Декан

      Напряжение, повисшее в машине такси, можно было ощутить физически. После вчерашнего Драко опасался находиться рядом с Грейнджер — её близость доставляла мужчине неимоверный дискомфорт.       Это было странно, неприятно — ощущать одновременно дикую неприязнь и желание. Желание, настолько плотное, что хотелось буквально изнасиловать её. Прямо здесь, в этой машине. Сейчас же.        То, что он увидел в её воспоминаниях не давало блондину покоя — он не спал всю ночь. Едва закрывая глаза, он сразу видел этот взгляд — безумный, дикий; полный не просто желания, а чего-то большего. Он не мог подобрать для «этого» правильного слова.       Но, как только он допускал мысль об этом наяву — его накрывало презрение. В первую очередь — к самому себе. Он не мог хотеть её. Не мог позволить себе хотеть ту, которую ненавидел всю жизнь.       Чувства смешивались в одно, непонятное, отвратительное. Но Малфоя не покидало стойкое ощущение дежавю. С каждой минутой было всё тяжелее ощущать это. Ведь, если он признается себе, что так оно и есть, то подтвердит все слова бывшей гриффиндорки. Между ними что-то было.       Бред. Боже, какой бред...       Гермиона была спокойна. Своим вчерашним поступком она добилась того, чего хотела — вызвала в Драко эмоции. Она не тешила себя надеждой, что он так быстро всё вспомнит, но поселила в нём сомнения. Это было важно. Ведь, если он начал сомневаться, то есть шанс, хоть и крохотный. Шанс, что он сможет вспомнить. Головой она понимала, что рано, но в душе ликовала.       Машина подъехала ко входу в медцентр мадам Торедо. Малфой даже не подумал открыть перед Грейнджер дверь такси, но она не обратила внимания. Сейчас все её мысли были направлены на знакомство с Бонни Кейт Милтон — девочкой, опекуном которой она решила стать.       Бонни полулежала на кровати, держа перед собой книгу «История становления Хогвартса». Гермиона улыбнулась, вспомнив себя — она тоже первым делом взялась за толстый том, узнав, что волшебница. — Бонни, — мягко начал Драко, подходя к кровати, — Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? — Доктор Малфой, — девчонка разулыбалась, увидев мужчину, — Спасибо, уже почти ничего не болит. — Очень хорошо. Познакомься, это мисс Гермиона Грейнджер, заместитель директора Хогвартса. Она возьмет над тобой опеку, чтобы ты смогла учиться в нашей школе. — Здравствуйте, — тихо проговорила Бонни, с опаской разглядывая девушку. К учителям она относилась настороженно — они, в её старой школе, всегда считали её слегка «не от мира сего». — Как твои дела? — тепло улыбнулась Грейнджер, присаживаясь рядом с кроватью на стул, во все глаза разглядывая девочку. Темные волосы, темные глаза — она напоминала саму Гермиону в детстве. Не была похожа внешне, но взгляд — такой же. Юная волшебница явно была достаточно умной, и охочей до знаний. — Спасибо, хорошо, — Бонни тоже внимательно смотрела на своего нового учителя, — Доктор Малфой говорит, что я почти здорова. Девочка понизила голос, и добавила: — Мои раны заживают слишком быстро. Это… странно. — Скоро ты поймешь, почему, — Гермиона тоже говорила тише, но широко улыбалась, — Хочешь пить?       Девушка достала из сумки палочку, взяла со столика пустой стакан и прошептала: — Агуаменти.       По мере того, как стакан наполнялся водой, глаза Бонни расширялись. — Ты тоже сможешь так, и очень скоро, — продолжала улыбаться девушка, — Это не сложно. Скажи, у тебя когда-нибудь бывало такое, что ты не могла объяснить? Может быть, когда ты злилась?       Девочка задумалась: — Ну, возможно. Однажды один мальчик в школе забрал мой рюкзак, и не отдавал. Я тогда очень разозлилась, а рюкзак сам настучал ему по голове. Тогда я подумала, что мне показалось.       