Цикл "Свобода воли"

— Вперед пойду я. — Дэн не сомневался в своем решении. Пожалуй, он все равно пошел бы — даже без Теда, если бы тот отказался. Риск был, и нешуточный: одно неверное действие, неверная формулировка — и весь план полетит к чертям. Если, конечно, не стрелять с безопасного расстояния. Но стрелять совсем не хотелось. Да и как знать, как отреагирует тело, когда… — Встань на колени. — Киборг подчинился. Программа исправно выполняла приказы хозяина; настолько исправно, что Дэн внутренне содрогнулся: стреляй он в Макса издалека, система прихлопнула бы его как вредоносный элемент, сбив прицел в лучшем случае. В худшем — рыжий разнес бы собственную голову: ходили слухи, что кто-то из дружков Казака использовал такую программу, но в действии он ее не видел, а потому надеялся, что это только вымысел. — Подними руки. — Дэн послушно согнул руки в локтях. Пальцами в небо. — Выше. Во всю длину, чтоб тебя, вытяни! Так и замри. Повиноваться. Тянуть время. Ждать. Зря он сорвался на бег, не дожидаясь Теда. Сложно было не различить, откуда донесся гневный вопль Казака, ставший для Дэна сигнальной ракетой, но Теодор-то человек, и неизвестно, как быстро он догонит напарника. Но тот знал, что теперь просто обязан дождаться. — Как так вышло, что ты стал шестеркой Славика? — Макс сухо хохотнул через респиратор, потешаясь собственному каламбуру. У программы ответа не было. У Дениса — не было желания отвечать. Но тишина оказалась недолгой: негромкий щелчок, хлопок и свист над головой — и Дэн нашел в себе силы не шелохнуться. «Повреждены фаланги пальцев», — объявила система, будто он сам не почувствовал, как по рукам, капая на голову, проскочили кровавые дорожки. Правая ладонь, в большей степени задетая зарядом, оплавилась, левая слегка кровоточила. Секундное онемение — и кисти свело пылающей резью, заломило, будто вывернуло наизнанку, как небрежно брошенные перчатки. — Что-то не так? — глумливо уточнил Макс, наверняка заметив изменения в застывшем взгляде, и на этот раз процессор выдал подходящую комбинацию слов: — Иррациональное использование оружия и технического оборудования. Хозяин прикладом ударил киборга в челюсть. Достаточно сильно, чтобы тот пошатнулся и упал лицом в переплетение корней, ссадив щеку и скулу. Лишь бы Тед не появился слишком рано. Лишь бы вообще появился. При нем слишком стыдно было поддаваться искушению снова сломать хозяину руку или что-нибудь еще — на этот раз намеренно. Дэн и так предчувствовал, что еще с месяц будет себя корить за то, что произошло в ангаре, хотя никто, кажется, на него и не злился. Если, конечно, проживет этот месяц, в чем система уже сомневалась, яростно сигналя о повреждениях и… Казак знал, куда бить. Дэн инстинктивно подтянул ноги к груди, сдерживая волну боли, но все равно опоздал. «Дополнительная нагрузка на почки: 62%, эффективность адсорбции 48%», — отрапортовала система жизнеобеспечения, и сообщения об угрозе зажглись яркими пятнами перед глазами. Выждать. Еще немного. Выдохнуть и… Черт бы ее побрал, эту упертость! Надо было уходить, пока не стало слишком поздно. Имплантаты все равно не позволят в одиночку захватить Казака, а уверенности в том, что Тед успел подойти достаточно близко, чтобы вовремя включиться в игру, нет. Киборг толкнул в сторону дуло бластера, уткнувшееся в бок, и незапланированный выстрел ушел в землю. Интересно, сколько еще зарядов? Оружие вылетело из руки хозяина, и Дэн атаковал: еще не поднявшись, он оперся на почти беспалую левую ладонь и ногой впечатался в грудь Казака. Программа попыталась предотвратить удар, но лишь замедлила его, в результате чего работорговец отделался падением вместо переломанной грудной клетки. В боевом режиме работать на износ было болезненно, но действенно: если бы программа не распознавала в Казаке хозяина. Тот, все еще лежа на спине, потянулся рукой вниз, рванув из голенища тяжелый армейский нож, и Дэн бросился наперехват, в последний момент замешкав. — Организм слишком ослаблен, — шепнул разум. — Враждебных объектов не обнаружено, — донес, отключаясь, боевой режим. — Правильно, — одобрительно