Выпусти меня хотя бы до рассвета

Уилл проснулся в полной тишине. Утро выдалось солнечным, но лучи рассеивались, проходя сквозь занавеси, и комнату заполнял неяркий свет. Наслаждаясь спокойствием, Уилл перевернулся на бок, подтянув колени к груди. Если раньше у него и были сомнения по поводу беременности, то сейчас он уже не мог отрицать очевидного – всегда подтянутый плоский живот стал заметно круглее. На соседней подушке было пусто, и Уилл с сожалением провел рукой по светлой ткани, чуть сжал ее, глубоко вздохнув. Просыпаться куда лучше вдвоем, чем одному. Он нехотя поднялся с кровати, одернув футболку, подтянул уютные домашние штаны и пошел в ванную, где долго разглядывал себя в зеркале. Одежда легко скрывала беременность. Интересно, как долго он сможет хранить в тайне свое положение? На тумбочке рядом с кроватью лежал сложенный вдвое лист бумаги, который Уилл заметил не сразу. «Доброе утро, mano angelas*. Завтрак на столе». Прижав на мгновение записку к груди, Уилл отложил ее и отправился на кухню. Здесь было солнечнее, чем в комнате, и Уилл невольно потер глаза, прогоняя последние остатки сна. Собаки были сыты и, судя по всему, вымотаны утренней пробежкой – никто не просился гулять. - Все слишком хорошо, не правда ли, Уинстон? – поинтересовался Уилл, усаживаясь за стол. Омлет с мясом и овощами, заботливо накрытый крышкой, уже успел остыть, домашнее булочки тоже, но все равно этот завтрак был гораздо лучше привычной чашки растворимого кофе. Под баночкой с джемом белела еще одна записка. «Надеюсь, что мое отсутствие тебя не очень огорчит. Я вернусь к ужину. Постарайся не волноваться и больше гуляй на свежем воздухе, как мы и договаривались. P.S. Я взял твою машину». Уилл хмыкнул, макая булочку в джем, отложил записку и вздохнул, подперев щеку ладонью. Неделю назад он вписал Ганнибала в документы на автомобиль и в страховку, и это стоило ему немало нервов. Несмотря на заверения, что все это – мера на крайний случай, и что Ганнибал научился не выделяться, и что людей ничего не стоит обмануть, у Уилла все внутри холодело от страха. - Он пообещал, что это на крайний случай, - Уилл снова обернулся к Уинстону, ища поддержки, и пес поднял на него внимательный взгляд. – И его обещания хватило ровно на неделю. Уинстон подошел ближе и положил морду ему на колени. - Его отправят на электрический стул, меня в тюрьму, а ребенка в детский дом. Уинстон принялся вылизывать пальцы Уилла, словно пытался его подбодрить – либо хотел слизать сладкий джем. Кроме листка, на столе были записи Ганнибала, которые требовалось проверить. Он ненавязчиво оставил их на самом виду, положив сверху красную ручку. Уилл не вполне понимал, зачем ему настолько хорошо знать язык – ведь Ганнибал уже умел вполне сносно читать и писать, говорил отлично, с едва ощутимым акцентом. Но жажда совершенства, похоже, преследовала Ганнибала как маньяк свою заветную жертву. Ему было мало, он хотел больше. «Иному ты должен подать не руку, а только лапу – и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти. Но самым опасным врагом, которого ты можешь встретить, будешь всегда ты сам; ты сам подстерегаешь себя в пещерах и лесах». Фраза привела Уилла в некоторое недоумение, но он лишь поправил ошибки. Ганнибал часто писал по памяти цитаты из самых разных книг. Уилл проверил все листы и отложил их в сторону, чувствуя незримое присутствие Ганнибала до невозможности рядом. Его голос словно звучал внутри головы, и говорил он много: и хорошего, и плохого, и обидного, и неясного, несмотря на то, что уже месяц Ганнибал старался держать себя в руках – после ссоры из-за новостей о беременности. В тот день Уилл вроде бы вознамерился избавиться и от ребенка, и от альфы, но решимость его была недолгой, поскольку Ганнибал довольно быстро