Только мой!

После занятий Ичиго пригласили пройтись прогуляться. Рен теперь смотрел на него, как на душевно больного. Когда Куросаки помог Гримму, да еще и заговорил с НИМ! С него не могли надивиться. Заговорить с самим Улькиоррой…. Да это же дьявол в людском обличье! Он всегда находился в стороне от других. Взгляд излучал холод морозильной камеры в морге. Поэтому он и пошел работать патологоанатомом, как все говорили. Шиффер не реагировал ровным счетом ни на что. Насмешки также обошли его стороной. А учителя вообще не могли надивиться этим чудом. Круглый отличник, никогда не пропускал занятий и сидел ниже травы. Улькиорру даже в университете редко замечали, а уж если и замечали, то хорошо от этого не было никому. Но вот Ичиго понять не мог, почему к этому парню так относятся, и почему он таких чувств не ощущает. Нормальный, вроде. Да, мрачный, да, холодный, но он же тоже человек. Никто не задумывается, что это может его ранить… *** Иккаку сказал встретиться возле главных ворот после конца занятий. С последней пары их с Ренджи отпустили. Абараи мигом умчался в сторону учительской, напоследок невнятно промычав, что он должен отнести Кучики доклад. Ичи только пожал плечами и сам направился в медпункт. Гриммджо уже пришел в себя и теперь с удовольствием поглощал принесенный медсестрой ленч. Заметив гостя, Джагерджак ослепительно оскалился и отложил еду подальше, видимо предвкушая веселый разговор. — Ну, привет, Куросаки! Пришел поиздеваться надо мной? — Дурак ты. Зачем менял повязку? – Ичиго нацепил маску серьезности. — А тебе какая разница? – вопросом на вопрос и еще один оскал. — Тем более, какой нормальный человек будет обрабатывать рану спиртом? — Так я ж имбецил, ты сам сказал. Ичи замолчал. Эта сволочь еще и издевается. Он ему, видите ли, жизнь уже второй раз спасает, а он…. Сукин сын! Тем не менее, это существо сейчас сидит и гаденько так улыбается, да еще и глазками сверкает. — Чего ты приперся-то? – Гримм попытался приподняться на локтях, но вынужден был со стоном опуститься назад. — У нас пару отменили, вот и пришел тебя навестить. — Навестил? Скатертью дорога! — А домой кто тебя вести будет? – Ичиго устало воззрился на парня. — Сам как-нибудь справлюсь… — Ну уж нет! Теперь не отвертишься. Будешь жить у меня, пока рана не заживет. Джагерджак угрюмо глянул на рыжего, будто на надоедливую мошку. Конечно, предложение заманчивое, но гордость еще никто не отменял. И Улькиорра опять приходил, упрекал за то, что Гримм себя совсем не бережет. Что еще чуть-чуть, и Шиффер будет приходить не в медпункт, не в больницу, а к могиле. Эта ужасная привычка, как говорил Гримм, завелась за Улькиоррой после смерти родителей Джагерджака. Они с детства приятельствовали, но дружбы, как таковой, между ними не наблюдалось. Раньше этот бледный мрачный парень был живым, подвижным, а потом все резко изменилось. Он превратился в статую хранителя, которая вечно следует и помогает Гриммджо. Что ни говори, но таким он Гримму не нравился. Раньше его можно было легко развести на спор или драку…. Сейчас от него даже улыбки не дождешься… — Ладно, так уж и быть, можешь помочь мне дойти до моего дома. До МОЕГО дома, Куросаки! – Гримм сделал акцент на том, что не собирается оставаться у Ичиго ни на секунду. – Да, а почему это ты не с друзьями? — Я ж говорю, нас с Реном отпустили, а у остальных еще занятия. — И где же этот твой Рен? — Не знаю. Он сразу ушел куда-то в сторону учительской, говорит, доклад Кучики нужен… — рыжий посмотрел в окно за спиной Гримма. Снова снег пошел. — Ооо, Кучики, говоришь… — Ага. Странный он… — Чего? — Да вчера вот они с Ренджи убить друг друга хотели, а сегодня так себя ведут… — Прям как голубки, да? – закончил Джагерджак. – Так не для кого уже не секрет, что мутят они. — Ты рухнул! – Ичиго от удивления даже с места встал. — Он всегда в конце дня в препараторскую бегает, а там я уже не знаю, что творится, — Гримм продолжил поглощать начатое блюдо, уверившись, что мальчишка не уйдет. – А вчера они, видимо, поссорились. Куросаки начал анализировать поведение Абараи и Кучики и решил, что отношения между ними не так уж и не возможны. Тем более в их время однополыми отношениями уже никого не удивишь. При этом Ичи искоса посмотрел на раненого, предполагая возможность этих самых отношений между ними, но сразу же отогнал эту мысль и потряс головой. Этот жест не укрылся от ясных голубых глаз. — Ты чего, Куросаки? — Да так, не обращай внимания, — Ичиго отвернулся и не заметил, как Гримм пожал плечами и улыбнулся… *** — Парни, я замерзла! – кричала Мацумото, пританцовывая на месте. — Где шляется этот Куросаки, твою мать?! – Иккаку уже начал выходить из себя. – Ренджи, у тебя есть его номер? — Откуда бы он у меня взялся? Не высру же я тебе его здесь? — А ты попытайся, — насмешливо бросил Шухей. — Чего ты сказал?! Да я тебя щас…!! — Успокойся, ананас. Вон твой рыжий и…дет, — Рукия запнулась, а все посмотрели, как у нее удивленно расширяются глаза. Затем дружно повернули головы туда, куда смотрела маленькая Кучики. И тут…(всем внимание, дорогие читатели)…грохот дружно отпавших челюстей! Ренджи готов был провалиться