Rebelle

- Мисс Ева Терек. Голос принадлежал женщине. Устав от самокопаний, я свернулась калачиком под одеялом, ожидая возвращения Криденса. Как бы оно ни сложилось дальше, этот вечер изменил все. Но пришел не Криденс. Живо соскочив с кровати, я схватила волшебную палочку. - Люмус! Я почти не удивилась. Серый человечек из бара, сейчас еще больше похожий на крысу, услужливо согнулся позади красивой темнокожей женщины. Ее представлять смысла не было: - Президент Магического конгресса Соединённых Штатов Америки, мисс Серафина Пиквери. Какими судьбами в наших скромных палестинах? – она интуитивно не нравилась мне: я с детства не доверяла слишком правильным особам. А непрошенных гостей я любила еще меньше, поэтому мой тон прозвучал весьма прохладно. Впрочем, посмотрим, что у нее есть предъявить. - Не паясничайте, - о да, у нее явно были ко мне претензии размером с гоблина. – Вас видели в обществе преступника. - Это кого же? – я округлила глаза и даже приоткрыла рот. На Президента мои актерские способности не произвели особого впечатления. - Криденс Бэрбоун. Обскур. Отрицать было глупо. Крысиный человечек явно видел нас обоих. Сквиб, судя по отсутствию волшебной палочки. - И в чем же вы его обвиняете? - Не притворяйтесь идиоткой! – повысила голос Президент. – Вам прекрасно известно, что Криденс Бэрбоун обвиняется в убийстве двух немагов, а также разрушении города. - Он убивал в состоянии обскури. - Гриндевальд утверждает, что Криденс способен контролировать свои силы. Мерлинова борода. Я и забыла о свидетеле. Ладно, а если так? - В состоянии обскури Криденс защищался от матери. Мэри Лу, как вам известно, была фанатичкой. Она убила бы юношу и его сестру, узнай только об их способностях. Разве самозащита не оправдывает его действия? - Тем не менее, это было убийство. - Только чтобы выжить! - Это решать не вам! Хорошо, оставим. Что вы скажете об убийстве немага? - Криденс сделал это в бессознательном состоянии. Он не стал бы мстить за обычную словесную обиду, иначе половина Нью Йорка давно лежала бы на кладбище. - И все же это случилось. - Да нет же, он не мог сделать этого! Зачем? - Подумайте, как выигрывала семья Бэрбоунов, если бы получила подобное влияние и капиталы в свое распоряжение. Нью Йорк превратился бы во второй Салем. - Криденс и сам волшебник. Он же не мог желать смерти самому себе? Единственная, кто действительно мог быть заинтересован – его мать. И снова предположение об осведомленности Мэри Лу насчет способностей Криденса промелькнуло у меня в голове. Какая же страшная это была женщина, о Мерлин! - Это не важно, - Серафине явно надоело спорить со мной. – Наказание Криденсу назначит Комитет. Я фыркнула: - Не сомневаюсь в его справедливости и дальновидности. Авроры уже вынесли свой вердикт и даже попытались воплотить его в жизнь, как я помню. - Будет суд. - Да к черту суд! – я сорвалась на крик. – Обскура нельзя судить! Вы бы судили одержимого империусом мага так же, как и любого другого? Нет! Обскури – та же одержимость, которую можно и нужно лечить. Если такого ребенка начать обучать, если дать его волшебству нормальный здоровый выход... - Я поняла вашу точку зрения, - оборвала меня Президент. – Более того, искренне сочувствую вашей семейной истории. Разумеется, я выяснила, кто вы такая, мисс Терек, - она перехватила мой удивленный взгляд. – И то, что я лично явилась сюда в одиночку, не желая предавать дело широкой огласке, должно свидетельствовать о моих благих намерений по отношению к вам в первую очередь. Если вы выдадите нам обскура или поможете с его поимкой, то ваше имя не будет втянуто в межведомственные разборки. В противном случае вас ожидает наказание за укрывательство преступника