Малфой рассмеялся, стоя в стороне. Почему-то он испытывал удовлетворение от этой картины. Будто и сам ждал этого. Или хотел этого. Он не понимал. Но не обращал внимания. По крайней мере, старался не обращать внимания на свои мысли. — Тебе не показалось, Бонни. Это была твоя магия. Она живет в тебе, и иногда это выливается в подобное, потому что пока ты не умеешь её контролировать. Уверена, что были ещё похожие случаи, но ты забыла, или не обратила внимания. — Вы правы, — девочка повела плечами, отводя глаза, — Было ещё. Мои родители в тот вечер ругались, сильно. Они не знали, что я слышала. Я спускалась по лестнице, на кухню, и там услышала. Мне было страшно — они сильно кричали. И на столике у входной двери разбилась ваза. Сама. Я тогда убежала, а они, наверное, подумали, что это Лорд. — Лорд? — переспросил Малфой, — Это твоя собака? — Нет, — Бонни тепло улыбнулась, — Это домашний хорёк. А можно мне его забрать с собой в Хогвартс? — Твоего хорька зовут Лорд, — пытаясь не расхохотаться, произнесла Гермиона, — Чудесно. Конечно, ты возьмешь его с собой. Лордам-хорькам всегда рады в нашей школе.       Малфой невольно улыбался, глядя на развеселившуюся Грейнджер. Ирония в её голосе удивляла мужчину, но была понятной. Но главное было в том, что сейчас, по ходу разговора, Бонни открывалась Гермионе. Уже смотрела без опасений, улыбалась, внимательно слушала. Это радовало.        Психолог запретил любые разговоры о погибших родителях девчонки, но она сама заговорила о них. Это значило только одно — серьезных психологических проблем у неё не будет. Конечно, даже сейчас её глаза покрасневшие — видно, что она долго плакала. Но магия поможет ей пережить это. Драко был уверен.

***

      В гостиной штаб-квартиры снова было слишком много народа. Диваны, кресла и стулья были уже заняты, и прибывающие гости вставали у стен. Никто не понимал, почему министр собрал такое массовое собрание — обычно в них участвовали человек десять-пятнадцать, а остальным просто передавали информацию.       Последними в комнату зашли Салли Брютон с Рональдом Уизли под руку. Рон впервые был на собрании после нападения, и выглядел абсолютно здоровым. — Всем привет! — с улыбкой проговорил Рон, обращаясь к присутствующим. Отпустив девушку, он решительно подошел к стоящему у противоположной стены Малфою и протянул руку.       Драко удивленно выгнул бровь, но улыбнулся, и пожал ладонь. — Я знаю, что ты сделал, — помявшись, произнес рыжий, — Спасибо. — Не за что, Уизли, — усмехнулся Драко, — Это моя работа. Всего лишь. Так что не подкатывай ко мне.       Рон хмыкнул и кивнул, отходя.       Молли Уизли внимательно следила за сыном, гордо улыбаясь. Она помнила тяжелый разговор с ним в палате медцентра, и как молодой мужчина был шокирован, узнав, кто спас его жизнь от редкого яда.       Внимание обратил на себя Гарри, стоящий у стола. — Добрый вечер, друзья. Сегодня мы в полном составе, потому что есть новость, которую должны узнать все члены Ордена Феникса.       Поттер выдохнул, потёр глаза, и вытащил из кармана плотный конверт. — Сегодня я получил письмо. Сова, доставившая его, до сих пор в совятне Хогвартса, что означает только одно — от меня ждут ответа. Но я не могу принять решение для этого самостоятельно. Поэтому вы все здесь. — Да читай уже! — нетерпеливо, хоть и настороженно, воскликнул Рон. — Конечно. Но сначала… Гермиона?       Девушка удивленно посмотрела на друга. — Я уважаю твою просьбу насчет Малфоя, но ситуация выходит из-под контроля. Он член Ордена, и тоже должен знать. Возможно, это даже вам поможет.       Драко, нахмурившись, смотрел на Поттера. Что ещё за просьбы? — Читай, Гарри, — тихо проговорила Грейнджер, и, незаметно для всех, скрестила пальцы.       Брюнет кивнул, откашлялся, и начал.       «Добрый день, мистер Поттер. Понимаю Ваше удивление. Наверняка, получить письмо от меня для вас очень неожиданно, но это — единственный способ разрешить конфликт без лишних жертв.       