***
Прогулка удалась на славу. Перекатавшись в парке абсолютно на всех каруселях, слепив из мокрого и податливого мартовского снега сразу целое семейство снежных баб и слопав, наверное, всё меню Макдональдса, уставшие, взмокшие, но безумно довольные Ларины-Ган ввалились домой к Сумеречной ведьме, дабы продолжить отдых уже за ужином и какими-то одним мальчишкам известными компьютерными играми… Поужинав, подружившиеся пацаны весело умчались вести свои планшетные баталии, а женщины фактически без сил завалились на широкий диван перед телевизором, включив его скорее просто для фона, нежели для реального просмотра… — Марусь, — негромко позвала Татьяна после непродолжительной паузы, — а что отец Сашки, сбежал? — Пф! Вот ещё! Я сама бросила этого никчёмного нарцисса… — фыркнула девушка. — Мы с этим самовлюблённым индюком — правда, тогда я его таким не считала — познакомились в театральном, ну и завертелось… Опомнилась, когда уже поздно было делать аборт, да и врач сказал, что, если б даже и успела, то по медицинским показаниям мне бы его всё равно запретили… Нет, мы с ним расписались, как и полагается, только этот урод ни на йоту не пожелал свою жизнь менять и уже через пару недель отправился в загул, заявив прямым текстом, что, мол, ему этот залётный чудик нахер не нужен… Типа, родила, вот и валандайся теперь сама с ним! Я офигела от такой наглости, собрала вещи и ушла жить к родителям. Мать поорала, конечно, для порядка, обозвала меня дурой безмозглой, но она ж меня всё-таки любит, вот и нянчилась потом с Санькой… — вела неспешный рассказ девушка. — Отец всё над ней потом посмеивался, что она со мной так не носилась, как с любимым внучком… Вот и вся банальнейшая история… — Да уж… — нахмурившись, отозвалась Татьяна. — А скажи-ка мне, раз уж у нас тут такая задушевная беседа пошла… Почему ты именно ко мне хотела попасть? — К вам… — замялась Маша, что не укрылось от внимательного взгляда Тани. — Ну как… Это ж понятно — Битву смотрела, влюбилась и вот… — Ааа, ну ладно… — неопределённо протянула Ларина, прибавив громкость. — Давай фильм смотреть… — Тань, если я расскажу правду, боюсь, вы мне не поверите, да ещё и сумасшедшей посчитаете… — бросила быстрый взгляд на свою наставницу Ган, мгновенно сообразив, что та прекрасно поняла её неумелую ложь. Блин, актриса ещё называется! Даже тут не смогла правдоподобную версию изложить… — А ты попробуй… — снова развернулась на бок Таня, совсем выключив громкость телека. — Ну… С чего начать-то, даже не знаю… Битву я и правда давно смотрю уже, но не буду врать, не влюблялась я в вас тогда… Ну да, болела, как за свою, за питерскую… Это мама всё… Она вообще ни во что такое паранормальное никогда не верила и считала всех поголовно магов и колдунов шарлатанами, только вот ведьм почему-то побаивалась. А тут как раз пятнадцатый сезон только начался, маман принесла мне чашку чая в комнату, где я телек смотрела, да так и замерла перед экраном. Как я её не тормошила, она, как вперилась туда, так и отлипла только когда… Когда вас уже перестали показывать… Вот… Так что, это маман у меня — ваша фанатка оказалась. Я не шучу! — воскликнула Машка, видя недоверчиво вздёрнутые брови Татьяны. — Правда! Она весь сезон, как видела вас на экране, так всё — в ступор какой-то впадала. А потом… Потом мне эти сны дурацкие всё чаще стали сниться, да ещё и почти всегда сбывались… — Маша прервалась, будто собираясь с мыслями. — Однажды я увидела во сне своего деда… Будто он шёл себе, шёл, а потом схватился за сердце и упал замертво. Я рассказала матери, она шикнула на меня «чтоб я тут не каркала!», а на следующий день позвонила рыдающая бабуля и сообщила, что дед умер от инфаркта, что «просто шёл-шёл, упал и умер…» — Ган горестно вздохнула и только спустя пару минут нашла в себе силы продолжить рассказ. — Слышали бы вы тогда, как орала на меня мать! Какими словами только не обзывала! Говорила, что я ведьма, что я сглазила собственного деда и накликала на него эту смерть, представляете?! — Машка обернулась к Лариной с полными слёз глазами, но Таня не успела не то, чтобы сделать что-то, но даже и ничего сказать. — Подождите, дайте дорассказать теперь уж! Мама вывалила все те жуткие обвинения и укатила ночевать к бабушке. Ну, это понятно, ей же там очень плохо одной было, а я… Я уложила