***
Сус с Пайнсом сидели на траве. Воспользоваться табуретом никто не спешил. Сус, потому что заставлять стоять даму в то время, как он сидит, неприлично, а Диппер из-за того, что чувствовал бы себя неловко, сидя на табуретке, вынуждая своего друга замереть рядом. Ручей тихо журчал. — Сус, — обратился Диппер. — Скажи, а где вы все зимуете? — А, — Сус беззаботно махнул рукой. — Есть тут неподалёку домик. Вот там и размещаемся. Кстати, сегодня я туда с Фредом собирался. Не хочешь с нами? — С удовольствием, — согласился парень.***
Чтобы Сус не говорил Дипперу у ручья о домике, который находился якобы неподалёку, сам путь к постройке был долог. Дорога вела с поляны куда-то вглубь леса, вся она поросла травой, и было видно, что ею пользовались нечасто. Она была неровная, вся в ямах и холмиках, проехать тут почти невозможно. Поход по ней занял около получаса. Наконец, Сус, Фред и Диппер дошли до зимнего жилища. «Домиком» оказался заброшенный двухэтажный особняк с небольшим двориком. На самом краю дворика были разбиты маленькие грядки с растущей на них зеленью. С противоположного краю располагался колодец. Несмотря на ухоженные грядки, дворик был в сорняках, и сквозь них, к крыльцу дома, вела протоптанная тропка. Стены дома, с осыпавшейся штукатуркой, были обвиты густым плющом. Окна, как тёмные и пустые глазницы смотрели на Диппера. Ему стало не по себе. У стены лежала гора рубленного дерева. Рядом был пенёк с воткнутым в него топором. — Ну, ты можешь войти в дом, осмотреться, — произнёс Сус, почесав затылок. — А мы дрова порубим. К зиме, как говорится, с лета запасаются. Диппер коротко кивнул. Пройдя по вытоптанной тропинке к дому, он взошёл по ступеням на крыльцо. Дёрнул дверь. Та была не заперта. Деруче заскрипев, она отворилась. Диппер зашёл внутрь. Парень оказался в маленькой тесной прихожей, где стояла вешалка для верхней одежды. Стены были оклеены старыми бумажными обоями*, на которых были изображены самые необычные растения и цветы, коих Диппер даже в книгах не встречал. Казалось, будто художник брал сюжет для рисунка из головы на ходу. Тем не менее, Диппера очень впечатлила работа неизвестного мастера. На стене висело треснутое зеркало. Пайнс заглянул в него. На Диппера с гладкой поверхности смотрела шатенка с не очень коротко подстриженными волосами и подчёркнутыми скулами. У неё был озадаченный взгляд. «Неужели я действительно с такой девичьей внешностью?», — изумился Диппер. Это ему определённо не понравилось. Нахмурившись, и прикусив губу, Пайнс отошёл от зеркала. Оно явно не взлюбило парня. Хотя он вскоре успокоился. Как говорят, нечего пенять на зеркало, коли рожа крива, — вспомнилось ему. Так что, зерцало невиновно. Диппер открыл дверь из прихожей. Теперь он стоял в небольшом холле, с пятью огромными окнами, через которые свет проникал в помещение, освещая его. Ближе к центру стоял, расписанный позолотой чёрный клавесин*. Пайнс, не раздумывая, пересёк холл и встал рядом с инструментом. Провёл рукой по крышке. Будь парень в белых перчатках, то из белоснежных те мигом превратились бы в чёрные. Пайнс с отвращением стряхнул пыль с ладони. Пол застилали выцвевшие пыльные ковры. Слева от Диппера было две двери. Пайнс открыл ту, что была дальше от выхода из холла. За дверью открылся длинный коридор с разветлением на конце. Он пошёл вправо. Его взору предстала маленькая кухонка, с длинным столом в середине комнаты и печью в углу. Другой двери, которая вела бы в комнату для слуг, не было. Пайнс вышел из кухни и направился к следующей дверце, к которой вёл коридор. Помещением, куда та распахнулось, было просторной столовой. Стол в центре гораздо превосходил размеры того, что находился на кухне. На обоях были изображены деревья, в большинстве яблони, раскинувшие свои цветущие белыми цветами ветви. На кухне стены были просто покрашены в зелёный светлого оттенка. Диппер вернулся через тёмный коридор без окон обратно в холл. Неисследованной оставалась только одна дверь. Парень догадывался, что