***
месяц спустя Гермиона стояла на балконе, вглядываясь в даль над Чёрным озером. Она уже даже не волновалась — просто не было сил. Последние сутки показались девушке настоящим кошмаром — бесконечный кофе, постоянное перечитывание своей небольшой речи, написанной Забини; и тупое ощущение где-то внутри, что ни черта не закончилось. И не закончится. Как раз наоборот — только начинается. Руки вцепились в железные перила, не чувствуя холода ледяного металла. Наоборот — сейчас ей всё казалось слишком горячим. И железо неприятно обожгло ладони своим холодом, будто огнём. Но Грейнджер упорно цеплялась непослушными пальцами за перила, закрыв глаза, и словно собиралась с мыслями. И она даже не знала, сколько времени уже провела на маленьком балконе, обдуваемом всеми ветрами. Дверь позади приоткрылась, но Гермиона не открыла глаз. Вряд ли сейчас хоть кто-то был для неё желанным собеседником. — Я тебя везде ищу, — тихий, красивый голос окутал девушку своим теплом, и она зажмурилась, пытаясь расслабиться. Крепкие руки обвили талию, а острый подбородок устроился на плече. Гермиона выдохнула, и сложила ладони поверх рук Малфоя, мысленно приказав себе собраться. — Я боюсь, — прошептала Грейнджер, и слегка повернула голову, прижавшись щекой к его щеке. — И зря, — Драко медленно поводил пальцами по её животу, пытаясь хоть немного ослабить напряжение своей девушки, — В твою защиту выступают первые чиновники Министерства; у тебя прекрасный адвокат, и свидетели, которые знают правду. Вменять тебе нечего, и все это знают. Этот суд — простая формальность, и глупая трата времени. Гермиона кивала в такт его словам, успокаиваясь. Правая рука переместилась на грудь, к приколотой броши - платиновой львице, и пальцы медленно теребили грани мелких бриллиантов. Почему-то сейчас эти камни действовали сильнее любого успокоительного. — Ты давно её не надевала, — блондин проследил взглядом за её рукой и улыбнулся, — Твой новый талисман на удачу? Грейнджер тоже улыбнулась, возвращая руку поверх его ладони на своём животе: — Надеюсь. Она меня успокаивает. — Ты страшный человек, мисс Грейнджер, раз тебя успокаивают львы. Гермиона покачала головой и развернулась к нему лицом: — Страшный? — Я страшнее, — Малфой провёл пальцами по её щеке, — Ведь мне удалось приручить самую яростную львицу в мире. Девушка, подтверждая его слова, закрыла глаза и потерлась щекой о его ладонь. — Удалось, Драко. Они ещё пару минут постояли молча, вырывая из суматошного дня секунды спокойствия. Гермиона резко открыла глаза и посмотрела на него взглядом, теперь полным уверенности: — Не отходи от меня. — Никогда, — серьёзно ответил мужчина, и поцеловал напряжённые губы, — Пойдем, пора спускаться. У Поттера портал, он ждёт нас. — Ещё минутку, — Гермиона отвела его руки и вернулась в комнату, — Мне нужно тебе кое-что показать. Малфой вышел с балкона за ней, когда девушка уже протягивала ему сложенный вдвое лист пергамента. — Что это? — Письмо, которое мне оставила Минерва. Прочитай. Блондин удивленно вскинул бровь, разворачивая пергамент, но Грейнджер только кивнула, нахмурившись. И Драко начал читать.Моя милая! Я знаю, что тебе больно. И не могу ничего поделать с этим, как бы сильно не хотела разделить твою боль. Просто прими это, и пойми — никто не может жить вечно. К сожалению, или счастью — моё время пришло. Ты можешь радоваться только тому, что я больше не буду чувствовать боль. Наверное, это единственный плюс. Я постаралась сделать всё, чтобы ты больше никогда не чувствовала себя одинокой. Теперь ты знаешь, что такое — настоящая любовь. Не потеряй его, ведь Драко сильно любит тебя, и он поможет тебе пережить всё, с чем одной тебе будет сложно справиться. Не отпускай его, даже если когда-нибудь тебе будет казаться, что другого выхода нет. Всегда есть варианты, а ты можешь придумать их великое множество. Вам двоим будут вставлять не просто палки в колёса, а целые бревна, но ты должна помнить — Драко Малфой не просто так оказался снова в твоей жизни. Это то, во что ты не веришь. Это судьба. Сейчас тебе будет сложно, я знаю. На твоих плечах впервые будет столько работы, но ты справишься. Не забывай, что у тебя есть друзья, и не стесняйся показаться им не идеальной. Я окончательно успокоюсь, когда ты поймешь, что не стыдно просить о помощи, и когда осознаешь, что тебя любят. Знай, что я продолжаю следить за тобой, моя милая девочка. Я всегда буду рядом, даже если ты этого не видишь. Твой друг, Минерва МакГонагалл. Постскриптум: повремени, пожалуйста, с моим живым портретом. Я хочу отдохнуть. Постпостскриптум: некоторые картины в коллекции куплены у тёмных торговцев. Позаботься, чтобы Гарри не суетился по этому поводу.