На примере моего сына Вы могли убедиться, что моё влияние на Магическую Британию почти безгранично. Я мог бы его убить, но не стал, что доказывает лишь одно — я не хочу войны. Подправить память Драко было необходимо, чтобы он не совершил самую большую ошибку в своей жизни. И это для меня было легко, потому что я знаю о вас всё. О всех вас. Более того, смею Вас заверить, я точно знаю, что Вы ели на завтрак сегодня. И вчера. И каждый день. И не только Вы — каждый член Ордена Феникса. И каждый ученик Хогвартса. Но я не желаю напугать Вас этой информацией. Лишь хочу, чтобы знали — я могу напасть в любую секунду, И одержу победу. Но я этого не хочу. Для меня эта война не имеет смысла. Я не желаю лишних жертв: безвинно отнятые жизни не доставляют мне радости, как и Вам, думаю. И я прекращу любые нападения, если Вы выполните мои условия.       Их немного. Прошу Вас, Минерву МакГонагалл, Кингсли Бруствера, Гермиону Грейнджер и Эдварда Дедженерса прийти ко мне на разговор. Сразу скажу — вы не вернетесь назад. Никто из вас. Но это стоит того, не так ли? Несколько жизней — ради мира в Магическом сообществе. Жду Вашего решения до завтрашнего вечера. Если ответа не будет — я начинаю решительные действия. И, поверьте, вы будете жалеть, что не пошли на мои условия.       И последнее. Не ищите Мэтта Паркера. Он не выполнил свою задачу, и был наказан. Люциус Малфой.       Гарри поднял глаза на Кингсли, ожидая от Министра реакции. Но Бруствер смотрел в окно невидящим взглядом. — Паркер не выходит на связь уже несколько дней. Что-то подобное я и предполагал, — тихо проговорил Дедженерс, крепче сжимая дрожащую руку Нарциссы. — Урод, — прошипел Рон, подходя к Гарри и забирая письмо, — Решил, что всесильный. Посмотрим. — Погодите-ка, — Драко непонимающим взглядом посмотрел на Поттера, — Я не понял. Что за хрень? Он написал, что… — Да, — просто ответил Гарри, — Ты был у него. И он стер тебе память о ваших отношениях с Гермионой. Мотив понятен.       Блондин повернул голову, посмотрев на Грейнджер. Девушка, с болью во взгляде, отвела глаза, ища поддержки у лучшего друга. — Значит, это правда, — спокойно проговорил Малфой, внимательно разглядывая её профиль, — А я думал, что она с ума сошла. — Никто тебе не говорил, потому что Герм попросила об этом. Но теперь смысла молчать нет. Ты знаешь правду, и это легко можно доказать. Вы не скрывали своих отношений, и у нас всех есть воспоминания. Если захочешь… — Нет уж, спасибо, — скривился мужчина, — Я уже видел. Лучше скажи, что теперь нам делать? — Ну, у нас два варианта, — начал Поттер, но его перебил Джордж Уизли: — Ага, через рот, или через задницу. Потому что этот урод нас проглотил. — Джордж! — одернула сына Молли, — Не выражайся. Давайте думать. — Мы можем попробовать вычислить шпиона, — пробормотал Малфой, и все воззрились на него, — Я кое-что вспомнил…       Гермиона посмотрела на него с надеждой — её глаза буквально загорелись. Драко это заметил, но покачал головой. — Нет, не об этом. После того, как мы встретили гостей из других школ, перед приветственным ужином, я зашел в туалет на первом этаже. И слышал, как там кто-то разговаривал. Я тогда забыл, потому что… Почему? Что за… — Потому что ты ревновал Гермиону к Виктору Краму, — раздался отстраненный голос позади.       Мужчина недоуменно обернулся. Луна Лавгуд подошла ближе. — Тогда ты очень завелся, помнишь? Мы с тобой разговаривали. Я тебе объясняла, что они просто друзья. — Луна… — возмущенно выдохнула Грейнджер, но замолчала. — Да, — растерянно смотрел на блондинку мужчина, — Наверное. Но про тот разговор… Человек словно разговаривал по телефону. Я тогда ещё подумал, что это невозможно. И он сказал что-то, вроде…       Малфой закрыл глаза и потёр виски. — Да, он сказал: я наблюдаю за ним. Всё под контролем. Что-то ещё про зелье. Вроде, у него заканчивалось какое-то зелье. — Очень вовремя вспомнил, Драко, — процедил Гарри, — Ну и кто этот «он»? И что за зелье? Оборотное? — Это самый логичный вывод, — подхватила Гермиона, — Но как его можно вычислить? Это нереально. — Реально, — возразил Малфой, — Вполне. Но очень долго