за ней скрывается лестница. И не ошибся. До обнаруженного строения было пройти всего несколько шагов. Преодолев расстояние, парень стал взбираться по лестнице. Пятая ступенька скрипнула. С утра на улице было душно. В доме, особенно на втором этаже, царила неимоверная духота. Диппер вытер тыльной стороной ладони лоб. Однако совсем не атмосфера удивила Пайнса. Он слышал музыку. Неспешная, красиво звучащая скрипка. Выходили протяжные звуки, которые брали за душу. Задумчивая мелодия исходила откуда-то из конца нового коридора. Диппер отправился туда. Проскользив мимо дверей, парень внезапно запнулся о начавшийся ковёр, который он не заметил. Вместе с углом пыльного ковра от пола отошла старая половица. Шатен понадеялся, что не произвёл много шума. Скрипка не смолкла. Притоптав доску и поправив ковёр, Диппер продолжил свой путь. Дверь в комнату, из которой доносились звуки, была приоткрыта. Парень поразился. К нему спиной стоял Билл и играл на музыкальном инструменте. Дипперу даже в голову не могло придти, что тот умел. Стараясь не нарушать гармоничного перелива нот, Пайнс как можно тише прокрался мимо двери и уселся прямо на полу. Судя по всему, Билл творил мелодию подобную своему настроению: темп и ритм то наращивались, то наоборот, спадали. То она была весёлой, и даже в какой-то степени торжественной, то спокойной и размеренной. Окно в коридоре было раскрыто, но это ничуть не спасало от душного и будто давящего воздуха. Диппер услышал другой звук, очень неприятный для слуха. То был писк комара. Когда насекомое подлетело достаточно близко и уже готово было совершить нападение на бледную кожу шатена, парень поймал комара ладонями. А ведь комариный писк тоже в своём роде музыка. Но скрипка была в разы лучше и не являлась такой назойливой. «Скрипка похожа на голос человека», — вспомнил Диппер слова одного своего учителя. Пайнс не мог не согласиться. Размышляя в таком русле, он не заметил, как задремал.***
Шёл ливень, когда блондин закончил играть. Выйдя из комнаты, он увидел спящего, прислонившегося головой к дверному косяку Диппера. — Так, так, так. Подслушиваем, значит? — Билл сузил глаз. Не дождавшись никакой реакции, он уже собирался покинуть этот коридор, и сделал несколько шагов, остановился. Бросив взгляд на спящего, раздумывая. Лицо Пайнса выражало полную умиротворённость. Рот был полураскрыт, ресницы дрожали во сне. Как велик соблазн. Билл помотал головой. «Нет, нет, нет, — повторял он про себя — Нельзя. По крайней мере, не сейчас». Диппер забавно дёрнулся во сне. «Чёрт тебя побери, Сосна», — ругнулся про себя Билл, и, нагнувшись, убрал упавшую на лицо шатена кудрявую прядь волос, и легко поцеловал в висок. Распрямившись, блондин подошёл к окну, вокруг которого уже образовался мокрый полукруг, и закрыл его. Капли дождя мягко ударялись о стекло, создавая своеобразную симфонию. Где-то вдалеке сверкнула молния. Билл развернулся и бесшумно ушёл из коридора под раскаты грома.***
Диппер отошёл ото сна, когда ливень уже закончился, и на земле, тут и там блестели лужи. Билла тоже не было. Пайнс всё проспал. Парень осмотрел весь второй этаж. Он обнаружил две спальни, обитые жёлтой тканью. Просторная уборная, где были голые стены, большая бочка, несколько вёдер и небольшой ковш. Так же, как и на кухне, здесь имелась печка. «Нужно будет сюда обязательно заглянуть ещё, и привести себя в должный вид», — подумал Диппер, выходя из подсобки. Какова же была радость парня, когда он наткнулся на маленькую библиотеку! Но ликование тут же рассыпалось, как и фолиант, который Пайнс сразу же схватил. Книга развалилась, только раскрывшись, засыпав пол пожелтевшими листами бумаги. В спешке собрав останки книги, Диппер продолжил свои исследования. Шатена постигло разочарование — чтиво от старости пришло в негодность. Что-то съела плесень, и книгу раскрыть не получалось. Большинство до безобразия было погрызено мышами. Уцелело совсем немногое — «История кавалера де Грие и Манон Леско» Прево, «Жизнь Марианны» Мариво и «Заблуждения сердца и ума» Кребия. Тома не выглядели древними, да и издание недавнее. Значит, кто-то притащил уже из разбойников.***