с самыми тяжелыми последствиями, вплоть до тюрьмы. Ваши прошлые нарушения о законе пользования магией, поверьте, не сыграют вам на руку. Итак? - Итак? – я лихорадочно просчитывала возможности. Сомневаюсь, что Президент слаба в трансгрессии, но выбор у меня был небольшой. - Я ожидаю вашего решения, - в голосе мисс снова Пиквери послышались нетерпеливые нотки. – Повторяю: вы можете способствовать поимке преступника и после спокойно покинете Нью Йорк с незапятнанным именем и даже с наградой. Либо же вы можете попытаться сбежать, - Президент сделала многозначительную паузу, - и вас будут судить по всей строгости закона. - Кажется, в тюрьме нет танцевального кружка? – я тянула время. Нужно оставить какой-то знак Криденсу. - Простите, что? – мисс Пиквери растерялась. В углу комнаты я заметила его старые вещи. Я намеревалась выкинуть это тряпье, но все никак не доходили руки, а Криденс с его печальным жизненным опытом всерьез считал уже малый ему пиджак и драные ботинки вполне приличным костюмом, и сам выкинуть такое добро не решался. Так они и лежали, призраки его прошлого, сложенные в аккуратную стопочку, на стуле. "Хоть бы догадался", - мысленно попросила я Мерлина, одновременно посылая в сторону его шмотья флагрейт в форме дома и сжимаясь для трансгрессии. - "Погнали!" Мир схлопнулся в одну точку, и меня мгновенно затошнило – не мое эти полеты, вот не мое! Добраться бы, а там... Блядь! Мощный удар Президента выбросил меня из потока трансгрессии. Мисс Пиквери пошла по следу, как я и предполагала. Я ощутимо приложилась всем телом о металлический забор какого-то здания. Президент, даже не запыхавшись, наставила на меня волшебную палочку. - Плохой выбор, девочка. - Ага, - согласилась я, поднимаясь на четвереньки и пытаясь унять головокружение. - Серпенсортиа! Оборачиваясь в трансгрессию, я заметила, как Президент отбила змею и потянулась за мной. Повторно меня выбросило уже в нужном месте. Старый, пострадавший от гнева обскури дом Бэрбоунов после смерти Мэри Лу никто так и не купил. Его серые полуразрушенные стены вкупе с горами мусора и кирпичей были прекрасным стратегическим местом для драки. Оставалось только продержаться - настолько долго, насколько возможно. Если повезет, и Криденс разгадает мой знак, он догадается о моем расположении. И, возможно, придет на помощь. Если повезет. Возможно. Хлоп! Едва слышный звук, и я уже была не одна. Президент обладала мощной, даже для меня ощутимой магией, она была равномерно и щедро одарена всеми магическими талантами. Серафина Пиквери в свое время была избрана всеми четырьмя факультетами Ильвермони, что уже стало легендой. Она отлично трансгрессировала и я не сомневалась, что в боевой магии мисс Пиквери тоже очень даже хороша. Что ж, и мы не пальцем деланные! - Девочка, к чему этот цирк? – Президент беззвучно следовала по коридору, прислуживаясь к малейшему шуму. Я затаила дыхание. - Ты знаешь, что бежать бессмысленно. Зачем все усложнять? Бах! Стена в трех метрах от меня взорвалась - экспульсо. Мисс Пиквери шутить явно не собиралась. - Мимо, - Президент поцокала языком. – Я не хочу тебя ранить, но ты не оставляешь выбора. - Зато я тебя – хочу! – выкрикнула я и атаковала. – Редукто! Сейчас я ненавидела ее - ненавидела всю тупость и безжалостность бюрократической машины Комитетов, ненавидела систему, которая из-за трусости своих членов готова была казнить правых и виноватых – просто так, от непонимания и нежелания понимать! - Таким, как вы, не нужна справедливость! – я хлестко отбила встречное заклинание. – Вам проще уничтожить, чем спасти! Вам и вам подобным! Вас больше, и вы предпочитаете не замечать страданий иных, как Аннет, Криденс... Вам плевать на всех, кроме