и муторно. У меня есть план. Существует эликсир. По действию похож на сыворотку правды, но суть иная. Он как раз выявляет сущность. — И что? Ты предлагаешь напоить этим эликсиром каждого студента по очереди? — МакГонагалл скрестила руки на груди, превратившись в ту Минерву, которую знал Драко во время своего студенчества, — А если что-то случится с учениками? Если это твоё зелье имеет побочные эффекты? Это нарушение закона. — Простите, директор, — оскалился Драко, — Вы видите варианты получше? Может, хотите сходить на разговор к нему? Вместе с теми, кого он там ещё затребовал? — Не груби, Драко, — подала голос Нарцисса, вставая с кресла.       Атмосфера в комнате накалялась с каждой секундой — волшебники явно чувствовали неуверенность во всем происходящем, и оттого злились. — Я согласен, — заговорил Кингсли, — С Малфоем. Этот вариант наиболее приемлемый. И это можно сделать за любым общим приемом пищи. Только у меня есть предложение — эликсир должны принять все, без исключений. Дети, учителя, работники Хогвартса. И необязательно об этом знать кому-либо ещё, кроме членов Ордена. — Верно, — кивнул Гарри, — Так и сделаем. Малфой, у тебя много этого зелья? Хватит на всех? — У меня его вообще нет, — усмехнулся блондин, — Но оно варится полчаса. К ужину сделаю. — Отлично, — хлопнул в ладоши Бруствер, — В соседней комнате несколько авроров. Они проводят Вас до школы. И без возражений, пожалуйста.       Малфой хотел было возмутиться, но захлопнул рот. Кивнул, и посмотрел на Гермиону. В голове всё ещё не укладывалось происходящее, и ему явно нужно было поговорить с ней.       Едва он об этом подумал, как его захлестнула волна ненависти и неприязни. Скривившись, он отвел взгляд и вылетел из гостиной.       Гермиона ушла наверх, покинув собрание. У неё не было больше сил, выдержки, чтобы терпеть это. Вроде бы всё уже ясно, даже письмо всё подтвердило, но Драко упирался. И теперь в голове девушки был единственный вопрос — эта ненависть его собственная? Или результат работы Малфоя-старшего?       Она посмотрела в окно спальни, провожая взглядом падающие снежинки. Под светом фонаря они были отчетливо видны, и Грейнджер казалось, будто каждая из них падает прямиком на её сердце.       Дверь в комнату скрипнула. Девушка резко обернулась, и замерла. — Извини, Рон, мне сейчас не до выяснения отношений.       Мужчина кивнул и подошел ближе. — Я не за этим. Тебе, кажется, не помешает сейчас чья-нибудь поддержка.       Гермиона удивленно посмотрела на него, и отвернулась, ничего не сказав. — Герм, нам давно стоило поговорить.       Грейнджер упорно молчала, глядя в окно. — Хорошо, тогда просто знай. Я не хотел тебя обижать. Никогда не хотел. Все мои слова — это злость. Я был очень зол, потому что видел тебя счастливой. Счастливее, чем тогда, когда ты была со мной. Я жалею обо всем, что тогда наговорил тебе. И о том, что наговорил без тебя. Прости.       Шатенка медленно повернулась к нему, внимательно глядя в его глаза. — Это Салли на тебя так влияет?       Уизли улыбнулся и кивнул: — Наверное. Она делает меня… лучше. Я сам обалдел, когда это понял.       Гермиона тоже улыбнулась: — Да, она замечательная. Ты даже не представляешь, как она переживала тогда. А вы были знакомы всего чуть больше часа. Удивительно.       Рыжий усмехнулся, подошел ещё ближе и сел на подоконник. — Тогда она сказала, что целуется на первом свидании. И в итоге? Ни разу так и не поцеловались. Хотя уже почти неделю спим рядом.       Мужчина задумчиво улыбался, глядя в окно, когда осознал, что именно сказал, и кому. — Извини, я не… Чёрт. Я болван. Прости. — Всё в порядке, Рон. Нам давно нужно было поговорить об этом, ты прав.       