***
Шатен был в зале. Из коридорчика, ведущего в столовую, звуки празднества были достаточно громче, нежели там, на втором этаже. Голоса Билла среди других мужских голосов он не услышал. Это радовало. Диппер заметил, что Сайфер в последние месяцы почти не пьёт спиртного. Образ пьяницы ему мало подходил. Верней сказать, не подходил вообще. Но то, что блондин не пьёт, не означало, что он не празднует вместе со всеми. Он тоже радуется и веселится с разбойниками, хоть и в трезвом виде.***
Парень шёл по занесённой белым холодным пухом дороге. Снег туго скрипел под ногами, ведь этой дорогой кроме разбойников никто не пользовался. Диппер шёл, задумчиво глядя себе под ноги. Он с наслаждением тонул ногами в снеге, представляя, что идёт по густому тесту, которое только-только начало печься. Дорога вела в город, однако идти туда Пайнсу не хотелось. Он просто желал найти местечко, где он мог бы уединиться и где его никто бы не побеспокоил. И чтобы непременно это местечко находилось на улице. Шатен вдруг остановился. Он и сам не знал, что его заставило это сделать. Он осмотрелся. Диппер был перед чуть заметным разветлением. Вторая дорожка была незаметной и её почти замело. По этой дорожке Эндрю провёл его когда-то к берегу моря. Если память Пайнсу не изменяет, то в той же стороне была и заброшенная церковь. Недолго думая, он свернул с главной дороги.***
Здесь никто не ходил, не ходит и вряд ли когда-нибудь будет ходить. Война не обошла ни один городок. Это было видно и наводило печаль. Некогда серо-жёлтого, ближе к пергаментному оттенку, цвета стены церкви теперь были серо-чёрными от времени и плохих погодных условий. За храмом давно никто не следил и не держал в должном порядке. Пайнс подумал, что этим уже заниматься тут не будут. Сбоку здания отсутствовал кусок известняковой стены. Складывалось впечатление, словно эту дыру проделали несколькими пушками. Грязные каменные стены обвивал высохший и обледеневший плющ. Он оплёл и пустоту дыры, замерев надёжной паутиной. Стояла полная тишина. Здесь не было птиц. Ни синиц, ни ворон, ни даже простых воробьёв. Казалось, что даже животные обходят это место стороной. Диппера заворожил этот вид. Ему не было страшно. Однако что-то вызывало опасения. Мало ли, какие сюрпризы могут ожидать его внутри? Парень смело подошёл к закрытым дверям храма. Дёрнул за ручку. Та чудом не оторвалась, но дверь не открылась. Заперто. Пайнс, не падая духом, отошёл от двери и направился к пролому в стене. Хотелось конечно, пройти в церковь как нормальному культурному человеку, а не как варвару. Однако, видно, не судьба. Около стен было много каменных обломков, и Диппер иногда налетал на них своей ногой. Всё вокруг хорошенько подмёрзло, и потому было очень скользко. Наконец он оказался возле пробоины. Плющ застыл плотной заледеневшей стеной, но шатен особо не церемонился и просто проломал себе проход, пробив ледяную сеть ногой и доламывая руками. Он прошёл в здание. В помещении царил полный беспорядок. Но его взволновало отнюдь не мешанина досок с пылью и каменной крошкой, а нечто совершенно другое. Прямо под его ногами лежал полупрогнивший скелет. Ахнув от неожиданности и быстро выскочив наружу, Диппер выпустил облако пара, изумлённо глядя на находку. Но, взяв себя в руки, парень заставил себя снова войти туда. Перешагнув скелет, он принялся рассматривать бывшего когда-то человека. На скелете была сгнившая и несохранившеяся во времени ткань. В ногах расположились остатки от арбалета. Из