Пробанд "Zero"

Комната выглядит, как мечта девочки-подростка. Выкрашенная в нежно-фиолетовый цвет, на стенах плакаты известных групп со сладкоголосыми мальчиками. На белом комоде сидят плюшевые игрушки. Видимо, девочка уже не спит с ними, но совсем убрать не поднимается рука. У занавешенного легкими батистовыми занавесками окна стоит стол с инфрабуком и планшетами. Искусственные цветы на подоконнике дополняют картину. Из общей идиллии выбивается кровать. Массивный двуспальный монстр с тяжелым бархатным балдахином. Таких не бывает у юных девочек. И вряд ли заботливые родители вбили бы наручники в изголовье постели своего ребёнка. Ева делает домашнее задание. Тонкие пальцы с аккуратными овалами розоватых ногтей быстро мелькают над планшетом, заполняя пустые строчки. Бездумно и автоматически. Выбрана программа «Прилежная ученица». Ева может заполнять строчки даже с закрытыми глазами. Она наизусть помнит проклятые столбцы с числами. Но она никогда не доходила дальше пятого задания. Вот и сейчас в комнату входит клиент. Солидный лысеющий мужчина в пиджаке и наглухо застёгнутой рубашке. На манжетах поблёскивают дорогие запонки. Ноздри девочки расширяются, как у зверя, втягивая тяжелый мускусный запах мужчины. Она и есть зверёк. Загнанный у себя в голове. Ей хочется сделать что-то, что отвлекло бы клиента. Оттянуло неизбежное. Но программа диктует правильное поведение. — Привет, папочка! — растянуть губы в положенной сладкой улыбке. Мужчина грузно опускается на кровать и хлопает ладонью по пушистому покрывалу. — Ну-ка, иди к папуле. «Нет! Нет! Нет!» — внутренний голос захлебывается в истерике. Ева послушно встает со стула, поправляя униформу: короткое голубое платьице с белым воротничком. Платье едва доходит до середины бедра. — Ты была хорошей девочкой? — мужчина расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки. — Нет, папочка, — преданный, кокетливый взгляд. — Во втором задании… — Неважно, — мужчина никогда не дослушивает прописанные в программе строки. — У меня для тебя подарок, Ева. Только сейчас Irien замечает, что мужчина принёс с собой лаковый футляр. Клиент не спеша снимает пиджак и рубашку. За ними следуют туфли, тонкие дорогие носки и брюки. У мужчины бледное, рыхлое тело с редкой порослью волос, которая разрастается пышным кустом вокруг гениталий. Мужчина ещё не снял нижнее белье, но Ева знает об этой детали, так как клиент постоянный. Проверенный и надежный. Он всегда заказывает именно её. И, прощаясь, всегда говорит владелице борделя: «Боже, Ева — это грех в чистом виде. Теперь я понимаю грехопадение Адама. Вы знали, что я католик? Есть такая религия. Увы, грешен…» Бордель-маман всегда натужно смеется. Ева обреченно ждёт, пока мужчина снимет последнюю преграду между ней и «работой», но он лишь открывает принесенный футляр. Внутри лежит скальпель с богато украшенной ручкой. — Всё для тебя, мой рыжий Лисёнок, — мужчина ласкает пальцами рукоятку ножа. — Знаешь, я решил, что больше ни с кем тебя не буду делить. Ложись на живот! — из приторного голос становится властным и жестоким. Внутри девочки всё замирает. Это что-то новое. Хозяйка никогда не позволяла клиентам портить товарный вид своего имущества. Если клиент хотел «большего», она предлагала выкупить куклу. Значит, её купили? Или он заплатил столько, что «крольчиха» поддалась на уговоры? Мужчина закидывает юбку на спину Евы, которая послушно вытянулась на кровати. Но не сдирает с неё нижнее белье, а только задумчиво водит кончиком скальпеля по низу спины. — Ты должна знать, что твой хозяин теперь я. — Худшие опасения Евы подтверждаются. — А я люблю, когда мои игрушки носят мои инициалы. Не думаю, что тебе будет больно. Когда мы закончим, ты пойдешь вместе со мной. Ясно? — Да, папочка. Девочка не может этого видеть, но мужчина довольно ухмыляется. Он