***
Диппер забился в самый уголок телеги, прижимаясь спиной к Сусу, который управлял лошадью. Шатен тщетно пытался согреться — шуба не спасала, а ещё он долгое время провёл без движения. Рядом примостился Фред, успевший задремать. Пайнс долго ломал голову, нужно ли будить парня, дабы тот «не уснул насмерть». В итоге, чтобы успокоить свою совесть, Диппер с силой толкал Фреда, когда замечал, что тот клюёт носом. Самое удивительное, что на все старания шатена Фред ничего не говорил. Билл тоже ехал с ними. Он сидел на самом краю телеги, свесив ноги и иногда подпрыгивая на месте, когда колесо съезжало с очередной кочки или попадала в ямку. Дорога была ухабистой, и Диппер только диву давался, как блондин всё ещё не слетел с телеги. Сам он то и дело сползал к краю, каждые пять минут двигаясь обратно. Пайнс обернулся и посмотрел себе за спину. Сус уверенно держал поводья. От вороного коня, которого (Диппер не был ещё полностью в этом уверен) звали Бесёнком, шёл пар. В этот раз запрягли Бесёнка, потому что кобылка захворала. Конь, однако, словно был рад тому, что его взяли в такое дальнее путешествие. Они ехали к одному фермеру. Тот самый джентри, оказалось, не любит делиться своим сеном зимой. Сейчас, конечно, была отнюдь не зима. Осень всё ещё продолжала сопротивляться, и бывало, вместо снега шёл дождь. Но Рэймонд всё равно упрямился, и в конце концов заявил, что, пока не сойдёт снег, видеть их не желает. Пайнс даже подумать не мог, что такой добрый мужчина может быть таким вредным и жадным.***
Телега остановилась возле низенького деревянного заборчика. На взгляд Пайнса, этот заборчик был скорее просто отметкой, границей двора хозяина, нежели ограждением. Заборчик был по пояс человеку, так что не составило огромного труда разглядеть Дипперу сам двор. Парень никогда не видел ферм в живую. Здесь было много больших строений для скота. Уши заполняли самые различные звуки: похрюкивание свиней, блеяние, кудахтанье и редкое мычание коров. На дворе, рядом с хозяйским домом работал парень, которому, на первый взгляд, можно было бы дать восемнадцать лет. Он рубил дрова. На юноше были старые стёртые башмаки, толстая вязаная кофта. На голову по самые уши был натянут берет* с серенькой заплаткой на затылке. Парень был увлечён делом. — Арчи! — Окликнул парня Сус. Тот остановился. Юноша взглянул на Суса, в глазах проскользнуло узнавание, и он поспешил к приезжим. Подбежав и распахнув калиточку, Арчи подошёл к телеге и пожал Сусу руку. — Давненько не виделись, — изрёк парень. — Это точно, — согласился Сус. — Ну, мы как обычно. — Конечно, — кивнул Арчи. Сус дёрнул поводья и лошадь тронулась. Билл с Фредом кивками поприветствовали Арчи, тот ответил тем же. Заметив шатена, юный фермер с интересом посмотрел на него. У Арчи были светло-зелёные глаза, курносый нос и россыпь веснушек. Над верхней губой пробивались усики. На лице застыла едва заметная усмешка. Диппер мог бы поклясться, что видел его, хотя лицо не казалось ему очень знакомым. Возможно, только некоторые черты лица смутно напоминали Пайнсу о ком-то, но о ком именно — тот никак не мог вспомнить. Он нутром чувствовал, что знает этого человека, хоть и никогда не встречал. Арчи и Диппер пересеклись взглядами и зеленоглазый паренёк по-доброму улыбнулся. Рот шатена непроизвольно расплылся в улыбке. Телега вновь остановилась, только уже внутри двора. Билл, Сус и Фред слезли с телеги и Пайнс последовал их примеру. Парню не терпелось осмотреться, но ноги сильно затекли, и Диппер чуть не свалился в замёрзшую грязь в попытках сделать первый шаг и пока присел на край телеги. Он так увлёкся распознаванием блеяния животного (он так и не выяснил, овца это или коза), что пропустил нужный момент, и, встав с телеги, хотел было присоединиться к разбойникам, а тех и след простыл. Видимо, ушли в дом. Шатен потоптался на месте, не зная, куда ему деваться, как вдруг его взяли за руку. — Привет, — прозвучал немного басовитый голос. — Как тебя зовут? Диппер обернулся. Перед ним стоял Арчи. — Здравствуй, — странно, но обращаться к Арчи было легко. — Я Мэй. — Очень приятно, — юноша снова улыбнулся. — А я, как ты уже знаешь, Арчи. — Пайнс кивнул. Арчи снял свой берет и тряхнул своими волосами. Они были огненно-рыжего цвета и Диппер мгновенно вспомнил, кого так сильно напоминал ему Арчи. Это был брат Венди! Диппер тут же проникся симпатией к рыжеволосому фермеру. Шатену очень не хотелось терять нить завязавшейся беседы, но в голову как назло не лезла ни одна интересная тема для разговора. Арчи, будто уловив желание нового знакомого, спас положение, предложив показать ферму. Разволновавшийся Пайнс с радостью согласился.***