кивнул Теодор, протягивая навстречу руку и почему-то мерзко ухмыляясь. — Помоги подняться. Рыжий подал ему изувеченную ладонь, и друг схватился за запястье, одним коротким усилием оказавшись на ногах. Меж обожженных и начисто снесенных плазмой пальцев пробились характерные зеленые росточки, прилипшие к волдырям на коже. Дэн попытался стряхнуть их, но Тед держал крепко, а конопляная поросль, извиваясь вьюнком, и вовсе приковала напарников друг к другу. — Вот теперь точно не дергайся, сученыш. — Кому это он? Казака рядом не видно, хотя его бластер — вон он, качается на корнях, как на волнах, а нож змеей вьется у ног Теодора. «Концентрация нейротоксина…» — Дэн прогнал сообщение с внутреннего экрана. И так понятно, что выше нормы. Комбез, несмотря на все характеристики, лип к телу от пота, но выделительная система категорически не справлялась. Под ребрами слева росписью кровоподтеков выступали следы удара массивным шипованным ботинком в область почки. Хотелось натянуть респиратор, уткнуться лицом в грудь другу и с горечью признаться, что упустил Казака, но Тед никогда так не обзывался, а тело в ответ на его слова не спешило предпринимать никаких действий самостоятельно. Однако сейчас Дэн, пошатываясь и желая поскорее прилечь, стоял на ногах, а пилот крепко сжал и без того ноющее запястье, отводя руку назад до щелчка. «Повреждение плечевого сустава». — Сломать кость киборгу сможет не каждый, а вот вывихнуть конечности еще реально. В обычной ситуации критическим такой ущерб не считался, но вкупе с токсическим отравлением представлял весьма серьезную угрозу. Однако пока все действительно не разрешится, Дэн дал себе установку не реагировать на галлюцинации, и если Тедов вдруг станет двое, стараться меньший урон нанести тому, кого процессор обозначит как потенциально опасный объект. Казак снова пнул его — на этот раз под колено, но киборг устоял, хотя икру свело болью. Выпущенная рука безвольно качнулась вдоль туловища, в ушах громыхнул выстрелом удовлетворенный смешок хозяина. — Какая же ты живучая тварь, — протянул Казак, обходя киборга кругом. Несмотря на плачевное состояние и мутные глаза — зря все же он оставил респиратор у Теда, — сломленным и униженным Дэн не выглядел, хотя и равнодушия боевой машины ему недоставало. Мастером по части эмоций киборг не был, но хозяин был сейчас одновременно зол, заинтригован и чем-то доволен (или что-то предвкушал). Комбинация эта никогда ничего хорошего не сулила — к этому Дэн за время эксплуатации на «Черной Звезде» успел привыкнуть, а потому понимал, что сейчас Макс либо продолжит бичевание, либо отдаст тот самый приказ, который единственный еще не опробовал на «тупой "шестерке"» — эксперимента ради. Приказ, ради которого Дэн и гнался за ним, зная, как его обойти, а теперь внутренне пасуя. Умирать он не хотел, а обманутое зрение рисовало Теда прямо перед ним, а не среди деревьев, где ему полагалось прятаться до поры. Тепловые датчики либо сбоили, либо напарник и впрямь задерживался. Дэн не учел лишь того, что был для Казака хоть какой-то временной гарантией относительной безопасности после того, как Рэтт Манкс удрал с планеты. Не все, подобно ему, бросают своих. Хотя, возможно, хозяин видел в их встрече лишь повод для изощренной мести не особо покорной игрушке. — Интересно, выкарабкаешься ли, если я в тебя всю обойму разряжу? — Однако вместо того, чтобы сделать несколько шагов до бластера, Казак наклонился и поднял нож. Змейка скользнула по смуглой Тедовой руке и приняла свой истинный облик, а сам Тед раздвоился: но не так, как представлял Дэн — с появлением настоящего Теодора, — а так, словно его изображение, наложенное на Макса Уайтера, отклеилось и съехало в сторону, причем респиратор остался у Макса. У киборга мелькнула мысль отобрать его, но процессор этого точно не позволит: человек в этой атмосфере не протянет — времени не хватит даже на поиски находящегося где-то неподалеку напарника, не говоря уже о возвращении на базу. Кроме того, вряд ли с нынешним состоянием моторики Дэн управился бы. Лезвие уперлось в кадык и резко