легко надавливает на скальпель, который сразу же разрезает бледную кожу. Первые капельки взбухают над порезом. Ева знает, что надо делать. Она проделывала это бессчетное количество раз. Она возводит вокруг себя белые стены. Сюда никто не может войти, так как в стенах нет ни дверей, ни окон. Ева садится в середине сияющего белизной куба и утыкается лицом в колени, накрывая голову руками. Система оповестит, когда всё закончится. *** Ева открыла глаза, моргая и щурясь от света галогенных ламп. От висков тянулись перевитые жгуты кабелей. Гель под присосками на голове неприятно холодил кожу. За стеклянной переборкой были слышны негромкие голоса. — Простите, я понимаю ваше разочарование, но тесты показали, что активность органической части мозга не превышает стандартных показателей, свойственных… э-э-э… ещё не развившимся киборгам, — мягкий голос деликатно обошёл эпитет «неразумным». — Если хотите, вы можете оставить нам вашего киборга, уверяю вас, мы отлично за ней присмотрим. — Нет, — этот голос был знаком Еве. Эбисс. Странная девушка, которая нашла её. Вытащила из клетки. Выходила. И отвезла её в ОЗК. Перед тем, как согласиться на тесты, Ева стребовала с неё обещание, что Эбисс дождётся их окончания. И та сдержала своё слово. — Вы уверены, что не обнаружили активности? — снова Эбисс. Конечно, она ведь не понимала, что произошло. Ева позволила себе едва заметную улыбку. Всю её короткую жизнь за неё кто-то решал. Переставлял, как куклу, из угла в угол. Её били, насиловали, уродовали. Но теперь она сама за себя решает. И ей не нужны никакие полоумные волонтёры, которые сюсюкаются с боевыми киборгами. Или с поломанными киборгами, как она. А обмануть сканер очень легко. Она умеет прятаться так, чтобы никто не нашёл. — Уверена, — в голосе сотрудницы ОЗК звучала растерянность. — Мы можем, конечно, провести дополнительные тесты… — Нет. Тогда мы пойдём. Так сказать, развиваться дальше. — Конечно, но может быть всё-таки вашему киборгу будет лучше здесь? У нас много развивающих игр. К тому же общение с другими разумными киборгами может дать толчок… — Нет, — в голосе Эбисс появились нотки раздражения. Научный сотрудник наконец-то вошла в комнату и разочарованно отцепила датчики. Ева по-кукольному распахнула глаза и плавно села прямо. — К сожалению, детка, ты не можешь у нас остаться, — миловидная девушка с каштановыми волосами, собранными в тугой пучок, смотрела на неё с жалостью. Детка. Ева ненавидела это слово всеми фибрами своей души. Если бы она могла, она бы ударила эту человеческую самку по лицу. Так, как иногда били её саму. Но девочка сдержалась. Она неразумный киборг. Кто знает, если она сорвётся, возможно, её оставят здесь насильно? — Уточните понятие «к сожалению». — Иногда так приятно быть тупой машиной. — Неважно, — девушка вздохнула, и взяв бумажное полотенце из циклобокса, оттерла остатки вязкой жидкости с висков Евы. Взять и сломать ей запястье. Оно наверняка хрустнет с тихим щелчком, как сухая ветка. Ева ненавидела, когда кто-то прикасался к ней своими гадкими лапами. — Можешь идти, — брюнетка кивнула на дверь. Ева встала и быстрым шагом направилась к выходу. У неё было десять секунд, чтобы найти убедительное оправдание для Эбисс. *** — Ну? И что это было? — Эбисс быстро шагала по широкому тротуару, ловко огибая случайных прохожих. Она не смотрела, поспевает ли Ева за ней или нет. — Я не хочу там оставаться. — Конечно же Ева успевала. Человек бы уже запыхался и вспотел. Но голос девочки звучал ровно, как при прогулке ленивым шагом. — Сначала ты согласилась поехать в ОЗК. Потом тебе резко расхотелось там оставаться. В итоге я и Данек потеряли время по твоей прихоти, — Эбисс остановилась возле витрины небольшого магазина, делая вид, что её крайне интересуют кухонные принадлежности «Сделай ням сам!». Данек остался в