My obsession

Его Величество Кюхён и не знал, что он умеет командовать целым войском и вести самые настоящие войны. Нет, как и положено наследному принцу, он изучал основы стратегии и тактики, биографии выдающихся главнокомандующих и описания великих битв, более того, Кюхёна, как и любого высокородного мужа, обучали воинскому искусству едва ли не с пеленок, но… ни разу в жизни он не представлял себя стоящим во главе целой армии, тысяч вооруженных людей, готовых прямо здесь и сейчас пожертвовать собственными жизнями, и уж тем более не представлял, что он сможет отдавать приказы такому огромному количеству людей. И тем не менее… он делал это. Прямо сейчас. В походном шатре, развернутом прямо под стенами полуразрушенного Арвея, так и не смыв с себя отвратительную, запекшуюся вонючей коркой на коже смесь пота, пыли и крови противников и не сменив драную, изгвазданную и уж никак не походящую на роскошные одеяния монарха, одежду. Хотя… какое это сейчас имело значение, когда они смогли? Они выстояли. Нет, они и правда смогли сделать это! Осада и бои за столицу длились две мучительно долгих недели, и если бы не вовремя подоспевшая на помощь объединенная союзная армия… Тем не менее несмотря ни на что они сумели! И вчера вечером их враг наконец-то объявил отступление, хотя… это было вовсе не отступление, а самое что ни на есть позорное бегство! И ааронцы уже вполне бы могли начинать ликовать и праздновать победу, если бы у них всех еще не было слишком много задач и дел и ни свободной минуты на радость или хотя бы просто на отдых. Во-первых, зная о всех тех зверствах, что по дороге в столицу и под ее стенами творили северные варвары с живыми людьми, ни Кюхён, ни собравшиеся далеко не в полных своих составах Совет герцогов и Совет главнокомандующих не собирались позволять варварам еще одну спокойную, вальяжную и кровопролитную прогулку по своей стране, поэтому им как можно скорее следовало решить вопрос с погоней и уничтожением жалких остатков северной армии, в силах которой еще вполне было уничтожить пару десятков мирных городков, деревень и поселений, и они просто не могли позволить им забрать еще больше жизней, сполна выплатив кровавую дань за чужие ошибки. Во-вторых, им следовало как можно тщательнее позаботиться об охране своих границ, ведь многие из их соседей, узнав об ослабленном положении Аарона, не откажутся откусить по небольшому аппетитному кусочку от их территорий, и на это у Кюхёна было лишь одно решение, о котором, на самом деле, следовало побеспокоиться еще его отцу, а еще лучше – отцу его отца, и тогда бы у них не было и сотой доли нынешних проблем, но… кажется, самым первым и самым важным его королевским решением будет приказ об обязательной и необязательной воинских повинностях и создании Объединенной армии королевства Аарон, на которую и ляжет тяжелое бремя по охране границ и безопасности их страны. Благо Кюхён уже давно задумывался об этом и у него был готов не просто приказ, а целый проект, начиная с обеспечения всех нужд и потребностей солдат и заканчивая составом и руководством войск, которые Его Величество единовременным приказом отчуждал у всех входящих в состав Аарона герцогств и которые с этого момента подчинялись лишь ему и только ему. И, возможно, в другой ситуации кто-то из герцогов и посмел бы возразить королю и столь радикальному решению проблемы, но сейчас они могли лишь дать смиренное согласие Его Величеству и старательно делать вид, что несказанно довольны этим решением. В-третьих, разумеется, им нужно было как можно скорее приступить к восстановлению разрушенной практически наполовину столицы, но куда больше Кюхёна волновал даже не внешний вид Арвея, а защитная стена и усиление крепости вокруг города, а также восполнение запасов провизии, оружия и медикаментов, которые уже были на самом исходе, но сильнее всего Его Величество переживал за возобновление поставок пресной воды, вернее за восстановление заваленного северянами канала, а также за образовавшийся во время этой «засухи» тайный ход,тот самый ход, по которому один крайне упрямый