показал себя с лучшей стороны. Окружив Уилла заботой, он добился его внимания и затем начал долгий, неторопливый разговор. Ганнибал рассказал ему, что в питомнике он оказался далеко не сразу. Сухо упомянув о смерти родителей в результате внезапного нападения армии союзников, он сообщил, что остался совсем один. Несколько месяцев ему удалось прожить в собственном опустевшем имении, но после там разместили военную часть, и пришлось спасаться бегством. Какое-то время он жил в столице, - Уилл так и не понял, чем именно он там занимался и как добывал еду, потому что говорил Лектер скупо, сдержанно, полунамеками, к тому же ничего не сообщал о том, что чувствовал в те дни. В столице было сложно, и потому вскоре Ганнибал оказался в лагере для военнопленных. Уиллу было тяжело слушать об этом, и Ганнибал мгновенно это почуял. Его воспоминания о лагере были полны самодовольства, и, похоже, эти дни не были самыми черными в его жизни, но Уиллу было больно слушать про то, как его знакомые взрослые аристократы и богачи умирали один за другим в непривычных, скверных условиях. Особенно тронуло за душу упоминание о семейной паре: зрелый альфа и его законный муж, омега, гораздо младше его. Ганнибал постоянно терся рядом с ним. По возрасту он еще считался ребенком, и вряд ли этот омега воспринимал его всерьез… - Воды для мытья было мало, - вспоминал Ганнибал, задумчиво щуря глаза, - но он всегда выглядел чистым, понимаешь? Светлые волосы как будто не пачкались… его глаза были как будто прозрачными, кожа тоже словно светилась, он был безумно худой, выцветшая шелковая рубашка буквально висела на нем, как на вешалке. Уилл неопределенно повел плечами, не зная, что сказать. - Я приносил ему еду. Порции были чересчур маленькими, а он еще и отдавал половину своему альфе. - Откуда у тебя-то была еда? - Я никогда не был голодным. - Похоже, тебе было легче, чем остальным. - Я делал все, чтобы жить в свое удовольствие, старался не упустить ни единой возможности, - Ганнибал самоуверенно сцепил пальцы в замок, чуть наклонился вперед. – Каждую ночь этот альфа задергивал тонкую занавеску… думал, что это создаст иллюзию уединения. Но мне все было прекрасно видно. - Что видно? – не сразу догадался Уилл. - Как он берет своего омегу. Ставит его на колени, вынуждая прогнуться в спине и приподнять худые, но изящные бедра, а мне было видно каждый позвонок, обтянутый кожей, каждую мышцу, даже голубоватые напряженные вены и губы, прикушенные до крови. - Ты подглядывал? - Да, - Ганнибал ответил спокойно, без малейшего укора совести, - я смотрел омеге прямо в глаза, наполненные слезами. Потом он пытался объяснить мне, что так делать нельзя. - Но ты и слушать не стал? – догадался Уилл. - Мне было интересно. Это было… впечатляюще. В эти моменты мне казалось, что я слышу прекрасные звуки классики, хотя в лагере никогда не звучала музыка. Омега каждый раз кричал, стонал, затыкая себе рот, но я все равно слышал эти стоны. Он знал, что я смотрю, опускал взгляд, и видно было, как он дрожит. Днем я никогда не видел его без одежды, но каждый раз, когда я на него смотрел, я видел его стройное, обнаженное тело. Порой я трогал его, гладил по бедрам… Он делал вид, что не замечает. Особенно в те дни, когда он лежал ничком после чересчур страстной ночи и не мог даже подняться. - Послушай, - Уилл нахмурился, потому что разговор ему совсем не нравился, - но зачем этот альфа трахал его каждую ночь? - Потому что хотел. - Но неужели омега не мог сказать, что не хочет? Что у него нет сил? Ганнибал наклонился еще ближе к Уиллу, взял его руки в свои. От прикосновения стало жарко, по спине будто провели горячей ладонью, и рот мгновенно наполнился слюной. - Омега не отказывает, - произнес Ганнибал, заглянув ему в глаза. - Это я уже слышал, - выдохнул