Сашку спать, а самой так мерзко вдруг стало… Сижу реву белугой и всё думаю, а может, она права, может быть, это правда я во всём виновата? Достала бутылку вина, пью и накручиваю себя ещё больше… Ну и… Когда пустая бутылка свалилась со звоном на пол, я пошла на кухню, нашла там в аптечке мамино снотворное и… — снова горестный, разрывающий сердце мягкосердечной Татьяне вздох. — Выпила весь пузырёк… Хорошо, что это уже было под самое утро, отец как раз вернулся с работы… Успели, короче… Откачали, спасли… А мама… Она со мной, вообще, не хотела очень долго после больницы разговаривать. Я не понимала почему, просила прощения, умоляла хоть объяснить, а она… Она однажды вскочила разозлённая, умчалась в комнату и начала кидать в чемодан мои вещи… Я её: «Мама, мамочка!», а она мне: «Проваливай из моего дома! Мне не нужна такая дочь!» И… Знаете, реально вытолкала за дверь… — Машка села, подтянув к себе колени и обхватив их руками. — Я всю ночь просидела тогда на скамейке во дворе нашего дома… Можно было поехать к бабушке, кому-то из знакомых, но мне просто не хотелось, понимаете? Не хотелось ничего… Совсем… Даже жить опять не хотелось… Сидела и задавала себе только один вопрос: «Нахера меня откачали?» Нахера, если родная мать вышвырнула из дома, обвинив во всех смертных грехах?! Будете смеяться, но утром с ночной смены возвращался отец. Он совсем офигел, увидев меня вконец замёрзшую на той лавочке, обнял и почти силком повёл обратно домой. Я не знаю, о чём они говорили, но мама значительно сбавила свою ненависть ко мне, а потом и вовсе сменила гнев на милость, объяснив, что могла бы простить мне всё, но когда я наглоталась таблеток, позабыв про родного сына, этого вот она уже не выдержала… Представляете, Таня, я всё понимаю, поступила тогда, как замшелая эгоистка и мама имела права злиться на меня, но, если б не отчим — по сути, чужой мне человек, которого я, впрочем, всю свою жизнь называла папой, не знаю даже, как сложилась бы моя дальнейшая судьба и где бы я сейчас была… — Маша нахмурилась и мотнула головой, словно выплывая на поверхность. — Так вот, что-то я куда-то совсем отдалилась от темы… Именно мама, так рьяно ненавидевшая всю эту магию, как-то перед новым годом натолкнулась на рекламу по нашему местному каналу. Ну вы помните, наверное, где про чёрный новый год в ковене и… — Маша вытерла слёзы и теперь повернулась всем корпусом к внимательно слушающей её Татьяне. — Маман ткнула пальцем в телевизор и сказала, что мне надо туда, к ним… Ой, ну к вам, то есть… Затем добавила, чтобы я узнала в инете адрес с телефоном и чесала в этот ваш центр пока никого не угробила своими дурацкими снами. Можно подумать, я их выдумываю! Ну и, потом уже велела проситься к вам… Тань, я не знаю почему именно к вам, правда, но мы с мамой в последнее время наконец-то очень мирно живём… Особенно после того, как не стало папы… Я и пошла, понимаете? — Ган пожала плечами, не отводя глаз, — Хотите верьте, хотите нет… Ларина, вслед за Машкой смахнув со своих щёк непрошеные слезинки, притянула рыжее чудо к себе… — Верю, Маш… Я верю… И давай на «ты»!***
В понедельник утром возбуждённо-вдохновлённая Ларина, словно на крыльях, влетела в кабинет к Наташе: — Ты занята? Давай проведём погружение! — Во-во! Влетела, прям, как ведьма на помеле! Успокойся и расскажи нормально, чё там Маруська? — Бантеева ни на секунду не отвлеклась от наиважнейшего процесса заваривания чая. — Судя по твоему виду, ангелочек Машенька тебя целиком и полностью обаяла! Причём, во всех смыслах этого слова… — хитрый взгляд пробежался по слегка взъерошенной причёске и горящим азартом глазам подруги. — Неплохо так «обаяла», как я погляжу… — Натааш, — ошарашенно захлопала глазами сумеречная ведьма, сообразив, куда клонит Бантеева, — ты что несёшь?! Она ж ребёнок совсем! — Угу, у которой уже давно есть свой ребёнок… — хмыкнула Верховная. — Так чё, у вас ничего не было что ли? Пф… Не интересно даже… А чё ж ты тогда такая довольная-то? — Ну тебя! Маньячка сексуальная! — вспылила Ларина. — Без тебя обойдёмся, достала уже тут херню молоть! Качнув в возмущении головой и разве что не притопнув ножкой, Татьяна так же стремительно исчезла, всё-таки вынудив главу «Проснись» швырнуть в раздражении маленькую ложку в чашку с такой силой, что оттуда выплеснулась