и вредный старший брат и хотел выслать Кюхёна из столицы и о котором знать не стоило никому в этом городе, ведь он должен затопиться тут же, как по каналу вновь потечет вода. Да и вообще… им определенно стоило задуматься о проблемах с пресной водой, ведь если каждый, кому придет в голову осадить город, сможет с такой легкостью лишить Арвей водоснабжения… Нет, это было не дело. Даже если учесть, что врагу теперь будет крайне трудно добраться до столицы. Однако прецедент у них уже есть, а значит… Это будет еще одна из важнейших проблем, с которой предстоит разобраться Кюхёну. Но пока не самая срочная. Ведь у них в планах собрания были еще и четвертый, и пятый, и шестой, и седьмой, и даже восьмой пункты, и все они были куда важнее построения новой системы водоснабжения в городе. Рассуждая вслух о том, откуда им в ближайшее время могут доставить провизию и на сколько хватит средств из резервных фондов под слишком большим количеством цепких, пристальных и полных уважения взглядов, Кюхён внезапно поймал себя на мысли о том, что было бы куда лучше, если бы здесь и сейчас на его месте был вовсе не он, а его старший брат – Его Светлость герцог Ли, но… Кюхён собственными глазами видел, как четыре дня назад его брата (Господи, еще ни одного человека ни разу в жизни Кюхёну не было столь приятно называть СВОИМ братом, и как он желал, чтобы у него был лишь один, пусть и не полнокровный, старший брат), как всегда ни капли не жалеющего себя и бросающегося на рожон, буквально насадил на меч один из северных варваров, а затем, с отвратительным хлюпающим звуком, который Кюхён слышал даже несмотря на шум и на то, что он находился больше чем в десятке метров от места событий, выдернув проклятый меч из странно скрючившегося и дрожащего тела Его Светлости, с размаху огрел того тяжелой рукояткой по голове и, дождавшись, пока противник с глухим стоном осядет на землю, небрежно отпихнул ногой в сторону похожее на мешок с грязным тряпьем тело, и двинулся дальше, чтобы взвывший от горя, ярости и безысходности Кюхён снес ему голову буквально спустя пару минут. Однако злость и ярость Его Величества, увы, уже ничем не могли помочь его внезапно обретенному брату. И уже почти потерянному. Слишком серьезные травмы. Слишком катастрофическая нехватка лекарей и, самое главное, хороших лекарств. Даже несмотря на то, что за Его Светлостью приглядывала буквально зубами выдранная из подвалов Комиссии знахарка, Кюхён… Все они уже потеряли надежду. Ведь герцог Ли так и ни разу не пришел в себя, мечась в горячке и бреду на жесткой храмовой кровати и с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой и с каждой секундой все ближе и ближе приближаясь к грани. Как и лежащий буквально в паре метров от Его Светлости случайно обнаруженный Кюхёном в лазарете виконт Ли. И на лицах этих двоих… уже давно было написано, что они не жильцы. И даже столь несведущий в лекарском деле человек, как Кюхён, прекрасно видел это. Хотя… какого черта?! Еще совсем недавно ему самому пророчили долгую и мучительную смерть! И вот он здесь, живой и здоровый, вопреки всем предсказаниям, ядам и болезням! И эти двое… Нет, они должны, просто обязаны жить! Вот только… у Кюхёна была маленькая волшебная лекарка, а сейчас ей… Сейчас этой упрямой девчонке самой нужен был очень и очень хороший врач. После подвалов и всех тех ужасов и пыток, что удалось пережить этой маленькой хрупкой девчонке, при мысли о которой у Его Величества начинало надсадно ныть сердце. Когда Кюхён увидел, что эти твари сделали с ней… то первым его желанием было собственноручно, долго, медленно и со вкусом убивать каждого из них, истязая их так, как они мучили своих жертв, но герцог Йорг задал Кюхёну вполне резонные вопросы: что будет после с ним самим? Готов ли он уподобиться этим зверям? Или поступит так, как достойный человек, которого нельзя даже сравнить с подобной швалью? И… Кюхён понял, что нет, не готов. Хотя стоило ему только вспомнить о девушке, которую ни за что, совершенно ни за что лишили кисти левой руки, уха, части зубов, кожи и… Проклятье! Может, ему