Разбойник таскали на телегу свежезабитую свинину. Арчи провёл Пайнса по всей ферме. Ферма по своим размерам намного превосходила хозяйство джентри. Здесь был коровник, свинарник, несколько курятников и сарайчик для коз, а также конюшня. Диппер, можно сказать, впервые видел скот вблизи. Коровы показались ему очень большими и парень поначалу даже не хотел к ним подходить, но интерес и любопытство взяли верх. Арчи разрешил шатену пощупать коровье ухо и погладить морду животного. На ладони Пайнса остался коричневатый налёт. Курицы были очень дикими существами. Когда рыжеволосый фермер бросил курам зерно, те не хуже коршунов бросились на еду, громко кудахтая. Птицы были самого разного окраса. Несколько белых, пара серых, четыре чёрных и пёстрые, вперемешку с рыжим остальные. К свиньям Диппер приближаться не пожелал. Даже когда Арчи показал милое зрелище — свинью, кормящую маленьких поросят, Пайнс предпочёл остаться на расстоянии. Больше всего шатену понравились козы. У животных была недлинная бородка, короткий хвостик и жёсткая шерсть. Некоторые имели рожки и парню, который, постучав по одному такому рогу ногтем, показалось, словно вырост был полым внутри. Диппер позабавился, дав одному обитателю сарайчика пожевать свои пальцы. Зубы у животного оказались маленькими и неострыми, однако, безымянный палец натолкнулся на что-то заостренное, и Пайнс поспешно убрал руку. Некоторые козы пытались съесть подол платья, но Арчи их вовремя отогнал. Подросток присел на колени, чтобы быть на уровне голов животных. Земляной пол был усыпан соломой, и шатен не боялся испачкать свою одежду. Одна коза положила свои передние копыта на ноги парня и упёрлась безрогой головой ему в живот… Сейчас же Арчи и Диппер сидели на заборчике и разговаривали. Фермер рассказывал разные истории и анекдоты, да и вообще, в целом, был приятным собеседником. Вдруг Арчи полез рукой в карман и достал чёрные семечки. — Будешь? — Предложил он. — А что это? — Семена подсолнуха, — прояснил Арчи. — Не видела что ли?! — Эм… Нет, — Пайнс осторожно принял у Арчи семена. — Их разве едят? — Робко поинтересовался он. — Ещё как! Попробуй! — И фермер снова достал из кармана горсть и запустил её себе в рот. Диппер взял в рот несколько семечек и принялся жевать. Несмотря на то, что с виду семена были сухими, то на вкус они оказались немного маслянистыми и слегка горьковатыми. По горлу растеклось тепло. — Да не глотай ты! — Воскликнул Арчи, отчего шатен вздрогнул. — Смотри как надо, — и, прожевав семечки, юноша выплюнул чёрную кожурку. Пайнс попытался сделать также. Но с кожурой выплюнулось и содержимое семечка. — Сосна, можно тебя? — Прозвучал голос возле уха Диппера. Парень едва не подскочил. — К-конечно, — он посмотрел на Арчи. — Я вернусь через несколько минут. — Тот отстранённо кивнул. Сайфер повёл Диппера за коровник. — Что ты творишь?! — Прошипел он. — А что я творю? — Искренне не понял Пайнс. — Какого лешего ты так разговариваешь с ним? — Как разговариваю? — До Диппера всё никак не доходило. — Улыбаешься, смеёшься… — Блондин психовал. — Ты флиртуешь с ним! Шатена озарило. — Ты ревнуешь? — Скорее утверждал, нежели спрашивал. Ему стало смешно от этой глупой ситуации. — Нет! — Ты ревнуешь. — Ничего подобного. — Уильям, — парень пошёл на попятную. — Не зови меня так! — Зло рявкнул Билл. Пайнс по-настоящему испугался. Он ещё не видел Сайфера таким рассерженным. Диппер решил как-нибудь образумить Билла. — Послушай, если тебе не нравится, я уйти могу… — Вот и отлично! — Блондин окончательно вышел из себя. — Вот и вали на все четыре!.. Подросток хлопнул ресницами, удивлённо смотря на Билла. Он ну никак не ожидал такого отношения к себе. К горлу медленно подкатывалась обида, в носу вдруг защипало. Ничего не говоря, Диппер просто развернулся на пятках, и, сжав кулаки, обогнул угол коровника.***