самих себя! В этом главная причина слабости магического сообщества, и однажды вас уничтожат – по одиночке! Гриндевальд прав: волшебники обречены жить в тени и страхе, потому что если вас не уничтожат немаги, это вполне успешно сделаете вы сами! - Заткнись! – крикнула Серафина. – Имей. Уважение. К сильнейшим! Она ударила сильнее. Еще сильнее. Еще! Но перед Президентом сейчас было отчаянное существо. Достать! - Конфринго! – отбила! Ещё! - Редукто! Ваддивази! – в Президента полетели камни, но она поставила щит. - Экспульсо! – атаковала она в ответ. А черт! Попала, хоть и частично... глаза застилает розовая пелена. Прорваться, продраться! Разрывая ватный туман перед глазами, я ухожу в сторону. Быстрее! - Инкарцеро! - Остолбеней! Нна! Нна, сука! Получай! Ещё быстрее! От постоянных трансгрессий мышцы сводит судорогой, но пока они меня слушаются. Скорее! Если Президенту дать хоть мгновение, она меня порвёт, как оборотень новорожденного жмыра. Больно, черт! Очередная маневренная трансгрессия, подхлестнутая Президентом, швырнула меня о каменную кладку так, что дыхание перехватило, и я потеряла несколько драгоценных секунд, пытаясь впихнуть хоть чайную ложку воздуха в ошалевшие сплющенные лёгкие. А этих секунд у меня не было. - Эварте статум! – торжествующе выкрикнула Президент, и меня второй раз за день прикладывает о стену. На этот раз серьезно. Угх! Я шлепаюсь на пол плашмя. В голове пульсирует красный шар боли. Дотянуться... до палочки... - Маленькая наглая дрянь, - мисс Пиквери осторожничала, мелкими шагами подступая ко мне. Ну, давай же! Пальцы смыкаются вокруг палочки. - Бомбардо! Я вырываюсь из плена боли разом, и снова атакую. - Редукто! - Экскупульсо! Мы обе отбиваем импульсы один за другим. Плечо почти не слушается, плохо. Левая нога не держит, подгибается в колене. В голове шумит. Но все эти мысли приходят как бы со стороны, задним планом. А в голове бьется одна мысль - убей! убей! пока не убили тебя! Я перемещаюсь, снова пытаясь набрать скорость. Я не могу отдать ей мальчишку! Я не дам Криденсу умереть! Не ему! - Редукто! - Импедименто! Черт, попала! Я не успеваю поднять палочку. - Петрификус тоталус. Заклятье тяжело падает вниз, на меня, а вместе с ним замираю и я. Достала, сука. Я скалюсь, стараясь изо всех сил произнести очередное заклинание, но изо рта вырывается только тихий писк. - Быстрая какая, - Серафина тяжело дышит и выглядит довольно потрепанной, но она победила. – Упёртая. Эти качества по достоинству вряд ли кто-то уже оценит: твой вопрос на Совете будет иметь только одно решение, и я уже сомневаюсь, стоит ли так затягивать весь процесс. Но ты можешь выбрать: казнь в камере Воспоминаний, ласковая и быстрая, или же мучения до полной остановки сердца? Отвечай, где мальчишка! Финито силенцио! Я могу говорить и даже шевелиться, но молчу. Сука. Так я тебе все и рассказала. Нет уж, хочешь достать мякоть – изволь колоть орешек! - Так я и предполагала, - Президент вздернула подбородок. – Конечно, можно перенести тебя в офис МАКУСА... и напоить зельем Истины... А можно сделать все намного быстрее и эффективнее. Круциатус! Вопль захлестывает залу. Я ору от бешеной, безумной боли, пока голос не переходит в надрывный хрип, но я сама себя не слышу, настолько ужасно ломающее изнутри заклятье. В голове – ни мысли, только смутная мольба Мерлину. Забери меня отсюда! - Ну, как? Будешь говорить? – боль на минуту отпускает, только для того, чтоб смениться волной оглушающей тошноты. Меня рвёт. Инстинктивно я отодвигаюсь от парящей лужицы крови на полу. О, как же хорошо... по сравнению с тем, что было секунду назад, я в раю. Пусть эта секунда тянется вечность, пожалуйста! - Где обскур? – Президент