Драко, грустно улыбаясь, сложил пергамент и протянул Гермионе. Он вспомнил, как отреагировал Поттер на картину «Лошадь в пустыне», оставленную Минервой для Джинни, и решил, что сам скажет всё Гарри. В воздухе поймав руку девушки, он притянул её к себе, и сильно сжал в объятиях. — Она права, как всегда, — зашептал блондин, — И ты всё сделала правильно. Уверен, что сейчас она спокойна. — Нужно было давно дать тебе прочитать это, — Гермиона просто смотрела в серые глаза, обретая странную уверенность от его слов, — Просто не было подходящего момента. А сейчас... я тоже спокойна. Драко кивнул, и поцеловал девушку в лоб. Самый элементарный жест — но даже в такие моменты Грейнджер понимала, насколько всё сильно между ними. Малфой был не просто опорой — он был настоящей стеной, спасающей её от собственных страхов, неуверенности и бесконечной грусти, что поселилась в израненной душе. И благодарности ему в ней было не меньше, чем любви. — Пойдем, нас уже потеряли, — мягко пробормотал Драко, глубоко вдыхая запах от её волос. — Да, — твердо произнесла Гермиона, и отстранилась, — Пора надрать наглые министерские задницы. Малфой неверяще улыбнулся, вскинув брови. — Моя девочка — огонь...***
В Министерстве, как и всегда, было многолюдно. Но сегодня, в выходной, большинство присутствующих составляли не рядовые работники, а представители прессы. Событие, два месяца назад «взорвавшее» всё волшебное сообщество Британии, сегодня решалось судом, и журналисты чуть не плакали от счастья, когда им объявили — мисс Гермиона Грейнджер даст двадцатиминутную пресс-конференцию перед заседанием Визенгамота. В конце Атриума, на возведенной сцене, за длинным столом сидели основные участники тех событий — Гарри Поттер, Кингсли Бруствер, двое представителей Министерства по связям с общественностью; и пара, которую встретили аплодисментами — Малфой и Грейнджер. И первые вопросы были, конечно, адресованы им. Худая девушка в очках первая задала неудобный вопрос, интересующий всех: — Мистер Малфой, правда ли, что вы и мисс Грейнджер вместе, как пара? Несмотря даже на то, что ваша девушка убила вашего отца? Драко, ухмыльнувшись, поднес свою волшебную палочку к шее, и над Атриумом раздался абсолютно спокойный голос: — Мисс Грейнджер не моя девушка, знаете ли. Она моя невеста. И вряд ли существуют события, способные этому помешать. Секунду висела тишина, а потом защелкали затворы колдоаппаратов, когда блондин поцеловал руку Гермионы, которую до этого держал под столом. Тут же снова поднялись руки. На этот раз слово дали тучному мужчине, представителю журнала «Магия Сегодня»: — То есть, в скором времени нас ожидает свадьба года? Драко, посмеявшись, ответил: — Нас — да, ожидает. Наши семьи, и наших друзей. Это будет торжество для самых близких. Журналисты загомонили, разочарованные. Гермиона сильно напряглась, когда выхватила взглядом в толпе Риту Скитер, и сильно сжала руку Малфоя, когда представительнице «Ежедневного Пророка» дали слово. — Добрый день, господа, — Скитер, со своим прытко пишущим пером, была сегодня во всеоружии, — Моих читателей волнует вопрос: считает ли сама мисс Грейнджер справедливым то, что ей придется предстать перед Визенгамотом за свой поступок? Как нам сообщалось ранее, ваши действия той ночью были шагом вынужденным, и вы защищали жизни своих близких! Гермиона сглотнула, и заговорила — в наступившей тишине ей даже Сонорус не понадобился. — Спасибо за вопрос, мисс Скитер. Я отвечу просто: как мне кажется, всё, что делает Визенгамот, всегда справедливо. Если суду нужно задать мне вопросы — я на них отвечу. Даже если это кому-то покажется несправедливым. Могу сказать только, что никогда бы не стала применять Непростительное заклятье, если бы это не было необходимым. Скитер довольно кивнула, поглядывая