Любовь, снятая на камеру

       Антон шёл по тёмным улицам города. Только недавно он смог выйти из дома, чтобы хоть немного погулять и подышать свежим воздухом. После ухода Ксюши у Тоши случился срыв. Он много курил, кидал вещи по квартире, бил посуду. Если бы кто-то из соседей слышал это и вызвал полицию, то увиденное их ни капельки не порадовало бы. Квартира парня была похожа на поле боя, где обязательно мог бы оказаться труп. Там очень едко пахло сигаретами, а на полу валялась куча окурков. Наверное, если бы не закончившиеся сигареты и алкоголь, Шаст и ещё пару дней не выходил бы из дома.        Соня всегда оставалась больной темой для Антона. Он надеялся на то, что окружающие давно забыли про случай двухлетней давности, но увы. Ксюша, наверное, не хотела ничего плохого. Ей скорее было интересно, как теперь живёт Соня, почему отказалась снимать пранки? Именно эти вопросы, вероятно, интересовали юную журналистку. Но как раз на них Антон и не мог ответить, потому что Соня уже два года, как была мертва.        Сделав ещё одну затяжку, Шастун докурил сигарету и выкинул окурок в урну. Сейчас он стоял перед домом, в котором жил, и ему совершенно туда не хотелось. Стены квартиры давили на него, мешая думать. Именно по этой простой причине Антон решил взять камеру и пойти снимать ночной Питер.        — Привет, и сегодня с вами снова я, Антон Шастун. Мне всегда было интересно, насколько люди безразличны к окружающим? Вы только подумайте! Что будут делать люди, если рядом с ними кто-то захочет совершить суицид? Они пройдут мимо? Остановятся посмотреть или помогут? — Говоря всё это Антон повернул камеру в сторону моста, через которой шла огромная толпа народу.        Парень собирался перелезть через перила, чтобы изобразить попытку прыжка. Он планировал это видео очень долго. Хотел, чтобы в нём участвовало несколько человек, а ещё была страховка, но увы. Обстоятельства сложились так, что Антону захотелось экстрима. Это должно было помочь забыться хоть на мгновение.        «Осталось немного. Только надо камеру закрепить. Если упаду, то смогу увидеться с Соней.»        Антон очень долго не мог закрепить камеру так, чтобы ее не было видно прохожим, но и при этом в ракурс попадало все место действия. Когда Тоша шёл на съёмки один, то брал с собой свою маленькую камеру. Хоть она была и небольшой, но снимала замечательно.        — Вот я и выбрал подходящее место для съёмок, — произнёс Антон, помахав рукой в камеру. Место и правда было удачным. Хоть на улице было темно, несколько ярких фонарей освещали ту часть моста, где Антон полез через перила.        Время шло, люди обходили Шастуна стороной. Никто не горел особым желанием помочь парню. Скорее всего, в мыслях всех прохожих было лишь одно — «ему поможет кто-нибудь другой». Но, как нам всем известно, никогда не бывает «кого-то другого», и люди просто делают последний шаг в пропасть. В каком ужасном обществе мы живём? Окружающим совершенно нет дела до других людей. Все волнуются и переживают только за себя.        — Уже час тут торчу, пора собираться… — вслух подумал Антон, выдыхая сигаретный дым. — Мне больше нечего здесь делать…        Шастун выбросил бычок в реку, а сам встал на ноги. Если до этого парень безобидно сидел на краю моста, и это мало напоминало попытку прыжка, то сейчас он стоял, уверенно глядя вниз, словно готовясь прыгнуть.        — Стой, парень! Ты совсем безбашенный? — К Антону подлетел высокий мужчина, всего лишь на пару сантиметров ниже самого Шастуна. Он положил руки парню на плечи, тем самым заставляя прижаться спиной к перилам.        — Какого… — Шастун не успел договорить, так как понял ситуацию. Он хотел бы сказать что-то в свое оправдание, но его начали двигать, побуждая к тому, чтобы перелезть обратно.        — Чем ты вообще думаешь?! А как же твои родители?! Неужели у тебя нет, ради кого жить?        Антон внимательно осматривал незнакомца. На вид мужчине было от двадцати семи до тридцати лет. Высокий брюнет, голубые глаза. Тоша не сразу признал в пришедшем к нему на помощь известного блогера.        — Да всё хорошо, никто бы не стал по мне плакать, — буркнул парень, изображая из себя «трудного подростка». Хотя Шасту было далеко до подростка в его-то двадцать два.        — Лучше бы полезным делом занялся, я даже знаю каким. Сейчас мы идём с тобой в мой номер, ты переодеваешься, думаю, пара моих костюмов тебе будут как раз, и мы идём на благотворительный вечер.        Антон не сразу понял, о чём речь и что с ним хотят сделать. Вырываться и отказываться было уже поздно, так как тёплая, немного шершавая рука Арсения прикоснулась к его руке, и мужчина потащил его в сторону отеля. Всё, что смог сделать Антон, это достать телефон и набрать Ксюше краткое смс: «Прости, что так поздно. Забери камеру с моста рядом с твоим домом. Она спрятана, придётся поискать. Смотри, что бы не спёрли!»        Спустя минут пятнадцать Антон сидел на диване в дорогом отеле, пока мужчина разбирал свой гардероб.        — Знаете, вы притащили меня к себе в номер, а вдруг я маньяк? И сейчас ваша жизнь в опасности. Да и вообще, зачем вы меня сюда привели? Вы ведь даже меня не знаете.        Шастун смотрел по сторонам. Обстановка номера полностью вписывалась в палитру из трёх цветов: белый, серый, чёрный. Либо во всём отеле такие номера, либо Попов не любил яркие краски.        — Вот, надевай, — все реплики, сказанные до этого, Арсений проигнорировал. Он видел, что этот высокий и худощавый парень не может быть маньяком, в нём сил-то совсем ничего.        — Я не надену это, а уж тем более не пойду с вами никуда, — с этими словами Тоша отбросил костюм в другой конец комнаты. Арсений спокойно поднял вещи с пола, а потом положил их рядом с парнем.        — Тогда тебе придётся ой как постараться, чтобы выбраться из этой комнаты, — Арсений положил руки на ремень и начал медленно его расстёгивать. Шаст не очень горел желанием узнать, что будет дальше.        — Хорошо, хорошо, я надену это, — Антон начал переодеваться. — Зачем вы привели меня сюда? Вы же меня даже не знаете.        — Ты пытался спрыгнуть с моста. Как после такого я могу оставить тебя одного? — Арс быстро переодел рубашку, а после подошёл к парню, который был готов. — Теперь хоть на человека похож, пошли, тебе понравится.