Сборник "100 историй за 1 год"

      Агата услышала Кристофера, едва тот зашел на территорию кладбища. Он с оглушающим хрустом ломился сквозь высокую, желтую траву, то и дело наталкивался на надгробия и при этом сопел как паровоз. Агата могла даже поклясться, что слышала, как тошнотворно-громко пульсировало его сердце.       Сегодня он притащился еще раньше обычного, да и еще приволок с собой огромный рюкзак. Кристофер считал себя самым настоящим исследователем паранормального и потому вел себя как псих, зажигая по ночам на кладбище свечи, слоняясь вокруг склепов и рассматривая надгробия. Это, конечно, было простым ребячеством. До тех пор, пока он не натолкнулся на Агату.       Знакомство с призраком оказалось интересным лишь для него одного. Агату раздражала его суета, его любопытство, его нежелание оставить в покое кладбище. Ее злила его живая энергия, его бесстрашие и его жизнь. Его живая, настоящая жизнь.       Кристофер просто завалил ее вопросами о смерти и призраках и не желал оставлять ее в покое, пока не получит на них ответы. А Агата не могла ему ничего сказать, потому что сама совершенно не понимала, как произошло так, что она снова оказалась в мире живых. Почему она не смогла уйти отсюда. И что ей делать дальше.       Конечно, быть призраком это совсем не так весело, как себе это представляет глупый Кристофер. Попробовал бы он сам умереть и посмотреть, что из этого получится — может тогда хоть немного поумнел бы и перестал донимать Агату…       Он уже почти дошел до ее могилы. Призрак девочки сердито замерцал, поджидая его. И что этот болван придумал на этот раз? Он уже пробовал швыряться в нее различными предметами и наивно удивился, когда понял, что соль и серебро не причиняют ей никакого вреда. Ей вообще было все равно, что находится вокруг нее — она же призрак.       Разве что…       — Агата! Это я!       Болван, она узнала о нем еще до того, как он зашел за кладбищенские ворота! Кристофер уже взобрался на пригорок, где расположилась ее скромная, уютная могила и скинул на землю рюкзак. Агата продолжала неподвижно стоять у своего надгробия, наблюдая за мальчиком.       — Я принес тебе газеты и лимоны.       Газеты и лимоны. Агату еще приятно тешили мысли, что она, пусть и мертвая, продолжает быть в курсе последних событий на земле, читая свежие новости. А лимоны… ей всегда так нравился аромат этих цитрусовых. Такой яркий и приятный.       Она молча смотрела, как Кристофер нагнулся над рюкзаком, вытаскивая из него все вещи. Она слышала, как он громко дышит после бега, как поднимается и опускается свитер у него на груди. Она даже почти слышала стук его живого сердца.       Только одна вещь могла воздействовать на Агату, против которой она не могла остаться равнодушной. И которой у нее больше не было. Пульсация сердца. Когда Кристофер попытался взять ее за руку, она ощутила, какая горячая и трепещущая его жизнь. Ее словно током пронзило, и призрак понял, что снова может ощущать что-то почти физически.       А вот руку Кристофера обожгло мертвым холодом. Он вскрикнул и отскочил от нее. Кожа на его ладони побледнела, точно он ее обморозил. С тех пор его рука была перевязана, а сам он остерегался подходить к Агате слишком близко. Она надеялась, что он вовсе оставит ее одну, но как бы не так. Его интерес лишь разгорелся еще больше прежнего.       Смотря на него, призраку страстно захотелось вновь, хотя бы на секунду, почувствовать себя живым и ощутить тепло. Глупо надеяться, что связь с реальным миром останется только благодаря газетам и лимонам. Агата уже давно заметила, что почти перестала распознавать запахи и цвета.       Пока Кристофер не видел ее, копаясь в своем огромном рюкзаке, Агата подошла к нему со спины. Ее охватило волнение, мучительное предвкушение вновь почувствовать жизнь под своей рукой. Она тихо вздохнула и крепко обняла Кристофера.       Он закричал, вскочил на ноги, но тут же снова упал. Агата крепко прижалась к нему, чувствуя живое тепло. Снова чувствуя себя человеком. Снова слыша стук сердца совсем рядом, как будто бы это ее собственный…       — Агата, — задыхаясь, прошептал Кристофер, не в силах подняться, — отпусти… пожалуйста.       Отпустить? Когда она ощущает себя на равных с ним? Призрак жадно сжала пальцами одежду мальчика, стремясь добраться до самого сердца. Всего пара секунд, и она его отпустит. Она даже не рассердится, если он придет завтра. Ее правая рука уже легла на грудь Кристофера, и ее словно ударило разрядом молнии.       — Агата… — из последних сил прошептал мальчик, едва шевеля посиневшими губами.       Его лоб покрылся испариной, глаза остекленели. Он беспомощно водил перед собой рукой, пытаясь оттолкнуть призрака, но каждый раз, дотрагиваясь до нее, он лишь делал себе еще хуже. Агата протянула руку к его сердцу, и ее бесплотные пальцы прошли сквозь грудную клетку.       Удар, отозвавшийся в ней. Удар сердца, которое она зажала в кулак. Который встряхнул ее, заставив содрогнуться. Удар, который она ощутила так явственно, будто была человеком. И тепло, нет, даже жар, который согрел ее призрачные пальцы. Жизнь, которую ей удалось схватить и почувствовать.       Пусть всего на несколько секунд. Напрасно она ждала последующие удары сердца — их больше не было. Кристофер лежал на спине возле земли, где она была похоронена. Его лицо навсегда исказилось в приступе мучительной, удушающей боли. Кожа была очень бледной, губы и ногти посинели. Рядом лежали раскиданные газеты и лимоны, которые он успел достать из рюкзака.       Агата выпрямилась, смотря на него сверху вниз. Внутри нее колебалось странное, щекочущее чувство. Она ждала. Может сейчас Кристофер вернется — пусть не как живой мальчишка с румяными щеками и живым сердцем. Пусть будет призраком, как она.       Верно, он будет в восторге.       Может сколько угодно ставить на самом себе опыты…       Агата прождала его целые сутки, но призрак так и не пришел.       Через неделю маленькое привидение девочки стояло у кладбищенских ворот, осторожно смотря на улицу. Никто не принес ей свежих газет, и она понятия не имела, что сейчас происходит в мире. Не с кем больше было разговаривать. Не у кого слышать биение сердца.       Агата чувствовала нечто, похожее на голод. Ей почти до осознанной боли хотелось снова прикоснуться к чьему-нибудь сердцу. Снова ощутить тот пьянящий жар, и услышать, как эта пульсация отзовется в ней самой.       Поколебавшись еще немного, призрак вышел в город.       Она всего лишь ненадолго — совсем на чуть-чуть — прикоснется к какому-нибудь человеку и тут же уйдет. Она возьмет так мало того, что у живых и так есть в избытке.       Пару ударов сердца.