то на своё перо, то на Грейнджер, и Гермиона насмешливо улыбнулась ей, напоминая о старом разговоре. Ещё нескольким журналистам удалось задать свои вопросы, прежде чем подошло время спускаться в зал суда. Министерские поблагодарили работников прессы, а Гермиона уже направлялась к лифтам в окружении Кингсли, Гарри и Драко. Руки девушки снова начали трястись, по мере того, как кабина лифта опускалась всё ниже. Малфой, наплевав, что они не одни, взял её лицо в ладони и тихо заговорил: — Всё будет хорошо, слышишь? Я рядом. Я никому не позволю причинить тебе вред. Бруствер с Поттером тактично молчали, стоя спинами к паре, а Грейнджер благодарно улыбнулась, прикрыв глаза. Блондин поцеловал её в лоб, и крепко взял её за руку, когда двери лифта разошлись. В коридоре перед залом уже собрались журналисты, некоторые — те же, что были в Атриуме. Снова ослепляли вспышки колдокамер, запечатлевающие Малфоя и Грейнджер, держащихся за руки. И Гермиона впервые подумала о том, что ей наплевать, как быстро во всех газетах появятся эти снимки. Даже наоборот — ей хотелось, чтобы Магическая Британия узнала об этом. Она уже не была объектом обсуждения волшебников в ключе Героини-неудачницы, которую «попёрли» из Министерства, и не дали построить карьеру. Теперь она — уверенная в себе молодая женщина, под защитой самого неординарного мужчины в мире. Плевать, что бывшего Пожирателя смерти. Плевать, что слизеринца. Плевать, что изгнанного в своё время из их мира. Плевать. Теперь — любящего и любимого. Теперь — и так будет всегда.***
Гермиона в пол уха слушала показания свидетелей. Она практически наизусть знала ещё за неделю, что каждый из них будет говорить, потому что всех их консультировал Блейз. Сейчас мулат сидел рядом с ней, уверенно наблюдая за происходящим, и ждал, когда слово передадут самой Грейнджер. Он периодически поглядывал на неё, подбадривающе подмигивал — Забини был абсолютно уверен в своей победе. Все эти люди — Кингсли, Поттер, Уизли, Дедженерс, Крам и его брат, Александр Боургас — все они доверились ему. Это не могло не повлиять на его карьеру. Наконец, к трибуне вызвали Гермиону. Пожилой волшебник, один из ближайших соратников Альбуса Дамблдора, внимательно смотрел, как самая молодая за всю историю директор Хогвартса подходит к трибуне. Она выглядела уверенно, ровно держала спину, и только пальцы нервно теребили тонкую белую папку. Дождавшись, пока рядом с подсудимой встанет её адвокат, глава Визенгамота заговорил: — Мисс Грейнджер, вы знаете, в чём вас обвиняют. Свидетели инцидента показали, что вы предприняли решительные действия только тогда, когда опасность начала угрожать определенному волшебнику. Вы подтвердите этот факт? — Да, господин судья, — четко произнесла Гермиона, и кивнула. — Расскажите Визенгамоту, почему вы так поступили? На ваш взгляд сейчас, вы действительно не могли поступить иначе? Грейнджер уловила подтекст в словах судьи, и с трудом сдержала ухмылку. — Как суду уже известно, я прибыла в тот дом задолго до авроров. И действительно не знала, что зал, в котором всё происходило, заговорен. Люциус Малфой в тот момент выразился очень определенно — он хотел убить своего сына за предательство, за осквернение рода, за связь с нечистокровной волшебницей. Я помню его слова, он сказал что-то вроде: «Вряд ли мы выбьем из тебя эту любовь». Так что, когда на Драко Малфоя была наставлена палочка Люциуса, я действовала. И да, я бы поступила так же ещё раз, если бы понадобилось. Члены Визенгамота зашептались, а Глава удивленно вскинул бровь: — Вы говорите очень уверенно, мисс Грейнджер. И я понимаю — вами движет любовь, и желание сберечь объект этой любви. Но как насчет того, что, всё-таки, вы убили человека? — Человека? — Гермиона раздраженно вцепилась пальцами в края трибуны, — Прошу