Сус с Фредом уже ждали Диппера, чтобы идти в лагерь. На улице было сыро, зато не душно, и приятно пахло землёй. Осталось пробираться по размытой дороге. После пробуждения Пайнса не покидала мысль, будто он упустил нечто важное, пока спал.***
Вечер. Повсюду царила влажность. Воздух был пропитан свежестью, от духоты не осталось даже воспоминания. Диппер возвращался с ужина. Чтение отпало — было слишком темно. Осталось только лечь спать. Парень уже предвидел холодную ночь.***
Поляну освещала неполная луна. Казалось, костёр никто не собирался тушить, и тени выплясывали дикий танец вокруг него. У костра сидел тёмный силуэт. Диппер спал. Странное дело, но, не смотря на прохладу, ему было тепло. Он сжимал с своих объятиях нечто горячее, мягкое и живое. Пайнс зарылся носом в шерсть. Он уменьшил кольцо рук, плотнее вжавшись в источник тепла. Сквозь сон до него дошло, что должен спать один. Приоткрыл глаз. Лежащее рядом существо пошевелилось. Погодите-ка. ПОШЕВЕЛИЛОСЬ?!. Парень повернулся на спину. Уловив копошение со стороны, животное встало на четыре лапы и принялось обнюхивать, а затем и вылизывать лицо Диппера. Отодрав от себя морду зверя, шатен сел и посмотрел на гостя. Глаза быстро привыкли к темноте. Рядом нарисовались очертания большой собаки. Блестящий нос, высунутый язык. Отсвечивающие клыки. Животное «улыбалось». — Волк!.. — Завопил Диппер. В ту же секунду снаружи палатки послышался гомон. Зверь прижал уши, глухо тявкнул и вылетел вон из палатки. Парень выглянул следом. Раздались выстрелы из ружей. Мужчины полезли в лес за волком, не переставая стрелять. У костра Диппер заметил Билла. Тот был зол. — Угомонитесь, псы! — Орал он. Но не скоро разбойники послушались своего предводителя, отчего тот разозлился ещё больше. Тем не менее, через некоторое время на поляну вернулась ночная тишина.***
Диппер сидел на тюфяке и тщетно пытался зажечь свечу с помощью трута. Он не отдавал себе отчёт, зачем он это делает. Ничего, кроме желания разогнать мрак, он не испытывал. Троица дозорных предложила Пайнсу переночевать в их домике на дереве, и парень немедля дал согласие. Здесь было более безопасней, чем внизу. Дверца скрипнула. Парень с хвостиком пробрался внутрь и в один момент зажёг свечу. Диппер успокоился. Это был Алан. В его глазах мелькало волнение. Он прокашлился. — Слушай, Мэй, — начал Алан. Он мялся. Выдохнув, он проговорил на одном дыхании: — Как насчёт маленькой сказки на ночь? Пайнс не возражал. Хотя ему с трудом верилось, что Алан сможет рассказать что-либо. Пришедший, приняв молчание Диппера за знак согласия, отогнул тюфяк и достал карты. Игра. — Значит, так, — Алан вытаскивал из колоды отдельные карты. — Эту сказку любил Ив, когда был совсем маленький. Особенно она ему нравится тем, что рассказвать её можно бесконечно. Пайнс не встречал прежде подобных историй. Ему стало интересно. — Смотри, — Алан стал раскладывать карты. — Жили были короли. — Он положил в одну кучку четыре карты. — У них было по дочери. — Ещё четыре рядом. — И были парни, которые в этих дочерей были влюблены. — В третью кучку легли валеты. — Однажды случилось так, что сошлись все они на одном пиру. Наелись, ну и напились, разумеется. И гуляли они всю ночь по замку. — Алан собрал карты в колоду и перемешал. — А в замке этом четыре башни есть. — Он разложил карты на четыре колонки по три в каждую. — И на утро проснулись в этих башнях. — Парень принялся переворачивать карты. — В первой башне оказались две дамы и один валет. Во второй — все валеты. В третьей проснулись дамы и король. А в четвёртой были все короли. Вот и вся сказка, — Алан хлопнул в ладоши. — Прелесть этой игры в том, что её можно раскладывать сколько угодно, и результат будет разный. Раньше я рассказывал, пока брат не засыпал. Ну всё, доброй ночи! — Алан задул свечу и вышел из домика. Дипперу сказка показалась бессмысленной.