Грейнджер просто взяла его за руку и тихо продолжила: — Я люблю тебя, Рональд Уизли. Очень сильно. Но не так, как мне тогда казалось. Это не любовь между мужчиной и женщиной. Это любовь к другу. Близкому, родному человеку. Я не хочу это терять. И понимаю, что больно, но я уверена — той любви никогда у нас не было. — Я знаю, — рыжий сжал её ладонь, — Уже знаю. Вернее, теперь. Вижу разницу. — Хочешь сказать, ты её любишь? — Грейнджер широко улыбнулась. — Представляешь, — хмыкнул мужчина, — Я чуть с ума не сошел, когда осознал. И как-то всё сразу встало на свои места. Она ухаживает за мной. Почти всю неделю просидела у моей кровати в больнице. Готовит, конечно, ужасно, но мне плевать. Можешь себе представить? — С трудом, — рассмеялась девушка, — Чтобы тебе было плевать на еду? Не может быть! — И все-таки, — улыбался Рон, — Она необычная. Сильная, смелая, и прямая. Абсолютно открытая. Ей даже говорить ничего не нужно — я понимаю всё, что она хочет сказать. — Такой и должна быть любовь, Рон. Именно такой.       Грейнджер погладила рыжую макушку, и опустила ладонь на щеку. — У меня была такая. И… Просто постарайся не терять её. Почувствовав это однажды, ты не сможешь жить иначе.       Уизли посерьезнел: — Я даже представить не могу, как тебе больно. Все видят, как он сейчас на тебя смотрит. И помнят, как смотрел тогда. С этим нужно что-то делать. — Что? — с болью в голосе прошептала девушка, — Я показала ему воспоминания. Но он всё равно не вспомнил. — Может, не те воспоминания? — ухмыльнулся мужчина, — Может, стоило погорячее? — Это и было «погорячее», — Гермиона отвела глаза, — Горячее не придумаешь. Прям самый кипяток. — Тогда, может, наоборот? Ну там, романтика, любовь.       Уизли отметил про себя, что не чувствует ничего, говоря об этом. Ничего такого, плохого. Он так же иногда разговаривал о подобном с Джинни. С теми же эмоциями. — Возможно, он захочет поговорить со мной, после сегодняшнего. И я покажу и такое. Может, теперь он поверит. — Конечно, он поверит. Я видел, как он посмотрел на тебя прежде, чем уйти. В нем уже есть сомнение. Дальше всё будет проще. Только не сдавайся, ладно? Ты же Гермиона Грейнджер, ты никогда не сдаешься.       Девушка тепло посмотрела на него: — Метаморфозы, Рональд. Ещё месяц назад ты был готов убить нас обоих, а теперь, вот, пытаешься помочь мне. — Ну, его я и сейчас не прочь завалить, — Рон опустил глаза, — Он редкостная скотина по своей натуре, был таким и остался. Но твой выбор я обязан уважать. И принимать. Любой, какой бы ты ни сделала. — Спасибо, — шатенка придвинулась ближе и обняла его за талию, — Правда. Мне был нужен этот разговор. — И мне, — помявшись, ответил рыжий, положив руку ей на плечо, — Оказывается.       Они сидели на старом подоконнике, обнявшись, молча думая каждый о своём. Но в обоих крепла мысль — между ними никогда не было настоящего влечения. В попытках заглушить боль после войны они были вместе, и каждый переступал через себя. Сейчас всё вернулось на круги своя — они друзья. Близкие, любящие и переживающие друг за друга. Почти семья. И даже без «почти».       Дверь в комнату снова скрипнула, и в проеме появилась светлая голова. — Вот вы где. Не помешаю?       Салли вошла в комнату. Рон поцеловал Гермиону в лоб и спрыгнул с подоконника, и подошел к девушке. — Рон, там Нарцисса, — немного неуверенно начала Брютон, — Она не хочет, чтобы я ночевала вне Мэнора. Боится. И пригласила тебя в гости. Ты не против? — Оу, — удивленно округлил глаза Уизли, — Ну, в принципе не против. Но… — Малфой-мэнор очень изменился, — кивнула Гермиона, тоже сойдя с подоконника, — Не переживай. — Да я и не… — Ну и отлично, — Салли сжала руку мужчины, и посмотрела на Грейнджер, — Там, кстати, Гарри ищет тебя. Из Хогвартса прилетела сова, мой братец желает твоей помощи. — Что? — шатенка удивилась и пулей вылетела из комнаты.       Блондинка, улыбаясь, посмотрела ей вслед, и перевела довольный взгляд на Рональда. — Помирились. Очень хорошо. — Да, — Уизли кивнул, — Это было легче, чем я думал. Как ты и сказала. — Естественно. Нужно было только попытаться. И теперь кое-кто заслужил награды за смелость.       