Погоня за Бесконечностью

Скипетр. Я вспомнил о нем только сейчас. Скипетр. Он остался в покоях. Хотя стоит ли тратить время на то, чтобы вновь приобрести вещь, которая, вполне возможно, не пригодится сегодня? К тому же, в своих силах уверен стопроцентно и, встретившись с непунктуальным вором, шляющимся ни пойми где, я не побрезгую остановить его напасти руками или используя клинок. Впрочем, проверить покои все же не помешает. Защитное заклинание я наложил на дверь одно из мощнейших, но перестраховка лишней не станет. Раз уж это существо сумело проломить магические щиты на входе в библиотеку Всеотца, то не мудрено полагать, что и с этим препятствием оно в состоянии справиться. Да и Фрай слишком долго оставалась одна. Девчонка наверняка сейчас не спит, как ей было велено. Беспокоится. Она всегда беспокоится. Она не может просто довериться мне до конца и принять, наконец, правду, что напрасно позволяет кошкам скрестись на душе. Какая бы тварь ни угрожала ей, мне, какого бы масштаба ни достигала опасность — то, что всецело принадлежит мне, я сумею защитить. Я преодолел половину пути, который требовался для того, чтобы добраться до покоев, но меня насторожили и заставили остановиться сначала едва уловимый шорох бега, а следом безмолвная тень, прошмыгнувшая между высокими ребристыми колоннами. На долю секунды мой взгляд перекрестился с «тенью». О, я уже начал отчаиваться! Как же вовремя. Довольно усмехнувшись в предвкушении самой интересной части ночи, я последовал за ней. Она перемещалась быстро, как будто ходила по пятам не за живым существом, состоящим из плоти и крови, а была сама по себе — бесформенная и почти неуловимая. Почти. В погоне участвовало только двое: я и юркий преступник, которому по-прежнему удавалось сохранять между нами расстояние. Однако я не стремился сократить его, предпочтя положиться на свою интуицию, которая выдвинула гипотезу, что наш неслучившийся вор вскоре сам заведет себя в тупик. А там и начнем увлекательную беседу с увлекательным допросом. Большую часть времени погоня проходила именно в тех местах дворца, где было минимум стражи. Оно и к лучшему для нас обоих — я не хотел лишних свидетелей и в их помощи явно не нуждался. По крайней мере, не сейчас. Все же у меня были свои мотивы и вопросы к нашумевшему преступнику, и задавать их я намерен без постороннего вмешательства. За мной скрывался один тусклый коридор за другим, и создавалось такое впечатление, что весь дворец принял вид огромного нескончаемого лабиринта. И, исходя из свойств подобного места, ты должен постоянно держать в уме, что рано или поздно нарвешься на тупик. — Я ожидал большего, — моей интонации коснулась заметная насмешка. Глядя в спину существа пока неизвестного пола, облаченного в черное одеяние, о чем и щебетал Гилбер, я сделал пару шагов навстречу. Нас разделяли каких-то десять метров друг от друга. А впереди стояла стена, в которую уткнулись два взгляда. Бежать некуда — это тупик; вокруг неподвижная тишина и пожирающая каждый вздох темнота; освещение обеспечивали два каких-то хлюпких факела, выпирающих из стен возле масляных старых картин. — Ты ведь ищешь место, где прячут Тессеракт, верно? — Я добавил четыре шага. Послышался короткий хруст костяшек сжатых в кулак пальцев. Не моих. — Для предателя, живущего в стенах этого дворца, ты слишком плохо в нем ориентируешься. — Плюс еще два. Дальше рисковать и приближаться я не стал, предполагая, что так просто сдаваться потенциальный соперник не станет и попытается ускользнуть, коль по своей же глупости допустил ошибку, тщательно не изучив каждый коридор дворца. Так просто никто не позволит заключить себя в оковы. Ко мне по-прежнему стояли спиной. Мой взгляд поймал сверкающие огоньки в широком кармане черной мантии напротив стоящего существа. Там было два небольших камня, в которых переливался яркий синий огонь. Полагаю, именно в них и заточены души стражников. Вчера ночью эта «тень» похитила души троих караульных, что случайно обнаружила следующим утром одна из служанок, значит, сегодня к ним добавилось еще двое. Не думаю, что расколдовать их невозможно — наверняка в похищенной книге было контрзаклинание, которое отменит наложенное на гвардейцев проклятие вечного сна. Я, не проронив и слова больше, простоял около десяти напряженных секунд, пока тишина все сильнее сгущалась вокруг нас. Она двигалась, подобно затаившемуся хищнику, что медленно и осторожно подкрадывался со спины к своей добыче. Дожидаясь подходящего момента, дабы напасть и