Только мой!

Остаток дня у обоих прошел на автомате. Гримм носился за Улькиоррой по пятам. Ичиго вообще в прострации находился. Ренджи он видел только раз, и то был не в восторге от встречи. Ренджи подскочил к нему на обеденном перерыве, излучая самую мрачную ауру, что есть на всем свете: — Куросаки, ты вообще понял, с кем связался? — Я не пойму, о чем ты, Рен… — С ним опасно, как ты не поймешь?! Он тебе ничего кроме неприятностей не принесет, — Абараи нервно теребил лямку сумки. — Ты ж не обо мне беспокоишься, а как бы мы с ним никому не рассказали, или я не прав? – Ичи устало смотрел на друга. — Сука… И ушел. Больше Ичиго его не видел. Даже Кучики-сан пропал. А вот это было, по крайней мере, странно. Учитель всегда попадался во всех коридорах, на всех переменах. Он вечно появлялся из ниоткуда, пытаясь рассказать, подсказать и наругать всех и вся. А теперь, как сквозь землю провалился. Иккаку и остальных Ичи тоже не видел. Видимо, ходят где-то вместе с Реном. От этого парню становилось как-то грустно. И только когда он после занятий встретил Гримма и Улькиорру все тяжкие мысли отступили в сторону. Сегодня дорога домой была не такой мрачной, как вчера. Они с Джагерджаком бодро поддерживали разговор, и даже Улькиорра иногда высказывал свою точку зрения. С его стороны была даже слабая попытка сострить, чему и Гримм и Куросаки несказанно удивились. В общем, на этот раз Ичиго было намного приятнее идти домой. Когда рядом есть кто-то, а не только звенящая тишина… *** Следующие два дня их совместной жизни описывать бесполезно. Все прошло более или менее нормально. А вот интереснее будет начать с того дня, когда этих двоих за что-то наказали, а за что, уже никто не помнил. Так вот, их отправили вечером мыть химпосуду и медицинские принадлежности. Кабинет, где все это хранилось, находился в медпункте, в подсобном помещении. Поработали они на славу – вся посуда, колбочки, скальпели блестели, как звезды. Парни весело разговаривали, нашли у себя много общего. И вот уже собрались уходить, как услышали в медпункте…(кто уже догадался?)…шорох. Дверь была прикрыта, да и свет они давно погасили, поэтому никто не мог догадаться, что тут еще кто-то остался. Гримм и Ичиго приникли к двери и тут же от нее отпрянули. И решили, что лучше посидеть тихо здесь, пока поздние гости не уйдут. Гриммджо сел прямо возле косяка двери, а Ичиго рядом. Рыжий не хотел ни смотреть, ни слушать того, что происходит за дверью. А вот Гримм не утратил возможность понаблюдать за этим зрелищем… — Ренджи, пожалуйста, прекрати… — Нам не дали закончить, а ты меня уже два дня избегаешь, — Абараи наступал на партнера, попутно расстегивая его рубашку. — Ты считаешь, что это подходящее место и время? — Здесь сейчас все равно никого нет, уже поздно. А теперь заткнись и получай удовольствие… Сильные руки Абарая бродили по худощавому обнаженному торсу Бьякуи, якобы нечаянно дотрагиваясь до вмиг напрягшихся сосков. Он наклонился вплотную к учителю и игриво провел языком по чужим губам. При этом незамысловатом движении, губы Бьякуи немного приоткрылись, впуская захватчика внутрь. Перепалка двух ртов длилась не очень долго, так как Абараи перешел на шею любовника, с упоением вылизывая каждую точку, каждую маленькую родинку на шее столь желанного человека. — Ренджи, прек…АААх! – сильная рука скользнула ниже, поглаживая и лаская напрягшийся член через ткань брюк. Видеть преподавателя таким было очень странно. Всегда сдержанный, с каменным выражением лица, сейчас он неприкрыто краснел, сексуально выгибаясь всем телом, заламывая руки в попытке схватиться за что-нибудь. Тем не менее, не смотря на свое незавидное положение, Бьякуя со всей страстью отвечал на поцелуи и ласки. Он бы все равно не смог скрыть своего возбуждения, так как его тело начинало довольно дрожать, когда Рен даже легонько проводил рукой по гладкой нежной коже. Молодой преподаватель помог ученику снять водолазку и даже впился в его шею легким поцелуем. Затем на пол полетела лента, которая связывала волосы Рена в тугой хвост. При этом волосы красиво разметались по плечам, но были тут же собраны в маленький кулачок Кучики, так как Абараи уже вовсю хозяйствовал в чужих штанах. Водя рукой туда-сюда, он упоенно наблюдал за сменой выражения лица своего любовника. От надменно-серьезного оно переходило до утомленно-сексуального, что возбуждало еще больше. Он честно пытался сдерживаться, но по его виду было понятно, что он сейчас не выдержит и просто разорвет Кучики на месте. А этого не хотел ни он, ни сам Бьякуя. Поэтому красноволосый