являет собой поразительный контраст со мною, жалко скрючившейся у ее ног. Небрежное репаро вернуло ей всю элегантность костюма, даже синяк моего авторства на пол-рожи сошёл, а жаль. Передо мной вновь была прекрасная безжалостная богиня. Хорошо быть сильной волшебницей. Хорошо родиться в богатой благополучной семье. Хорошо побеждать. И плохо, когда наоборот! - Иди на хуй, шлюха драная, - язык плохо меня слушается, но я надеюсь на выразительность своей разбитой физиономии. Победу эта сука не получит. Не из моих рук точно! - Маленькая упрямая девочка, - Серафина не повелась на провокацию, она вновь была сама сдержанность и ласка. Метод кнута и пряника. Знакомы, чего уж. – Как же ты сама не понимаешь, Криденс опасен. Он – угроза всему Нью-Йорку, а я защищаю город любыми способами. - Только потому, что вы не справились... ты и твой совет таких же ссыкливых старперов... вы поспешили, помешали Тине Гольдштейн успокоить обскури. Ты по этому сейчас пытаешься его добить? – строить фразы связно получается с огромным трудом. - Не способна признать свою ошибку, да? Ты не можешь не знать, Криденс не желал волшебникам зла. Дай ты ему шанс жить достойно... один лишь шанс, которого его лишила мать! И кто вы после этого? Шайка шакалов... - Достаточно, - лицо Президента потемнело. – Криденс нёс угрозу. Остальное не важно. И ты сейчас расскажешь, где прячется обскур, и я наконец положу конец всему этому фарсу. Круциатус! - Чтоб ты сдохла, сука! - я стиснула челюсти, совсем как терзающая мои внутренности боль, которая острыми зубами вцепилась в меня изнутри. «Мерлин, помоги!», - взмолилась я, - «Я больше не выдержу. Помогите же, кто-нибудь... Помоги мне, Криденс!» Страшный удар сотряс дом до основания. Серафина Пиквери пошатнулась, выронив палочку из рук, на ее лице отразились удивление и страх. Боль отпустила, и я, не шевелясь, наблюдала, как в каком-то замедленном действии крыша вместе со всем вторым этажом отделяется от стен. Вокруг носился вихрь и падали предметы, но мне было безразлично: сладостное оцепенение после адского круциатус сковало мое тело. Если бы ураган разорвал бы меня на двое, я бы не возражала. Я бы даже не заметила – лишь не шевелиться. А потому я спокойно всматривалась в сердцевину серо-чёрного, живого смерча. - Криденс, - произнесла я. Я не радовалась его появлению и не пыталась спастись. Будь что будет. Все мы когда-нибудь умрем, как правильно заметил Гриндевальд, прощаясь. Но обскури не коснулся меня. Я находилась в самом центре бури, и тут было спокойно. Безопасно. Не больно. Закричала Президент. Я с трудом повернула голову, наблюдая, как ее утаскивает в смерч, как черные потоки ломают ее тело, сгибают под невероятными углами, ещё раз и ещё, как ребенок мнет в руке бумажку. Она так и осталась висеть в воздухе, словно поломанная кукла, с неестественно вывернутыми конечностями. Когда-то красивое лицо до неузнаваемости изуродовала печать обскури. - Криденс, - повторила я. И я увидела его. Получеловек, полувихрь, он являлся его частью, и все же это был Криденс. Он сделал шаг вперёд, отделяясь от обскури, и упал на колени. - Ева, - прошептал он в ужасе, трясущимися руками пытаясь вытереть кровь с моего лица. – Ева, скажи, что мне делать?! - Найди мою палочку и забери меня отсюда, - выговорила я между приступами, - если можешь сделать невидимым не только обскури, но и меня, так будет лучше. - Д-да, сейчас, я сейчас... – Криденс на четвереньках уже обшаривал пол. – Нашёл! Он передал палочку и неловко поднял меня на руках. - Я осторожно, - его губы тряслись, а по серо-белым щекам текли слезы. – Ты только не умирай, обещаешь? - Обещаю, - через силу улыбнулась я и наконец провалилась в спасительное забытье.