прощения, сэр, но по приказу этого «человека» были убиты пятеро магглов; совершены покушения на Аберфорта Дамблдора, на Минерву МакГонагалл. А ещё все забывают о студенте из Дурмстранга, которого хладнокровно убили в подземельях Хогвартса. Да, это сделал не Люциус, но то был его человек. И именно по приказу Люциуса Роберт Мортен должен был проникнуть в школу и остаться там. И простите, что я не очень понимаю, в чем вы пытаетесь меня обвинить. На мой взгляд — я оказала огромную услугу Магическому Миру. Гермиона, войдя в раж, не замечала тревожных взглядов Забини, и как он дергал её за полы пиджака, призывая заткнуться. Зато прекрасно видела, как вытягивается лицо судьи. После нескольких секунд тишины, заговорила заместитель главы Визенгамота: — Вы, конечно, по-своему правы, мисс Грейнджер. Но сейчас мы судим вас, а не покойного лорда Малфоя. Вы отобрали у нас такую возможность, если помните. Гермиона зло посмотрела на полную женщину, и наконец почувствовала уже довольно сильный пинок под трибуной. Благоразумно промолчав, девушка опустила глаза. — Хорошо, — заговорил судья, — Лично я прекрасно понимаю действия мисс Грейнджер. Уважаемые коллеги, мы ещё должны учитывать тот факт, что она была ранена, и не слабо, если верить заключению колдомедика. Но мы не можем отбрасывать тот факт... Гермиона краем глаза посмотрела на шипящего сбоку Блейза. Мулат глазами показывал ей на раскрытую папку, в которой появилась надпись от руки: «Не будь идиоткой, возьми себя в руки! Отвечай коротко, и по делу, если не хочешь в Азкабан!» Девушка вздохнула, успокоила бурю в голове, и уставилась на судью, который всё это время продолжал говорить. — ... и поэтому, я не считаю мисс Грейнджер виноватой именно в том, что написано в заявлении миссис Элоизы Дженкинс. Доказано, что миссис Дженкинс и лорд Малфой состояли в связи много лет, ещё до ухудшения положения во время Второй Магической Войны. Так же доказано, что именно миссис Дженкинс причастна к побегу из Азкабана лорда Малфоя, о чём показали четверо охранников тюрьмы. Из этого следует, что у миссис Дженкинс есть свои, личные мотивы обвинять мисс Грейнджер, и попытаться осудить её. Так что давайте исходить из фактов — убийство, с целью защиты... Гермиона тоскливо посмотрела на Драко, сидящего неподалеку. Блондин нахмурил брови, словно спрашивая, что с ней. Девушка покачала головой. Ей просто хотелось, чтобы всё побыстрее закончилось. Она слишком устала. — Итак, — голос заместителя вывел Грейнджер из своих мыслей, — Члены Визенгамота, голосуем. Кто считает, что мисс Грейнджер виновна и заслуживает наказания в виде заключения в Азкабан? Гермиона отчаянно огляделась, и выдохнула — вверх не поднялось ни одной руки. — Кто за то, что бы мисс Грейнджер прошла психологическое лечение в больнице Святого Мунго? Девушка шокированно уставилась на заместителя, но та только подсчитывала голоса. Три руки поднялись, а Гермиона обалдела ещё больше. Её что, считают психически нестабильной? — Кто за то, чтобы признать мисс Грейнджер невиновной, без каких-либо санкций и штрафов? На этот раз поднялось много рук, почти все проголосовали за последний вариант. Забини, которому даже не пришлось вступаться за неё сегодня, только довольно улыбался. Выстроенная им линия защиты сработала на «ура», и мулату явно было, чем гордиться. Через пару минут обсуждений, слово вновь взял Глава Визенгамота: — Итак, решение принято. Мисс Грейнджер признаётся виновной в убийстве мистера Люциуса Малфоя. Данный инцидент классифицируется как убийство с целью защиты жизни, одной или нескольких. Подсудимая оплатит штраф в размере пяти тысяч галлеонов, а так же лишится права преподавания в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс» с нового учебного года. Приговор изменению и обсуждению