медленно и как можно нежнее подготавливал своего любовника, чтобы было приятно, чтобы слышать его низкие стоны, чтобы чувствовать тепло, которое он излучает. Медленно пробираясь тонкими пальцами по бедрам, ягодицам Абараи массирующими движениями начал аккуратно поглаживать пульсирующую и горячую дырочку. Брюки пришлось спустить, да и сам Рен уже давно был раздет не без помощи Кучики. — Рен…джи…остановись…я не…могу здесь… Абараи просто не обратил на него внимания, продолжая массировать и медленно проникая внутрь, вызывая приглушенный и немного удивленный стон. Он хмыкнул и не мог не съязвить: — Бьякуя, мы же вроде не в первый раз трахаемся, так чему тут удивляться? Сначала один палец, грубо и жадно. Затем два, уже немного больно, но терпимо. Потом он дает небольшую передышку, совсем немного, но уже через секунду захлестывают другие ощущения, от которых хочется лезть на потолок. Медленно играя языком, Ренджи облизывает головку, затем проводит по всему стволу, не перестает терзать пальцами. Заглатывает головку, посасывая и при этом пытаясь ухмыльнуться. Потом на всю длину, и вот когда такой желанный рот уже почти доводит до черты, когда уже вот-вот настанет разрядка, Абараи прекращает свои ласки и отходит, не отрывая взгляда от Бьякуи. Вот он шарит рукой в столе медсестры и улыбается, видимо, нащупав то, что искал. Кучики видит тюбик какой-то мази, как Рен выдавливает небольшое количество себе на пальцы, а потом как этими пальцами медленно водит по своему вставшему члену. Это смущает, и молодой мужчина вынужден отвести взгляд. Но Ренджи не дает, он подхватывает и усаживает к себе на колени, заставляя смотреть в глаза. И когда входит, резко и сразу на всю длину, тоже наблюдает, как довольный кот за загнанной в угол мышью. А потом еще и заставляет самому насаживаться на член, то приподнимаясь, то опускаясь. И, когда Кучики делает попытку увеличить темп, ведь уже не просто себя сдерживать, просто перекидывает на спину, тем самым контролируя процесс. Замедляется, чувствуя, что партнер уже на пределе. Вот долгожданная разрядка, теплая сперма стекает по напряженному животу Абарая, но тут он как с цепи срывается. Просто до боли сильно вталкивается в тело учителя, с садистским удовольствием наблюдая за молитвенным выражением лица любовника. Через пару минут кончает и сам Рен, обмякая на Бьякуе, поглаживая слипшиеся волосы, убирая прядки с любимого лица. Потом поднимается и выходит из партнера, начинает ходить по комнате и собирать вещи. Замечает слезы на щеках преподавателя и вновь подходит, чтоб стереть их. Прикрывает любимого его же курткой. — Зачем ты так, Ренджи?... Ты никогда не спрашиваешь меня… — Но и ты никогда не отказываешь. Почему ты себя так ведешь? Почему не можешь послать свою честь и гордость? — Ты же знаешь, просто не могу… — Кучики отвернулся, глянув в сторону подсобки. — Это все тебе только мешает. Из-за твоего дурного характера тебя выгоняют из квартиры и… Бьякуя, давай-ка ты переедешь ко мне. Это было утверждение. Он другого даже слышать не захочет. И, тем не менее, Кучики удивленно раскрыл глаза и глянул на взъерошенного, словно воробей, Рена. — У меня там, конечно не хоромы, но квартирка уютная… Ну, так что? — Ты даже сейчас не спрашиваешь…. Мне подумать надо… — Нет, ответь сейчас, иначе я от тебя ни ответа, ни привета не дождусь. В воздухе повисло молчание. Ренджи никак не мог налюбоваться этим человеком и пристально вглядывался в каждую черту лица. И то, как сильно покраснел Бьякуя, от него не укрылось. Он притянул учителя к себе и прошептал в раскрасневшееся лицо: — Пошли домой, а? *** Когда Абараи и Кучики ушли, Гримм вздохнул с облегчением. Возбуждение никто не отменял! А еще Гриммджо заметил, что любит не только участвовать, но еще и наблюдать. — Эй, Куросаки, они ушли. Нам тоже… — он запнулся, посмотрев на мирно сопящего у него на плече Ичиго, — …пора…. Резкий прилив нежности заставил Джагерджака погладить парня по рыжим вихрам. Провести пальцами по лицу, невольно касаясь губ. При этом Куросаки немного приоткрыл рот, якобы приглашая, и Гримм не отказался. Поцелуй оказался нежным, неторопливым…невинным. Таким, какой бывает только в первый раз. Оторваться от этих губ стоило великих усилий. А Ичиго, до этого довольно отвечавший во сне на его незамысловатые ласки, теперь смешно сжал рукав его водолазки в кулаки, обняв руку. Гримм вновь потрепал его по волосам, наблюдая, как морщится смуглое личико. — Куросаки, я тебя когда-нибудь убью. Мало того, что заставил меня влюбиться, так еще и подушку из меня сделал…