добрая половина напитка. — А ну стоять! — Бантеева рванула следом, при этом так громко чертыхаясь и матерясь на все лады, что попадавшиеся по пути коллеги предусмотрительно проворными сайгаками заскакивали в свои кабинеты. — Блять, Ларина! Чё за ёп…твою мать?! Горит у тебя что ли в одном месте? Даже чаю не дала попить, зараза такая! — ураганом ворвалась Верховная в кабинет Татьяны. — Ну вот, я же тебе сказала, что Наташа согласится нас подстраховать… — спокойно растянула губы в улыбке Сумеречная, невинно глядя на взмыленную начальницу. — Давай, Марусь, сосредотачивайся и засыпай, а я к тебе приду и попробую на деле показать, а то мои слова нифига совсем не доходят… — Доброе утро, Наталья Владимировна! — и второе лицо осветилось в той же приторной улыбочке во всю физиономию, заставив Наташу аж заскрежетать зубами. — А если у меня есть дела важные и неотложные, а? Тань, ты что творишь-то? — попробовала снова возмутиться глава ковена, не употребляя при этом любимых ею и таких всеобъемлющих матерных слов в присутствии ученицы. — Ой, Нат, кому ты втираешь? — отмахнулась, точно от назойливой мухи, Ларина. — Всё я «посмотрела» ещё вчера — нету у тебя никаких дел не пи… Не придумывай тут! Верховной оставалось только, возмущённо поджав шубы, развести руками и присоединиться к приготовлениям… …Таня с каким-то детским восторгом осматривалась вокруг… Господи! Как же давно ей самой не снились такие вот красочные сны… Невероятной голубизны небо с плывущими в вышине редкими светло-белыми облачками, сочная, режущая глаз своей яркой зеленью трава под ногами с какими-то мелкими синими и белыми цветочками, а чуть в стороне полоска загадочно шумевшего леса… Ну, просто нереальная идиллия! О, а вон и Машка в лёгком воздушно-белоснежном сарафане застыла шагах в десяти от неё, задрав голову вверх и любуясь кучерявой бахромой облака… Татьяна медленно и осторожно втянула в себя чистейший, наполненный лёгким запахом луговых трав воздух и не спеша начала двигаться к пока не замечающей её Марусе… — Маш… — негромко позвала Таня, когда до девушки оставалось всего несколько шагов… — Таня? — удивлённо обернулась Ган. — Тебя здесь раньше никогда не было… — То есть, ты здесь не впервые? — Нет… Этот сон снится мне очень часто, но я ничего не могу поделать и… Просыпаюсь от ужаса в холодном поту … — разочарованно повела плечами ученица. — Почему? — Ларина ещё раз оглянулась вокруг, совершенно не понимая… — Сейчас начнётся и ты поймёшь… Таня, не бросай меня, а?! — в огромных глазищах появились слёзы. — Тихо-тихо… Я с тобой, чего ты? — только и успела выговорить Татьяна, взяв Маруську за руку, как буквально со всех сторон налетел вдруг шквалистый ветер, едва не сбивая их с ног… А дальше… Таня только и успевала ошарашенно оглядываться, поражаясь с какой стремительной быстротой менялся пейзаж вокруг… Будто снесённые этим ураганом деревья превратились в огромные барханы песка, а потрясающее по красоте поле в безжизненную, совершенно голую пустыню… Посреди безмятежной небесной голубизны прорезало свои палящие лучи огненно-красное солнце. Уже через несколько минут ветер стих, оставив их посреди безлюдной пустыни на жаре градусов под сорок не меньше… Пот противными, липкими каплями мигом заструился по телу, а губы пересохли словно они не пили уже несколько дней, а не минут! — Пить… — словно в довершение её мыслей раздался тихий голосок справа. — Я хочу пить… — Маш, Машенька… Тише… Мы сейчас найдём источник, слышишь? — попробовала успокоить свою ученицу Ларина. — Зачем искать? Он там… Вон за тем барханом… — Машка ткнула рукой вперёд. — Только воды в нём всё равно почти не будет, пока мы дойдём туда… — Почему не будет? Так. Стоп. Пошли, по дороге расскажешь… — велела Татьяна. — Нечего рассказывать, сейчас сама всё увидишь и поймёшь… — Ган, понуро опустив голову, безропотно направилась вперёд. Идти по раскалённому песку было сущим мучением. Слава Богу, что на ней были кроссовки, а не… Чёрт! Как же выдерживает этот жар сама девчонка, ведь у неё на ногах что-то наподобие летних шлёпок и огненно-жгучий песок запросто попадает на ступни и пальцы ног… Спросить Татьяна не решилась, испугавшись сделать только хуже, ведь могло так статься, что рыженькая просто этого не ощущала, а если она сделает акцент, то… Оказавшись на самой вершине