не подлежит. С громким ударом молотка о деревянную подставку, Гермиона выдохнула. Как и предсказывал Блейз, это было худшим приговором. Но в этом и состоял план Драко. Штраф наложили бы в любом случае, ведь убийством Люциуса она помешала процессу разбирательства в этом деле — не стало главного подсудимого. Весь вопрос состоял только в праве преподавания. Гермиона не спорила — она и сама не хотела больше работать в Хогвартсе, и быть вдали от Малфоя. И защита, которую выстроил Забини, сыграла идеально — и волки остались сытыми, и овцы не пострадали. У суда осталось полное ощущение победы. Стараясь удержать на лице маску горечи и разочарования, Гермиона приняла объятие Драко, который подошел точно с таким же лицом. — Поздравляю, детка, — зашептал он ей на ухо, — Всё получилось так, как мы и хотели. Гермиона отстранилась, и посмотрела в хитрые серые глаза: — И я тебя поздравляю. Скоро стану безработной. Прокормишь? Малфой, не выдержав, прыснул, и быстро пошел к выходу из зала, крепко держа её за руку. Он намеревался затащить её в ближайший заброшенный кабинет, потому что напряжение во время всего процесса в итоге вылилось в дикое желание. Вот только ждущим за дверями журналистам было плевать на его планы. Они обступили пару со всех сторон, выкрикивая бесконечные вопросы, и молодым людям пришлось буквально прорываться к лифтам. Гермиона еле сдерживала смех — абсурдность произошедшего, результат суда и то, как Драко локтями расталкивал журналистов, веселило её. Это начинало походить на истерическое состояние, и она попыталась взять себя в руки. Когда до холла у лифтов оставалось не больше пяти метров, Грейнджер застыла, увидев знакомое лицо. Молодое и гладкое, а глаза старого и измученного человека. Они сверлили девушку яростным взглядом, и словно вылезали из орбит от злости. Драко тоже остановился, и посмотрел на свою девушку: — Что? — Драко... — прошептала Грейнджер, не в силах отвести глаз от женщины. Малфой проследил за её взглядом, и среагировал моментально — взгляд женщины напряг его, и палочка в ту же секунду оказалась в руке. Женщина не сводила глаз с Гермионы. Буквально две секунды — и она рванулась вперёд, страшно закричав: — Сука, чтоб ты сдохла!!! Малфой одним точным заклинанием отбросил нападавшую назад, и она неслабо припечаталась в стену. Гермиона, приоткрыв рот, наблюдала за происходящим, не в силах даже пошевелиться, а мозг лихорадочно думал. Почему явная помощница Малфоя-старшего на свободе, да ещё и в Министерстве? Её отпустили? В том, что это была именно она, Гермиона не сомневалась — её она увидела первой, очнувшись в особняке ПСов. Именно она провожала Гермиону на первый этаж, к Люциусу. Безучастно наблюдая, как несколько авроров подбегают к лежащей на полу женщине, Грейнджер даже не шевелилась. Просто смотрела, как её уводят куда-то вглубь коридоров. Появившийся перед лицом Гарри открывал рот, но не издавал ни звука. Перед глазами пролетали коридоры, лифт, снова коридоры, и девушке казалось, что на неё наслали странное заклятие — ведь она явно не двигалась. А потом всё померкло.***
— Господи, Поттер, да отойди ты! Ничего с ней не случилось, обычное перенапряжение. Она сильно нервничала с утра, ничего не ела, только кофе два литра выдула — вот тебе и обморок. Вот, видишь? В себя приходит. Детка, ты меня слышишь? Гермиона открыла глаза и огляделась. Она лежала на большом диване в кабинете Гарри, рядом сидел Драко, поглаживая её по щеке. Она быстро села, тряхнув головой. На удивление, она чувствовала себя хорошо, только голова слегка кружилась. Приняв протянутый Поттером стакан с водой, девушка сделала глоток, и сразу накинулась на друга: — Её взяли? Где она? — Да, кстати, — Малфой тоже посмотрел на брюнета, — Кто это вообще? И чего ей надо? — Да уж, — Гарри почесал