ножен была видна не до конца убранная проржавевшая сабля. Руками хозяин этих вещей держался за потрескавшееся чёрное древко стрелы, застрявшее где-то между рёбер. Череп склонился над грудью. Битая челюсть валялась рядом. Оторвав свой взгляд от умершего, Пайнс прошёл к центру здания. Ничего целого тут не осталось. Разгромленные скамьи, куча пыли на всём вокруг, упавшие и разбившиеся скульптуры святых, разломанная кафедра. Деревянный пол очень громко скрипел под ногами, и парень был готов в любую секунду провалиться. В церкви было сумрачно. В разбитые окна лез плющ, заслоняя своей путаницей помещение от дневного света. Пайнс подошёл к месту, где должна быть кафедра и огляделся. Отсюда был виден каждый уголок церкви. Здесь обнаружилось ещё несколько скелетов. Один был в полулежачем-полусидячем положении, прямо за обломками кафедры, где сразу его и не заприметишь. Ещё два лежали под окнами на стороне пролома. Вся троица выглядела плачевно. Внезапно в дыре показалась тень. Шатен замер. Тень удлинялась. В проёме, водя носом у земли, показалась волчья голова. Диппер расслабился. Он узнал свою подругу. Окликнув Гриз, он большими шагами поспешил к ней. Волчица навострила уши и, «улыбнувшись», высунула язык. Она тоже была рада встрече.***
Диппер целые дни теперь проводил на воздухе. Сразу, как только он выполнял свои обязанности, парень забегал на кухню. Он перекусывал. Билл «поговорил» с охотниками, и за свою оплошность те снабжали разбойников мясом. Мясного было предостаточно, и Том с удовольствием лепил котлеты, коптил и жарил. И на каждый свой скромный перекус Пайнс получал мясное изделие. И каждый раз, когда бывший кок уходил с кухни, шатен заворачивал в тряпицу кусочек мясного и убирал в кармашек, который он всё-таки пришил. Гриз была очень рада своеобразным подаркам Диппера. Волчица сменила летнюю шерсть на зимнюю и теперь смотрелась в два раза крупнее, чем когда она была летом и ранней осенью. Она стала очень пушистой и громко сопела, когда шатен чесал ей за ушком. Они играли и гуляли по лесу, и с ней Пайнс не боялся заблудиться, так как Гриз сама выводила его к вечеру из леса. Иногда волчица не приходила, и парень особо не расстраивался по этому поводу, ведь каждый имеет право заниматься своими делами.***
Сегодня с самого утра большими хлопьями падал снег. Пайнс был на месте. Но Гриз в этот раз не пришла. На полянке, прямо перед входом в церковь, в запертые двери упиралась макушка старого дерева. Ночью прошла сильная метель, и дерево от сильных порывов ветра легло на землю. Диппер не спешил уходить отсюда. Ему всё равно нечего было делать, а торчать дома ему не хотелось. Он прекрасно знал, что от долгих каждодневных прогулок он рано или поздно обязательно заболеет, а болел зимой шатен часто. И тем не менее он смёл с дерева снег и сел, наблюдая за полётом снежинок. Вдруг парень услышал едва различимый звук. Затем ещё раз. Через короткое время он разобрал скрип снега под чужими сапогами. Не дожидаясь, когда в его поле зрения появится неизвестный, он поторопился скрыться. Он быстро очутился в проломе стены церкви. Прильнув к краю, Диппер всматривался в сторону дороги. Вскоре показался человек. Это был низенький мужчина, одетый в старый поношенный плащ, шапку и завязанный до самого носа шарф. Мужчина хромал на одну ногу. Незнакомец шёл очень медленно. Тащился через силу, можно сказать. Он неспешно сошёл с дороги и проковылял к упавшему дереву. Сел на ствол. Затих. До Пайнса только сейчас дошло, что