бархана, Таня ошарашенно выдохнула — прямо перед ними простирался сказочно-прекрасный оазис с весело журчащим источником и пальмами вокруг… Переглянувшись, обе путницы устремились вперёд, вот только, чем ближе они оказывались, тем быстрее прямо на глазах таяли эти самые пальмы, а звонкий, прозрачный источник мелел и скудел с каждой секундой… — Чёрт! — выругалась Машка, упав на колени и приложив ладонь к сухому, уже растрескавшемуся руслу. — Я так надеялась, что теперь, ну раз ты со мной тут, всё будет по другому! Две большие слезинки покатились по щекам девушки… — Маш, а что дальше в твоём сне? — осторожно поинтересовалась Ларина. — А ничего! У меня нет ни сил, ни желания идти ещё куда-то, я ложусь прямо здесь и понимаю, что… Умираю… Даже вижу сквозь пелену непонятно откуда взявшихся посреди этой пустыни воронов, прилетевших за своей добычей… — Угу, понятно… — на удивление спокойно кивнула Татьяна. — Марусь, посмотри на меня! Ган послушно подняла глаза, ожидая дальнейших указаний. — Ты понимаешь, что это сон? Ты это хорошо осознаёшь? — продолжила Таня. — Ну… Да… А при чём… — При том, не отвлекайся! — строго прервала наставница. — И меня в твоём сне раньше не было, значит что? — Что? — эхом отозвалась рыжая. — Значит, я здесь появилась, потому что захотела этого и получается, что твой сон не постоянная субстанция, понимаешь? Она подвержена влиянию и её можно изменить, понимаешь? — Ну… Да, вроде бы, понимаю… — Да не «вроде бы», а надо поверить! — качнула головой ведьма. — И менять что-то должна именно ты! Это ведь твой сон, понятно? Так. Хватит слов. — Сумеречная, слегка поморщившись, уселась на раскалённый песок напротив своей ученицы. — Положи руку на дно источника, закрой глаза и представляй, что у тебя под ладонью мокро, что там появляются капельки воды… Давай! Маша вновь послушно подчинилась, только чуда никак не происходило, растрескавшаяся земля никак не хотела выдавить из своих недр хоть каплю воды… — Маша! Не так! — повысила голос Татьяна. — Как ты думаешь? Не «я хочу, чтобы тут была вода»… Не так, бестолочь! «Под моими пальцами плещется ручеёк, холодный и прозрачный…» Ну или как-то так… Не в будущем времени, а как будто это УЖЕ есть у тебя, ты слышишь меня? Еще минут пять совершенно ничего не происходило и Таня начала терять терпение, совершенно не понимая, ну вот как? Иметь такой реально мощный потенциал и совершенно не суметь им воспользоваться! Вдруг её подопечная взвизгнула и отдёрнула от земли руку, во все глаза таращась на влажную ладонь… Обе женщины синхронно обернулись и уставились на малюсенький ручеёк, бивший из-под только что безжизненной почвы. Его поток стремительно нарастал, причём, так быстро, что наблюдательницам пришлось спешно ретироваться назад, дабы попросту не утонуть… — Таааня! А… — Машка не договорила, поднимая удивлённые глаза. — У меня… Это… Получилось, да? — Конечно, а ты ещё сомневалась? — криво усмехнулась Сумеречная. Чего греха таить, она и сама уже перестала верить… — Кстати, тебе эти пески с пальмами нравятся? А может, лучше вернуть наши родные лес и зелёный луг? — А?! — глаза Ган стали совсем огромными. — Как?! — Да так же, глупая! Это же твой сон и ты, слышишь, только ты в нём полноправная хозяйка! — просвещала Татьяна. — И самое смешное, Марусь, в реальной жизни всё точно также — ты можешь покорно брести всю жизнь по дурацким пескам, а можешь попробовать выстроить мир вокруг тебя так, как тебе этого захочется… Попробуй! Дерзай! Не будь ты рабом жизненных обстоятельств… Маша вновь прикрыла глаза и опустила голову, а Татьяна уже спустя минуту охнула и предпочла присесть от греха подальше, потому как вокруг неё завертелся такой страшенный вихрь, что ведьме стало совсем не по себе… Правда, спустя от силы всё те же минут пять Ларина удовлетворённо выдохнула, ощущая под собой упругую, приятно прохладную мягкость молодой и сочной травы. Подняв взор на всё ещё стоящую с закрытыми глазами Ган, Таня довольно рассмеялась. Да уж, с такими темпами уже через полгодика эту вот рыжеволосую особу и учить-то нечему будет… «И придётся отпустить её к кому-то другому…» — промелькнула контрастом в голове совсем нерадостная мысль, но ведьма заставила себя сейчас не думать об этом. — Наташ! — подняв глаза к небу, позвала Татьяна. — Хватит на сегодня, вытаскивай нас!