Шатен шёл по краю грязной дороги, где было чище. Оклик Арчи, который пытался выяснить, куда он собрался, парень проигнорировал, не удостоив юного фермера даже взглядом. Рыжеволосый не стал догонять Пайнса, для себя решив, что девушка надумала просто проветриться. Сам Диппер был ужасно расстроен и обижен до глубины души. Он всё не мог поверить, что Билл так грубо обошёлся с ним. Шатен очень свыкся с Сайфером. Он считал блондина близким человеком. Дорога лежала через поле, припорошённое снегом. Иней хрустел под ногами, а ветер, гуляя по открытым просторам, уносил этот звук далеко-далеко. Сильные порывы ветра бессовестно залетали под юбку, раздувая её, как парус. Воздух был холодным и Диппер скучающе подумал, что обязательно попросит штаны у Корнелиуса. Парень остановился. А куда он, скажите пожалуйста, идёт? В порыве чувств Пайнс и не задумывался, куда он направляется. Поворачивать назад ему никак не хотелось. Фантазия тут же разыгралась и услужливо подобрала сюжет, в котором шатен продолжает свой путь до сих пор, пока силы окончательно не покинут его. Тогда, уставший, голодный и обиженный на весь свет, он усядется под дерево (если, конечно, ему ещё повезёт наткнуться на растительность) и заснёт. А ночью стукнут морозы и он замёрзнет насмерть. Зато безболезненно. Когда-нибудь (желательно на следующее утро) какой-нибудь путник набредёт на его бездыханное тело, доставит труп на ферму. А Билл, увидев его мёртвым, зарыдает (хотя шатен очень трудно представлялся ревущий Сайфер). «Зато в следующий раз будет знать, как правильно себя вести перед девушкой», — мрачно подумал Диппер. В следующий раз… Внутри что-то заворочалось. Шатену почему-то не хотелось, чтобы у Билла был кто-нибудь ещё. «Что за дурдом?!», — мысленно вопил Пайнс, неосознанно идя по дороге. «Интересно, а что сделает Арчи, если я умру?», — вдруг подумал Диппер. Вспомнилась Венди. И Мэйбл. «Рановато мне пока умирать», — пришёл к выводу парень, полностью отказываясь от идеи со смертью. В его душе смешались противоречивые чувства. С одной стороны ему не хотелось вот так бездумно идти. Он вроде бы ещё не проголодался, однако сейчас он не отказался бы от какой-нибудь еды. Но с другой стороны, он всё ещё упрямствовал и злился на Билла и поэтому возвращаться на ферму желания не было. И Пайнс решил снова попытаться сбежать. Разбойники могут хорошо знать территорию леса и ближних городков, но навряд ли они смогут ориентироваться на этой местности. Это не лес, это — поля и длинная дорога. За ним может быть погоня, но Диппер оторвался от неё по времени. Если за ним и погонятся, то ближе к вечеру, если вообще не утром. Все дороги куда-то ведут, и эта дорога — не исключение. Он дойдёт до посёлка и уже там определится, в какую сторону ему идти.***
Через несколько часов солнце должно было садиться, а Диппер до сих пор не набрёл ни на одну деревеньку, не то чтобы на какой-либо город. Ноги болели и шатен делал несколько остановок, садясь хотя бы на полминуты прямо в снег. Желудок требовал еды, а голова начинала понемногу побаливать. Вдалеке показалась какая-то точка. Обрадованный парень прибавил ходу. Однако, по мере приближения Диппера к объекту, его энтузиазм всё больше развеивался. Впереди показались прямоугольные каменные формы и кресты. Кладбище. Пайнса стукнула безумная мысль. На кладбище родственники умерших могли оставить еду на могиле усопшего. Это будет очень плохим поступком, но шатен был слишком голоден, чтобы придерживаться правил.***