вцепиться острыми когтями в горло. Дыхание еле-еле прорезалось через пелену молчания. А потом, как и предполагалось, в мою сторону последовал резкий выброс кулаков, увернуться от которых мне помогла натренированная реакция. Завязалась драка. Уверен, смотреть на нее и следить, кто одерживает верх, со стороны было бы затруднительно из-за вихревой скорости наших атак. Две «тени» столкнулись ночью. И победит только одна. — Неплохо, — искренне подметил я, вновь блокируя точный удар. Пару раз я все же невольно позволил своему вниманию пропустить несколько атак, и теперь в животе пульсировала щекочущая боль. Готов поклясться чем угодно, что мне противостоит молодая девушка, судя по впечатляющей гибкости во время лавирования, хрупкой на вид фигуре и ярко выраженной талии. Отдаю ей должное: несколько раз она заставила меня задуматься над вопросом: а действительно ли этот долгожданный бой будет таким простым, как я себе вообразил? Возможно, самоуверенность несколько поспешила с выводами. Кто бы ни был ее наставником, ему есть, чем гордиться. Чтобы добавить масло в огонь, я решил воспользоваться клинком, а также постепенно сократить шансы на победу у соперника и сделать нашу игру более интересной. Увернувшись вновь, навскидку взмахнул рукоятью. Лезвие отбросило на одну из стен длинный серебристый блик, появлению которого поспособствовал один из факелов. Кажется, я не промахнулся. Девушка зашипела сквозь плотно сжатые зубы, но заострять внимание на внезапной боли не стала и продолжила пытать удачу сбежать от моего вмешательства в ее планы. Не знаю, по какой причине она пренебрегала магией, но сожалел, что не смог увидеть ее в действии. Все-таки хотелось составить себе представление, на что она способна в бою после того, как «вскрыла» одно из самых тяжело разрушаемых защитных заклинаний, дабы пробраться в запретную библиотеку Одина. Я позволил противнику выбить из моих рук клинок и взять его под свой контроль. Девушка незамедлительно последовала по стопам наивности, воспользовавшись удобным случаем, и, преодолев расстояние в считанные секунды, приставила нож к моему горлу. Но остановилась. Замешкалась. — Чего ждешь? — усмехнулся я, сверкая глазами по лицу соперницы в надежде разглядеть ее черты. Напрасно — повязка и широкий, глубокий капюшон полностью обеспечили ей превосходную маскировку, как и окружающее освещение, которое едва позволяло различать дальние объекты на фоне одного из коридоров дворца. — Убей, давай. — Я вцепился в рукоять собственного клинка, накрыв ладонь девушки, что скрывалась под кожаной перчаткой, и надавил сильнее, едва не царапая кожу самому себе. — Одно плавное движение. Или у тебя кишка тонка? — Рука вора дрожала, но хватка не расслаблялась ни на секунду, что не могло ускользнуть от моей бдительности. — Тебе не доводилось убивать до этого. Я прав? Стражников в Асгарде как муравейников — не сосчитать, и, убив одного-двух, — картина не изменилась бы. Но ты предпочла возиться с заклинанием: сначала выкрасть книгу, а потом подставить себя под удар из-за полоумного библиотекаря, вместо того, чтобы пойти легким путем и перебить их всех, когда была такая возможность. — Я слышал, как донельзя быстро колотится ее сердце. «Что-то не так… Но что?» Черт возьми, нельзя отвлекаться! Особенно, когда пытаешься морально загнать противника в угол его же принципов и внутренних страхов. Вернувшись в реальность, я крепче и более требовательно сжал рукоятку клинка. — Не хочешь руки марать в чужой крови? Боишься угнетений совести? О… это ненадолго. Сначала тебя будет шокировать содеянное, но потом, когда ты остепенишься… — я кровожадно осклабился, с губ сорвался приглушенный смех, — будешь получать сплошное удовольствие! Она не выдержала такого натиска и, сдавшись от давления моих слов, каждое из которых попадало точно в ноты, окончательно расслабила руку. Я тут же почувствовал свободу и полоснул вора кулаком по животу: нож, подобно струе воды, выскользнул из ее пальцев и тут же попал на свое законное место — я успел перехватить его еще в воздухе. Девушка с трудом осталась держаться на ватных ногах после моего удара — морального и физического, — но все так же продолжала стоять на месте, слегка согнувшись от тянущей вниз боли. Я подошел к ней практически вплотную, чувствуя, как ярость распространяется по жилам, как заполняет она каждую клетку. Мне надоело тратить время на эту игру. Пора выбить из этой твари все интересующие меня ответы. Кто она? зачем ей Куб? кто еще причастен к измене Всеотцу? Я