Уилл, вжимаясь в кресло, чтобы не поддаться темному очарованию властного голоса, - давай оставим твои детские фантазии, мне интересно про тебя, а не про других. Расскажи, что с тобой случилось дальше? - После смерти омеги я сбежал из лагеря. - Он умер? Его затрахали до смерти?! – Уилл вскочил на ноги и накрыл лицо руками, - Его муж просто озабоченный дикарь… - Нет, его муж умер раньше. - Значит, это ты дорвался, да? - Нет, - Ганнибал хладнокровно взглянул на него, а потом тоже поднялся, - между нами ничего не было. Лагерь перемещали на новую территорию, альфа умер еще в начале, а омега на середине пути. - А ты сбежал? - Это была отличная возможность. Жаль, что в итоге я попал в питомник, - Ганнибал подошел ближе и обнял Уилла, - но если бы я не попал туда, то в итоге не встретил бы тебя… Уилл замолчал, почувствовал теплый комок в горле. Он обнял Ганнибала в ответ и положил голову ему на плечо, тихо дыша, будто боялся спугнуть чувства своим дыханием. - Зачем ты мне все это рассказал? – шепнул Уилл, едва прикасаясь к его уху губами. - Понимаешь, в лагере было много семейных пар. И большая часть из них занималась любовью. Но никто, никто не забеременел. Я подозревал, - плечи Ганнибала напряглись, голос стал тверже, - что с нами сделали что-то. Скорее всего, добавляли что-то в еду, и я не знал, обратимы ли последствия. Я думал, что после лагеря у меня никогда не будет детей. - О, - Уилл не смог ничего сказать, но обнял его крепче, прижал к себе. Почувствовал, как его подхватывают на руки и несут на кровать, внутри раздавался восторженный фейерверк предвкушения. Ганнибал уложил его и прилег рядом, положил ладонь на его бедро и повел вверх, коснувшись, наконец, живота. - Ребенок… - пробормотал он задумчиво. - Он наш, - Уилл пожал плечами. – Ты же чувствуешь по запаху, что я только твой. Ганнибал молча кивнул. Прикосновение жгло через одежду. - Я не хотел волновать тебя, - сказал он медленно, и Уилл догадался вдруг, что это было извинение, - ты не должен меня бояться. Уилл закрыл глаза, возвращаясь в реальность. Это не война, где нужно убивать всех вокруг и выживать каждый день. Это обычный, спокойный, нормальный мир, где никого не трахают до смерти. - Не должен бояться? Как же мне тогда реагировать, если ты ведешь себя странно? - Я бы предпочел, - Ганнибал плавно надвинулся на него, оказался сверху, - чтобы тебе нравилось все, что я делаю. Уилл не выдержал и усмехнулся. Что за капризы! - Люби меня таким, какой я есть, да? – фыркнул он насмешливо, уперся ладонями в плечи Ганнибалу. Тот невозмутимо кивнул: - Я ведь люблю тебя, твою истинную натуру. - И постоянно твердишь мне, что я никудышный омега! - Ты многого о себе не знаешь… - сказал он, стиснул кисти Уилла и развел его руки в стороны, преодолевая сопротивление. Настойчивый, напряженный взгляд скользнул по его телу, и Уилл задышал часто, почувствовав беззащитным. Уверенность в своих действиях, своеволие Ганнибала ощущалось так же крепко, как его желание, его крепкий член, прижавшийся к низу живота. - Хорошо, - Уилл сглотнул, - мы оставим ребенка. Ганнибал кивнул, как будто не ожидал иного. Я хочу этого, подумал Уилл. Хочу жить с тобой, я не могу по-другому. Мне больно при мысли, что все вернется на свои места и станет как прежде. Хочу новой жизни с тобой и нашим ребенком. - Это мой единственный родственник, - произнес вдруг Ганнибал, отпустил его руки и прижался ухом к его почти незаметному животу. - Мой тоже, - пробормотал Уилл. У него не сложилось ни счастливого детства, ни добрых отношений с родителями, но все это еще не значило, что он сам останется без семьи. У него будет чудесный малыш, они будут дружить, и он никогда не поступит с ребенком так, как в детстве обращались с ним. *** Мысли о той ночи постоянно вертелись в голове