«Как видит, так и бредит» — было высечено на могильной плите. Парень не придал этому значения. Он обошёл несколько могил, но еду так и не обнаружил. На кладбище был старенький, деревянный, немного накренившийся вбок домик. Предположительно, в доме жил сторож, если вообще жил, но Пайнсу было боязно стучать в дверь. Поэтому сейчас он собирался с духом и попросту бродил между памятниками. Он подошёл близко к дому — до здания оставалось всего несколько рядов. Взгляд зацепился за резной памятник. На нём были вырезаны пышные цветы и маленький ангелок. «Маргарет Харрис». У Диппера захватило дыхание. Не может быть. Здесь лежит родственник графини! Шатен взглянул на ангела. Каменное лицо крылатого созания было сурово, глаза смотрели гневно и Пайнс не удивился бы, если ангел вдруг заговорил. «Убийца!» — читалось во взгляде ангела. — Лиззи?.. — Скрипуче раздалось позади. — Это ты?.. Парень резко обернулся. В четырёх футах* от него стоял старик. Он был весь сморщенный и его кожа была смуглой. Вязаная шапчонка напялена чуть ли не на самый лоб. Глаза были закрыты, а в руках сжата палка, о которую старичок опирался. На нём был потёртый тулуп и штаны с заплатками на коленах. — Простите?.. — Диппер стушевался. Плечи у старика сникли и пожилой мужчина заметно ссутулился. Из него вышел протяжный звук, полный боли и разочарования. Пайнсу сделалось не по себе. — Извините, — примиряюще начал шатен. — Вы, наверное, меня с кем-то спутали. — Спутал… — Убито повторил за ним старик, едва не плача. На него нельзя было посмотреть без жалости. — Как есть, попутал.***
Старика, оказалось, звали Натаном. Он жил здесь, на кладбище, уже очень давно. Он предложил Дипперу чай и тот не мог отказаться. Натан категорически не хотел пускать Пайнса к себе в дом, так как живёт один и обыкновенно не ждёт гостей, и потому в своём жилище старче давно не убирался. Чтобы чай всё же можно было попить, Натан вынес из дома две табуретки. Одну для себя, другую — для шатена. Чайник был поставлен на огонь. Диппер молчал. Он не представлял, как можно было бы завязать разговор. И нужен ли здесь разговор вообще. Но старик заговорил сам. — Поверишь ты или нет, но я не отсюда родом. — У старика был притупленный акцент, так что было несложно поверить его словам. Пайнсу сторож напоминал Элизабет, однако кожа у Натана была на несколько тонов темней. Парню очень не хотелось бы, чтобы этот старик имел что-то общее с умершей графиней. — Я жил далеко отсюда, за морями. На земле, где я обитал, было яркое солнце, дожди шли редко, а если и шли, то могли затопить всё по самый пояс. — Шатен был удивлён. К нему даже закралось подозрение — а не напридумывал ли это всё старик от долгого одиночества? Только смуглая кожа старого мужчины утверждала в обратном. — Однажды в моё поселение прибыла женщина. Она была очень красива. Мы случайно познакомились друг с другом. С нами жили такие же белые люди, как и она, поэтому понять, что она говорит, не составило труда. Она искала себе проводника до одной деревни, и тогда я вызвался ей помочь. В пути мы разговорились. Женщину звали Маргарет, — Диппер при этих словах едва не свалился с табуретки. Всё оказалось ещё хуже, чем могло бы быть. Он не мог поверить, что вот этот дряхлый старичок — отец графини! — Она много рассказывала о своей родине, — тем временем продолжал Натан. — Она говорила о погоде, животных и цветах. Розы были самым любимым цветком, и мне очень хотелось увидеть их. Die Almagtige*!.. Через несколько дней Маргарет предложила мне плыть с ней на её родину. Я очень полюбил её, и поэтому согласился. Я до сих пор об этом не жалею! Маргарет дала мне работу в своём поместье, за которую хорошо платила. Через два года я признался Маргарет в любви, и она ответила мне тем же. Хоть её отец и был против, но мы поженились. И у нас появился ребёнок. Маленькая девочка с такой же кожей, как и у меня, — Натан улыбнулся. Опасения Пайнса подтвердились. Рядом с ним был отец Элизабет. — Скажите пожалуйста, — шатен хотел увериться окончательно. — А какая у Вас фамилия? Натан призадумался, словно вспоминая что-то. — До встречи с Маргарет у меня не было фамилии, — изрёк он. — Поэтому, когда мы поженились, я взял её фамилию. Я — Натан Харрис. Дипперу стало совсем плохо. Натан не был плохим человеком, это было видно сразу, а сам Пайнс совершил злодеяние. Ему было стыдно даже просто в сторону старика посмотреть. — У меня стали слабеть глаза и я впоследствии стал плохо видеть. К тому времени моей милой Элизабет было пятнадцать. Харрис вздохнул. — Была ужасная дождливая ночь, когда в ворота постучались. Слуга открыл дверь, и на пороге стоял путник в промокшем дорожном плаще. Мы предоставили ему ночлег… Это было большой и главной ошибкой, которая разрушила всё… Дальше старик говорил через силу. Его голос охрип. — Тот путник был