космопорту. Эбисс дала парню достаточно важное задание: найти в продаже хороший корабль. Девушке надоело постоянно выискивать рейсы и терпеть толпу людей вокруг себя. К тому же ей безумно хотелось наконец-то выпустить из себя всё накопившееся в душе и забыться. А теперь ей на голову свалился сорванный Irien, который обманул сканер и тащится за ней с несчастным видом, словно побитая собака. Ева тоже посмотрела на витрину, не вникая, что в ней выставлено. — Там люди. Еве казалось, что это объясняло практически всё. Почему-то девочка думала, что ОЗК это некое большое общежитие для киборгов. Где она может быть сама по себе. Ради этого она бы даже потерпела присутствие людей. Но тесты? Развивающие игры? Навязанное общение с другими киборгами? Да ещё и перепрошивка хозяина «на всякий случай»? Нет, этому не бывать. Если Эбисс просто оставит её, то она найдёт способы выжить на улице. — И? А я — ксенос? — Эбисс нехорошо сощурила глаза. Она всё так же не смотрела на Еву, но зелёные глаза внимательно следили за девочкой из отражения в витрине. — Ты… — Ева не знала, как выразить свои чувства. Одеть их в красивые слова. Она могла бы подключить программу имитации личности, которая создана для угождения клиентам. Программа сама подберёт нужную тональность и слова. Но Еве противно. Запустить программу, словно запустить скользкого осьминога внутрь себя. Гадко, склизко, неприятно. — Везёт же мне, как утопленнику, — Эбисс задумчиво провела ладонью по волосам. — И что ты хочешь от меня? Куда мне тебя девать? Если бы Ева знала ответ на этот вопрос, всё было бы гораздо проще. «Она обманула сканер, чтобы пойти с тобой. Разве не эту преданность ты искала в других? Тех, кто выбросил тебя на помойку прошлого?» — Эбисс готова была придушить этот вкрадчивый внутренний голос. — Ладно, пошли, — Эбисс неопределенно махнула рукой. — Потом разберёмся. Ева просияла и едва ли не в припрыжку, словно обычный подросток, побежала за ней. *** Яхта была исключительно хороша. Даже Эбисс, которая не разбиралась в кораблях, признала, что судно было чудесным. И продавалась она по сравнительно низкой цене. — Дань, — Эбисс улучила момент, когда продавец рысью побежал за списком оборудования, находящегося на корабле, и прошептала парню, — почему так дешево? — Нет спроса, — тихо ответил Данек. — Здесь курорт, а туристам не свойственно привозить в качестве сувенира прогулочные яхты. — А она не развалится при первом же прыжке? — яхта бесспорно выглядела элегантно и хищно, но хрупко. Особенно в сравнении с массивными транспортниками на парковке. Загнутый нос, матовая тонировка покрытия с расходящимися неоново-синими стрелами узоров. Огромные панорамные окна, множественные каюты для размещения до сорока пассажиров. Но при всей грации яхты Эбисс казалось, что корабль не выдержит перегрузок, а космос раздавит обманчиво тонкие покрытия как скорлупу. — Вы что! — продавец, видимо, услышал последний вопрос и возмущенно замахал планшетом. — Эта малышка рассчитана на средний пробег в миллион световых лет! А если учитывать средние расстояния между прыжками… — Я знаю средние расстояния между прыжками, — прервал словесное извержение продавца Данек. — Что думаешь? — Берём, — Эбисс решительно поманила пальцем владельца яхты. — Где расписаться? *** Еве не спалось. Просторная каюта, которую она выбрала себе сама, приятно пахла новизной. В иллюминаторе мерцали огоньки космопорта. Но всё же что-то было не так. Девочка потянулась и слезла с постели. Толстый ворс коврового покрытия в коридоре глушил шаги босых ступней. Пройдя несколько метров, Ева замерла возле каюты капитана. Человек бы ничего не услышал. Но Ева не была человеком. Из-за переборки двери слышались тихий, отчаянный плач, потом звон битого стекла. Там, за дверью, кому-то явно было очень плохо. Ева решительно постучала в дверь.