вцепился в горло предательницы: от неожиданности она поперхнулась воздухом, не в силах что-либо предпринять, — и, склонившись к уху, бросил издевательское: — Расслабляешься. Она не успевала отвечать на мои поспешные действия, подпитанные яростью из-за того, что прошлое и связанные с ним детали: Тессеракт с его безграничной силой, Танос, постоянная суета и полное отсутствие возможности сделать хоть один спокойный вздох — мешали мне забыть о минувшем и начать жизнь с чистого листа. Я боялся прикончить нахальную девчонку, посягнувшую на власть, раньше времени, так и не выпытав все ответы. Грубо завел ее руку за спину, отчего с губ девушки впервые за все время нашей драки невольно сорвался болезненный стон, заставивший меня на секунду оторопеть. «Что? Знакомое». Вновь помотал головой. Всуе тратить время на нелепые мысли! Я прижал нахрапистую воровку, осмелившуюся потревожить мой только-только установившийся в этом чертовом мире покой, к стене и лицом повернул ее к себе. Выражения лица по-прежнему не видно, как и всего остального. Ничего… Я сорву эту маску и упьюсь неподдельным страхом в округленных предательских глазах. Рыжий огонь факелов колыхнулся в разные стороны, словно спирали, и на нас набросились кривые изображения созданных ими теней. Слабые попытки вырваться из нагнетательного общества, состоящего из моей персоны, не привели к ожидаемому мной результату. Она по-прежнему была полна энергии (это чувствовалось не только на интуитивном уровне), но почему-то предпочла ограничиться вцепившимися ладонями в мои предплечья. Пытались оттолкнуть настойчивого принца от себя. Я неизящно сбросил хватку свободной рукой, а другой прижал лезвие клинка к ее горлу с намерениями начать свой допрос. Хотя… При всем желании выбить информацию из пойманного и загнанного в угол вора, любопытство узнать, кто скрывается под маской, склонила чаши весов в свою сторону. Да и сопротивлением больше даже не пахло — она окончательно сдалась. Логично: загнанной в угол мыши нет смысла пытаться избежать неминуемого, когда на нее уже замахнулись. Резким движением руки я стащил с головы предателя капюшон. «Тень» только сильнее вжалась в стену, видимо, надеясь хотя бы отсрочить неизбежное, но мешать раскрывать ее же карты не стала. Знала, что в этой игре стопроцентно потерпит поражение. И пропечатала во взгляде лишь безмолвное «нет…» Посмотрев на наполовину раскрытую личность «охотницы за артефактом», в меня вцепились ледяными пальцами настороженность и сомнения. Холод, излучаемый перечисленными чувствами, пробрался внутрь, замораживая бурлящий вулкан эмоций. Я поморщился и в упор посмотрел в глаза визави, наполненные слезами сожаления. Гнев, бьющий чем-то острым в висках, вмиг затих, словно погаснувшая от ветра свеча. В груди что-то предательски екнуло. Нет. Это бред. Но тот недавний болезненный стон; эта знакомая измученная искра в глазах; то изменчивое, странно-меланхоличное настроение, что хвостом следовала за ней в последние несколько дней… Я затаил дыхание, боясь, что сомнения перейдут в твердую уверенность. А девушка, которая с трудом сдерживала эмоции, цеплялась за последние ниточки надежды, что я не продолжу удовлетворять свой интерес, — выяснять, кто скрывается под маской. Но я привык доводить дело до конца. И… возможно, она должна помнить об этом. Пальцы левой руки, которые удерживали до этого плечо воровки, чтобы та заранее отметелила желание вновь попробовать выбраться из плена, медленно и осторожно (я по-прежнему не доверял собственным глазам) подцепили воротник, прикрывающий нижнюю часть лица, и спустили его к подбородку. Мягкая льняная ткань легла мне на тыльную сторону ладони. И открыла личность предателя. Эти губы. Эти глаза. Эти волосы. Это лицо. Из моей руки выпал нож — его падение громко и звонко разнеслось по стенам коридора, будто кто-то обронил большой мешок с золотом, что тут же рассыпалось по мраморному полу. Стражники не могли не услышать такого рода шум и уже наверняка спешат проверить, кто стал тому причиной… Но сейчас плевать на них с высокой башни Старка. Неведомая сила заставила меня тут же стрелой отстраниться от представшей передо мной девушки, которую я едва не лишил жизни. Своими руками. Ее. А она, не в силах пошевелиться, продолжала неотрывно низать мое лицо виноватыми глазами. Я отступил на шаг назад. Потом еще. И еще. Слишком тяжелая и невозможная правда легла поперек горла. — Фрай? Все, на что был способен голос — это на дрожь, полностью охватившую вдоль и поперек мое существо.