Уилла, вот и сегодня он опять вспомнил сладкое чувство охватившей его надежды. Уверенность Ганнибала стала и его уверенностью, и ласковые слова, написанные аккуратным, хотя еще не идеальным почерком, были крохотным заверением в том, что все идет не так плохо. - Пойдем, прогуляемся, - сказал Уилл Уинстону, - раз уж нам рекомендуют побольше находиться на свежем воздухе. Внезапный визг тормозов на подъездной дорожке заставил его забыть об этом. Уилл осторожно выглянул в окно и немного успокоился: это был его собственный автомобиль, и за рулем был Лектер. - До ужина еще далеко, - с улыбкой произнес Уилл, выходя из дома ему навстречу, но Ганнибал, не обратив на него особого внимания, зачем-то открыл дверь заднего сидения. - Что у тебя там? – полюбопытствовал Уилл, но улыбка тут же увяла, как цветы на жаре. Ганнибал выволок из машины здоровенного темнокожего мужчину, который был без сознания. Либо, - и сердце словно застряло в горле, - был мертв. - Помоги мне, Уилл, будь так добр, - низкий, хрипловатый голос вывел из транса. Уилл нерешительно подошел ближе и попытался помочь тащить тело, но Ганнибал остановил его: - Никаких тяжестей, мой хороший. Иди в дом и убери все с кухонного стола, пожалуйста. - Кто это? – спросил Уилл, круглыми глазами глядя на струйку крови, неприметную на темной коже. Густые капли бежали из-под рукава куртки одна за другой. - Потом расскажу, - сипло выдохнул Ганнибал, волоча мужчину в дом, как волк теленка. - Он живой? - Пока что. Уилл сморгнул, нерешительно поглядывая то на кровь, то на Ганнибала, взмахнул руками, не зная, то ли бежать убирать со стола, то ли все-таки помогать Ганнибалу, то ли просто стоять рядом и нервно трястись, потому что это получалось лучше всего. Ганнибал взглянул на него искоса и, едва заметно поджав губы, выпустил свою добычу и повернулся к Уиллу: - Где твои любимые книги по программированию? - Н-н-на столе. - Отлично, - Ганнибал улыбнулся, стискивая его плечи, и Уилл невольно перестал вздрагивать, - отправляйся в дом, возьми книгу и прогуляйся. - Но как же… что же… - Просто предоставь это мне, мой хороший. Прости, что заставил тебя понервничать, но это не займет много времени. - Ты уверен? - Да, - убедительно, гипнотически мягко сказал Ганнибал, поцеловал его в лоб, и Уилл успокоился. Резко развернувшись, он зашагал в дом, пытаясь выбросить все из головы. В конце концов, это Ганнибал придумал себе проблему, пусть и разбирается с ней. Ему так нравится. Он сказал, что сделает все сам… Но Уилл все равно не смог уйти из дома с книгой. Он, задумавшись, постоял немного посреди кухни – и принялся убирать со стола. Может быть, Ганнибал и видел его пустоголовым приложением к альфе, который ни за что не отвечает, но Уилл таким быть не хотел. - Спасибо, - коротко сказал Ганнибал, ввалившись в дом через черный ход. – Придержи дверь, пожалуйста. Уилл сделал, что просили, стараясь не смотреть на тонкий след из кровавых капель, протянувшийся от дома до машины. - Я уберу. Тебе спасибо за помощь, но дальше я сам. Тебе не стоит на все это смотреть. - Он попал в беду, и ты хочешь спасти его? – догадался Уилл, и гордость за своего доброго и самоотверженного альфу невольно захлестнула его. - Спасти? – повторил Ганнибал, посмотрел сначала на воодушевленного Уилла, потом на бесчувственно лежащего на полу мужчину, пожевал губу и сказал: - конечно, спасти, мой хороший. Не знал, что ты будешь дома, иначе не стал бы тебя беспокоить. - В-все в порядке, - Уилл вздохнул, потом попытался улыбнуться, - ты правильно сделал, что спас его. Но почему ты не отвез его в больницу? Ганнибал многозначительно ухмыльнулся и пошел к двери: - Я сейчас вернусь. Если хочешь, занимайся своими делами. - Нет… - пробормотал Уилл, присев на корточки рядом с мужчиной, - я хочу тебе