на месте, Иккаку заливался истерическим смехом. Кира и Шухей вообще на зрелище не среагировали. Рукия быстро пришла в себя, а у Мацумото алчно загорелись глаза (типа: «Фансервис, фансервис»). А зрелище следующее: идет Ичиго, на плече у него свисает Гримм, еще и ругается падла. И при этом они еще успевают огрызаться друг на друга. Куросаки видимо друзей не заметил, поэтому продолжал «мило» болтать с обладателем голубых глаз. — Я сказал ДА, и точка! — Куросаки, не нервируй меня! – Гримм специально наступил ему на ногу, за что и получил в здоровый бок. – Твою…великую! Слышь, я уже тебе ясно сказал, что жить у тебя не собираюсь! — Ну, тогда подыхай, — Ичиго сбросил его руку с плеча и пошел в сторону ворот, все еще не замечая товарищей. — Вот и буду! А твоя гребаная помощь мне не нужна, — Гриммджо картинно выпрямился и перекинул сумку поудобней. Но тут же ее отбросил. Больно! Очень больно! — Ну и чего ты упрямишься? – бархатный голос заставил Гримма обратить внимание на друга детства. — Не твое дело, Улькиорра. Отвали от меня, — Джагерджак наклонился за сумкой. — Парень ведь для тебя старается. Негоже отвергать помощь… — Да завали! Я уже не маленький, хватит за мной приглядывать. Ты как мамаша, в самом деле, — грубый ответ, но в душе грубить не хочется. Улькиорра смотрит пронзительно и настойчиво. Может, по его виду и не скажешь, но он как старший брат. Ничего для себя, все для других. И от этого его опекунского взгляда не спрячешься. Хотя взгляд этот предназначен только Гримму, никому другому. Голубые глаза смотрят прямо в зеленые, но проигрывают, и Джагерджаку приходится смириться. — Куросаки, стой! Ичиго оборачивается и непонимающе смотрит на Шиффера. Потом на Гриммджо и его усталую физиономию. Вертит головой по сторонам и (неужели это свершилось?!) замечает друзей. Коротко кивает им и, сказав, что не пойдет никуда, подходит к Улькиорре и Гримму. Ребята быстро опомнились от шока и, нервно поглядывая на Куросаки, ушли. — Чего тебе, Гриммджо? — Я поживу у тебя, — он обреченно посмотрел на Улькиорру. – Но только пока рана не заживет. — И что же заставило тебя передумать? – Ичиго не спешил ему помогать. — Заткнись уже… Куросаки подошел вплотную и опять накинул руку «больного» к себе на плечо. Уже было собрался уходить, но с другой стороны Гримма подхватил Шиффер, и они вместе направились в сторону дома Ичиго. — А… — Я тебе помогу, мне по дороге, — не дожидаясь вопроса, ответил бархатный голос. Несколько минут шли в молчании. — Дело в том, что я тогда не представился… — Куросаки Ичиго, четвертый курс, хирургия, я ничего не пропустил? — Нет, но… — Просто не надо было орать на всю столовую, я сижу рядом с вами, — Улькиорра безразлично смотрел вперед себя. Так в тишине Куросаки и не заметил, как они дошли до дома. Гримм коротко попрощался с Шиффером и, за неимением дополнительной опоры, перенес весь свой вес на Ичиго. Парень этому мало обрадовался, но возникать не стал. Им еще жить вместе, как минимум неделю… На удивление, ночь в одной квартире прошла довольно спокойно, если не считать того, что Ичиго спал на диване. А его кровать была полностью в распоряжении гостя… *** Утром им пришлось встать пораньше, так как первыми были практические пары. Ичиго много раз помогал отцу в больнице, но такого еще не наблюдал. Ладно, что он таскает этого кошака на себе, перевязывает его, готовит на двоих, но какого он еще и одевать его должен?! А сам Гримм объяснил это тем, что при малейшем движении у него возникает острая боль в месте ранения. Ичи уже пожалел, что это ранение нанес не он, и что он вообще тогда припер это тело к себе домой… До университета добрались довольно быстро. Посетили медпункт, чтоб отчитаться перед медсестрой о состоянии больного. Потом отправились в кабинет для практики. Путь лежал мимо учительской и препараторской. Проходя рядом с этими комнатами, парни услышали странный шорох и шепот. Естественно у обоих любопытство просто зашкалило, и захотелось посмотреть на ранних посетителей сих учительских святынь. И если в учительской они ничего особенного не увидели, то, заглянув в препараторскую, должны были ловить челюсти друг друга. Преподаватель литературы, куратор четвертого курса и просто самый правильный человек на всем белом свете краснеет и стонет от того, что некий идиот, именуемый Ренджи, страстно целует и вылизывает его шею. Рука Абарая медленно скользила вдоль торса молодого учителя, намереваясь расстегнуть пуговицы на рубашке. Затем спустилась чуть ниже, поглаживая бедро и заставляя Кучики нервно дрожать. — Ренджи…прекрати…сейчас…аха…придут остальные… — Ты тогда был не прав, Бьякуя….Так что теперь я буду делать все, что захочу… В чем именно Кучики-сан был не прав, и что Абараи будет делать, Гримм и Ичи не узнали, так как у Джагерджака нечаянно сползла сумка с плеча. Естественно, Рен и Кучики их сразу же заметили. Преподаватель начал поправлять растрепавшиеся волосы, а Абараи сразу же подхватил сумку и выбежал прочь. Гриммджо и Куросаки дружно проследили за Реном, потом глянули на преподавателя. Он, как ни в чем, ни бывало, поправлял куртку. — Куросаки-сан, вы тоже принесли мне доклад?...