затылок, усаживаясь в кресло напротив, — Это было неожиданно. Эта женщина — Мари Сильва. Она была секретаршей Люциуса, если это можно так назвать. Выполняла основные поручения, распределяла обязанности между остальными, вдобавок ещё и спала с ним. — Круто, — присвистнул Драко, — Ну и какого хрена она не в камере? — Условие Флинта, — качнул головой Гарри, — Он рассказал нам о том доме, взамен попросил, чтобы её отпустили. Оказывается, он давно был в неё влюблен. — Ох уж мне эти влюбленные мужики, — покачал головой Малфой, и снова погладил Гермиону по щеке, — Полнейшие кретины. Грейнджер улыбнулась, прикрыв глаза. Ощущение истеричного смеха окончательно прошло, и она смогла расслабиться. Наконец-то. В дверь кабинета постучали, и вошел авромедик — высокий, нескладный парень в больших очках. — Сэр, можно? Я подтвердил вашу теорию. Гарри молча указал парню на стул перед собой. — Всё, как вы и сказали — Метки Пожирателей вызывал сам Люциус Малфой. Здесь сработало кровное родство. Нить тонкая, очень тонкая, но я проверил — мать Волан-де-Морта была чистокровной Марволо. А в роду Малфой — простите, мистер Драко, — полно всякого дерьма. В восьмом поколении Малфоев затесалась кровь Марволо — женская. То есть, теоретически, у них есть кровная связь. Но! Этого было недостаточно, чтобы вызвать магию Меток. Я спустился в морг, и проверил тело Люциуса. Он провернул очень серьезный ритуал, чтобы эта кровь стала чувствительнее. Конечно, я могу только предполагать, но боль при таком ритуале адская. Примерно, как при пятикратном Круциатусе. И он сделал это сам. — Да уж, — вставил Драко, — Папуля был свихнувшимся сукиным сыном. И не на такое бы пошел, ради своей цели. — Пойдем-ка, — Гарри встал, и указал парню на дверь, — Покажешь документы. Ребята, отдыхайте, сколько нужно. Встретимся вечером в Хогвартсе. Драко кивнул, и закрыл за ними дверь, наложив несколько запирающих, заглушающее и отводящие чары. С не самым безобидным лицом он обернулся, и посмотрел на Гермиону: — Бешеный денек, не находишь? — Это точно, — выдохнула Грейнджер, напрягаясь. Она увидела в его глазах тот огонь, который могла успокоить только сама. — Думаю, нам стоит слегка сбросить напряжение, — Малфой горячо шептал, начиная расстегивать блузку на её груди. — Мерлин, ну не здесь же! — Гермиона попыталась оттолкнуть его руки, но была крепко схвачена за запястья. — Сейчас, детка. И не упирайся, а то применю силу. Или, ты этого и добиваешься? Девушка улыбнулась, закусив губу, и почувствовала, как обнаженной кожи под грудью касаются прохладные губы. И сразу перестала думать обо всём, что произошло за эти долгие полдня. Разве кто-то мог предположить, чем обернется её приход в его квартиру летом? Вообще, разве немало немыслимых вещей происходит случайно? Ты принимаешь одно решение, и не ради себя, а ради общего блага. Ты решаешь, что из нескольких зол лучше выбрать наименьшее, и приглашаешь бывшего врага работать с тобой. Ты не хочешь сближаться с ним, вообще не хочешь общаться лишний раз, но... Он решает за тебя. А ты просто поддаешься, потому что никто не может устоять перед этим красивым, умным мужчиной. Никто, и ты не исключение. И ты принимаешь его в своё пространство, в свою жизнь, в себя. И становишься зависимой от него. И ругаешь себя, ненавидишь за слабость, но отчаянно желаешь ещё, больше и больше. Хочешь, чтобы это никогда не заканчивалось. Хочешь, чтобы тебя защищали, чтобы о тебе заботились. Не хочешь больше быть сильной и терпеть всё жизненное дерьмо в одиночку. Хочешь, чтобы он стал свидетелем твоей жизни. Чтобы именно он был рядом и в болезни, и в здравии; в плохие времена и в хорошие; чтобы он делил с тобой всё твоё, и делился своим. Чтобы он просто был рядом. И хочешь, чёрт возьми, чтобы так было всегда. И так будет.