Девушка смело обняла его за шею. — Первое свидание прошло хреновато. Но это не значит, что по нему стоит судить об остальных.       Рон улыбнулся, притягивая её к себе за талию. Всё получилось так, словно они делали это уже много раз. Губы соединились, нежно, пробуя друг друга. Постепенно поцелуй углублялся, и руки уже беспорядочно гладили тела. Желание накрывало молодых людей, и только аврорская выучка помогла мужчине остановиться. — Я не хочу... — сквозь сбитое дыхание порошептал Уизли, — Чтобы ты думала, что я похотливое животное. — Поздно, — тихо засмеялась Салли, — Я уже так думаю. С первой секунды нашей встречи ты раздевал меня глазами. И мне это нравится. — Правда? — опешил Рон, и убрал руки с её талии, — Извини. Не знал, что это так очевидно.       Брютон захихикала и взяла его лицо в ладони: — Ты удивительный, Рон Уизли. За тобой не закрепилась репутация человека, спрашивающего разрешения перед сексом. Говорят, что девчонки сами вешаются тебе на шею, а ты прекрасно этим пользуешься. А со мной что не так? — Я не знаю, — мужчина внимательно смотрел в её глаза, — С тобой всё по-другому. По-настоящему. Ты не подумай, я хочу тебя. Очень сильно. Но я подожду, пока в тебе будет то же самое. — Ты уже дождался, — хмыкнула девушка и взяла его за руку, — Пойдем, Нарцисса ждёт нас.

***

      Гермиона ворвалась в кабинет Основ тёмной магии и застыла на пороге. Лаборатория, развернувшая на добрую половину огромного помещения, впечатляла. — Гарри сказал, что ты искал меня.       Девушка подошла к Драко, стоящему спиной. Рукава белого халата были завернуты до локтей, а сам мужчина вливал жидкость из одного высокого стакана в другой. — Искал, — просто кивнул Малфой. Он поставил получившуюся смесь на горелку, и обернулся, пытливо вглядываясь в лицо девушки. — Мы не делали так на зельях, — Грейнджер кивнула на сложную конструкцию, состоящую из штативов и переплетающихся тонких трубок, по которым зелья стекали в разные флаконы. — Этому обучают в Академии. Прогресс, знаешь ли. Это намного удобнее, чем котлы и камины.       Девушка кивнула, и посмотрела на него. — Слушай, Грейнджер, — начал Драко, потерев переносицу, — Я вообще не соображаю, что происходит. Но если то, что ты мне показала вчера, на самом деле правда, значит, я тебе доверяю. А значит, могу просить тебя помочь мне. — Конечно, — с готовностью кивнула девушка, — Что нужно делать? — Помочь мне с зельем. Это не сложно, смотри.       Две головы склонились над столом. Гермиона внимательно слушала и следила за действиями Малфоя, буквально затаив дыхание. Находиться в болезненной близости от него, но не имея возможности хотя бы прикоснуться — было настоящей пыткой. Но она терпела, ждала. То, что он позвал сейчас именно её, давало огромную надежду.       Когда зелье было готово, до ужина оставалось минут двадцать. — Отлично, — Гермиона стянула длинные перчатки, — Я отнесу его эльфам на кухню. — Ладно. Я пока переоденусь.       Грейнджер кивнула, отводя взгляд, но не пошла к выходу. Вместо этого она подошла к нему ближе, и резко развернула к себе лицом. — Ответь мне на один вопрос. Почему ты позвал сюда именно меня? Почему не кого-то другого?       Блондин пронзительно смотрел в её темные глаза, пытаясь нащупать в себе ту ненависть, которую испытывал к девушке ещё сегодня утром. Но тщетно. — Скажи, я похож на идиота? Или, может, на безумца, которому понравится, что в его жизнь бесцеремонно вломились? — Нет, — тихо сказала шатенка, чувствуя внутри себя дрожь — Драко злился, — Но иногда мне казалось, что ты безумен. Ты совершал такие поступки, которые от тебя никто не мог ожидать. — Вот именно. Ты это знаешь. Поттер знает. И мама, и МакГонагалл, и даже хренов Уизли. А я не помню. Ни черта не помню. Отец сделал это со мной, словно я заслуживаю подобного. Но хрен там плавал, Грейнджер. Я хочу всё вспомнить, и я вспомню. Чего бы мне это не стоило. И я хочу, чтобы ты помогла мне. — Конечно, — серьезно кивнула девушка, и поставила флакон с зельем на стол, — Я помогу. Попробуем начать с малого?       