- Конец, - Волчанов выпрямился и обернулся к Мантеру. – А вы еще высмеивали мою манеру носить с собой яды.
- Николас, вы поступили... - начал директор.
- Авада кедавра!
Яркая зеленая вспышка осветила залу и начавших было приходить в себя волшебников из числа выживших.
Но не она вернула меня к жизни и не мешков повалившийся на бок Волчанов, а голос, который произнес проклятье.
- Криденс! – я вскочила и в долю секунды уже обнимала и лихорадочно ощупывала его. – Но как?!
Я обернулась к Мантеру.
- Почему...
Директор приложил палец к губам.
- Видимо, ему продали не тот яд. А может, Волчанова подвели плохие
манеры, ведь совсем не по-джентльменски было брать в заложницы
мою ученицу и просить
меня же принести ему яд. А может, у него был длинный шлейф не очень-то лицеприятных поступков, но официально его привлечь к ответственности не удалось бы. А может, вмешалась судьба и решила вопрос по Справедливости, а не Закону. В любом случае, мы этого уже не узнаем.
Я уже не слушала Андре. Криденс был жив.
Криденс был жив!
- Мой хороший, - я быстро покрывала его лицо короткими рваными поцелуями, - мой бедный затравленный обскур... это неважно... Ты жив!
Я засмеялась от счастья, и Криденс, ошеломленный моими действиями и не верящий до конца в происходящее с ним, отвечал мне.
- Неужели? Неужели я действительно важен? – пробормотал он мне в волосы, целуя и лаская мокрое от слез лицо. – Я нужен тебе? Ты действительно не лжешь? Ведь не лжешь, нет? Ева... Ты сказала правду?
Сейчас, только что - правду?
- Да, - я заглянула в невозможные, отчаянные лисьи глаза, в которых загорелся робкий свет. Я не могла и не хотела потушить его. Монстр в груди съежился и забился в самый дальний уголок, уступая место Криденсу.
- Гмм. Это все так трогательно, однако же... Молодой человек, что вы собираетесь делать дальше? – голос Андре вернул нас с небес на землю.
Криденс, не выпуская меня из рук, передернул плечами:
- Не знаю.
- Они всегда будут преследовать тебя. Вас обоих, - уточнил директор.
- У меня есть идея, - я зашептала на ухо Криденсу.
Он, поколебавшись, кивнул. Неохотно отпустив меня, медленно вышел на середину залы. Он уже не боялся. Никого и ничего.
- Послушайте! – Криденс не имел ни малейшего опыта в работе с аудиторией, это чувствовалось, но внимали ему все до единого. – Мы можем расстаться по-хорошему. Вы перестанете преследовать нас, а обскури больше никогда не появится в Нью Йорке. Я исчезну.
- Ты должен ответить за свои убийства! - подал голос один из членов Министерства.
- Я больше не желаю отвечать за то зло, которое причинила моя темная сторона, - отчеканил Криденс, быстро оглянувшись. – Обскури – это не я. Не весь я. Вы не можете судить одно существо за то зло, что причинило другое.
- Как ты можешь гарантировать, что обскури больше не появится? – еще один маг.
- Вы видели своими глазами: я могу контролировать это. Целиком и полностью. Я справился. И буду делать это всегда.
- Как мы можем тебе доверять? – все тот же волшебник.
- А как я могу доверять вам? – парировал Криденс. – Мы заключим сделку, дадим нерушимый обет, я и вы все, каждый. Если же тут есть желающие отомстить мне, - Криденс тонко улыбнулся, напряженно обводя залу взглядом, - то я готов.
Волшебники окружили его плотным кольцом. Я почувствовала нарастающее волнение. Криденс умно поступил, разбив их на две группы: те, кто хотя бы частично осознавал несправедливость его обвинения, готовы были заключить сделку; а те упрямцы, которые жаждали его смерти, стояли перед выбором – дуэль или молчание, и времени долго колебаться не было.
Дуэль не выбрал никто.
- И кто же проведет обряд обета? – раздался женский голос. Хелена Раппапорт, кандидатка в новые президенты.
- Моя палочка к вашим услугам, - я взмахнула рукой.
Наверное, никогда в жизни я не забуду эту картину: десятки тонких, как паутина, светящихся нитей, протянутых от каждого волшебника прямо в центр этой магической сети - к Криденсу.
- Обещаете ли вы отказаться от мести, обещаете ли хранить тайну?
- Обещаем...
Послесловие.
Гриндевальду удалось бежать той ночью. Никаких новостей о нем пока что не поступало, чему мы с Криденсом только рады.
Мы уехали из Америки, чтобы больше не возвращаться. Меньше всего нам хотелось бы постоянно встречаться с призраками прошлого.
Слухи об обскури невиданной силы достигли Европы и СССР, и мы предпочли скрыть, кто такой мой муж на самом деле. Кстати, нам здорово помог в этом Волчанов, вернее, его тело. Криденс, хоть и без особого удовольствия, привык носить его личину, а я привыкла отзываться на фамилию Волчанова.
Повторный брак "Николаса" не удивил магическое сообщество, ведь большинство были в курсе слухов о наших с ним отношениях на старших курсах. Единственным человеком, кто не был связан нерушимым обетом и мог бы больше рассказать о том, почему Волчанов внезапно так изменился в характере, был еще более обожаемый мною директор Андре Мантер, но он по своей воле предпочел хранить наш секрет до самой смерти. Мой сын, Петр, унаследовал фамилию Николаса.
Я боялась, что Петра может преследовать проклятье обскури, и всячески поощряла его увлечение магией. В шесть лет его приняли в Дурмстранг, на тот же факультет, который заканчивала и я. Как пишет сын, у него уже появились друзья, в том числе из положительного во всех отношениях семейства Крамов.
Единственное, чего мне не хватает для полного счастья – опытного партнера в танцах. Криденс так и остался совершенным медведем в этом вопросе.
Конец.