все же следовало свести старые счеты?! И почему Его Светлость решил покинуть его так не вовремя?! Кто бы знал, как Кюхёну сейчас требовалась его помощь! И его советы. И вообще он сам! Прямо здесь и сейчас! А вместо этого… Не сдержавшись, Его Величество мучительно скривился, заставляя сидящих за походным столом мужчин удивленно переглянуться, впрочем всем им хватило как воспитания, так и выдержки, чтобы не задавать глупых вопросов Его Величеству и сделать вид, что они не заметили этой волны внезапно накативших на их короля задумчивости и недовольства. И лишь герцог Йорг позволил себе прокашляться, перетягивая все внимание на себя, и нарочито громко произнести: – Итак, думаю, мы обсудили все, что хотели. Нужно командовать выступление и срочно отправить людей на раскопки канала, да, Ваше Величество? – прерывая повисшую над столом тишину и приводя размышляющего о чем-то своем и, кажется, и вовсе позабывшего о них короля в чувство. Со всей должной деликатностью и бесцеремонностью, что мог позволить себе лишь очень близкий и очень переживающий за Его Величество человек, ведь за прошедшее время принц… Нет, король… Нет, просто Кюхён стал для Его Светлости кем-то куда большим, чем просто принцем, королем, знакомым, другом или даже братом. И Томас искренне переживал за него, как за собственного сына, и, видя, насколько тяжело ему сейчас приходится, поклялся себе, что сделает все, чтобы поддержать Его Величество, и помочь ему абсолютно во всех начинаниях, и хотя бы немного облегчить жизнь человека, на плечах которого теперь лежал груз ответственности за всю их страну и все их жизни.

***

– У вас и правда есть деньги? Что-то не верится… – недоверчиво протянул высокий угловатый подросток, облаченный в замызганный мундир королевской стражи – огромный, вытянутый и выцветший, явно снятый с чужого плеча. – Разумеется, есть. Ты что, не знаешь, кто я? – недовольно фыркнул и горделиво выпрямился стоящий за решеткой мужчина, взъерошивая рукой спутанные, сальные рыжие волосы, но даже в таком виде – грязный, в вонючей, изгвазданной и мятой одежде – Его Сиятельство маркиз Ким умел производить впечатление. Особенно на всякий дворовый сброд, который сейчас назначили ему в охрану, подарив мужчине роскошную возможность – наконец-то обрести свободу. И Хичоль ни в коем случае не собирался упускать ее, особенно сейчас, когда в столице идет война и царит форменный беспорядок и ускользнуть из нее, прихватив все свои припрятанные на самый крайний случай сбережения, будет очень и очень просто. И этот высокомерный заморыш станет его билетом на свободу. – Я – маркиз Ким, главный советник Его Величества. Ты даже представить себе не можешь, НАСКОЛЬКО я богат. Да одного моего фамильного перстня тебе хватит не только на то, чтобы купить самый лучший дом в столице и наконец-то жениться на той, что снится тебе по ночам, но и безбедно жить до самого конца твоей жизни. Еще и детям твоим останется! А я обещаю тебе куда больше. Ты только представь… – понизив голос до шепота и заставив мальчишку наклониться к самой решетке, принялся увещевать этого голодранца Хичоль, в красках рисуя ему роскошь и негу будущей жизни, уговаривая, упрашивая, обволакивая и одурманивания своим полным сладости и ласки голосом малолетнего недотепу, уже чувствующего во рту привкус безмятежного будущего, ради которого ему всего-то и нужно было, что обронить возле камеры высокородного преступника связку с ключами и покинуть свой пост ровно на десять минут, чтобы пленник дрожащими от нетерпения пальцами мог открыть замок на двери своей темницы и покинуть ее по известному очень и очень немногим тайному ходу, наконец-то вкусив долгожданной свободы. Вот только малолетнему глупцу было вовсе невдомек, что Его Сиятельство приготовил ему вовсе не мешок золотых монет и драгоценностей, а остро наточенный кинжал, столь легко вскрывший спасителю маркиза, так и не нашедшему под фундаментом указанной статуи в королевском парке свою награду, глотку, и устранивший единственного свидетеля этого крайне нахального и крайне успешного побега.