Стараясь не пугаться собственной решимости, она шагнула к нему, положив руки на широкие плечи. — Обними меня, — прошептала Гермиона, — Попробуй. Твои руки вспомнят.       Малфой, помедлив, положил руки на её талию. Непроизвольно, словно так и надо, спустил ладони чуть ниже, под край блузки, и погладил большими пальцами голую кожу. — Вот видишь, — Гермиона прикрыла ресницы, — Ты всегда делал именно так. Руки помнят.       Драко кивнул, сглотнув. Он точно знал, что нужно делать дальше, чтобы эта девушка в его руках начала стонать и извиваться. — Ты хочешь поцеловать меня?       Шатенка вздрогнула, произнеся это вслух. Она всё ещё боялась каждого шага вперед, к его памяти, но не хотела упускать шанс. — Хочу, — блондин смотрел на её губы, как завороженный, — Но думаю, на сегодня достаточно. Тебе пора, скоро будут подавать.       Он резко отвернулся, пытаясь не сорваться и не завалить Грейнджер прямо на парте. — Иди, мать твою, Грейнджер!       Девушка удивленно попятилась, кивнула, и вышла из кабинета, оставляя Драко одного разбираться в своих мыслях.       Он точно знал, что не сможет сделать так, как видел в её воспоминаниях. Ему хотелось просто тупо отодрать её, как можно жестче, желательно где-нибудь в пустом классе. Так, чтобы они могли в любую секунду быть застигнутыми случайно проходящим по коридору волшебником. Ему не хотелось нежностей — хотелось брать её, как шлюху. Сильно, быстро, не позволяя себе даже мыслей о чем-то большем. Он не хотел. Боялся, что в нём проснутся эмоции, увиденные в сознании шатенки. Он не хотел никого любить. Не хотел быть уязвимым. Не хотел,чтобы у врага снова был повод для шантажа. И не хотел, чтобы это была она. Только не она.       За ужином преподаватели ничем не выдавали предстоящего, но каждый переживал. Никому не хотелось, чтобы шпионом под оборотным зельем оказался студент. Или вообще, не дай Мэрлин, студент-гость. Да и среди преподавателей не хотелось бы поймать предателя, так как все были довольно дружны. Но он точно был, и найти его нужно было немедленно.       Продумать последствия смог только Гарри, и в конце зала наготове стояли четверо крепких авроров. Они напряженно вглядывались каждый в свою часть Зала, пытаясь заметить хоть какое-то необычное движение.       Зелье было добавлено во все напитки, стоящие на столах, а значит, будь шпион здесь, он точно проявится.       Но время шло, и ничего не происходило. Ужин подходил к концу, и присутствующие спокойно заканчивали трапезу. Ни один из студентов не изменился во внешности, а это значило только одно — подставного ученика не было.       Впрочем, как и среди преподавателей. Все совершенно спокойно сидели на своих местах, заканчивая трапезу.       Помимо авроров, за Залом незаметно наблюдали четверо человек с преподавательского стола. Когда первые студенты начали вставать, Гарри и Драко недоуменно переглянулись. Когда в Зале осталось человек двадцать, Гермиона почувствовала страх. Когда последние учителя вышли в большие двери, четверо все ещё оставались за столом. — Ну и что будем делать теперь? — Малфой потер виски, негромко произнося вопрос, который вертелся в головах всех четверых, — Я уверен, что зелье приготовлено правильно. Не может быть никаких сомнений. — Никто не сомневается, — кивнула Минерва, — Но тогда получается, что либо шпиона нет вообще... — Либо этот кто-то не скрывает себя, — тихо продолжил Поттер, — И это похоже на правду. Только вот вычислить его не представляется возможным. Вообще. — Извините, я пойду, — Гермиона резко встала, громко выдвинув свой стул, — Голова раскалывается.       Драко провожал её взглядом, полным злости. Не на неё, а на всё происходящее. Он даже не разбирал в своей голове всё по полочкам, а просто дико злился. Ему хватало ощущений, а так любимый им анализ всего подряд мог сделать только хуже. И, в первую очередь, ему самому.