рванулось вниз, оставив на коже тонкую полоску, постепенно начинающую алеть, но неглубокую. Нож на поверку оказался не таким уж острым (видимо, Казак носил его с собой только для самых крайних случаев): комбез неровно рвался и трещал, а не послушно расходился под быстрым нажатием. Прочность прочностью, а боевые каникулы на Медузе не прошли даром даже для спецткани. Дэн слишком хорошо помнил, что часто следовало за этим, но сумел сохранить бесстрастный вид: Казак не такой дурак, чтобы безотчетно развлекаться, будучи практически загнанным в угол. Хозяин действительно ограничился осмотром торса киборга, остался доволен: левая половина туловища превратилась в сплошной саднящий синяк, а пара ребер неестественно выпирала на груди под кожей. Шипы цели не достигли, так что основной вред почке нанесли кости — да, крепкие, но еще не до конца функциональные после Степянки. Киборг с трудом удерживался в вертикальном положении, а сознание, подкрепленное ожившим пейзажем, и вовсе терялось в пространстве, расплываясь часами в лучших традициях какого-то земного художника, работу которого Макс как-то толкал на аукционе. — А этот я не узнаю. — Казак досадливо покачал головой, ткнув острием в один из самых свежих шрамов на груди. Вдаваться в подробности Дэн не стал: его ощутимо мутило, и он плотнее стиснул зубы, проглатывая горечь. Хозяин повторил начерченный зарубцевавшимся белым узор. — Похоже, Славик всерьез решил занять мое место, — досадливо, но с плохо скрываемым превосходством прокомментировал он. — И как он? Ты так же в кровь кусаешь губы, чтобы не закричать? — Станислав Федотович мой капитан. — Дэн подавил судорожный вдох. — И его требования к киборгам на борту отличаются от ваших. — Сухо, практически машинально добавил: — Хозяин. Сложно было представить кого-то из экипажа транспортника вытворяющим то, на что был способен Казак. Для него все киборги были едины: DEX’ы разве что больше по статусу подходят, да и выносливее прочих будут. А то, что на борту «Черной Звезды» рыжий боевой киборг и некоторые другие подавали хозяину непочатые бутылки и едва ли не тапочки, как стандартная Mary, было для хозяина в порядке вещей. Как и то, что за оплошность или по настроению органическую куклу могли убить, «протестировать» или использовать в целях, для которых предназначены киборги линейки Irien: после объяснений Теда Дэн знал слово «изнасилование», но не мог точно определить, применимо ли оно к тем случаям, когда жертва не сопротивляется и не имеет права на это. Сам он пытался отстраниться или даже вырваться, нарушая приказ о полном подчинении, но боль лишь усиливалась имплантами, тянущими мышцы навстречу хозяину. Однако с собственными ощущениями киборг был в состоянии совладать — кровь на губах появлялась от жадных укусов самого Казака. — Я забрал бы тебя с собой, — произнес Макс, размахивая ножом у самого лица Дэна. — Но кто знает, когда ты в очередной раз предашь меня. Так что лучше просто сдохни, тупая «шестерка». — Приказ принят к исполнению. — Дэн мешком осел на землю, не дожидаясь, когда процессор начнет обратный отсчет. — Программа самоуничтожения запущена. Только теперь все пошло по первоначальному плану, если не считать того, что Тед на момент начала операции оставался далеко позади из опасения, что при неверной формулировке вопросов и приказов (или, скорее, верной) киборг выдаст всю их затею с потрохами. Счет времени пошел на секунды — все те же, как на картине. Интересно даже, что случится раньше: процессор закончит выполнение последнего приказа и сгорит или органику убьет токсин? — «Шестерка», остановись! — Голос донесся из ниоткуда, не прояснившегося даже после того, как Дэн открыл глаза. И голос однозначно принадлежал Казаку. — Останови этого пси… На последнем слове что-то чавкнуло и хрустнуло, и Дэн, если это ему не померещилось, увидел Теда, ухватившего Макса за ворот. Лицо работорговца и руки пилота были в крови. Киборг знал, что хозяин ждет от него настоящей боевой атаки: чтоб от обидчика мокрого места не осталось. Но приказ был четкий: «остановить». — Тед, хватит. Не стоит мараться.