он наследил. Мужчина наверняка мог заметить следы. Это не очень хорошо. Пришелец согнул руку и оттянул указательным пальцем шарф от лица. — Выходи! Я знаю, что ты здесь! Его голос был таким же скрипучим, как снег под его ногами. Голос был противным и немного гнусавил. Шатен не сдвинулся с места. Мало ли, может, не его кличут? — Выходи, я сказал! И вновь молчание. Парень надеялся до последнего, что незнакомец не его имеет ввиду. Но с другой стороны, тут никого, кроме подростка, не было. Мужчина грузно вздохнул. Пар облаком взвился над его головой и растворился. — Ну, если ко мне не идут, то я сам пойду, — произнёс мужчина и поднялся с дерева. Чужак захромал в сторону пролома. Диппер тихо запаниковал. Схватив обломок потяжелее, он притаился, на миг выглянув наружу. Снег всё шёл и шёл, скрывая невесомыми льдинками лицо незнакомца. Мужчина дошёл до дыры и остановился. Хрипло прокашлялся в кулак. Наконец он сделал свой первый шаг внутрь храма. И получил доской по загривку. — Собака!.. — Заорал мужик, аж заплясав на месте и растаптывая чужие кости. Видимо, ему действительно было больно. — Сколько ж у вас силы-то, а?! И не лезу ведь, а бьют!.. Пайнс испуганно прижимался к стене.***
Оливер с Диппером сидели на ледяном стволе дерева. Мужчина без конца жаловался и ругался, шатен лишь молчаливо слушал. — Покусала меня вчера твоя псина! — Возмущался Оливер, показывая парню бугор из бинтов на своей ноге в районе икры. — Зубастая, зараза… — Не моя она, — отрицал Пайнс. Гриз и вправду ему не принадлежала. Каждый из них был сам по себе. Их связывала только… дружба? привязанность? Он не мог на это дать ответ. — Все вы так говорите, — ответил мужчина, поёрзав на месте. — Ты тут вообще что делаешь? Это моя поляна. Ищи себе другую. — Я здесь гуляю, — парень изогнул бровь. — Да не бездомный я, — воскликнул тот. — Я тут это… Хожу иногда, вот. Парень хмыкнул. Повернул голову и посмотрел на собеседника. Трудно было сказать, сколько Оливеру лет, но выглядел тот немолодо. Половина его лица была закрыта шарфом. Отличительной чертой являлась выпуклая родинка на переносице у мужчины. — А ты ведь не местная, — уверенно заявил Оливер. — Почему Вы так решили? — Я не видел тебя в городе. «Я тоже тебя не видел», — хотел было сказать Диппер. Ему трудно верилось, что Оливер живёт в Лиссберге давно. Иначе бы они обязательно встретились в городе. Пайнса знали во многих лавках. — Вообще-то я тут живу, — возразил шатен. — Прямо тут, в лесу? — Загоготал Оливер и закашлялся. Парню доставляло мало удовольствий беседовать с этим мужчиной. — В городе, — соврал Диппер. — В Лиссберге. Оливер угомонился. — Тогда, ты, наверное, слыхала про тётушку Рубель*? — Спросил он. — Нет, но у меня есть друзья, возможно, они знают. — Шатен был заинтересован. — Вот пусть твои друзья и расскажут тебе, — нагло заключил Оливер. — А почему не Вы? — Я что, похож на рассказчика?! — Громко возмутился Оливер. — Вы похожи на нахала, — вышел из себя Пайнс. — А ты похожа на капризную принцессу, которая чёрт знает что забыла здесь! — Не растерялся Оливер. Парень заалел. В чём-то мужчина был явно прав. Не глядя на Оливера, он вскочил с дерева. — Мне не о чем с Вами разговаривать, — бросил он и зашагал прочь от этого места. — Ну и иди!.. — Кричал мужчина ему вслед. — Какая невоспитанная молодёжь пошла!..***