помочь. Входная дверь хлопнула, и Уилл вдруг почувствовал страх. Вдруг этот, полуживой, сейчас придет в себя? Странно, но рядом с Ганнибалом он его не боялся, а вот наедине… будто что-то изменилось. Уилл прикрыл глаза, осознавая ситуацию. - Альфа, - выдохнул он, коснулся ладонью отворота пыльной кожаной куртки, - такой же настоящий альфа. Только взрослее. Опытнее. Значительнее. На вид альфе было около тридцати, он был крупнее, шире и тяжелее Ганнибала, и запах был другой, запах пороха, морской воды, пыли и пепла. Уиллу не понравился запах, слишком непривычным и опасным он был, слишком мало притягательного. Интересно, был ли когда-нибудь у этого мужчины партнер? - Это твой знакомый? – спросил Уилл, когда входная дверь хлопнула снова. – Тоже из питомника? - Нет, - Ганнибал подхватил альфу, затаскивая на кухонный стол, - никогда не видел его. - Откуда же он взялся? - Понятия не имею. Я уже возвращался из Балтимора, когда услышал перестрелку. Это было недалеко от стройки в портовом районе. - И ты решил посмотреть на это?! - Мне было интересно, - сдержанно ответил Ганнибал, в его случае, похоже, это многое объясняло, - там все перекопано, перегорожено, настоящий лабиринт. Я оставил машину в укромном месте и подобрался поближе. - Ты ненормальный, - вздохнул Уилл, и тот хмыкнул, ничего не сказав. Уилл подошел ближе и провел ладонью по напряженной спине, - не обижайся, но это так. Нормальные люди так не делают. - Я и не спорю, что не отношусь к нормальным, - Ганнибал улыбнулся и принялся мыть руки, - стреляли полицейские. - Ты полез туда, где была полиция?! - Я подслушал их разговор, понял, что они собираются искать жертву в глубине строительной площадки, но я бы никогда не спрятался там. Догадавшись, где может быть жертва, я пробрался туда и обнаружил его. - Зачем? Ты мог попасть в большие проблемы и затащить в них нас всех! - Мне было интересно, - повторил Ганнибал, - по пути домой я понял, что вытащил альфу и решил разузнать, как он оказался здесь. Смотри, я хочу проверить одну вещь. Уилл, в очередной раз удивляясь смелости и безрассудству Ганнибала, подошел ближе. Развернув мужчину, Ганнибал продемонстрировал Уиллу его затылок и шею, потную и пыльную. - И на что тут смотреть? - У него нет татуировки, как я думал, - торжествующе произнес Ганнибал, - он точно никогда не был в питомнике. Откуда же он? - Знаешь, если ты собрался его спасать, сейчас самое время, - заметил Уилл, - кровь все идет. - Ничего страшного. Он потерял совсем немного. Уилл недоверчиво поднял на него взгляд. - Я знаю, как выглядят умирающие, - махнул рукой Ганнибал и принялся расстегивать куртку на мужчине, - а с ним все в порядке. Болевой шок, повреждения, небольшая потеря крови. Тихо хмыкнув, Уилл подошел ближе. Ему, провались оно все, тоже было интересно! Какое странное и даже жуткое слово относительно нарушения закона и ценности человеческой жизни. - На самом деле, это было несложно, - вкрадчиво сказал Ганнибал, - полицейские совсем не задумываются, насколько легко уйти от них. Ты бы с легкостью сделал то же самое. - Я?! - Да. Уилл почувствовал себя польщенным до такой степени, что даже щеки и уши загорелись от румянца. - Раздень его, - буркнул он, пытаясь скрыть радость от похвалы, - надо посмотреть, что с ним. Я буду тебе помогать. Ганнибал замер, обернувшись к нему. Аккуратно вытерев пальцы о носовой платок, он погладил Уилла по щеке, взял за подбородок и просил, глядя прямо в глаза: - Ты уверен, что тебе стоит смотреть? В твоем состоянии? - Да. Если мне… не понравится, что я увижу, то я уйду. - Хорошо, - Ганнибал не стал больше спорить и нежно поцеловал его в лоб, - тогда я буду присматривать за тобой. А для начала будь добр, открой чемодан, что я принес. * Мой ангел (лит.) Цитата в тексте принадлежит Ницше.