащий в огромном мягком кресле принц, который, с обритой наголо головой и в простой одежде обычного горожанина, был похож на простого смертного, а не на человека, сейчас являющегося единственной опорой и надеждой и единственным возможным нормальным будущим для их страны. – У вас для меня какие-то новости? – уставшим голосом спросил уже которую ночь мучающийся сильными болями и бессонницей Кюхён, с каждым днем все сильнее и сильнее ненавидящий свое проклятое, никак не желающие выздоравливать и раз за разом предающее его тело. – Да, Ваше Высочество, – тут же склонился в услужливом поклоне герцог, уже отвыкший общаться со столь знатными особами в столь приватной обстановке и решивший, что соблюдение правил приличия еще никому и никогда не мешало. – Его Светлость герцог Ли и его отряд покинули столичные стены ровно четыре часа назад, и я спешил сюда, чтобы доложить вам об этом… – Значит, нам осталось продержаться ровно тридцать дней… – пробормотал сквозь зубы Кюхён, инстинктивно сжимая и разжимая все еще дрожащие и плохо слушающиеся пальцы правой руки и думая о том, что эти тридцать дней будут для них всех ох каким непростым сроком, но если они продержатся до возвращения герцога Ли, то все будет хорошо. Совершенно точно. – В худшем случае, Ваше Высочество. В лучшем – всего четырнадцать, – герцог Йорг с усталой улыбкой потер шрам на переносице, надеясь, что Его Светлости удастся обернуться за две недели и разрешить все проблемы на Севере без особых проблем, хотя… Все они прекрасно понимали, что это утопия. Северные князья ни за что не отступят без боя, а значит, там будет бойня, и ее продолжительность зависит лишь от размеров их войска, которое будет биться до последней капли крови. Своей. Или врага. И поскольку на стороне Его Светлости герцога Ли было значительное численное преимущество, то герцог Йорг все же надеялся на то, что эта бойня будет быстрой. И до последней капли крови северных варваров. – Вы знаете… В последнее время я больше склонен доверять самым худшим прогнозам, – тихонько и как-то слишком горько рассмеялся Кюхён, однако его вынужденное веселье не продлилось слишком долго, и уже спустя пару мгновении вновь посерьезневший юноша хмуро спросил у герцога: – А где виконт Ли? Разве он уже не должен был прибыть?.. – А разве… разве его здесь еще нет? – удивленно вскинул брови герцог, поражаясь тому, как внезапно хрипло и растерянно зазвучал его голос. – Он покинул дом Его Светлости до рассвета и уже должен был добраться сюда… – Как видите… – скривив губы, попытался пожать плечами Кюхён, наконец-то начиная понимать, с кем или с чем может быть связано странное тревожное предчувствие, не отпускающее его все утро. Неужели?.. – Это странно… – задумчиво пробормотал мужчина. – Я знаю, что у Его Светлости были какие-то поручения для виконта, но он должен был прибыть уже час назад… – То есть нам следует поднимать тревогу?.. – вопросительно вскинул брови Кюхён, делая глубокий вдох и стараясь не обращать внимания на волнение, больше похожее на панику, которое вдруг захлестнуло его изнутри. Стоило ему только подумать о том, что с этим мальчишкой и правда что-то случилось… Нет, его друг и наставник вряд ли переживет еще одну потерю. Особенно ТАКУЮ. – Думаю, что пока еще рано. Подождем еще пару часов. Возможно, виконта задержали какие-то… личные дела? – пытаясь найти хоть какие-то оправдания происходящему, начал рассуждать вслух герцог. – И если вдруг он не объявится к вечеру, то… я попробую отыскать его… своими силами, а если нет… – Может, стоит начать искать его сейчас? И отправить на всякий случай гонца Его Светлости? Возможно, он взял виконта с собой и забыл предупредить нас об этом? – нервно поинтересовался Кюхён, всей душой надеясь на то, что это предположение окажется самым верным из всех тех жутких вариантов, что сейчас крутились в его голове. – Не думаю. Мне доподлинно известно, что в отряде Его Светлости не было никого даже похожего на виконта Ли, – с тяжелым вздохом отверг предположение принца герцог. – Да и он сам… обязательно отправил бы весточку. Поэтому… Пока мы будем просто ждать и не будем поднимать пустых тревог, а к вечеру… В любом случае пока не стоит даже сообщать Его Светлости об этом, ведь прошло слишком мало времени и нам не стоит тревожить его по пустякам. Возможно, виконт и правда просто задержался по своим делам, или у кого-то в гостях, или решил остановиться и перекусить и отдохнуть где-то в городе. Думаю, что мы пока напрасно беспокоимся и он скоро вернется… – словно пытаясь убедить сам себя в правдивости этих мыслей и слов, рассуждал вслух мужчина, однако… что-то мешало герцогу Йоргу поверить в эти слова, ведь виконт Ли… Насколько мужчина знал его, он был вовсе не из тех людей, которые могут просто исчезнуть или затеряться где-то в кабаке, гостях или таверне на пару-тройку часов. Особенно в такое время. А это могло значить лишь одно… То, что он подвел своего друга, доверившего ему одно из самых важных и ответственных поручений, когда тот едва-едва переступил за порог. Проклятье! Но… может быть, у него есть шанс еще все исправить? И, возможно, ему и правда не стоит откладывать ожидание до вечера и нужно прислушаться к принцу и начать поиски сейчас? Когда есть шанс найти и узнать еще хоть что-то? Хотя… их противники при желании могут очень и очень умело заметать следы, и если мальчишка попал к ним в руки, то единственный, кто ему тогда сможет помочь, – это Бог. Или госпожа удача. Нет! Уж лучше пусть он и правда валяется где-нибудь пьяный в трактире под лавкой, чем в пылких объятиях личных палачей маркиза Кима, прикрывающихся именем Комиссии по нравственности! Вот только почему герцогу Йоргу совсем не верилось в первый вариант, как бы сильно ему ни хотелось этого? Зато второй… Проклятье! Нет, им как можно скорее нужно отправлять людей на розыски, пока и правда не стало слишком поздно. А еще лучше – попытаться самому выяснить маршрут мальчишки. Может быть, пройти по его следам… Черт бы побрал герцога Ли, маркиза Кима, Комиссию по нравственности и эту чертову секретность, которая сейчас им лишь мешала! И вполне возможно, что могла стать ценой чьей-то жизни… И даже не чьей-то, а ценой жизни вполне себе конкретного человека, которого герцог Йорг собирался найти. Любой ценой. Ведь он прекрасно знал, ЧТО этот мальчишка значит для его друга и ЧЕМ его потеря станет для него. Для них всех.