Шатен был дома. Оливер показался ему подозрительным, и поэтому Диппер специально пошёл в город и поплутал там немного, на случай, если мужчина захочет за ним проследить. Сейчас он сидел в столовой и пытался поживиться тем, что осталось. Разбойники уже потихоньку заканчивали праздновать. Половину мужчин успела заснуть. В помещении была своя атмосфера. Раздавался негромкий хохот, бряканье кружек и тихий звон посуды. Был уже вечер. Окна не занавесили, и теперь в них можно было видеть своё собственное отражение. По подсвечникам текло расплавившееся сало. Джо с грустью что-то бормотал своей гитаре, подыгрывая себе на струнах. Аврам как всегда сидел в углу. Он уснул с трубкой в зубах, иногда выпуская дым. Билл обнаружился в маленьком кружке играющих в карты прямо на полу. Все игроки кроме него были пьяны, и он откровенно забавлялся с ними. — А я говорю вам, жульничает он, — пытался донести до всех глубокую мысль Фред. — У меня ж энта королева была уж. — Да двоится у тебя в глазах, пьянь, — сопротивлялся Ив. — Ну я ж… — снова заладил Фред. — А ты докажи, — пьяно зазубоскалил Ив. — У тебя туз из рукава торчит, повнимательней бы тебе быть, — влез Билл, глядя в свои карты. Игроки разразились смехом. Ив обиженно, совершенно по-детски выпятил нижнюю губу, поправляя рукав. Бад нечаянно заехал Биллу по затылку, впечатав того лицом в пол. Рядом с Пайнсом на стуле сидел Чарльз, разговаривая сам с собой и уговаривая себя не пить ещё одну порцию пива. Диппер решил спросить у него. — Скажи мне, кто такая тётушка Рубель? Парень долго молчал и потому его голос прозвучал слишком громко. Гомон утих. Чарли замер. — Тётушка Рубель?.. — Переспросил он. — Да-да… Хо-хо… Было дело, да… Разбойники выжидательно молчали. Сайфер как-то странно посмотрел на Диппера. Даже Аврам приоткрыл один глаз, и Пайнс видел, как этот глаз блестел. Джо перестал перебирать струны гитары. и только сейчас шатен заметил, что Корнелиуса в столовой не было. — Хорошая баба была, рассказывали, — начал Чарльз. — Жила, она, кстати, в этом доме. Однако, — разбойник причмокнул губами и-таки глотнул из кружки. — Отказывалась она платить десятину*. Вот и назвали её так — Рубель. Ну и сожгли её, конечно. Давно это это было, только старожилы-то и помнят, как её звали, по-настоящему-то… — И это всё? — Пайнс поверить не мог, что это и есть вся история. — Ха! Если бы… — Чарли поднял указательный палец. — Ходили слухи, мол, драгоценности у неё есть какие-то. Народ взбунтовался, ясно дело и на дом этот пошёл… — Разбойник глотнул ещё. — А она их — оп! — Он хлопнул свободной рукой по своему колену. — И спрятала!.. Драгоценности-то эти!.. А вот здесь уже любопытно. Дипперу стало интересно, где свои драгоценности спрятала хозяйка этого особняка. Чарли, словно прочитав его мысли, изрёк: — Люди всё тут перелазили. И не нашли ничего. Да, Пайнс был бы не против найти это сокровище. — И как же, не ищут теперь? — Поинтересовался он — Позабыли уж, давно это было, не помнит никто из нашего поколения в городе, где особняк-то этот, — Чарли подмигнул. — Её глаза чернее неба зимою, — сипло затянул Джо. — Джо, мать твою!.. — Заворочился кто-то из спящих. — Ночь уже, давай потише. — А руки тонки, словно ласточки крылья… — упрямо продолжил музыкант. — И голос звонкий, как стекло ледяное… — Джо слишком много выпил, его слова несильно вязались с мелодией. Она идёт и не касается пыли. Она глядит на меня, И взгляд как солнце горит*… Кто-то всё же кинул в Джо подушку. Тот замолк и, повалившись набок, захрапел. Стоящая в столовой ранее атмосфера заканчивающегося праздника вернулась, и все принялись праздновать дальше. Диппер молча доедал свой ужин.