***

      Он и сам не понимал, зачем делает это. Не мог даже себе ответить на простой вопрос. И даже не мог придумать повода, по которому мог бы прийти к ней в половине двенадцатого ночи. Просто шел вперед по коридору, в соседнее крыло.       Мучительные мысли сжимали голову, словно железным обручем. Ему нужны были ответы, и никто, кроме неё, не мог их дать. Вот его повод идти к ней сейчас. Но ей, конечно, говорить об этом не стоило.       Как вообще можно было это понять? Как можно с этим смириться? Знать, что из твоей головы сделали сраный пирог, разрезали, и вытащили целый кусок, даже крошки не оставив.       Злость была оправдана, но легче от этого не становилось. Ещё этот момент с Грейнджер в кабинете... Ну откуда он знал, как и что делать? Почему сделал именно так? И она ещё подтвердила, что он сделал всё правильно. Вашу мать, ну как тут не сойти с ума?!       Незаметно, он приблизился к темной двери. Помялся немного, всё же пытаясь придумать повод для столь позднего визита. «Да к черту всё» — пронеслось в голове, и он решительно постучал.       Через долгую минуту дверь приоткрылась, и за ней показалась Гермиона. От удивления девушка тряхнула влажными волосами, но посторонилась, пропуская гостя. — Что-то случилось? Зачем ты здесь? — Я... — блондин мучительно подбирал слова, стараясь не смотреть ниже её лица, — Ты не могла бы прикрыться?       Шатенка медленно опустила лицо, и густо покраснела. Она была завернута в одно лишь неширокое полотенце. Доотвлекалась, называется. Отлично. — Извини, — сконфуженно произнесла Гермиона, боком пятясь к двери в спальню, — Я сейчас вернусь. Проходи пока. — Стой-ка, — Драко уверенно схватил её за запястье, удерживая рядом, — Подожди.       Он потянул носом воздух, приближаясь лицом к её волосам. — Ты... что, мыла голову моим шампунем?!       Девушка замерла, краснея ещё больше. Судорожно выискивая себе оправдавние, хоть какое-нибудь, она смотрела на мужчину широко распахнутыми глазами, не моргая. — Я... да, просто... Ну, мой шампунь, он закончился, а твой стоял в шкафу, и я... — Заткнись, — рявкнул Малфой и схватил её за правую руку, повернув ладонью.       Её пальцы дрожали — она понимала, что он догадался. Но как сейчас себя вести? Что, чёрт, сделать?       Драко поднял голову, пристально глядя в карие глаза. — Ты мыла голову моим шампунем, и ласкала себя, Грейнджер. Отвечай.       Такого стыда она никогда ещё не испытывала. Раньше, случись такое, они уже вместе бы тяжело дышали в её постели. Почему-то девушка была уверена, что подобное не на шутку завело бы её прошлого Драко. Этот же просто стоял и смотрел. Его глаза темнели, наливаясь... чем? Она не понимала, что он сейчас чувствует.       Гермиона глубоко выдохнула, и тут случилось самое страшное. Полотенце, завернутое уголком внутрь на груди, слетело к её ногам. Абсолютно обнаженная, она стояла перед Драко Малфоем посреди своей гостиной, чувствуя стыд, страх и возбуждение одновременно. И боялась теперь поднять на него глаза.       И не видела, с каким желанием он рассматривает её тонкое тело. А зря. В этом взгляде она нашла бы ответы на многие свои вопросы.