посланником в какое-то королевства от общества Чёрной Розы. Маргарет заинтересовалась этим обществом. Там был некто, называющий себя Отцом. Целью этой общины являлось, на мой взгляд, порабощение этого мира. Отец хотел повесить на все королевства этой страны единый герб — чёрный цветок. Маргарет загорелась этим и захотела вступить туда. Я предупреждал её, говорил ей, чтобы одумалась. Какое тогда у ребёнка будет будущее? Но она была непреклонна. Мы сильно поругались и она выгнала меня на улицу. Натан закашлялся. — Я ушёл из поместья. Прошло много времени, прежде чем я нашёл это уединённое место. Тогда я окончательно ослеп. Я не знаю, как, но Лиззи нашла меня. Она навещала меня каждый год и так продолжалось в течении пяти лет. Когда Лиззи исполнилось двадцать, Маргарет умерла. — Голос старика задрожал. — Её похоронили здесь. Но с тех пор Лиззи перестала меня навещать, — Харрис всхлипнул. — Я надеюсь, что у неё всё хорошо. Шатен не знал, что на это сказать. Ему не хватало смелости признаться Натану в смерти дочери, тем более, что убивцем является он сам. — У вас очень похожие шаги, — сказал Натан. Диппер не успел ответить, потому что из дома вдруг послышался свист чайника. Натан заметно повеселел, и, бодро соскочив с табуретки, заковылял к двери. Пайнс остался один. Ему было плохо. Он ведь совсем недавно отошёл от состояния, при котором, находясь в городе, шарахался чуть ли не от каждого встречного. Вина снова напомнила о себе, грузом давя на плечи. Шатен сложил руки на перилах крыльца и положил на них свою голову, пряча глаза. Ему захотелось домой. Нет, не в своё родное королевство, а туда, где он уже привык жить и что он называет «домом». Туда, где его уже считают за своего, коим хоть, по собственному мнению, не является, обманывая. Он подумал о Сайфере. Скорее всего, он зря дуется на него, ведь каждый совершает ошибки. Странное дело, но сейчас парню не хватало блондина. Было очень необычно ощущать его отсутствие. Он чувствовал себя сейчас так же, как несколько дней после смерти матери. Внутри было пусто и неприятно сосало под ложечкой. Помимо всего этого стоял комок в горле, отчего сглатывать было немного больно. Диппер словно потерялся в реке своих чувств, позволяя течению нести себя куда-то вперёд, не оставаясь на месте. Уже стемнело. Да, добираться до фермы ему придётся в темноте. До Диппера донёсся стук копыт. «Наверное, такой же случайный проходимец, как и я», — подумалось Пайнсу. Звук быстро смолк — лошадь остановилась и шатен слышал, как спрыгнул на землю наездник. Под чужими сапогами захрустел иней. «Интересно, кому понадобилось так поздно навещать умершего родственника?», — мысленно спросил себя парень, не поворачивая головы. Сейчас ему было ни до чего. Он был наедине с самим собой и медленно собирался с мыслями. Поэтому он не проявил никакой реакции, когда рядом с ним подвинули табурет, на котором сидел старик. — Сосна. Сердце пропустило удар. Пайнс отнял голову от рук, выпрямился и, набрав в лёгкие побольше воздуха, повернул голову в сторону прибывшего, неверяще уставившись на человека, сидящего рядом с ним на табурете. Этим человеком являлся никто иной, как сам Билл Сайфер! Диппер не заметил, как расплылся в счастливой улыбке. Блондин удивлённо приподнял бровь, не понимая, что послужило причиной этого действия своего собеседника. Впрочем, Сайфер быстро взял себя в руки. — Сосна, прости меня, — подавленно сказал он. — Я такой дурак. — Ну что ты, — тихо отозвался Диппер. — Здесь тоже есть моя вина. И ты меня прости. Я иногда не задумываюсь о том, что делаю. И ты вовсе не дурак, — добавил он. Они посидели, ничего не говоря и просто рассматривая друг друга. Шатен наконец решился. — Билл, я… — А вот и чай! — Дверь распахнулась и на крыльце появился Натан. — О, если слух меня не подводит, у нас гости? «Люблю тебя». Пайнс давно хотел это сказать, ещё тогда, когда графиня была жива. Но, видно, то что Диппер не успел этого сказать, и к лучшему, как подумал он про себя.***
Они ехали с фермы. Сегодня было полнолуние и поэтому дорогу было хорошо видно. Пайнс зарылся в сене, посматривая на яркие звёздочки и ему было всё равно, что из шубы потом нужно будет выуживать сухие травинки.